Глава 32.
Авелия – та, кого нужно защищать. Я думала, что у всех старших и младших такие отношения. Считала естественным, что старшая сестра жертвует собой ради младших.
Но когда я вышла в мир и начала осознавать реальность, в мире, который я воспринимала как должное, появились трещины.
– Это было моей жизнью…… такой была моя жизнь, но, услышав о своей ситуации от вас, господин доктор, и уехав так далеко, я оглянулась на прошлое и поняла, что меня не было в моей же жизни, – Карина тяжело вздохнула.
– Мисс.
– Да.
– В этом нет ничего странного. Мисс – человек. Раны человека всегда нанесены другими людьми.
Глаза Карины расширились от спокойного голоса Уинстон. В её холодных голубых глазах появилась слабая рябь.
– Потому что люди используют слова, превращая их в оружие, и ударяют по чужим сердцам, тем самым убивая их, – Уинстон протянул руку, которой поглаживал чашку и крепко сжал ладонь Карины.
Его ладонь была очень грубой и мозолистой, но тепло, исходившее от неё, было куда насыщеннее, чем от камина зимним днём.
– Трудно быть рядом с людьми, которые причиняют вам боль. Вы терпели это долгое время. Должно быть, вам было очень, очень тяжело.
Глаза Карины расширились, когда она услышала слова Уинстона, сказанные голосом, наполненным многолетним опытом. Его мозолистая рука неловко погладила девушку по ладони.
Глаза Карины в которых плескалось лишь лёгкое волнение вскоре начали дрожать, как корабль, попавший в шторм.
Внезапно она уронила голову.
– Однажды мой младший брат украл у меня кошелёк. В тот день я была очень расстроена и сказала матушке, что хочу поспать вместе хотя бы одну ночь, – тихо заговорила Карина. – Матушка очень разозлилась и сказала, что я веду себя незрело, поэтому я сказала ей, что не хотела иметь младшего брата и сестру, и в тот день, впервые в жизни, матушка ударила меня.
Уголки глаз Карины опечалено опустились.
Словно погружаясь в глубокое море или на самое его дно, её яркие глаза помутнели и мгновенно потеряли свой блеск жизни.
Карина до сих пор отчётливо вспомнила это иногда, когда закрывала глаза.
Сколько бы она не наступала на это воспоминание, не позволяя ему погрузить себя в пучину отчаяния, поздно ночью оно возвращалось и превращалось в кошмар, вызывая рой мурашек по спине девушки.
Перед глазами Карины появилась высоко поднятая белая рука.
В конце концов, она, прочертив параболу там, куда был устремлён взгляд Карины, опустилась.
Шлёп-!
– Не смей говорить подобное, даже если ведёшь себя незрело! Как ты можешь хранить такие ужасные мысли о своих младших? Ты – их старшая сестра! Почему ты настолько глупая! Ты должна быть благодарна за то, что родилась здоровой и хорошо заботиться о своих младших!
– Но у меня тоже жар……
– Продолжаешь обманывать? Я же сказала тебе не лгать.
Карину до ужаса шокировал яростный и пронзительный голос матери.
– Карина, в сравнении с другими бедными детьми, ты живёшь очень счастливой жизнь. Если ты скажешь нечто подобное ещё раз, то будешь выброшена в трущобы. Когда ты попадёшь туда, то не увидишь ни вкусной еды, ни красивой одежды, ни чистой комнаты. Поняла?
– ……да.
– Тогда, что нужно сказать?
– ……простите. Я больше так не буду.
Маленькая Карина так боялась, что её будут ругать даже за то, что она плачет, поэтому могла лишь дрожать и просить прощения.
Она не знала, где находятся трущобы и что происходит там, но сам факт того, что её выгонят, невероятно пугал девочку.
– Да. Ха-а, хотела бы я, чтобы Лия была хотя бы наполовину такой же здоровой, как ты.
Вместо жара, охватившего лицо и перехватившего горло, в памяти Карины запечатлелось лицо её матери, которая отворачивалась с необычно сердитым лицом, после того, как отругала её.
Что сильнее всего вызывало мурашки страха у Карины, так это взгляд и голос матери в конце этого разговора, которые словно обвиняли её в том, что Карина родилась здоровой.
– Мисс, были времена, когда мне было также очень печально, – в тихом, тяжёлом воздухе комнаты раздался голос Уинстона.
Вместо ответа Карина подняла голову и встретилась с ним взглядом.
Слегка мутный взгляд, словно пожилой мужчина вспоминал о угасших воспоминаниях, был тяжёлым и невесомым одновременно, как при погружении в глубокую, тёмную бездну.
– Вы же помните, что у меня также есть болезнь искусства?
– Да.
– Мне очень нравилось вышивать. В моменты вышивания не нужно думать ни о чём, – Карина рассеяно кивнула, а Уинстон улыбнулся. – Думаю, у вас точно так же. Были ли моменты, когда вам не хотелось ни о чём думать?
Это было внутреннее чувство, которое Карина скрывала, не рассказывая и даже не намекая никому.
Было очень странно слышать о нём от кого-то другого. Карина рефлекторно опустила голову.
– Мне нравилось вышивать, но…… но мужчинам не престало заниматься вышиванием.
– Однако эта работа……!
– Вы правы, мисс. Где в искусстве есть гендер и где подобающее и неподобающее, – Уинстон мягко улыбнулся.
Смотря на его тёплую улыбку Карина не могла не улыбнуться в ответ.
– Только взрослея, твой разум словно становится твёрже, – Уинстон горько улыбнулся.
Карина растерянно моргнула, смотря на другую сторону, скрытую за его доброжелательностью.
– Мои родители хотели, чтобы я стал рыцарем и получил титул, но я был очень плох в физических нагрузках, – прошептал пожилой мужчина, словно раскрывал секрет. – Однако я совсем не хотел убивать людей. Люди критиковали меня, называя слабохарактерным.
Доктор смотрел на Карину спокойным взглядом, но в его горькой улыбке виделся большой жизненный опыт.
– Чем больше я этим занимался, тем сильнее влюблялся в вышивание и однажды со мной произошла странная ситуация, – на губах Уинстона появилась глубокая улыбка. – Я потерял кое-что ценное. Сколько бы я ни искал, я не мог найти это и в конечном итоге решил сдаться, – его взгляд слегка смягчился.
Прошло много времени с тех пор, как он стряхнул пыль со старой коробки воспоминаний и вновь открыл её.
– Я вышил вещь и сжёг вышивку так же, как сжигают вещи умершего, отправляя их с ним после похорон.
Даже сейчас, когда вспоминаю, что произошло в тот день, эти события яркими картинками поднимаются из моей памяти.
Это было первое чудо, которое когда-либо видел Уинстон.
Я никогда не забуду этого. Красивый сгусток света, который загорелся от потухшего пламени.
– Это буквально было чудом, – внезапно в глазах пожилого мужчины появилось золотое свечение и исчезло.
– Сгусток света поднялся с пепла, развеянного по небу, – продолжил говорить Уинстон, слегка отводя взгляд от Карины. – Он крутанулся на месте, словно говоря мне следовать за ним и внезапно медленно направился куда-то, – объяснил он, пальцем прокрутив в воздухе пару раз. – Когда я пришёл в себя, то уже следовал за светом, словно одержимый.
– ……
– ……и нашёл это. Драгоценную вещь, которую, как мне казалось, я потерял. Чудо помогло мне вернуть её.
Карина внимательно слушала его. Впервые в жизни она слышала, как кто-то говорит о чудесах.
– С того момента я начал проверять свои способности тут и там, – на губах Уинстона вновь появилась улыбка. – Моя способность могла найти что угодно. Условие её активации было простым: вышить это и сжечь.
Глаза Карины широко распахнулись.
Тогда он узнал где я……?
Пусть я ничего не говорила, он пришёл именно сюда.
Когда на лице Карины отразилось изумление, Уинстон ухмыльнулся, словно понимая её мысли.
И продолжил рассказывать:
– Я могу найти что угодно. И понял, что мне не обязательно вышивать то, что я ищу.
– Невероятно.
– Невероятно, да. Подготовка к активации способности проста. Всё, что мне нужно сделать это думать о том, что я хочу найти и вышивать, – весело ответил Уинстон, негромко смеясь. – Потом я открыл небольшой консультационный кабинет. Искал преступников, улики, которые могли указать на них, находил детей или домашних питомцев, сбежавших из дома……
Лицо пожилого мужчины стало ярче, чем обычно.
Он выглядел очень счастливым вспоминая былую славу.
– Я чувствовал себя героем.
Благодаря истории Уинстона у Карины появилось ощущение, что она получила представление о фрагментах его счастливого прошлого.
– В жизни, где меня всегда игнорировали, мир вдруг сделал меня главным героем. Мои родители больше не говорили о том, чтобы я прекратил заниматься вышивкой.
Это был ещё один фрагмент его истории.
Небольшой фрагмент, с которым могла бы столкнуться Карина, если бы решила раскрыть свои способности.
– Люди вокруг меня стали поощрять меня вышивать, не останавливаясь, и я заработал много денег.
– Да……
– Так продолжалось в течении почти 20 лет. Я думал, что моё зрение размылось из-за возраста, но стремительность его потери продолжала увеличиваться, – голос Уинстона слегка понизился.
Глаза, что недавно сияли ярко, вновь стали слегка мутными.
– Мне удавалось вышивать на ощупь кончиками пальцев, но это не приносило удовлетворения, – Уинстон покачал головой. – А когда я не испытывал удовлетворения, чудо перестало происходить.
– Вот как……
– И в больницу я попал в довольно позднем возрасте, когда мне было 35 лет. Именно тогда мне поставили диагноз – болезнь искусства.
Карина вздохнула.
– Мне сказали, что если я продолжу в том же духе, то ослепну и единственным способом избежать этого было выпустить нитку и иголку из рук.
Её тело напряглось от слов Уинстона. Она никогда не думала о том, чтобы отпустить рисование.
– Я верил в свою вышивку и совершенно не был готов к подобному, – глухо рассмеялся Уинстон.
Только Карина не могла улыбнуться в ответ.
Сейчас он говорил об этом, как о части воспоминаний, но девушка даже представить себе не могла, насколько тяжело ему было в то время.
– Пожалуйста, не забывайте ставить «лайк» или «Спасибо», в зависимости от того, где читаете наш перевод. –
http://tl.rulate.ru/book/45567/3709017
Использование:
