С тех пор как Юджин попал в этот сон, его мучил один и тот же вопрос.
Первый сон: уютный, спокойный семейный дом, теплая кухня с мягким теплом.
Это было идеальное будущее Хамела, которое он представлял себе во время пребывания в царстве демонов. После убийства всех Королей Демонов и окончания войны, если он вернется домой целым и невредимым - вот как он хотел бы жить.
Он считал это провокацией, обманом и насмешкой. Если так, то уловка Нуар была блестящей. То, что она выдавала за сны, было тем самым будущим, которое представляли себе Хамел, Сиенна и Анис.
Но была ли это всего лишь провокация? Он не мог не усомниться в своем предположении.
В выдуманных Нуар снах главными героями всегда были она и Юджин. Сиенна, Анис, Кристина или кто-либо еще почти не имели значения в снах, созданных Нуар. Их не существовало.
Это всегда был сон, который разделяли только Юджин и Нуар. Даже когда Юджин разрушал сон в знак отрицания, Нуар быстро воссоздавала другой, похожий по содержанию, если не по форме.
И она спросила его. Она спросила его, нравится ли ему нынешний сон. Она даже умоляла. Все это усиливало сомнения, которые питал Юджин.
Нуар Джабелла выглядела так, словно... не желала смерти.
Казалось, она надеется на другой конец.
Юджин не хотел думать об этом. Такие мысли могли поколебать его решимость.
Он вспомнил поцелуй, который Нуар навязала ему в Хаурии, и разговоры, которые они вели под крыльями, похожими на занавес.
В то время Нуар была в отчаянии. Ее чувства, ее любовь были запятнаны чувствами Арии, и теперь ее нельзя было назвать просто Нуар Джабеллой.
В то время Юджин тоже был в отчаянии. Пробуждение Нуар к ее прошлой жизни сделало невозможным его прежнее отношение к ней. Он боялся, что в конце концов, колеблясь, не убьет ее.
Их взаимное смятение и волнение подошло к концу. Оба очнулись от краткой иллюзии, которой они поддались.
Для Юджина Лайонхарта Нуар Джабелла была врагом, которого необходимо убить. Не убить ее означало бы разрушить саму основу жизни Хамела и Юджина. Жизнь, которую он прожил под этими двумя именами, была бы поглощена далекой прошлой жизнью Агарота.
Нуар Джабелла не могла считать Юджина Лайонхарта своим врагом. Нуар любила Юджина так же, как она любила Хамела, хотя и по иррациональным причинам.
Это чувство, если его можно выразить каким-то другим словом, кроме любви, можно было назвать только безумием.
Нуар жаждала реальности смерти. Она жаждала потерь, сожалений и траура. Она жаждала страстного разрушения, которое сделает ее неуклюжей, сломает и погубит.
Однако нынешняя Нуар действовала вразрез с тем, чего хотела сама. Она вела себя так, словно не хотела смотреть в лицо концу, словно не хотела убивать Юджина, словно не хотела умирать.
Она неоднократно показывала будущее, которое они могли бы разделить вместе через сны. Она умоляла Юджина об этом, даже сейчас.
— Почему? — Юджин говорил хриплым голосом, его губы были разбиты и искусаны. Как и запах крови и трупов, наполнявший его ноздри, боль от прокушенных губ ощущалась так же реально.
Несмотря на окровавленные губы, голос, который раздался, не имел никакого ощущения реальности. Несомненно, это был голос Юджина, но казалось, что говорит кто-то другой.
— Почему ты принимаешь эту форму? — спросил он.
В данный момент Нуар принимала облик Арии.
Как Агарот и Юджин не походили друг на друга, так и Нуар не походила на Арию. Однако Нуар сознательно решила принять облик Арии - ее голос и наряд были из воспоминаний Агарота.
Принятие такого обличья было для Нуар большим противоречием. Еще в Хаурии ее отчаяние проистекало из того, что ее эмоции были не совсем ее собственными.
Так, Нуар решительно отвергла Арию.
Она обхватила Юджина за шею и резко поцеловала. Их губы сомкнулись, разошлись, а языки переплелись. Этот поцелуй, лишенный сладости, романтики и невинности, был далеко не таким, как последний поцелуй Арии.
— Интересно, почему, — ответила она.
Выражение лица Арии не изменилось с самого начала этого кошмара. Оно было одиноким, даже печальным. Она улыбалась, казалось, на грани слез.
Юджин узнал ее выражение. Это была улыбка Арии, когда она обнимала Агарота с полустертым лицом. Все в Нуар напоминало ему об Арии. Она сознательно и намеренно будоражила его эмоции и разум.
Но так ли это на самом деле?
Его поток мыслей завершился вопросом. Он не мог допустить, чтобы это произошло. Он не мог осознать это. Он не должен больше думать об этом.
И все же он не мог управлять ими так, как хотел. Эмоции захлестнули его. Щеки дергались. Он даже не мог понять, какое выражение лица он принимает в данный момент.
Нуар пригласила Юджина в свой город. Как только он пересек городские ворота, его затянуло в сон - сон, который мог быть счастливым, который потенциально мог быть счастливым. В зависимости от того, как его воспринимать, он вовсе не был кошмаром.
Если бы он просто смирился, если бы отбросил свои убийственные намерения по отношению к Нуар, если бы просто сдался. На самом деле это сгладило бы ситуацию гораздо больше, чем сейчас.
Нуар была грозным противником. Даже Король Демонов Заточения не смог бы с легкостью противостоять нынешней Нуар. Если бы Юджин не стал убивать Нуар, а вместо этого они пришли к взаимопониманию и приняли эмоции своих прошлых жизней, то...
— Мы закончили трагедией, — сказала Нуар в форме Арии.
Все было именно так, как сказала Ария. Смерть Агарота и Арии - все это было трагедией.
Это был их первый и последний поцелуй. Даже зная об их чувствах друг к другу, у него не было выбора, кроме как сломать ей шею. У него не было выбора, кроме как приказать всем двигаться вперед, уже зная, что все погибнут. В конце концов погиб даже Агарот. Так много жизней было принесено в жертву, и все, что это сделало, - задержало Короля Демонов Разрушения на несколько дней.
— Нам не нужно повторять эту трагедию, — продолжала Нуар.
Агароту нравился этот голос.
После битвы, возвращаясь, он слышал ее голос.
~
— Поздравляю с победой, милорд.
~
Агарот любил этот шепот, который всегда сопровождался ее тонкой, изысканно нарисованной улыбкой. Она выглядела так, словно была нарисована тонким пером.
Когда после пира он возвращался в свою комнату с намерением выпить в одиночестве еще несколько бокалов вина, дверь открывалась без стука. Он всегда ожидал этого.
Наблюдая за вошедшей Арией с бутылкой посредственного вина, Агарот размышлял о том, что сегодня в этом вине может содержаться яд или проклятие, смертельное даже для Бога.
~
— Ты не собираешься пить?
— Мой господин, такая просьба слишком обременительна и жестока для меня. Как может Святая спорить о питье с Богом?
— Так ты не будешь пить, потому что оно отравлено, я так понимаю.
— Да, я действительно добавила смертельный яд. Поэтому я никогда не прикоснусь к вину. Милорд, если тебя пугает яд в этом незначительном напитке, пожалуйста, убери кубок.
~
Ее одеяние было слишком хлипким, чтобы считаться одеянием Святой. Агароту понравился ее томный голос при мерцающем свете, кокетливая улыбка, смешанная с флиртом. В конце концов, ему понравился вкус вина, которое не было ни отравленным, ни проклятым, просто обычным.
~
— Милорд, солнце уже давно взошло. Пожалуйста, открой глаза и встань.
~
Он никогда не показывал этого. Он всегда отшатывался и отталкивал ее, потому что в противном случае это околдованное существо дразнило бы его и искушало озорной улыбкой.
Но ему нравился шепчущий голос возле уха, а также сладкое и горячее дыхание, щекотавшее его щеку.
— Хамел.
Ария сделала еще один шаг к Юджину.
Позади нее дрожали сумерки. Улыбка Арии и ее рубиновые глаза дрожали. Слезы наворачивались и катились по ее влажным глазам.
— Обними меня, пожалуйста, — попросила она.
Ария раскинула руки.
— Обними меня, поцелуй меня. Прошепчи мне на ухо мое имя, — умоляла она.
Юджин не мог пошевелиться. Он все еще не мог понять, какое выражение лица он принимает. В его истерзанном сердце бушевал поток эмоций. Отчаяние и сожаление, которые испытывал Агарот в конце, и надежда на то, что теперь их ждет другой конец, потрясли разум и эмоции Юджина.
— Хамел, — позвала она.
Ария сделала еще один шаг. Юджин не мог пошевелиться. Нет, на самом деле он хотел двигаться. Он хотел дать ответ, которого желала Ария. Даже он сам желал этого. Не желать этого было невозможно.
Этот сон был...
...слишком глубоким.
С хрустом он вогнал стеклянное лезвие себе в шею. Искра не вспыхнула. Лезвие, пройдя по диагонали, зацепилось за ключицу.
— Гх.
Его горло, задыхающееся от эмоций, не издало ни звука. Кипящая, булькающая кровь внутри превратилась в звук и раздвинула губы Юджина.
Буря эмоций выплеснулась из него. Все мысли, загромождавшие его разум, резко прекратились из-за интуитивного столкновения со смертью.
Ария остановилась на месте и посмотрела на Юджина.
Хруст, хруст...
Стеклянное лезвие, по-прежнему не давая искр, медленно, очень медленно продвигалось вперед, рассекая тело Юджина. Диагональный разрез на шее мог полностью разрубить ее одним лишь прикосновением. Лезвие, миновав ключицу, теперь резало сердце и рассекало легкие.
Движение клинка было медленным, но тем не менее Юджин неторопливо и целенаправленно рассекал собственное тело. Если бы полетели искры, его тело сгорело бы в одно мгновение.
Но пламя было ни к чему. Прекрасное стеклянное лезвие было достаточно острым, чтобы пронзить все, к чему бы оно ни прикоснулось. И все же он медленно, почти без усилий, шаг за шагом продвигал его вперед.
Ария вытерла слезы, текущие по щекам. Вместе со слезами исчезла и ее улыбка. Она посмотрела на Юджина холодными, спокойными глазами и протянула руку.
Бум.
Сон задрожал. Небо исказилось. Этого нарушения Нуар не хотела. Она остановила руку и прищелкнула языком.
— Это слишком глубоко даже для меня, — пробормотала Нуар.
Сон охватил весь город. Она могла принимать людей, будь то миллионы или десятки миллионов. Один мир мог породить мечты миллионов, исполняя все их желания и фантазии мгновенно и бесконечно.
Но Юджин не был обычным человеком. Заманить его в ловушку и создать для него сны было гораздо сложнее, чем сделать то же самое для десятков миллионов людей. Сама Нуар тратила огромное количество ментальной энергии, погружаясь в сон, чтобы как можно лучше усвоить сознание Юджина. Она глубоко погрузилась в воспоминания и эмоции.
— Однако, — пробормотала Нуар, поглаживая себя по щеке, — это не было ложью.
Юджин не слышал ее. Он слушал другой звук - звук лезвия, рассекающего плоть и кости, кровь, хлещущую по лезвию. А потом...
Молитва. Взывание к имени. Голос, который он слышал, не был голосом Арии, которую любил Агарот. Это был не тот звук, которым она взывает к своему Богу.
Клинок остановился.
— Я чувствую себя обновленным, — сказал Юджин. На губах у него выступила кровь, а глаза налились кровью, когда он посмотрел на Арию.
Кошмар был слишком глубоким. Даже с его божественностью, с его святилищем, противостоять такому глубокому кошмару было нелегко. Если бы его решение перерезать себе горло и убить свой разум было отложено, если бы он поддался мольбам Арии и обнял ее.
— Нуар Джабелла, — Юджин назвал имя, но оно не принадлежало Арии.
Таким образом, он различал, что было, а что не было. Перед Юджином стояла не Сумеречная ведьма Ария и не Святая Бога Войны Агарота. Это была Королева ночных демонов Нуар Джабелла.
— Ты надела этот лик, чтобы сбить меня с толку? — спросил Юджин, доставая Левантейн из своего тела.
Кровь не вытекала, вместо нее из раны вырывалось пламя.
— Ты повторяешь эти трагедии, говоришь эти вещи, чтобы полностью погрузить меня в этот кошмар? — спросил он.
Он надеялся, что так оно и есть. Он надеялся, что Нуар затеяла этот фарс исключительно ради обмана и насмешки. Если так, то Нуар останется для него совершенно непостижимым существом, не способным испытывать никаких эмоций, кроме убийственной ярости и гнева.
Не дожидаясь ответа Нуар, Юджин продолжил: А если это не так...
Он слушал молитвы, доносившиеся издалека, - голоса Анис и Кристины, не как Святых Агарота, а как Святых Юджина Лайонхарта.
— Зачем ты говоришь такие вещи? — спросил он.
Он почувствовал, что сон дрожит. Он не мог слышать Сиенну, но она была единственной, кто мог вызвать такое беспокойство за пределами сна.
— Под каким именем и кем ты хочешь быть принята? — спросил Юджин.
— В любом случае это я, и в любом случае это ты, — без улыбки ответила Нуар.
Однако Юджин воспринял ее ответ лишь как игру слов. Для других это могло бы не иметь значения, но для Юджина и Нуар имена имели огромное значение.
— Я тоже хочу кое-что спросить, — первой заговорила Нуар, нарушив недолгое молчание. — Ты действительно хочешь, чтобы этот сон закончился?
Сумерки дрогнули.
— Ты действительно хочешь выйти в реальность? — спросила она.
Краснота в небе усилилась.
— Ты действительно хочешь встретиться со мной настоящей? — спросила она.
Из этого вопроса Юджин понял, что, попав в этот сон, Нуар всегда была искренней. Каждый ее облик, каждое противоречие были истинными чувствами Нуар.
Именно поэтому Нуар колебалась.
— Я буду честна с тобой, Хамел, — сказала она, не дожидаясь ответа Юджина.
Кошмар дрожал.
— Я бы хотела, чтобы этот сон длился вечно, — призналась она.
Юджин молча смотрел на нее.
— Я хочу и дальше быть в этом сне с тобой, — призналась Нуар.
http://tl.rulate.ru/book/51117/5309035
Готово:
Использование:
