«Хозяин должен был хотя бы прийти и посмотреть на маленькую Юнис, верно?».
Азуна наклонилась и прошептала младенцу в маленькой деревянной повозке.
Но когда молчавшая до этого Юнис увидела, что к ней приближается кто-то знакомый, она тут же закричала, размахивая руками и ногами, отбрасывая толстое шерстяное одеяло, покрывавшее ее тело.
«Госпожа, даже маленькая Юнис протестует!». — шутливо сказала Азуна, укладывая ее. Она осмелилась говорить так только потому, что находилась в резиденции Давоса, где к слугам относятся с добротой, и потому, что Азуна была доверенной последовательницей Хейристойи.
Хейристойя посмотрела на дочь своими нежными глазами, казалось, что-то вспоминая. Затем она сказала с тихим вздохом: «Маленький Кро тоже не видел своего отца, когда родился. Кто сказал Теонии быть всегда на войне…».
Пока все трое предавались плачу, с переднего двора донесся крик.
'Это маленький Кро!'.
У Агнес и Азуны изменилось выражение лиц, и Азуна поспешно сказала: «Я пойду посмотрю».
«В этом нет необходимости. Хени и Синтия здесь, так что беспокоиться не о чем». — Как мать, Херистойя намного спокойнее, чем Агнес и Азуне.
По мере расширения войны Теонии приходилось постоянно отправлять молодых и сильных мужчин на фронт, из-за чего многие учреждения во всей Турии перестали работать из-за нехватки рабочей силы. Это касалось даже школ, где стражники и инструкторы вступали в легион новой армии, становились моряками или присоединялись к транспортной команде. Хотя специальный теонийский закон не требовал от учителей участвовать в войне, чтобы защитить высококвалифицированные кадры, они все равно отправлялись в мэрию, где от них требовался вклад в войну, например, вести статистику в военном министерстве или быть клерком отдела логистики.
В результате занятия в школе срывались. Более того, без защиты охранников и преподавателей они не могли гарантировать безопасность учеников, в результате чего Анситанос объявил, что школа временно закрыта.
А Синтии, Адорису и маленькому Кро в целях безопасности было приказано не выходить на улицу, поэтому, когда эти малыши дома увидели, что вернулся их старший брат Хениполис, которого они давно не видели, они с радостью стали упрашивать его поиграть с ними.
Поэтому подростку Хениполису пришлось отвести их на спортивную площадку в переднем дворе и поиграть в мяч. (Поскольку дети были уже взрослыми и энергичными, Давос просто убрал бассейн в переднем дворе и превратил его в небольшую спортивную площадку, чтобы дети могли радостно играть и одновременно заниматься спортом).
Естественно, маленький Кро, которому было чуть больше четырех лет, с радостью побежал за братом и сестрой, в результате чего он споткнулся, упал на землю и начал плакать.
Адорис, которая была в середине игры, нетерпеливо сказала: «Это даже не кровотечение, так почему ты плачешь?».
Это заставило Синтию посмотреть на него, что сразу же заставило Адориса замолчать, так как он всегда боялся своей сестры, которая была старше его всего на два года.
Синтия бросилась к нему, подняла плачущего Кро, нежно смахнула с него пыль и мягко сказала: «Маленький Кро, разве ты не храбрый солдат? Солдаты не плачут».
Маленький Кро, который часто учился у Адорис быть храбрым солдатом, услышав это, тут же вытер лицо своими маленькими ручками и сказал: «Я не плакал!».
«Ладно, давайте сделаем перерыв», — вздохнул Гениполис, садясь в кресло. В отличие от жителей Теонии, которые часто занимались военной подготовкой, Хениполис проводил большую часть времени в Академии, читая книги и упражняясь в письме. Поэтому он, которому и так не хватало физических упражнений, быстро выдохся после беготни взад-вперед за этими энергичными детьми: «Вместо этого я расскажу вам историю».
«Какую историю?». — с интересом спросил Адорис. Хениполис был хорошим рассказчиком, и он часто рассказывал их детям.
«История о жене Аида, богине Персефоне и морском чудовище».
«Я хочу ее услышать!». — тут же воскликнул Адорис.
«Я тоже!». — Маленький Кро закричал гораздо громче.
Синтия даже не сказала ни слова, присев рядом с Хениполисом.
Когда Аристиас вошел в резиденцию Давоса, он как раз успел увидеть трех детей, сидящих вокруг Хениполиса и внимательно слушающих его яркий рассказ.
Увидев это трогательное зрелище, Аристиас вздохнул, вспомнив новости о «Восстании Алобамуса».
***
Раннее утро 6 декабря было светлым и ясным, с безоблачным небом и легким ветерком.
После того как Давос собрал в лагере всех солдат первого и второго легионов, он повел их к подножию холма храма Аида, где уже собралась значительная часть толпы, а также государственные деятели сената.
Когда Давос поднялся на холм, сенат и два легата последовали за ним.
Плесинас, главный жрец, и группа людей уже давно ждали перед храмом. Затем они торжественно вошли в «подземный» зал храма Аида под предводительством Давоса.
Давос ощутил чувство родства, глядя на статую Аида, который с черными волосами и яростным взглядом держал в руках жезл. С момента своего возрождения и до сих пор он был неразрывно связан с Аидом, они делили горе и радость. В конце концов, пока существует Теония, королевская семья Давоса будет связана с ним как его потомок, делая подношения, чтобы получить его благословение…
Помня об этом, Давос с благоговением преклонил колени и громко сказал: «О справедливый и бескорыстный Аид, твое царство на земле — Теония, окружено войной и опасностью. И этот твой потомок поведет твою армию в решающую битву против сиракузян, надеясь отплатить за твое благословение великой победой!».
С этими словами Давос встал, зажег масляную лампу и поставил ее на алтарь прямо под статуей.
Затем Плесинас взял маленького черного теленка, специально отобранного из многочисленного луканского скота. Он, казалось, знал свою судьбу, так как даже не заплакал и не вскочил, когда Давос прижал его левой рукой.
Давос достал кинжал и, погладив теленка по спине и шее, безжалостно ударил его кинжалом, отчего теленок взвыл и упал на землю.
Жрецы быстро подняли его на алтарь, вскрыли брюшко и вынули внутренности, чтобы осмотреть их. Поскольку это был молодой и здоровый теленок, как могли быть у него какие-либо заболевания? Поэтому, внимательно осмотрев его, жрец, проводивший гадание, воскликнул: «Благоприятное предзнаменование! Это благоприятное предзнаменование!»
Все выглядели облегченными и радостными, пели оду Аиду и смотрели, как Плесинас торжественно предлагает свежую кровь перед статуей…
Помимо Тюрьмы Злых, Давос и два легата отдали дань уважения Залу Доблести…
«Кланг!..Кланг!..», когда девять длинных и величественных звуков колокола разнеслись по всему холму, люди и солдаты под горой заволновались.
«Это благоприятное предзнаменование! Это благоприятное предзнаменование!..» К тому времени, когда Давос и его отряд спустились с холма, он превратился в море радости, словно они одержали победу.
***
Пока Давос вел первый и второй легионы к военному порту, Секлиан проводил предвоенную мобилизацию почти 30 000 моряков: «Братья, вы так долго и упорно тренировались, и сегодня вы наконец-то вступите в войну с врагом. Вчера Архонт… Его Величество пригласил меня обсудить морское сражение с военными офицерами. Однако они зашли так далеко, что отговаривали Его Величество от морского сражения с сиракузянами, говоря, что «наш флот только что сформирован и неопытен, поэтому он не подходит для сиракузян». Я возразил, но они отчитали меня, сказав, что «наш флот не имеет достоинств и не имеет квалификации, чтобы говорить с ними».
Когда все пришли в ярость, Секлиан воспользовался случаем, чтобы крикнуть: «К счастью, мудрый Царь Давос сказал: «Я верю, что моряки Теонии будут сражаться так же доблестно, как солдаты, и принесут победу Теонии!». Вот почему мы не должны подвести его величество. Братья, давайте покажем этим гордым солдатам, что мы такие же герои в сердцах народа, одержав славную победу! И с этой победой мы сможем быстрее получить гражданство, как легионеры (большая часть моряков — вольноотпущенники)! И быстрее получим выделенную нам землю! Братья, ради нашего будущего, давайте сделаем все возможное и победим сиракузский флот!».
«Победить сиракузский флот!»
«Победа теонийскому флоту!»
«Победа Его Величества, Царя Давоса!».
***
Матросы, чья кровь кипела от речи Секлиана, подняли оружие и заревели, заставив посмотреть на них из дверей людей, которые были оповещены и пробирались к берегу. И даже Давос, который шел по дороге, услышал их крики, что вызвало у него улыбку: «Боевой дух флота взлетел до небес!».
Хотя они с Секлианом и поссорились вчера, Аминтас уладил эти мелкие споры до начала битвы, поэтому он радостно сказал: «Это хорошо, так как это увеличит наши шансы на победу».
«Теперь я приказываю вам всем…» Секлиан оглядел всех моряков, сделал глубокий вдох и крикнул: «Толкайте корабли в воду!».
Матросы тут же побежали обратно в док, где хранились военные корабли.
Военные корабли, которые не использовались регулярно, хранились в сухих доках, чтобы регулярно подвергать их воздействию солнца, что делало невозможным выживание личинок, которые наносили вред кораблям. Кроме того, они заменяли прогнившие доски, чтобы обеспечить их долговечность. В отличие от купеческих портов, в военном порту Турии не было причалов, но вместо этого моряки буксировали корабли по склону дамбы в сухие доки для хранения после того, как корабли входили в порт.
Поскольку военный порт в Турии строили наспех, без тщательного предварительного планирования, каждый док был не только построен просто, но и занимал небольшую площадь. Она простиралась от храма Геры до берегов реки за пределами рынка, где доки разного размера плотно выстроились вдоль участка реки Крати.
http://tl.rulate.ru/book/28005/2532532
Использование:
