3 августа 1994 года – Паб «Белая Виверна», Косой переулок, Лондон.
Паб «Белая Виверна» был на удивление просторным, учитывая, как старательно его прятали в укромном переулке рядом с Косым переулком. Снаружи не было ни вывески, только видавшая виды деревянная дверь с еле различимым изображением, вероятно, когда-то виверны. И всё. Никаких указателей, окон или швейцара – впрочем, Гарри и не ожидал увидеть здесь никого, кто бы подсказал, что за дверью паб, а не, скажем, чья-то квартира или цветочный магазин.
Тем не менее, Гарри последовал за Сириусом, который уверенно направился к двери, придержал её для крестника и провёл его через длинный коридор в сам паб. Внутри оказалось гораздо чище, чем он предполагал. Хотя, если подумать, люди должны здесь есть и пить, не рискуя подхватить какую-нибудь заразу. Освещение было приглушённым, стены украшали зачарованные светильники, слабо компенсирующие недостаток дневного света. Пол, стены, стулья и столы были сделаны из разных пород дерева. Над барной стойкой красовалось чучело странного существа, похожего на химеру – помесь льва, рептилии и, кажется, козла. Почему не виверны, чтобы соответствовать названию, оставалось загадкой.
Сириус подвёл его к столику в дальнем углу и отлучился за едой и напитками, пока глаза Гарри привыкали к полумраку. Вскоре Сириус вернулся с миской густого тушеного мяса и большим стаканом воды для Гарри.
– Ешь. Не как у домовых эльфов в Хогвартсе, но голод утолит.
Гарри благодарно кивнул и пододвинул миску к себе. Сириус сел напротив со своей порцией и кружкой чего-то тёмного и пенистого.
– Спасибо.
– Ты растущий парень, я хоть накормить тебя могу. – Сириус улыбнулся и кивнул на левую руку Гарри, державшую миску, где красовалось старинное кольцо, выглядевшее на его пальце как новое. – И не думай, что я не заметил эту обновку. В прошлый раз его точно не было. Когда ты его раздобыл?
– Сегодня. Оказалось, я автоматически стал лордом Поттером, потому что остальные...
– Да, – пробормотал Сириус печально, вспоминая родителей Гарри. Собравшись с духом, он отогнал грустные мысли. – Не ожидал тебя сегодня увидеть. Я думал, Лунатик надёжно тебя прячет летом.
Гарри подцепил ложкой большой кусок моркови и посмотрел на Сириуса, не зная, как реагировать на его слова.
– Я решил сбежать, – тихо признался он.
Сириус удивлённо моргнул, застыв с ложкой у рта.
– Сбежать? – переспросил он. – Тебе есть где остановиться? У тебя же теперь доступ к хранилищам, как у лорда. В переулке можно снять комнату, если ты ещё не нашёл жильё. Моё предложение пожить у меня остаётся в силе, хотя... придётся там хорошенько прибраться, но я буду рад тебя видеть.
Гарри слегка выпрямился, тронутый искренней заботой.
– Ты не будешь меня отговаривать?
– Гарри, да я последний человек, кто станет этим заниматься. Я сам сбежал из дома, когда был чуть старше тебя. Ничего не было, кроме одежды и того, что успел прихватить. Моя мама-мегера мне жизни не давала... Если бы не твой отец и его родители, я бы оказался на улице, – Сириус поморщился от воспоминаний. – Никогда не стану отговаривать тебя защищать себя.
Гарри почувствовал, как покраснел, и горло сжалось. Он уставился в свою тарелку, надеясь, что Сириус не заметил, как глаза наполнились слезами.
– Спасибо, Бродяга, – прошептал он охрипшим голосом.
– Всегда, щенок, – мягко ответил Сириус и под столом коснулся его ноги своей в знак утешения.
Они немного помолчали, сосредоточившись на еде. Сириус был прав: рагу было не таким вкусным, как у домовых эльфов или миссис Уизли, но вполне съедобным, горячим и питательным. Гарри вспомнил, что утром ему не разрешили позавтракать. Теперь, когда он сам себе хозяин, такое больше не повторится.
– Знаешь, моё письмо из Хогвартса пришло на адрес чулана под лестницей, – вдруг сказал он.
Сириус удивлённо посмотрел на него, с ложкой во рту. Потом отрицательно покачал головой.
– Я жил там с тех пор, как Дурсли меня забрали, до самого письма из Хогвартса. Они меня там запирали, иногда на недели, если ловили на случайном применении магии. Только я и пауки в этой крошечной каморке метр на два, заваленной старыми ботинками и всяким хламом. А после письма тётя уговорила дядю переселить меня во вторую спальню Дадли, где он хранил сломанные игрушки. Боялась, что за ними следят и знают, как они со мной обращаются. Боялась, что люди будут говорить.
Сириус отложил ложку и внимательно слушал, как крестник делится своей болью. Идеальным местом это не назовёшь, но тихий уголок паба, где все друг друга знают и не лезут в чужие дела, вполне подойдёт. К тому же, судя по всему, Гарри устал держать всё в себе и просто нуждался в том, чтобы выговориться. Сириусу было знакомо это чувство.
– На окна поставили решётки, снаружи. Соседям и всем любопытным сказали, что я неисправимый преступник, лжец и вор. Поэтому никто не удивился решёткам, только говорили, что я стал совсем невыносимым, опасным, – тихо сказал Гарри.
– Дядя Вернон навесил восемь замков на дверь моей спальни снаружи, чтобы я не мог выйти, пока они не разрешат, и ещё кошачью дверцу приспособил сверху для верности. Еду просовывали туда, когда считали, что я вёл себя достаточно хорошо, чтобы это заслужить: банку супа, банку тунца, кусок фрукта… иногда объедки. А бывало, и ничего не давали по несколько дней. Я умею шить, готовить, убирать, за садом ухаживать, по дому всё чинить, потому что меня заставляли этим заниматься с пяти лет. Они называли это моими обязанностями, которые я должен выполнять, чтобы показать, как я благодарен за то, что меня приютили. В семье Дурслей никто больше не занимался домашними делами… и никого больше не били за то, что он их не делает, или за то, что случайно подпалил края бекона, или за то, что он – урод.
Он замолчал, потянулся за водой и сделал несколько больших глотков, чтобы успокоиться, отвлечься от мыслей и воспоминаний, которые вызвали эти слова.
– Я пытался сбежать, когда мне было шесть лет, но далеко уйти не успел – меня нашла полиция и вернула обратно. После того как полицейские ушли, меня избили и заперли в чулане под лестницей на три недели. Это был самый долгий срок, на который меня когда-либо запирали. Я думаю… Думаю, под конец я почти не просыпался. Помню, что просыпаться становилось всё труднее и труднее. Тётя Петунья, наверное, испугалась, что будет, если полиция или ещё кто-нибудь придёт меня проведать. Помню, как проснулся от её стука по стене. Она отругала меня за лень и швырнула в меня старым бананом, а потом ушла, не заперев дверь, – пробормотал он.
Он зарычал, слегка втягивая воздух, словно защищаясь от воспоминаний.
– Я умолял профессора Дамблдора в конце первого года обучения позволить мне жить в Хогвартсе, но он сказал, что мне будет безопаснее остаться с Дурслями, что когда моя мать умерла, чтобы защитить меня, она создала особую магию, связанную с нашей кровью, и я должен оставаться с её кровными родственниками, чтобы эта магия работала и защищала меня, скрывала меня. И я не мог ему сказать всего, хотел, но слова не шли. Так я возвращался год за годом. Но сегодня, сегодня днём, я решил, что лучше буду в бегах до конца своих дней, чем останусь там. Поэтому, закончив прополку огорода, я собрал вещи и вызвал Ночной автобус, чтобы меня отвезли в Косой переулок, в Гринготтс, узнать, разрешат ли мне снять деньги, хотя ключ был у профессора, так как он является – или являлся – моим хранителем магических вещей. Крюкохват, гоблин, с которым я разговаривал, заставил меня надеть кольцо и сказал, что раз оно меня не убило, значит, я действительно тот, за кого себя выдаю.
http://tl.rulate.ru/book/132065/5938768
Готово:
Использование:
