— Расслабься, не обращай внимания, — сказала Стингрей. Она замедлила шаг, чтобы поравняться со мной. — В первый раз всегда странно.
— Эликсир Оракула, — объяснил я. — Я вижу всё и не могу не видеть.
— Уф. Да, звучит паршиво.
И тут я заметил — скорее почувствовал, чем увидел, — как в сумку-карман Бандитки в Маске, похожую на карман кенгуру, упал телефон. Я легонько потянул её за цельный костюм.
— Карман. Телефон.
— Ой, спасибо! — просияла она и выудила из кармана дорогой на вид телефон. Она подняла его в воздух. — Эй! Есть тут кто? Это ничей телефон?
То, как она размахивала телефоном, привлекло к ней всёобщее внимание. Она даже изобразила виноватую улыбку и подскочила к человеку, потерявшему телефон.
— Бандитка в Маске снова в деле, — прошептал кто-то в толпе.
— Серьёзно, она такая милашка.
— Да уж, на неё невозможно злиться.
Человек, у которого она взяла телефон — на вид студент, — улыбнулся, пожимая её пушистые перчатки-лапы.
— Всё в порядке, Бандитка.
— Ещё раз спасибо и простите, — повторила она, кланяясь в пояс. Возвращаясь на место, она хитро мне подмигнула.
— Она это нарочно? — прошептал я Стингрей.
— Возможно. За этим милым образом, который она отыгрывает для пиара, скрывается на удивление проницательная девушка. Наверное, не хотела, чтобы ты чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что ты новый Страж.
Остаток пути до «Эль Хефе» прошёл без происшествий. По реакции прохожих было ясно, что Бандитка в Маске — безоговорочная любимица публики. У Ранчеро, Стингрей и Хэт-Трик тоже были свои поклонники, особенно когда Ранчеро сотворил быка из твёрдого света и проехался на нём целый квартал, но её искренний — или притворный — энтузиазм делал её невероятно популярной. Казалось, люди считали за честь, если она у них что-нибудь стащит.
Нас усадили за столик в углу, и официантка принесла пять стаканов воды и меню. Я нахмурился, взглянув на дешёвую книжку-раскраску. «¡La fiesta está ahora!» — гласила надпись. С обложки на меня пялился чизбургер с выжженным на булочке смайликом. На следующей странице был небольшой лабиринт в форме сомбреро.
— Дай меню, когда закончишь, Хэт, — сказал я, с отвращением отодвигая раскраску.
— Эй, кто-то потратил кучу времени на её создание, — в её голосе буквально сквозило веселье.
Ранчеро пододвинул мне своё меню.
— Держи, Рубедо. Я уже знаю, что хочу. У них отличная чимичанга, и сегодня я настроен на сырный дип кесо.
Я благодарно кивнул, пока маленькая девочка подходила сфотографироваться с Бандиткой в Маске.
— Ты, конечно, популярна, — сказал я, просматривая меню.
— Завидуешь? — дразня, ответила она. Капюшон в виде енота подчёркивал её озорной характер. — Скоро и у тебя появятся свои поклонники.
— Да, не парься. Хэт-Трик очень популярна в творческих кругах, у меня вся эта ковбойская фишка, а Стингрей даже участвовала в показательных боксёрских поединках и всё такое, — сказал Ранчеро. — У каждого из нас своя ниша. Пиарщики в этом плане довольно коварны.
— Если честно, не горю желанием заводить фанатов. Кажется, это хлопотно. Но стоит ли нам вот так обсуждать пиар? Технически это ведь тоже пиар-мероприятие.
— Всё в порядке. Этот столик достаточно далеко, нас не подслушают. Потому мы всегда и едим здесь, — вставила Стингрей.
— Ну ладно, что тут хорошего?
— О-о-о! Можно я за него закажу?
— Бандитка, — устало упрекнула её Стингрей. — Не все любят острое.
— Но «ла муэрте» — это традиция, — заныла та.
— А ведь она права, — сказал Ранчеро с довольной ухмылкой.
— Что это? — спросил я. — В меню такого нет.
— Секретное меню. Соус моле из перцев хабанеро и сонора аркана, которым политы две энчилады с острой, томлёной свининой. В малых дозах, на самом деле, очень вкусно.
— Ладно, так почему оно называется «смерть»?
Он пожал плечами.
— Понятия не имею. Но хабанеро там действительно много.
— Я возьму.
— Есть! — Бандитка в Маске вскинула кулак.
— Любишь острое?
— Я кореец, так что да.
— А, точно, вы же едите острую капусту?
Я кивнул.
— Кимчи. И да. Это квашеные овощи. Чаще всего капуста, но кимчи можно делать из репы, огурцов и некоторых других овощей. И оно не всегда острое.
Ранчеро сморщил нос.
— Честно говоря, квашеная капуста звучит странно.
— Немецкая зауэркраут — по сути, то же самое. Солёные огурцы — это квашеные огурцы. Такое есть во многих культурах, — заметил я.
— Верно. Но солёные огурцы я тоже не люблю.
Когда принесли мой заказ, официантка поставила передо мной дымящуюся тарелку с двумя энчиладами, полностью залитыми острым моле. Три горки пико-де-гальо, гуакамоле и сметаны возвышались, словно острова в озере лавы. Учитывая, что платила СКП, я также заказал себе стакан орчаты — сладкого напитка из риса с корицей.
— Ты раньше пробовал орчату, Рубедо? — спросила Хэт-Трик. — Не ожидала, что ты её знаешь.
— Да, вкусная штука. Напоминает корейский рисовый напиток сикхе. Корица определённо добавляет приятную нотку. А ты что взяла? — спросил я, отправляя в рот кусочек энчилады. Она была почти горькой из-за шоколада без сахара, и я ощутил приятную остроту, обволакивающую язык. Идеально.
— Тако. Карнитас, аль пастор и карне асада. Хочешь один? — она указала на свою тарелку.
— Конечно, давай обменяемся: тебе кусочек энчилады, а мне — пастор?
— Договорились.
Пока мы обменивались едой, Ранчеро проворчал:
— Как вы это едите? Слишком остро.
— Потому что ты белый, — в один голос протянули две латиноамериканки и я. Момент этнической солидарности.
— Стинг, они на меня наезжают, — заныл он с преувеличенно надутыми губами.
— Ну-ну, ковбой, — она закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку. — Наслаждайся своим жареным оскорблением кулинарии.
— Эй, чимичанги — это вещь!
— Не понимаю, как ты умудряешься не толстеть.
— Что тут скажешь? Когда бьёшь плохих парней, семь потов сходит.
— Но мы не бьём плохих парней, — заметил я. — Мы — Стражи.
— Это ты не бьёшь плохих парней. У всех нас уже были стычки. Ничего особо опасного, но мелкими делами мы занимаемся.
Во время разговора я почувствовал, как действие Эликсира Оракула подходит к концу — тьма подступала к границам моего восприятия. Я, всё ещё не привыкший к костюму, нашарил на поясе флягу и поднёс её к губам. Уже знакомый вкус наполнил рот, перебив остроту моле. Мгновение спустя мой мир снова расширился.
Бандитка заметила это и спросила:
— Как часто тебе нужно это делать?
— Каждые полтора часа. Мои зелья действуют дольше, когда их пью я.
— Погоди, как это работает?
— Не знаю, наверное, они как-то специально под меня заточены, — пожал я плечами.
— Кто-нибудь из вас будет десерт? — спросила Стингрей. — Самое время объедаться, пока мы не платим за ужин из своего кармана.
Бандитка в знак протеста сморщила нос.
— Хотелось бы. Мне и так завтра на гимнастике за этот ужин расплачиваться придётся.
Мы с Ранчеро заказали жареное мороженое, а Хэт-Трик взяла кусок чизкейка. Когда принесли еду, Стингрей съела несколько ложек десерта своего парня, к его большому огорчению. Хэт-Трик закатила глаза с плохо скрываемым раздражением, и я же в очередной раз решил держаться подальше от этого неловкого любовного треугольника.
Я вернулся к своему мороженому и ложкой разломил жареную корочку. Я поднёс её ко рту и откусил, но наткнулся на твёрдую сталь.
— Спасибо, эта штука довольно вкусная, — сказала Бандитка с нахальной ухмылкой. Жареный кукурузный чипс, посыпанный сахарной пудрой и корицей вместо соли, исчез из моей тарелки.
— Я думал, ты не хотела? — проворчал я.
— Я слаба, что поделать?
— Ворюга.
— Нахалка.
— Коротышка.
— Наркодилер.
— Помойный енот.
— Как ты посмел?!. — ахнула она.
Мы сверлили друг друга взглядами несколько секунд, а потом разразились смехом. Я съел ещё кусочек и пододвинул тарелку в её сторону. На один вечер мы забыли о большом городе и снова стали детьми.
http://tl.rulate.ru/book/149834/8528794
Готово:
