Были проведены различные анализы причин упадка клана Мойон.
Большинство экспертов пришли к выводу, что с самого начала клану не хватало прагматизма по сравнению с другими кланами или сектами, когда дело касалось выживания.
На самом деле, даже старейшины и бывшие лидеры кланов не стремились возродить клан; скорее, их амбиции заключались в восстановлении династии Ен.
Однако это не было основной причиной ослабления клана Мойон. Решающими факторами были замкнутость клана и его расположение в Ляонине, вдали от центральных районов Хэнань и Хубэй, которые можно было бы считать сердцем Центральных равнин.
Хотя клан Мойон был престижной семьей среди Пяти Великих кланов, они, несомненно, были подданными династии Сун.
Тем не менее, влияние Сун значительно ослабло к тому времени, когда она достигла Ляонина, и, что ещё хуже, постоянная угроза захватчиков с севера привела к значительному сокращению населения северных территорий.
В результате им стало чрезвычайно трудно набирать учеников. И по мере того, как численность населения уменьшалась, их коммерческое влияние, естественно, снижалось, что приводило к финансовым проблемам.
Таким образом, несмотря на то что они были известны своим именем, их недавняя власть уменьшилась до такой степени, что некоторые сомневались, отстали ли они вообще от клана Хванбо.
…
В таких обстоятельствах выдать замуж Мойон Совол за молодого лидера Культа Демонов было разумным решением. Неожиданно они прислали значительную сумму денег, от которой клан Мойон не собирался отказываться.
Мойон Данли молча смотрел на эликсиры, лежащие перед ним. Одна из шаолиньских пилюль для очищения организма, как утверждалось, могла за один приём она увеличивает запас внутренней энергии на десять лет. Несмотря на то, что они были посланы Культом Демонов, аромат и первозданная эссенция, которые они источали, доказывали, что это действительно были настоящие эликсиры.
И это ещё не всё. Неподалеку были сложены груды приданого стоимостью в тысячи золотых.
Просматривая список даров, Мойон Данли скосил взгляд, глядя на старейшин, которые оживленно обсуждали, как вложить деньги.
– Наш бизнес по сопровождению значительно сократился. Как насчет расширения нашей деятельности в провинции Хэнань? Если мы расширим наши эскорт-центры в Хубэе и обратимся за помощью к клану Хванбо и храму Шаолинь, они, несомненно, помогут нам.
– Это хорошая идея, но лично я хотел бы на этот раз вложиться в набор большего количества учеников. Как вы знаете, у нас недостаточно людей, чтобы поддерживать клан только нашими членами. Так что, возможно, на будущее неплохо было бы набрать подходящих учеников и укрепить нашу силу.
– Я согласен с предложением старейшины Цзиня.
– …
– …
Они без умолку болтали о том, что станут первопроходцами в будущем. Наблюдая за ними, у Мойона Данли было озабоченное выражение лица. Он прикусил губу, борясь со сложными эмоциями.
«Кажется, никто не беспокоится об этом ребёнке».
Казалось, никого не волновало, откуда взялись эти предметы, и чья жертва позволила их получить. Это были старейшины ортодоксальной секты и лидеры клана Мойон. Мысленно вздохнув, Мойон Данли был встревожен их небрежным отношением, как будто жертвовать малым ради общего блага было вполне естественно.
Мойон Данли опустил взгляд и погладил бороду.
«Мне интересно… Всё ли у этого ребёнка хорошо».
Когда она покидала это место, то ни на кого не обижалась и не пыталась удержаться. Если подумать, она никогда не вела себя по-детски или незрело не по годам. Она охотно принимала горькие лекарства и усердно занималась спортом, чтобы восстановить своё здоровье.
Однако из-за одной неизвестной болезни ей пришлось отказаться от всего. С точки зрения Мойон Данли, её положение было плачевным.
Несмотря на то, что он холодно прогнал Мойон Совол, по крайней мере, нить сострадания всё ещё связывала его с ней. Как лидер клана, Мойон Данли должен был уделять приоритетное внимание клану, и, хотя он был бы недоволен, он без колебаний изгнал бы Мойон Совол. Вот почему он мог быть таким безжалостным.
Но…
«Я не могу забыть этот взгляд».
По прошествии времени он усомнился в том, что его действия были действительно правильными, и уже не мог с легкостью утверждать, что так оно и было.
«Возможно, в тот день, когда я всё брошу и меня спросят, о чём я больше всего сожалею в жизни, это может быть то, что я не смог взять этого ребёнка за руку».
Мойон Данли закрыл глаза, отгоняя от себя сложные мысли.
– Лидер клана Данли. О чем вы так глубоко задумались?
Вырванный из задумчивости голосом, обращенным к нему, Мойон Данли посмотрел на старейшин. Собравшись с мыслями, он оглядел старейшин, которые обратили на него свои взоры.
Среди них заговорил полный, почти лысый старец:
– Вас что-то беспокоит?
В ответ на его вопрос Мойон Данли перестал поглаживать свою козлиную бородку и пристально посмотрел на него, прежде чем задать вопрос в ответ:
– Вы, кажется, чувствуете себя вполне непринужденно, не так ли?
– Простите?
– Вы счастливы? Получить такое огромное состояние практически бесплатно?
Лысый старейшина моргнул, прежде чем спокойно сказать, как будто не было никакой проблемы:
– Разве не вы приняли это решение, лидер клана Данли? С этими деньгами мы сможем восполнить недавние недостатки клана. Так что, во что бы то ни стало...
– Хех, я полагаю, ты прав.
– ...Глава клана?
Старейшины странно посмотрели на Мойона Данли, когда он вздохнул. Но лидер, казалось, был недоволен, просматривая список приданного.
«Не только золото, но и различные драгоценные камни, даже эликсиры, и, кроме того, драгоценный меч. Каждый предмет имеет неоценимую ценность».
Мойон Данли со стуком захлопнул крышку инвентарного списка, прежде чем оглянуться на старейшин и заговорить:
– Похоже, никому из вас не интересно, откуда взялись эти богатства. Вернее, вы все знаете, но так равнодушно болтаете о том, как ими пользоваться...
– …
Услышав его слова, старейшины закрыли рты, как испуганные немые, осознав свою ошибку.
Мойон Данли оглядел их, прежде чем мягко продолжить:
– Это действительно прискорбно.
Лидер Секты Праведников прищелкнул языком и выпрямился. Несмотря на то, что ему было больше ста лет, всё ещё крепкий мужчина обвел присутствующих пронзительным взглядом.
Старейшины отвели взгляды или опустили головы, за исключением лысого старейшины, который заговорил первым. Вместо этого он смело задал ему вопрос:
– Она была ребенком, которому суждено было скоро умереть. Поскольку такой ребёнок наделил нас этим великим даром, почему мы не должны быть довольны?
– Ха! Так ты хочешь сказать, что знаменитый клан Мойон доволен тем, что получает помощь от молодой девушки, которой осталось жить не больше нескольких месяцев? Ты хочешь сказать, что у тебя нет гордости или самоуважения?
Лысый старец нахмурил брови и слегка повысил голос:
– Это слишком много для меня. Я прожил жизнь, посвященную самосовершенствованию, никогда не расслаблялся. И я горжусь тем, с какой страстью я служу клану. Гордость? Самоуважение? Да, они у меня определенно есть. Но я также знаю, что такая гордость и самоуважение не смогут поддержать наш угасающий клан. Поэтому, несмотря на то что мы продали ребёнка, которому суждено скоро умереть, я не могу не радоваться.
– Хех...!
– Никто не знает, сохранит ли клан Мойон свой нынешний статус даже через полвека. Поэтому я могу только сделать всё, что в моих силах сейчас. Поэтому! – он потряс листком с описью имущества, его глаза вспыхнули. – Я без колебаний принимаю такие вещи. Называйте меня мелочным или не уважающим себя стариком, но ради блага клана я могу быть настолько бесстыдным, насколько это необходимо, лидер клана!
Мойон Данли не смог ответить на его слова. Вопреки сложным эмоциям, бушевавшим в нем, он обнаружил, что отчасти соглашается со словами старейшины. Зная это, он не мог с легкостью открыть рот, чтобы упрекнуть его.
Лысый старейшина тихо прищелкнул языком, прежде чем снова открыть рот:
– И я не знаю, что у вас на уме, лидер клана, но тот, кто прогнал Мойон Совол… этого ребёнка, был не кто иной, как вы. Это вы убедили здешних старейшин и хладнокровно заставили этого ребёнка покинуть это место.
– …
– Какой жалкий ребёнок. Ей суждено умереть, не имея рядом даже своей семьи. Это, безусловно, прискорбно. Но, хотя другие могут так говорить, вы не можете произносить такие слова, лидер клана. Разве это не было вашим решением?! Если вы проявите слабость, это будет оскорблением для того ребёнка, который принял свою судьбу без единого слова протеста или слезинки, и покинул это место.
Лысый старейшина закончил говорить. Он перевёл дыхание и покраснел, прежде чем успокоиться.
Мойон Данли не мог опровергнуть его слова. Он знал, что и в этом старейшина тоже был прав. В конце концов, именно он прогнал Мойон Совол.
Как бы сильно он ни жалел её, ничего не изменится.
Мойон Данли вытер сухие глаза и глубоко вздохнул. Уставившись в стол, лидер хранил молчание.
В комнате воцарилась глубокая тишина.
Мойон Данли закрыл глаза, погруженный в свои сложные мысли.
Затем, внезапно, он поднял голову, почувствовав движение за дверью. Снаружи послышались звуки разговора, прежде чем дверь открылась, и показался Мойон До.
Хотя охранники пытались остановить его, юноша спокойно вошёл в комнату, казалось, не обращая внимания на их попытки удержать его.
Старейшины на мгновение растерялись от его неожиданного появления. После того, как они только что обсуждали вопросы, связанные с Мойон Совол, присутствие Мойон До было нежелательным.
Мойон Данли молча встретился взглядом с Мойон До, прежде чем закрыть глаза. Губы лидеоа медленно приоткрылись:
– Да... эти слова тоже правдивы. Это было моё решение, и я должен отвечать за последствия. Но… честно.
Мойон Данли поднялся со своего места и медленно двинулся вперед. Старейшины и Мойон До следили за его движениями глазами.
– Разве вы тоже не испытываете сожаления по поводу своей жизни? Я просто испытываю жалость и скорбь к этому ребёнку. Как лидер клана, я чувствую себя жалким из-за того, что не смог защитить её и холодно прогнал прочь. Но, как вы сказали, даже если бы мне дали ещё один шанс, ничего бы не изменилось. Так что...
Мойон Данли взял список из рук лысого старейшины и, проскользнув мимо него, передал его Мойон До.
Юноша спокойно принял сверток.
– Господин.
Мойон Данли закрыл глаза и кивнул.
– Я не собираюсь так просто использовать это. По крайней мере, не сейчас. Поэтому давайте обсудим этот вопрос позже, – он остановился перед открытой дверью, оглянулся и тихо заговорил: – По крайней мере, когда я стану достаточно бесстыдным, чтобы избавиться от чувства вины.
http://tl.rulate.ru/book/51207/4298298
Использование:
