Вэнь Чань знал, что Сыту Чжоулань умная. Его отвращение к ней было настолько очевидным, что она, должно быть, давным-давно это заметила, поэтому старалась держаться от него подальше.
Но Вэнь Чань и подумать не мог, что она отвлечет Лян Яньбэя специально, чтобы поговорить наедине.
Застыв лишь на один миг, он согласился, говоря про себя: “Ну, давай посмотрим, что припрятано у тебя в рукаве*”.
*葫芦里卖的是什么药 — досл. что за зелье ты продашь мне в тыкве-горлянке, обр. какие у него/ее намерения, что он/она задумал(-а)
Сыту Чжоулань кивнула, и они направились в сторону. А-Фу, Циньци и Шухуа хотели последовать за ними, но Вэнь Чань приказал:
— Ждите здесь, я скоро вернусь.
А-Фу, как обычно, не желал соглашаться. За пределами дворца он не отходил от Вэнь Чаня ни на шаг и сейчас собирался возразить, но его остановил Дань Кэ:
— Не беспокойся, они будут поблизости.
А-Фу ничего не мог поделать, поэтому просто поднял глаза к крыше и начал выжидать Лян Яньбэя.
Вэнь Чань и Сыту Чжоулань вышли с улицы Юйфу, чтобы найти уединенное место, и приблизились к краю дороги, встав у набережной. В двенадцатом лунном месяце ивы по обеим ее сторонам были голыми и придавали этому месту заброшенность, что создавало резкий контраст с шумной улицей Юйфу.
Сыту Чжоулань остановилась первой, повернулась к Вэнь Чаню и посмотрела на него с ледяным выражением:
— Ваше Высочество, времени мало, и я буду предельно кратка.
В этом “Ваше Высочество” не слышалось и капли почтения, но тем не менее, Вэнь Чань не выказал гнева. Все эмоции он прятал под равнодушным выражением лица, и хотя в нем еще не проглядывалось той взрослости, оно было непроницаемым.
Он ничего не ответил, ожидая, когда Сыту Чжоулань продолжит.
— Мы все видим, как к вам относится Яньбэй, поэтому мне нет нужды вдаваться в подробности. Я выросла с ним и видела больше Вашего Высочества. Эти слова могут вызвать ваше недовольство, но я все же надеюсь, что вы убережете свой статус и не будете часто путаться с Яньбэй-гэ.
То, что она сказала, действительно вызвало недовольство Вэнь Чаня. Его всегда задевало, что он не был частью жизни Лян Яньбэя в Цзиньлине и уступал в этом Сыту Чжоулань. И также он считал, что это и являлось причиной взрощенной с детства любви между ней и Лян Яньбэем.
Ни в предыдущей, ни в нынешней жизни Вэнь Чань не мог это изменить.
Его черные глаза начали источать холод, а из-за испорченного настроения нарастала злость.
— Что ты имеешь в виду под этим?
— Яньбэй-гэ не преданный в любви. — Сыту Чжоулань не выдержала давления, исходящего от Вэнь Чаня, и повернулась к озеру, чтобы стабилизировать голос. — Все из-за его социального положения. Любую вещь, что ему понравилась, всегда доставали и преподносили ему, поэтому он никогда ничего не просил. Возможно, из-за благородного статуса Вашего Высочества Яньбэй-гэ подстегнуло любопытство и чувство неизведанного. — Ее тон был не медленным, но уверенным.
И эта уверенность поколебала Вэнь Чаня.
— Ваше Высочество умный человек и должен понимать, что я имею в виду. На самом деле, Яньбэй-гэ всегда нравились девушки. Каждый раз, уходя гулять, он брал с собой меня. Мы с ним даже целовались. Моя семья всегда поддерживала связь с Лянами, а тетушка Лян относилась ко мне как к своей невестке еще когда я была маленькой девочкой. Если бы Яньбэй-гэ не уехал в столицу, мы бы давно уже поженились в Цзиньлине.
На этот раз я уехала оттуда, потому что получила письмо от тетушки Лян. Она очень беспокоится из-за близости Яньбэй-гэ с Вашим Высочеством, поэтому попросила меня поговорить с вами.
Яньбэй-гэ — прямой потомок семьи Лян и старший сын. На нем лежит ответственность за продолжение рода. Сейчас, пока он молодой, ему простительно забавляться, и дядюшка Лян не будет его строго наказывать. Но если так продолжится и дальше, это запятнает репутацию Вашего Высочества…
Вэнь Чань уже не мог это слушать и жестко прервал ее:
— Какое отношение это имеет ко мне*? Иди к Лян Яньбэю и говори все это ему.
*Перешел на официальное самообращение (¬ ¬ )
С лица Сыту Чжоулань не исчезало безразличие:
— Яньбэй-гэ очень упрям. Если он чего-то хочет, никто его не остановит.
— А мне недосуг делать все ни за тебя, ни за семью Лян. Неважно, назначена ли у тебя с Лян Яньбэем помолвка, обеспокоена ли госпожа Лян, — если хочешь, чтобы Лян Яньбэй держался от меня подальше, иди к нему и сама выскажи в лицо. — Вэнь Чань сдерживал ярость, как только мог. Слова Сыту Чжоулань действительно затронули его больное место*.
*触逆鳞 (chù nìlín) — досл. затрагивать чешую дракона, посаженную против ворса. Затрагивать больное место начальства/высокопоставленной персоны
В конце концов, он когда-то был императором. Когда Вэнь Чань злился, генералы и министры таили дыхание. Несмотря на то, что Сыту Чжоулань не смотрела ему в лицо, его жесткий тон давил на нее.
Сначала она остерегалась Вэнь Чаня из-за его статуса, но после совместного путешествия на Уюэ она увидела, что он, будучи принцем, не обладал чувством превосходства и не ставил себя высоко, поэтому после тщательного размышления осмелилась произнести все эти слова.
Она все же стиснула зубы и сказала:
— Ваше Высочество, вы и есть источник этой большой проблемы.
— Я? — Вэнь Чаню стало смешно. — Если Лян Яньбэю реально нравятся мужчины, то даже после меня будет кто-то другой. С каких это пор я вдруг стал большой проблемой? Сыту Чжоулань, неужели ты полагаешь, что раз у меня добрый характер, я буду терпеть и слушать этот вздор?
— Ваше Высочество, мы лечили Яньбэй-гэ последние несколько лет и думали, что он выздоровел, но после прибытия в столицу болезнь вернулась. Все из-за того, что до приезда в столицу ему снился сон о Вашем Высочестве. Возможно, Яньбэй-гэ уже сказал вам, что в конце прошлого года нарисовал портрет и повесил у себя в комнате. Тогда никто из нас не знал нарисованного человека. Мы все спрашивали Яньбэй-гэ, но он мотал головой и просто говорил, что видел его во сне. Он не знал имени того человека.
Позже, увидев Ваше Высочество, мы узнали человека из сна Яньбэй-гэ. — Сыту Чжоулань на мгновение замолчала, а затем сказала: — Яньбэй-гэ не любит мужчин, он просто о вас заботится, вот и все.
Выслушав ее, Вэнь Чань почувствовал головную боль. Его раздражало это повторяемое ею “Яньбэй-гэ”. Он даже не хотел спрашивать, что за болезнь у Лян Яньбэя, лишь сказал:
— Я вот какую идею предлагаю. Возможно, твой Яньбэй-гэ околдован темной магией. После того, как ты вернешься и сожжешь нарисованный им портрет, он однозначно придет в себя.
Поскольку ты давняя знакомая Лян Яньбэя, на этот раз я тебя прощу. Но в следующий обвиню в оскорблении персоны из императорского дома, и тебя запрут в тюрьме на десять с половиной лет.
Посмотрим тогда, что ты предпримешь в сторону Лян Яньбэя!
Напуганная Сыту Чжоулань застыла и не осмелилась пошевелиться. Вэнь Чань ушел, взмахнув рукавом, и вернулся к терему Сотни цветов.
В это время Лян Яньбэй, уже сорвавший букет, разговаривал с Дань Кэ и время от времени осматривался по сторонам. Заметив приближающегося Вэнь Чаня, он сразу же прервал разговор и направился к нему.
Однако Вэнь Чань пребывал в раздражении. Вспомнив слова Сыту Чжоулань и снова увидев Лян Яньбэя, он рассердился еще больше. Не успел Лян Яньбэй что-то сказать, как Вэнь Чань усмехнулся и, проигнорировав его, прошел мимо.
Лян Яньбэй пришел в замешательство. Он развернулся, чтобы догнать его, и тихо воскликнул:
— Ваше Высочество.
Вэнь Чань будто и не услышал вовсе. Он подошел к А-Фу и, увидев в его руках белоснежную накидку Лян Яньбэя, чуть не взорвался от ярости. Выхватив одежду, он бросил ее на землю и с холодным выражением сказал:
— Возвращаемся во дворец!
Они пошли прочь, не останавливаясь. Люди уловили странные эмоции Его Девятого Высочества и наперебой начали уступать ему дорогу. Вэнь Чань прошел беспрепятственно и быстро, и вскоре они покинули улицу Юйфу.
На всем лице Лян Яньбэя отображалось крайнее недоумение. Держа в руке цветочный букет, он наклонился, чтобы поднять накидку, и спросил Дань Кэ:
— Его Высочество разгневан?
Дань Кэ сильно испугался и в ошеломлении ответил:
— Выглядел весьма разгневанным.
Лян Яньбэй на мгновение задумался и тихо сказал:
— Собирайте с Чжоулань манатки, вы возвращаетесь в Цзиньлин.
— Кузен! Мы же только что приехали! — Дань Кэ изменился в лице и жалобно запричитал: — К тому же, я тут вообще ни при чем.
Лян Яньбэй надел накидку и, взглянув на букет в своей руке, спрятал под верхнюю одежду, затем поднял глаза и увидел медленно идущую Сыту Чжоулань.
— Пойдемте, я отведу вас в ямэнь.
Всю дорогу во дворец Вэнь Чань горел яростью. А-Фу было интересно, что же такого Сыту Чжоулань сказала его хозяину, но не осмелился открыть рот и спросить.
По возвращении во дворец Сиян, Вэнь Чань сразу направился в главный зал.
Оставшись в одиночестве, он сел в кресло и покраснел от гнева, когда снова подумал о словах Сыту Чжоулань: она выросла с Лян Яньбэем, она хорошо его знает, да к тому же имеет тесные отношения с его семьей. Одним словом, она доказывала Вэнь Чаню, что он не более чем посторонний, не стоящий упоминания. Иначе говоря, человек, который надолго не задержится рядом с Лян Яньбэем.
Он всегда это понимал, но, когда Сыту Чжоулань расставила акценты, ему стало еще хуже от этого осознания.
Просто потому, что он не был частью детства Лян Яньбэя, и, невзирая на их установившиеся близкие отношения, он даже не мог сравниться с красивым лицом Сыту Чжоулань?
“Хмф! Ты думаешь, меня это волнует? Я, который прожил одну жизнь, побоюсь попробовать еще раз?”, — подумал Вэнь Чань.
Первоначально он был полон боевого духа, но обдумав все еще раз, в самом деле начал опасаться. Иначе после перерождения он не стал бы всеми способами избегать Лян Яньбэя и оказывать ему холодный прием.
Он медленно успокаивался и утешал себя тем, что эта жизнь отличается от предыдущей, и не нужно поддаваться влиянию слов этой надоедливой женщины.
А-Фу ждал за дверью и, решив, что прошло достаточно времени, осторожно постучал:
— Ваше Высочество, этот слуга принес божественную птицу, подаренную молодым господином Ляном.
Хмурая складка между бровями Вэнь Чаня разгладилась.
Если бы он мог, непременно взял бы эту птицу и швырнул в лицо Сыту Чжоулань, выкрикивая: “Видала?! В этот раз Лян Яньбэй подарил ее мне! Не тебе!”.
Он вздохнул и сказал:
— Занеси сюда.
А-Фу обрадовался, быстро внес птичью клетку в зал и маленькими шажками подошел к Вэнь Чаню:
— Ваше Высочество, взгляни, эта божественная птица умна. Она поняла, что у тебя улучшилось настроение, и начала громко тебя звать.
Как только он договорил, прозвучал звонкий птичий голос:
— Ваше Высочество! Ваше Высочество!
Вэнь Чань слегка опешил. Он, конечно, знал, что эта птица была ужасно умна, но не ожидал, что настолько. Должно быть, она прислушивалась к чужим речам и запомнила эти слова.
— Оставь ее здесь, я немного с ней поиграю.
А-Фу было прекрасно видно, как поднялось его настроение, и удалился из зала.
Из-за подогрева от пола исходил жар, и теплое чувство постепенно приводило внутреннее состояние Вэнь Чаня в равновесие. Чем дольше он смотрел на птицу с огненно-красным оперением, тем прекраснее она ему казалась. Недаром в прошлой жизни он длительное время зарился на нее.
Эта птица от природы была совершенной, без единого перышка другого цвета на основном оперении, двигалась очень медленно и не имела той неуклюжести, присущей обычным птицам. В каждом ее движении проглядывалась грация и элегантность.
Вэнь Чань протянул палец, чтобы пригладить птичьи перышки, как вдруг она повернула голову и подставилась под прикосновение. От мягкого ощущения у Вэнь Чаня невольно приподнялись уголки губ.
В следующее мгновение раздался бойкий голос девушки-подростка:
— А-Чань, ты хорошо сегодня покушал?
http://tl.rulate.ru/book/50413/1452449
Готово:
И что вы выросли вместе? Это разве что-то значит? Ты видишь, что Лян влюблён в принца, но всё равно лезешь! И где, чёрт возьми, твоя дружба? Мы с ним то, мы с ним сё... БЛА БЛА БЛА
Ты ему никто, харэ лесть!!!
Простите.... она очень меня бесит...