Пообедав со Стефилосом, Патрокл бежит к храму Афины, расположенному неподалеку от Академа.
Чтобы отблагодарить Афины за значительную помощь в восстановлении Турий, они в благодарность построили храм Афины. Но после Пелопоннесской войны Турии насильно разорвали свои отношения с Афинами и изгнали афинян из Турий. Поэтому и сейчас сюда приходят молиться лишь немногие.
Дети, которые любят регби и футбол, приходят сюда на маленькую площадь перед храмом, чтобы поиграть. Патрокл стал маленькой звездой в этих видах спорта, потому что в свои 13 лет он уже намного превосходит других детей в силе, скорости и ловкости, и все любят играть с ним.
Однако ему и Стефилосу сейчас не до игр, и оба они легли на стену храма и бросали камни в реку Коссели.
«Стефилос, прошло почти два месяца с тех пор, как я видел своего отца. По правде говоря, я впервые с детства так надолго разлучаюсь с отцом. Я даже не знаю, как он сейчас». — Патрокл смотрел на бегущую воду, волнуясь и жалуясь: «Когда первый легион проходил через Турий, Архонт Давос не позволил им пойти посмотреть на свой дом! Они шли так быстро, что даже когда я в отчаянии отправился за ними после занятий, я все равно не смог их догнать…».
Стефилос усмехнулся: «Я слышал от отца, что требования к солдатам в легионе очень строгие, гораздо строже, чем правила нашей школы. Если они нарушат правила, их накажут. Вот почему твой отец не решается прийти к тебе, так как боится».
Патрокл посмотрел на него: «Что-то я не вижу, чтобы ты сильно беспокоился о своем отце».
Стефилос перестал бросать камни в реку: «Я уже сказал тебе, что Аминтас не мой отец! Но… он очень добр к моей матери и ко мне».
Стефилос повернул голову, подумал немного и добавил: «Он часто рассказывал мне истории о том, как он сражался в Персии вместе с Великим Архонтом Давосом. Он герой, и он мне нравится. Поэтому я верю, что с ним все будет хорошо. Ведь Архонт Давос никогда не проигрывал сражений».
Его оптимизм заразил Патрокла: «Ты прав, Союз Теонии непобедим!».
В это время в храм взволнованно вбежал ребенок: «Хорошие новости! Хорошие новости!».
«Прокл, какая новость тебя так обрадовала?!». — Дети перестали играть и посмотрели на него.
«Ура! Третий легион под предводительством моего отца уничтожил вторгшихся Пиксусов!». — Возбужденно воскликнул Прокл.
«Это правда?». — Поспешно спросил Патрокл.
«Конечно, правда!». — Прокл городо поднял голову и сказал: «Если ты мне не веришь, сходи в город Турий и посмотри, как ликует весь город!».
«Никто не сомневался в этой победе, но эта победа была в основном благодаря командованию Архонта Давоса, верно?». — Видя взволнованного Прокла, Стефилос вспомнил, что не получал никаких новостей от отца, поэтому не мог не проболтаться.
Прокл некоторое время не мог ничего сказать. Он сурово посмотрел на Стефилоса и закричал: «Так или иначе, это мой отец командовал войсками в Грументуме, а что сейчас делает твой отец?».
Теперь настала очередь Стефилоса потерять дар речи.
Как раз в тот момент, когда эти двое поссорились, другие дети закричали: «Потрясающе! Победа!».
«Теония побеждает!».
«Легион побеждает!».
После этого ликующие дети начали выстраиваться в соответствии с военными движениями, которым их учили учителя, и играли в игру «Триумфальное возвращение». Затем Патрокл вытянул в линию Прокла и Стефилоса. Однако вскоре они начали спорить, кто будет знаменосцем.
***
В это же время в зале Сената в Турии государственные деятели обсуждали дела Союза Теонии.
Мариги, председательствующий по очереди, достал пергамент и сказал: «Претор Кримисы, Скамбрас, прислал письмо, в котором говорится, что он продумал множество мер, но даже несмотря на это, в Кримисе по-прежнему много людей, не желающих подписываться на зерновые паи. До сих пор акции, выделенные нескольким другим городам, даже Апрустуму, были расхватаны. Только Кримиса…» — Мариги повысил голос: «Несмотря на то, что ей было выделено меньше всего акций, не было куплено даже половины! Как вы думаете, стоит ли нам выделить остальные акции Росциануму? Амиклес все время посылал кого-то и говорил, что «граждане Роскианума жаждут подписаться на выпущенные нами акции!».
«Да!».
«У меня нет возражений».
«Взять в долг пятьдесят килограммов пшеницы и вернуть через год 58 килограммов — это выгодно! Даже если Теония не использовала граждан в своих интересах, почему в Кримисе так много людей, не желающих подписываться? Мы должны подумать о причинах!». — Напомнил всем Куногелата.
После этого большинство государственных деятелей обратили свое внимание на Андролиса.
Выглядя несколько смущенным, он встал и несколько раз кашлянул, затем сказал: «Милорды, я… я думаю, что на это есть несколько причин… Во-первых, Кримиса последней присоединилась к Союзу Теонии, а с тех пор прошло всего полгода! Но самое главное, что она отличается от Апрустума…». — Тут он успокоился, прочистил горло и серьезно сказал: «Хотя правда неудобна для всех, это факт: хотя Теонийцы не были инициаторами начала Кротонской войны, многие Кримисцы считают, что Теония должна нести определенную ответственность. Поскольку многие Кримисцы погибли в войне с Теонией, полгода недостаточно, чтобы их обида улеглась. А с обидой они не могут полностью доверять Теонии…».
Слова Андролиса вызвали недолгое молчание.
Через некоторое время Корнелий сказал: «В первую очередь, война с Кротоном неизбежна. Хотя Кримиса теперь является частью Теонии, кажется, что мы все еще должны сделать больше, чтобы устранить недовольство Кримисцев. Я также надеюсь, что три владыки — Андролис, Эврипус и Плейтинас — смогут оказать большую помощь!».
«Это то, что мы должны делать, как государственные деятели или как Кримисиане!». — Твердо сказал Эврипус: «И я верю, что пройдет совсем немного времени, и Кримисцы будут благодарны и горды тем, что являются гражданами Теонии!».
Государственные деятели единодушно согласились со словами Эврипуса.
Затем Полукс встал и сказал: «Уважаемые государственные деятели, разговор о зерновых акциях напомнил мне, что лорд Мерсис однажды сказал, что «количество военных пайков, выменянных у народа, может продержаться для Теонийских войск не более двух месяцев». Я прав? Лорд Мерсис».
Хотя он ненавидел Полукса, Мерсис вынужден был кивнуть головой и сказал: «Да, это так. Однако…».
«Спасибо!». — Поллукс перебил Мерсиса и быстро сказал: «Даже если мы уже захватили Бесидисе, двух месяцев все равно недостаточно, чтобы завоевать такую огромную территорию, как область Бруттий, в которой проживало более ста тысяч человек! Более того, пока мы сосредоточились на борьбе с Бруттийцами, Луканцы на севере воспользовались этой возможностью, чтобы создать проблемы. Сейчас, когда Ба… э… повелитель Багул ранен и мы даже не знаем, жив ли он, Сенат очень обеспокоен тем, есть ли хороший способ справиться с массированной атакой Пиксуса на Грументума?!». — Поллукс сказал это, с сочувствием глядя на Веспу и Гемона. Хотя он внутренне ненавидел этих «варваров, проникших в Сенат», ему все еще нужны были эти верные сторонники Давоса, чтобы сомневаться в молодом человеке.
«Нет! Потому что все солдаты воюют с Бруттийцами! Если так пойдет и дальше, боюсь, что прежде чем мы завоюем Бруттийский регион, Пиксус уже захватит Грументум и вторгнется в Нерулум! К тому времени Теония окажется под ударом с двух сторон, и наша армия столкнется с проблемой нехватки продовольствия, а Теонию постигнет великое бедствие… милорды, подумайте об этом хорошенько, ведь эта ужасная ситуация вполне вероятна!» — Воскликнул Полукс с горечью в голосе.
Выражение лица нескольких государственных деятелей изменилось, остальные погрузились в свои мысли.
Видя это, Мариги возненавидел его еще больше: «Этот проклятый Полукс снова создает проблемы, промолчав всего несколько дней!».
Чтобы сохранить тайну, только Авиногес, Сеста, Иероним и высшие офицеры третьего легиона знали о плане Давоса заманить Луканцев. Не подозревая об этом, Мариги мог только тревожно подмигивать Плесинасу, который находился сзади, надеясь, что тот выйдет вперед, чтобы опровергнуть Поллукса.
«Мы слишком воинственны! Как только мы победили Кротоне, мы сразу же напали на Грументум. После помощи Таранто мы начали войну против Бруттийцев всего через несколько дней… наша безумная экспансия вызвала беспокойство окружающих сил, и они объединились, чтобы справиться с нами! И нападение Пиксуса — это только начало. Ради долгосрочной безопасности Теонии нам следует подумать более тщательно и принять законы, ограничивающие эту практику бессмысленного развязывания войны!».
Хотя Поллукс не упомянул Давоса, каждый, кто слышал его речь, понял, что она явно направлена на Давоса, и внезапно тишина окутала зал Большого Сената.
В этот момент послышался громкий звук толчка открываемой двери, и в тишине замкнутого пространства он стал особенно отчетливым.
Филесий, с оттенком волнения на лице, быстро вошел в собрание.
Затем Мариги нарушил тишину и сказал: «Владыка Филесий, ты опоздал!».
***
http://tl.rulate.ru/book/28005/2367758
Использование:
