На изготовление бумажных цветов ушло три дня, таким образом, прошла неделя. Мальчики в загородном доме Дун оставались без присмотра все это время. Сотник Лян учил их военному искусству, но других занятий не было, и то ли от скуки, то ли от избытка энергии дети стали затевать шалости и ссоры. В один из дней двое мальчиков поймали служанку и стали дразнить, удерживая у стены. Стражник поймал их за этим занятием и отвел к сотнику – обоим всыпали по пять палок. Но наказание не испугало остальных учеников. В другой раз трое из них пробрались на кухню и украли мясо, на обед стража не получила свою порцию. Сотник сразу догадался, где виновники, и только вмешательство Ань-Лу избавило всех от жестокой расправы.
– Господин! Я понимаю ваш гнев! Но я также знаю, что вы умный и благородный человек. Пожалуйста, давайте проведем расследование и найдем виновных.
– Если виноваты трое из нас, то виноваты все, – выступил вперед Ань, который догадался, что нашкодившие не обойдутся пятью ударами. – Господин. Позвольте нам самим разобраться с ворами. Мы же все отдадим страже мясо с завтрашнего обеда и послезавтрашнего тоже.
Мальчики за спиной Аня начали возмущаться, но Ань-Лу обернулся и сверкнул глазами:
– Вы хотите, чтобы трое из нас лишились руки?! Разве для этого генерал Дун Янгхао и достопочтенный жрец потратили столько сил на наше обучение, вытащили нас из нищеты, а кое-кого из оскопительного департамента? Для этого нас готовят как будущих чиновников? Хороши же мы будем, если сдадим своих товарищей и позволим их ошибке стоить им карьеры!
– Верно, – проговорил сотник Лян. – За воровство положено отрубать руку. На первый раз я прощаю. Но в другой раз только генерал сможет спасти вас. Будет как ты сказал, – кивнул сотник Аню. – Отдадите мясо и сами разберетесь с ворами. В этот раз.
Когда сотник вышел, мальчики попадали на скамьи, переглядываясь, кое-кто вытер пот со лба, Ань-Юуй расплакался от пережитого напряжения, Ань-Фу прикрикнул на него, чтобы держал себя в руках. Ань-Лу напомнил, что нужно найти преступников и предложил признаться добровольно. Никто не хотел. Тогда стали опрашивать каждого отдельно, потом опросили слуг. В конце концов, трое мальчиков набрались храбрости, признались Аню и просили быть с ними помягче.
– Мы знаем, ты очень добрый, брат Ань-Лао, ты не дашь нас избить до полусмерти. Ань-Фу очень зол из-за мяса. Я слышал, как он обещал избить нас палками.
– Вы будущие чиновники, опора и надежда империи. И вы совершили кражу. Вот, что вас должно пугать, – проговорил Ань. – Так вы благодарите генерала и жреца?
Мальчики поклялись, что не хотели никому навредить и больше никогда не будут красть. Ань снял с пояса каждого по одной подвеске и сказал:
– Я не поверю вашим словам. Я сам лгал тысячу раз, что больше не буду брать чужое без спроса и обижать девушек. Я никогда не сдержал своего обещания. Только теперь, когда генерал и жрец поверили в меня, я стараюсь быть лучше. Я верну вам эти подвески, когда вы это заслужите. Вы должны будете сами натаскать воду в купель, а потом в обед двое из вас отнесут наше мясо страже и будут вежливы, извиняясь от лица нас всех. Третий же из вас после обеда уберет за всеми нами в столовой. Находите вы это справедливым?
Виновники переглянулись. По сравнению с отрубленными руками и переломанными от побоев ребрами, эти задания казались легкими – мальчики закивали и поблагодарили Аня. Он кивнул в ответ и вышел из комнаты. Позже Ань нашел Ань-Фу и Ань-Лу, сказал, что воры сознались, и убедил не применять дополнительных наказаний. Чтобы утешить Ань-Фу, он обещал ему два дня отдавать свою порцию мяса, когда договор с сотником будет исполнен. Ань-Фу успокоился, Ань-Лу посмотрел на Аня косо и покачал головой, но спорить не стал.
На шестой день произошло самое неприятное, но и самое веселое из хулиганств мальчиков. Тренировка была особенно изматывающей, и все сидели на полке, откинувшись на борт купели. Разговоры не складывались, и вдруг один из мальчиков пожаловался:
– Этот сотник такой злой! У меня даже шарики устали сегодня!
– А у меня задница, – подхватил другой ученик. – От страха все так и сжимается!
Они обменивались жалобами и шутками и сотник становился все более угрожающим и жестоким, пока Ань-Фу, который до этого молчал, не хохотнул:
– Ясно, ясно, вы просто слабаки.
На него напустились с возмущением и потребовали доказать, что он не устал. «Да ты сам еле сидишь!» — упрекали одни. «А ты взял бы и отжался еще сотню раз!» – предлагали другие. Ань-Фу ругался и защищался, ссора набухала, как туча перед грозой. Ань-Фу уже обвиняли в том, что он не мужчина и «слаб на передок». И тут в Ань-Фу будто демон вселился. Лицо его покраснело, на шее вздулись вены, а глаза стали бешеными. Он стал хватать товарищей и кричать, что на первом попавшемся докажет, насколько мужчина и не устал. Кто-то выскочил из купели, кто-то пытался драться. Ища подходящую жертву, разъяренный Ань-Фу надвинулся на щуплого Ань-Юуя – мальчик вжал голову в плечи и хлюпнул носом.
– Не трожь его! – вклинился Ань. Его трясло от нахлынувших воспоминаний о доме увеселений. – Не смей!
– И тебя отдарить?! – прохрипел Ань-Фу, вращая глазами.
– Брось, Ань-Фу, – хмуро потребовал Ань-Лу, но не двинулся с места, поскольку слишком устал, чтобы спорить и тем более драться.
– Уверен, что сможешь? – мрачно проговорил Ань-Жень, который до этого хранил молчание и только наблюдал. Он сидел справа от Ань-Юуя, закинув локти на борт купели и опустив голову. Теперь он исподлобья посмотрел на Ань-Фу.
– Чего я не смогу?! – прокричал мальчик, но в голосе его заметно убавилось решимости и жара.
Ань-Жень объяснил подробно и грубо, как совершается акт между мужчинами. Ань оступился и плюхнулся на скамью между Ань-Юуем и Ань-Женем, Ань-Фу дернул головой и прикрыл свое достоинство под водой, остальные посмотрели на Ань-Женя, раскрыв рты.
– Откуда ты знаешь? – спросил, наконец, Ань-Фу. – Тебе-то откуда знать!
– Очень просто. Я, в отличие от тебя, из бедной семьи. Мои родители делали моих братьев и сестер у меня под боком. Старались, когда я сплю, но я всегда просыпался. Так что про то, как пользоваться ч***ом, я побольше твоего знаю. Хочешь, покажу?
Ань-Фу попятился с диким лицом, и было видно, что он готов убить, защищая свою честь. Ань, громко стукнув зубами, встал и хлопнул ладонью по воде:
– Вот ты насмешил, брат Ань-Жень! – Аня опять трясло, он был бледен, но делал бодрый вид. – Я уж думал, ты мужеложец! Зачем же так пугать своих братьев!
– Да уж, – сказал Ань-Лу и подошел к Аню, так что они теперь закрывали Ань-Женя от остальных мальчиков. – Я тут рассуждал на днях, что нас готовят в чиновники. Но Ань сейчас сказал кое-что гораздо более важное. Мы здесь все братья, теперь и навеки, куда бы нас ни забросила жизнь. Ань-Фу, – Ань-Лу обернулся, и товарищ неуверенно кивнул. – Ты сильный и храбрый, как барс. Ты предан генералу и будешь отличным воином. Но, признайся, министр финансов из тебя выйдет так себе.
– Я и не намерен просиживать штаны в кабинете, – гордо выпятил грудь Ань-Фу.
– Зато из Ань-Лао вышел бы превосходный советник. Ань-Жень – талантлив в жреческом искусстве. Каждый из нас обладает каким-либо талантом. И Ань-Юуй хорош как распорядитель. Разве не к нему мы каждый раз бежим, если нужен лишний шнурок или запасной наруч?
Ань-Юуй нервно улыбнулся и потупился, переводя дыхание, Ань похлопал товарища по плечу и сделал глубокий вдох-выдох, как его учил жрец. Ань-Жень медленно выдохнул – только теперь Ань понял, что товарищ притворялся спокойным. Ань-Жень улыбнулся и попросил Ань-Фу не злиться сильно. Ань-Фу признал, что перегнул, выразил уважение Ань-Женю за обширные познания жизни и попросил Ань-Юуя:
– Я просто пошутил неудачно. Не обижайся на меня, ладно?
– Не буду, брат Ань-Фу.
– Ну, а что, мы поговорили об этом и все? – подал голос тот мальчик, который первым пожаловался на сотника. – Кто-нибудь тут вообще умеет того этого, самого? Сбрасывать.
– Тебе зачем? – поднял бровь Ань-Жень.
– Так звенит все. И, знаешь, надоело в мокрой постели просыпаться. Стыдно уже таскать белье на пруд. Служанки издеваются, говорят, что я мочусь во сне! Мне это надоело.
Ань-Жень не удержался от смешка, остальные переглянулись и вдруг хором начали уговаривать брата научить их мужской премудрости. Ань-Жень отговаривался тем, что он будущий жрец и должен хранить целомудрие, но в конце концов сдался. Так и получилось, что все мальчики одновременно опустили руки под воду и некоторое время пыхтели и краснели, а потом с визгом выскочили из воды и забегали вокруг, толкаясь и отбирая друг у друга ковши и ведра – то, что выбросили в воду закономерно всплыло и стало льнуть к людям. Отмывшись, мальчики расхохотались и стали передразнивать друг друга и плескаться водой из ведер, уверяя, что «там точно что-то осталось». Потом они пошли в свою спальню, попадали по кроватям и уснули, а проснулись только со вторыми петухами. Ань-Лу, Ань-Жень и Ань проспали рассвет и не были в тот день на медитации.
На седьмой день Ань, несмотря на веселье прошлой ночью, не мог найти покой в душе. Тревога снедала его, он постоянно смотрел на ворота и несколько раз спросил, не было ли вестей от генерала. Сотник велел выкинуть лишнее из головы и заняться тренировкой. Ань послушно махал палкой, перелезал барьеры, отжимался и приседал, но мысли заглушить не мог. После ужина он ушел под яблоню и попытался успокоиться медитацией, но и это не сработало. Через некоторое время к нему присоединился Ань-Лу.
– Ты весь день как не свой, – заметил он. – Ты тоже думаешь, что что-то случилось?
– Да. Сегодня седьмой день. Генерал не прислал мне… Нам.
– Ладно. Я знаю.
– Что ты знаешь?
– Сам подумай. Ты прибыл сюда раньше нас. Видимо, с генералом Дун Янгхао. У тебя золотой локон в волосах. Помимо уроков, тренировок и занятий с травами, ты каждый день уединяешься с генералом. Однажды я подслушал – вы учите историю царского рода. Вывод очевиден. Нас действительно готовят как ближний круг императора. А тебя готовят в императоры. Твой локон – особый знак дракона. Золотой. – Ань растерянно моргал, а Ань-Лу положил ему руку на плечо и нагнулся ближе. – Скажи честно, только не ври. Вы задумали переворот?
– Нет, ты что! Нет. Его величество велел подготовить… меня. И вас.
Ань-Лу долго смотрел в лицо товарища, пытаясь понять, врет он или говорит правду.
– Я не вру, – убрал руку Ань. – Но я думаю, что из тебя получился бы лучший правитель, чем из меня.
– Что еще за ерунда?
– Нет, правда. Я все время держусь в стороне. А тебя братья уважают. Как ты тогда поставил всех на место? Уговорил всех не выдавать воришек. А потом, в купели? Опять ты все поставил на места.
Ань-Лу хохотнул и тяжело сел на траву рядом с товарищем, взглянул на него и покачал головой.
– Ань-Лао. Все это время я только пытаюсь дотянуться до тебя.
– Меня??
– Разве не ты был тем, кто защитил наших братьев и вступился, чтобы не выдавать их сотнику? Ты понял, что он уже слишком зол, чтобы просто выпороть их.
– Ну…
– А в бассейне? Разве не ты был первым, кто встал между Ань-Фу и Ань-Юуем, хотя было видно, как ты напуган, тебя трясло как колотушку. Но ты стоял там и не собирался убегать, что бы там ни случилось. Это ты герой, а не я. Ты гораздо добрее и умнее меня. И каждый день я смотрю на тебя с завистью и восхищением. Но у тебя действительно мягкий характер. Не знаю, как ты будешь править. Врагов приходится убивать и время от времени пытать. Иначе министры сочтут тебя слабым и попытаются захватить власть. В стране начнутся беспорядки.
– Я знаю, что я слабак, – признался Ань. – И незаметный. Быть незаметным я умею лучше всего. Вообще-то, это единственное, что я умею хорошо.
Мальчики переглянулись, и их обоих посетила одна и та же мысль.
http://tl.rulate.ru/book/157491/9322215
Готово:
