Шэнь Цин провела во дворце уже больше полугода. После повышения в ранге повара из императорской кухни стали услужливее, придворные врачи ежедневно навещали для осмотра пульса, и все вокруг словно поменялись.
«В этом заднем дворце действительно собрались сплошь талантливые люди», — подумала она. Раньше, несмотря на благосклонность императора, из-за низкого статуса никто не стремился к ней подольститься. Теперь же дворец Чжаохуа наполнился суетой.
Она не была близка ни с кем из обитательниц гарема, но стоило её положению резко возрасти, как гости стали являться без приглашения.
Фаворитки, конечно, держались с достоинством, но всё же присылали подарки — якобы в честь повышения и из сочувствия к её здоровью. Среди даров преобладали целебные снадобья. Шэнь Цин даже увидела гриб линчжи размером в половину её роста. Узнав, что его прислала фаворитка Чунь, она велела разузнать подробности.
— После потери старшей принцессы фаворитка Чунь снова забеременела, — доложила Чуньхуа, — но не только не смогла сохранить ребёнка, но и повредила здоровье. Теперь у неё больше не может быть детей...
«Значит, это жест солидарности?»
Шэнь Цин кивнула:
— Нужно будет нанести визит благодарности в дворец Чжаолу к фаворитке Чунь.
Теперь она была не просто «вытащенной на берег рыбой» — если прежняя благосклонность императора уже считалась успехом, то сейчас она по-настоящему защищена.
Сюаньюань Лин больше не сдерживался и не переживал. Теперь, когда она не могла забеременеть, императрица потеряла к ней интерес. Все ограничения исчезли.
Он даровал ей почётный титул, открыто демонстрируя свою милость. Этим он дал понять всем, что лично следит за ней, и никто не смеет причинить ей вред.
Даже фаворитка Юй из-за неё впала в немилость.
Остальные обитательницы гарема, видя это, теперь не осмелятся действовать опрометчиво. По крайней мере, глупых нападок вроде тех, что устраивали мэйжэнь Цяо и гуйжэнь Лин, больше не повторится.
Шэнь Цин усмехнулась.
«Это можно считать заботой?»
В этой благосклонности есть «милость», но сколько же там «любви»?
Она не стала зацикливаться на этом. Какая разница, сколько любви у Сюаньюань Лина? Её задача — продолжать втягивать его всё глубже.
Кроме фавориток Чунь и Жу, которые прислали подарки и не пришли, все остальные наложницы, поступившие во дворец вместе с ней, пришли поздравить.
Разумеется, под предлогом поздравлений они хотели увидеть, насколько серьёзны её травмы. Их распирало любопытство: что же такого случилось, чтобы император повысил её сразу на два ранга?
Мэйжэнь Ли, явившись, тут же устремила взгляд на лицо Шэнь Цин, втайне надеясь, что та изуродована. «Вот бы пострадало её лицо, раз умеет так соблазнять императора!»
Два ранга за раз! Да ещё первой среди новых наложниц. Как тут не завидовать?
Дворец Чжаохуа, обычно самый тихий, сегодня буквально ломился от посетителей.
Кроме гуйжэнь Лин, находящейся под домашним арестом, мэйжэнь Цяо, всё ещё изучающей правила, «больной» мэйжэнь Ван и беременной гуйжэнь Фан, пришли все.
Мэйжэнь Ли даже не пыталась скрыть, как пристально разглядывала лицо Шэнь Цин. Та сделала вид, что не замечает, и лишь улыбнулась в ответ.
Мэйжэнь Чжао, которую Шэнь Цин видела лишь раз на осенней охоте, вела себя как обычно, будто её не затронули внезапные перемены в статусе хозяйки дворца.
Ещё тогда Шэнь Цин отметила её выдержку, столь контрастирующую с поведением мэйжэнь Ли.
А вот гуйжэнь Шэнь, должно быть, специально нарядилась для визита. Только вот Шэнь Цин заметила: на ней та же одежда, что и в прошлый раз.
«Видимо, дела у неё совсем плохи».
И действительно, гуйжэнь Шэнь жила несладко. Точнее, у неё не осталось никаких надежд.
Даже без придирок фаворитки Юй, без благосклонности императора и будучи не главной в своём дворце, она влачила жалкое существование.
Она вошла в гарем сразу как гуйжэнь, но теперь, глядя на Шэнь Цин, видела: та одета в ткань куда лучше её собственной, да ещё и по последней моде. А она всё носила старьё.
Оглядев украшенный празднично дворец Чжаохуа, гуйжэнь Шэнь почувствовала, как месяцы подавляемой горечи сдавили её сердце. Она едва усидела на месте.
Шэнь Цин была всего лишь лянжэнь, а теперь, за такой короткий срок, обошла её по статусу.
Нет, даже будучи лянжэнь, та жила лучше неё.
Гуйжэнь Шэнь слепило всё это ликование вокруг, оно кололо её сердце. Остальные сохраняли видимость вежливости, но она, обычно мастерская в притворстве, сейчас не могла выдавить из себя даже улыбку.
Она действительно не могла больше притворяться. Сердце ныло, будто его сжимали чьи-то руки.
И тут она осознала: даже если она не станет изображать радость за других, никто и не заметит.
Она была изгоем, никому не нужным. Может, однажды... она умрёт, и никто даже не узнает... Как в тот раз, когда у неё поднялась температура, а служанки побоялись доложить императрице.
Она промучилась всю ночь в жару. А если умрёт — кто-то осмелится сообщить? Или её просто тихо похоронят?
В ушах гуйжэнь Шэнь стоял звон. Она уже не слышала, что говорят вокруг. Если раньше она ещё мечтала о благосклонности, то теперь в голове крутилась лишь одна мысль:
«Несправедливо... Несправедливо пройти через весь этот дворец и исчезнуть без следа».
Она долго колебалась, не решаясь на отчаянный шаг.
Самое неожиданное — решение пришло к ней именно во дворце Чжаохуа.
В прошлый раз, перед тем как подставить фаворитку Юй, она тоже пришла сюда.
И вот история повторяется.
Гуйжэнь Шэнь смотрела на Шэнь Цин.
«Будь у меня её удача...»
Нет, нельзя так думать. Иначе и правда не останется надежды.
Постепенно её лицо потеряло потерянное выражение, став спокойным. Вернее, мрачным. Ничего общего с прежней сдержанной и благородной манерой.
Шэнь Цин ещё не оправилась от травм, поэтому не задерживала гостей. Обменявшись любезностями и приняв подарки, она завершила церемонию повышения.
Оставалось лишь дождаться полного выздоровления, надеть парадное платье гуйжэнь и явиться с благодарностью к императрице.
Хотя Шэнь Цин и занималась гостями, она не упускала из виду гуйжэнь Шэнь. Ведь эта женщина смогла подставить саму фаворитку Юй.
Обиженная фавориткой, она сумела выставить её перед императрицей. На такую смелость Шэнь Цин была неспособна — максимум могла дать пощёчину при всех.
Теперь, когда гуйжэнь Шэнь оказалась в отчаянном положении, Шэнь Цин не сомневалась: та попытается спастись.
Поначалу, среди толпы, она не придала этому значения. Но позже заметила: уходя, гуйжэнь Шэнь держала спину прямее, чем при входе. Изменилась походка, а с ней и вся манера держаться.
Шэнь Цин приподняла бровь. Что же произошло за такое короткое время, чтобы так повлиять на её настроение?
Задумавшись, она прикусила губу.
Чуньхуа, заметив её выражение, тоже посмотрела в ту сторону, но ничего не поняла:
— В чём дело, гуйжэнь?
— Я подумала... — глаза Шэнь Цин потемнели. Лишь когда все ушли, она улыбнулась Чуньхуа. — Гуйжэнь Шэнь — поистине жестокий человек.
Те, кто жесток к другим, в её глазах не заслуживали особого внимания. Но тот, кто жесток и к себе — вот настоящий боец.
— Пусть впредь следят за гуйжэнь Шэнь, — распорядилась Шэнь Цин. — Не нужно специально выспрашивать, просто отмечайте любые изменения.
Оставлять такую без присмотра было бы опрометчиво.
http://tl.rulate.ru/book/137110/6692922
Готово:
