Трудно сказать, когда я пришел в себя. Конец помню смутно, дорога обратно прошла в тумане, сопровождаемая то какими-то тенями на границе зрения, то шёпотом, переходящим в низкий хриплый голос. Я улавливал некоторые слова, но всё же было непонятно, что именно он говорил. Прийти в себя помогла Вероника, очень озабоченно посмотревшая на меня, стоило пересказать эффекты.
После удивительного массажа головы и шеи, под запах кофе, оклёмываюсь. Девушка сидит напротив и взор неспешно бродит по моему лицу. Трудно разобрать эмоции, но даже в таком состоянии восхищение пульсирует в груди.
– Ух! Это что-то! Даже слов нет, – удалось выудить из связок.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Голова не кружится, может не надо кофе? – с видимым беспокойством спросила она.
– Нет-нет, он как раз помог… и массаж, – отвечаю я, приложившись к чашке. – Спасибо, всё вроде нормально.
– Наверное это реакция на какой-нибудь газ, – предположила Вероника. – В постановке применили много разных эффектов.
– Всё-таки постановка… – тяну то ли с сожалением, то ли удивлением. Захотелось рассказать, что подобные аномалии со мной начали происходить довольно часто.
– Да, Матус, но очень качественная и, между прочим, это наследие Симфонии. Фольклорное произведение “Битва Сгущённого Мрака”.
– Кажется, что никогда теперь не забуду. Это настоящее потрясение, словно оказался свидетелем событий, – выразил я тот невообразимый объём эмоций, оставшийся внутри.
– Понимаю, – произнесла она, присаживаясь рядом и положив кисть рядом с моей. – Я тоже под сильным впечатлением.
Жизнь всё мощнее прорывается, реальность сильна и могучей эмоциональной рукой гонит кровь быстрее. От председательского массажа не то, что ожил – воскрес. Смущение от близко находящейся Вероники мешает связывать мысли.
– Ну-у, я… то есть ты… вроде бы совсем не боялась, – с запинками произнёс я.
– Пришлось подыграть, – сообщила она, – хотелось произвести впечатление.
Сердце берёт очередной рубеж.
– Это удалось на все сто, даже двести процентов! – решаюсь накрыть кисть своей.
– Я… я рада, – молвит она, захватывая мой взор.
Фиалковые глаза обладают магнетической силой. Я могу любоваться игрой цвета в них бесконечно. В обычной жизни, смотреть собеседнику в глаза подолгу неприятно и невежливо, но сейчас – это источник жизни. Мягкое пламя очей Вероники занимает весь мир, погрузиться в приятные волны – наивысшее счастье, но всё же это опасная игра с могучими силами, и поэтому произношу:
– Надо сказать, что я даже подумал о тебе иначе. Мол чародейка и вся моя жизнь лишь чары, иллюзия, а сейчас, вот, маски сброшены, – поведал я и с нервным смехом добавляю: – Представляешь?
– Ах-хах, – тоже нервно рассмеялась девушка, – ну ты даёшь, Матус.
– Всё актёрские навыки одной очень способной председательницы, – поднял я указательный палец кверху.
– Так, – шутливо сдвинула брови Вероника, – хватит про меня, давай о тебе, в общем, выступление понравилось?
– Ага, я в принципе живое звучание в первый раз слышу, а тут ещё с такими спецэффектами, – охотно поделился я.
– Это радует, – улыбнулась она довольно. – Помнишь, как переживал, что тут “мадамы и мусье, будут поправлять пенсне”?
– Ха-ха-ха, – расхохотался я во весь голос, – какой смешной стишок! Откуда он?
– Папа иногда выдаёт.
– Остряк, конечно, – улыбка всё ещё сдавливает щёки. – А так да, было дело, переживал. Но даже примени я фантазию на всю, то не представил бы такого…
– Понимаю, – поддержала она и вдруг добавила, – так, минутку…
Вероника подошла к панели на стене, у освещения здесь можно менять режимы, и она выбрала дежурный. В комнату проник полумрак, сея умиротворение и романтический настрой. Аккомпанементом задувает прохладный ветерок с балкона. Ему также помогает электроника – вытяжка набрала обороты. Я переместился с дивана на кресло, что дает возможность любоваться панорамой из окон, а Вероника села рядом, и я с умиление наблюдаю, как подбирает ножки под себя – столь изящное зрелище невозможно пропустить.
В едва заметные из-за абсолютной прозрачности окна, можно видеть “кровеносную систему” санатория: это и аллеи с дорожками, мысли о коих будят светлую грусть прогулок; объекты инфраструктуры выделяются среди них, как артерии и сосуды; на периферии горят огни вокзала, что как маяк для убегающего вдаль струнного пути. Нас завлёк вид мчащегося по бездонному мраку огонька – над сплошным покровом леса приближается к вокзалу индивидуальный транспортный модуль, словно метеор он пересекает тьму. Ну и, довершая картину, – голубой кусочек открытого бассейна справа, можно даже расслышать редкие радостные возгласы.
– Недавно обедали с семьёй, – тихо и приятно начала девушка, – разговор зашел о Живице. Папа вспомнил случай из моего детства, конечно, давно забытый. Мы были где-то в столь же прекрасном и живописном месте. Он тогда произнёс что-то типа: “Нам следует сохранять и оберегать природу для будущих поколений.” Ну, а я, – хихикает Вероника, – спросила: “Зачем?”. И вот, что он ответил: “Созерцание природы способно дать хорошего пинка там, где мы готовы упасть. Лишив будущих людей этого стимула, можем лишится и будущего.”
– Смешно и, вместе с тем, впечатляюще, – сказал я вовсю улыбаясь.
– Ну мне они тогда влетели в одно ухо, недолго побыли внутри, да исчезли через другое, – откровенничает прекрасная собеседница.
Я поразмыслил и произношу:
– Это нормально для ребёнка.
– Спасибо, Матус. Сейчас я благодарна всем жителям Симфонии за подарок.
Глаза предательски намокли.
http://tl.rulate.ru/book/14792/299113
Готово:
Использование:
