Проснувшись на следующее утро, Ангел почувствовал лишь тяжесть в голове.
Нет... «тяжесть» — слишком слабое слово.
В голове словно поселился безумный барабанщик, без устали выстукивающий «бум-бум-бум». Она казалась свинцовой, гудела и болела.
Когда контроль над телом успел вернуться к нему?
Он лежал на кровати, тупо глядя в потолок.
Уже рассвело. Солнечные лучи пробивались сквозь окно, падая на мягкое одеяло.
Но свет, который обычно радовал, сейчас лишь резал глаза.
Ангел покачал головой, пытаясь собраться с мыслями.
Каждая из них была словно окутана липкой паутиной, не давая ясно мыслить.
Тело казалось ватным, будто из него вынули все кости. Поднять руку, пошевелить ногой стоило неимоверных усилий.
Обречённо вздохнув, Ангел примерно понял, что произошло.
Он коснулся лба — тот был раскалённым.
— Вроде бы я вчера ничего особенного не делал...
— Если говорить о физической нагрузке, то сегодня было даже легче, чем в конце июля, когда мы ходили на Косой переулок.
Раздался голос Волда:
— Но магический расход был слишком большим. Тц... Это тело всё ещё слишком слабое.
Ангел медленно сел на кровати. Он в тумане потянулся за водой, но, увидев пустую тумбочку, вспомнил, что теперь о нём некому заботиться.
— Как думаешь, мы... не слишком жестоко поступили? Добби... ведь ничего плохого не сделал.
Волд в его сознании холодно усмехнулся:
— Забыл, что сам вчера говорил? Как только Добби осознает, что мы натворили, он тут же запишет нас в тёмные маги.
— Мы и есть... Ладно, ему даже не придётся ничего доказывать. Стоит ему случайно проговориться, и за нами будет охотиться сам Дамблдор.
— Так что...
Посмотрев на тумбочку с минуту, Ангел снова рухнул на кровать, решив просто поспать ещё.
Горло болело так, будто его резали ножом при каждом глотке. Боль отдавалась по всему телу.
Ангел в растерянности смотрел в потолок. Перед глазами всё плыло, словно сквозь мутное стекло.
— Ты хотя бы должен позволить больному человеку проявить капельку совести!
— Волд, знаешь... ты ведь знаешь, в моём мире за умышленное убийство полагалась смертная казнь. А за соучастие — тюрьма... Ладно, я знаю, опять несу бессмысленный бред...
Он не ждал ответа, но Волд ответил:
— Я знаю. Сначала ты просто хотел помочь развитию своего родного края, а потом всё глубже увязал в погоне за славой и богатством.
— Это как в осаждённом городе. В юности мне казалось, что там внутри — всё самое прекрасное, и я отчаянно рвался туда. Повзрослев, я стал презирать себя молодого, но в глубине души уже хотел сбежать из этого окружения...
Сам того не замечая, говоря это, он полностью погрузился в эмоции попаданца.
— Но я увяз в болоте и в итоге стал жалкой жертвой.
— Как смешно, — сказал Ангел.
Возможно, из-за внезапно нахлынувших эмоций, ему стало физически немного легче.
— А что насчёт него?..
— Тома Риддла или Волан-де-Морта?
— Разве это не один и тот же человек?
Они оба рассмеялись.
Так откровенно анализировать самих себя — для них это было редкой роскошью.
Три души слились воедино, обрели общую память и породили их.
Ангел спокойно рассказывал, словно был сторонним наблюдателем.
— Том Риддл с детства проявлял крайнюю жажду власти и силы. Он мечтал стать величайшим волшебником и любой ценой стремился к бессмертию и власти над магическим миром.
— В достижении своих целей он был чрезвычайно жесток и безжалостен. Он легко жертвовал другими ради своих амбиций.
— В то же время он обладал выдающимся интеллектом и способностью к обучению. В Хогвартсе он был лучшим учеником, демонстрируя глубокое понимание и мастерство в тёмной магии.
— Однако, несмотря на множество последователей, в глубине души Том Риддл был одинок и изолирован. Он не мог устанавливать настоящие эмоциональные связи, не доверял другим, что, возможно, было связано с его несчастным детством.
Тяжесть в голове немного отступила. Ангел вытянул палец, пытаясь поймать луч света из окна.
— Как интересно...
— А что насчёт Ангела?
— К сожалению, у настоящего Ангела почти не было собственных воспоминаний.
— Я имею в виду — нас.
— И это тоже к сожалению. У него ещё осталась капля совести, поэтому он способен на самоанализ и будет страдать из-за смерти Добби.
— Но в нём ведь есть ещё Том Риддл и Сюй Цунвэй!
Ангел наконец почувствовал сонливость. Он опустил руку, оставив в покое дрожащий лучик света.
— Наивного Ангела больше нет. Сюй Цунвэй, который всем сердцем хотел помочь родной земле, тоже умер... Остался амбициозный Ангел.
— Но... балетные туфельки Мерлина, почему нельзя вылечить жар магией? Думаю, когда мы попадём в Хогвартс, нам нужно будет найти способ укрепить это тело!
Говоря это, Ангел понимал, что это невозможно.
— Возможно, способ есть... но мы его не знаем. Лечебной магии учат только после выпуска... Придётся завтра вставать и варить зелье...
— Эх...
Вред от борьбы трёх душ за одно тело так просто не исправить.
К тому же это тело просто не могло выдержать их слишком сильные души.
Когда магия станет ещё мощнее, проблем будет ещё больше...
Если магическая сила человека достигает определённого уровня, она начинает искажать реальность и проявляться во внешности. Поэтому многие волшебники выглядят весьма своеобразно.
Конечно, есть люди, которые от природы могут вместить больше магии, и их тела выглядят нормально.
Но проблема в том...
Возможно, из-за слияния душ, это тело не искажалось магией, но и предел его магической ёмкости был не так уж высок.
Зато магический талант был огромен.
Поэтому... Засыпая, Ангел туманно подумал, что его нынешнее физическое состояние, наверное, ещё можно считать вполне здоровым
http://tl.rulate.ru/book/156603/9131940
Готово:
