Услышав эти слова, Фу Хэн, казалось, был на некоторое время ошеломлён.
– Раз это не ты, то я ухожу, – Вэй Ин Ло тихо вздохнула, повернулась и пошла прочь.
– Подожди! – Фу Хэн больше не мог сидеть спокойно, поэтому встал и взял её за руку.
– ... Что ещё ты хочешь мне сказать? – девушка не стала поднимать на него глаза.
– Я... – Фу Хэн некоторое время не знал, что сказать.
Это было действительно самоубийственной ситуацией. Как он мог утруждать себя придумыванием какой-то лжи, если это отвернуло бы Вэй Ин Ло от него? Но и как молодой человек мог признаться в подобном поступке?
– Фу Хэн! – пока Фу Хэн был в отчаянии, из-за двери донёсся громкий голос его друга: – После десяти дней подряд я вот-вот развалюсь на части...
С грохотом дверь открылась, и Хай Лань Ча продолжил двигаться вперёд, когда дверь открылась перед ним. Правда в следующий миг парень оказался ошеломлён открывшейся перед ним картиной. Он повёл глазами влево и вправо, а потом сказал с улыбкой:
– Я вам мешаю? Я сейчас уйду, уже ухожу, так что можете продолжать…
– ... Десять дней? – Вэй Ин Ло внезапно повернулась и ударила Фу Хэна кулаком в грудь, её щёки покраснели так же, как и губы, не столько от гнева, сколько от застенчивости. Девушка проворчала сквозь стиснутые зубы: – И ты ещё смел утверждать, что ты ни при чём?!
Фу Хэн смотрел, как она убегает, и не мог удержаться, чтобы не поднять руку и не коснуться груди. Он чувствовал, что в теле появилось какое-то странное чувство. Это место было зудящим и мягким, как погружение в тёплый суп, как купание в море цветов.
– Я действительно не хотел, – Хай Лань Ча увидел, как Вэй Ин Ло убегает, подумал, что это его собственная вина, потёр руки и осторожно спросил: – Или… Я должен поработать за тебя ещё один день?
Фу Хэн ударил его кулаком в грудь: его кулак не был похож на цветочный кулачок Вэй Ин Ло, а от его внушительной силы Хай Лань Чу чуть не стошнило.
– Не надо! – Фу Хэн улыбнулся и сказал: – Ты слишком много болтаешь!
Если его сердце расцветало слой за слоем, то, напротив, настроение другого человека было далеко не так прекрасно.
– Что ты сказал?
* * *
В зале Янсинь была разбита ещё одна чашка чая.
Хун Ли сел на край кровати с уродливым лицом:
– Ты сказал, что стерва-горничная вернулась во дворец Чанчунь? Когда? Разве она всё ещё не больна?
– Отвечая Вашему Императорскому Величеству, госпожа Вэй выздоровела и вчера вечером вернулась во дворец Чанчунь, – осторожно ответил Ли Юй.
Услышав это, Хун Ли пришёл в ярость и опрокинул медный таз, стоявший рядом с ним. Медный таз покатился вниз, тёплая вода упала на пол, и люди в зале опустились на колени.
– Она явно заболела после Чжэня, а курс болезни – не меньше месяца! Почему же она смогла исцеляться раньше Чжэня? – холодно спросил Хун Ли.
– Это... это... – Ли Ю заколебался. – Может быть... ей было легче перенести эту болезнь?
– Потому что она не была больна от начала до конца! Найди эту сучку-служанку, – сердито сказал Хун Ли. – На этот раз я сам спущу с неё шкуру!
– Что случилось с Императором? У Вас такой вспыльчивый характер. Внезапно раздался мягкий и спокойный голос, и все проследили за звуком, не имея возможности сдержать улыбку.
В мире есть только две женщины, которые обладают такой силой стабилизировать сердца людей: одна – Гуаньинь, а другая – Императрица.
Даже Хун Ли, увидев её улыбку, поумерил свою злость на половину. Как раз когда он собирался выплеснуть оставшуюся половину своего гнева, Император вдруг услышал, как она сказала:
– Чэньце шла всю дорогу и слышала, как многие дворцовые люди восхваляли Императора.
– О? Что они все сказали? – слегка удивился Хун Ли.
– Много чего, – Императрица присела на край кровати. – Например, что Ваше Величество может терпеть то, что не под силу вынести обычным людям. Вэй Ин Ло обидела Вас. Пусть это и было ради лечения болезни, мало кто мог бы выдержать это, но Вашему Величеству всё это было совершенно равнодушно. Люди говорят, что Вы по-настоящему мудрый и просвещённый правитель.
Когда Хун Ли услышал это, выражение его лица было странным.
– Вы не только не вините её, но и, узнав, что Вы заразили её серьёзной болезнью, не прогнали прочь. Вместо этого Ваше Величество позволили Ин Ло остаться в зале Янсинь и даже дозволили лучшему врачу осмотреть её. Ваше Величество действительно добродетельный монарх, которого трудно найти на протяжении веков... – продолжала Императрица.
– Хватит! – Хун Ли не мог больше слушать и перебил её:
Императрица замолчала и только с улыбкой посмотрела на него.
Ли Юй внимательно вгляделся в их лица и, видя, что ни один из них не произнёс ни слова, вынужден был заговорить первым:
– Ваше Величество, насчёт Ин Ло… Вы всё ещё хотите, чтобы я привёл её обратно?
Хун Ли не умел сердиться на Императрицу. Увидев, что не может продолжать выпускать свой гнев в эту сторону, мужчина перенаправил наконечники своих копий в другую сторону. К сожалению, под горячую руку попал верный евнух. Драконьи сапоги пнули Ли Юя в грудь и опрокинули его сразу. Хун Ли сердито сказал:
– Ты что, не слышал, что сейчас было сказано! Люди были восхищены тем, что она совершила, чтобы спасти Чжэня! Мало того, что она не побоялась заразиться от Чжэня тяжёлой болезнью, она даже осмелилась говорить слова, не страшась власти! Даже если она осмелилась оскорбить Чжэня, все хвалят её как преданную служанку! Если Чжэнь сейчас отвергнет её благие намерения, то разве не стану я слабым монархом, который не в силах отличить добра ото зла?! Я тот человек, который проглотил горькую пилюлю, но не может сказать об этом (1)!
Когда он сказал это, его лицо действительно приобрело горький оттенок, как будто он съел хуанлянь, мутун, лунданьцао и кушэнь... одну за другой.
Лекарство, которое Хун Ли налил в чашу Вэй Ин Ло, теперь всё оказалось в его собственном рту!
Это действительно горько, это невыносимо.
____________________________
1. 哑巴吃黄连，有苦说不出 (yǎba chī huánglián yǒukǔ shuō bùchū) – литературный перевод – проглотили горькую пилюлю и ничего не могли об этом сказать – идиома, которая описывает невозможность поведать о своих страданиях; держать горе в себе.
http://tl.rulate.ru/book/28239/2805508
Готово:
Использование:
