Глава 7
Это было второе пребывание Ултир в учреждении, направленное на увеличение её силы. Вера мог лично подтвердить, что она была сильна, поэтому, как только испытания перестанут работать, ей останется только уйти.
— У меня заканчивается время.
Испытания переставали работать в 13 лет, и поскольку ему сейчас было около 11 или 12, он мог предположить, что Ултир приближалась к крайнему сроку. Она почувствует ослабление эффекта через несколько месяцев, может быть, недель.
— Как только она поймёт, что они больше не действуют, она уйдёт...
В этом Вера был уверен; он мог сказать, просто заглянув ей в глаза. Ултир была полна решимости стать сильнее, настолько, что добровольно подвергала себя пыткам.
Но как только пытки перестанут давать результат, это место станет ей не нужно...
Как и все, кто в нём находится.
— Мне нужно выбраться отсюда...
Сердце Веры заколотилось быстрее, паника захлестнула его. Голова кружилась от осознания — у него больше нет года. Времени ждать пробуждения магии не осталось. Он должен бежать. Бежать немедленно, иначе погибнет, а Ултир даже не вспомнит, что убила его.
— Что же мне делать?
Вера чувствовал себя беспомощным и сломленным. Он перепробовал всё, искал любой выход, но без магии ничего не мог. Стены укреплены, дверь укреплена, все в мантиях — волшебники. Его никогда не выпускали без сопровождения доктора. Он не мог найти способ сбежать.
— Чёрт... что же я—
Размышления Веры оборвались, словно на него обрушился грузовой поезд — он услышал щелчок двери. Вера мгновенно заставил себя стать пустым холстом. Он встал по стойке смирно, взгляд потух. Глянул на дверь, будто ничего не происходило.
— Что ж, номер 17, надеюсь, я не не вовремя?
Голос доктора прошил позвоночник Веры ледяной дрожью. Каждый инстинкт в теле кричал: беги...
Те же инстинкты подсказывали, что стало слишком поздно, как только дверь захлопнулась за доктором.
Почему он здесь...
Сегодня не должно было быть больше испытаний — всегда проводили только одно в день. За ним никогда не приходили после ежедневного эксперимента, а доктор переступал порог его комнаты, только если это было необходимо.
Что случилось—
— Ты солгал мне, 17...
Страх когтями впился в живот, когда доктор встал перед ним. Голос доктора был полон презрения с оттенком маниакального возбуждения:
— Ты солгал, а я повёлся...
Тело Веры затряслось неудержимо, когда доктор наклонился вперёд, его безликая маска взирала на него невозмутимо. Плечи доктора затряслись от смеха, издевательского и жестокого:
— Я повёлся! Ты! Ничтожный, бесполезный идиот обманул меня! Не могу поверить, что я на это купился!
Вера застыл, когда доктор запрокинул голову и рассмеялся. Вера тонул в море страха и замешательства, пытаясь понять, где он так сильно просчитался, что доктор лично нанёс ему визит.
Не понимаю! Я не делал ничего иначе! Просто проиграл Ултир вместо монстров! Что я—
— О? Ты сбит с толку, 17...
Глаза Веры расширились на долю секунды, когда он осознал, что забыл сохранять спокойствие. Страх проскользнул на его лицо прежде, чем он успел его скрыть, и он немедленно похоронил его под маской ледяного безразличия.
— Не можешь вспомнить, что натворил...
Вера загнал страх, смятение и ужас глубоко внутрь, ожидая, пока доктор объяснит его провинность и наказание — как ягнёнок, ожидающий бойни.
— Ну что ж, полагаю, мне не стоит быть слишком строгим...
Вера наблюдал помутнённым взглядом, как доктор склонил голову набок, держа руки за спиной, и рассматривал его, словно новую лабораторную крысу для экспериментов.
— Ты ведь не особо силён в вопросах памяти, не так ли?
Эти слова прозвучали для Веры как смертный приговор. Дыхание перехватило, когда он вспомнил, что сказал Уртир. Вопрос, на который он ответил, хотя должен был солгать. Слова, которые произнёс, хотя должен был держать их внутри — потому что они не были одни во время того разговора.
Доктор наблюдал.
Вера забыл об этом.
Теперь ему предстояло заплатить.
— Должен сказать, 17, я впечатлён. Способность подделывать годы тренировок — это невероятно...
Вера сглотнул, увидев, как доктор перенёс вес на ноги. Он стиснул зубы, готовясь к удару, и ботинок врезался ему в живот. Почти ликующий голос доктора заполнил тихую комнату, когда Вера с стоном отлетел к стене.
— Я не могу позволить тебе притворяться обученным, не так ли? Это было бы нечестно...
Вера поднял взгляд, голова кружилась. Доктор вытянул руку. Его весёлый смех утонул в гуле магической силы и магическом круге, зависшем над кончиками его пальцев.
— Дымовая магия: Разрушитель Нервов.
Вера мог лишь с растущим ужасом наблюдать, как бледно-жёлтый газ поплыл через комнату, медленно приближаясь, пока не окутал его с головы до ног. Вера отчаянно пытался задержать дыхание, но тяжёлый ботинок снова врезался ему в живот.
— Только не задерживай дыхание, 17, это испортит наказание...
Слова доктора едва достигли сознания Веры, когда он был вынужден хватать ртом воздух. Жёлтый газ проник в горло, и сердце забилось с бешеной скоростью. Вере казалось, что кровь вот-вот разорвёт сосуды — так громко она стучала в ушах.
Стойте, почему... всё так... громко!
Вера застонал, свернувшись в клубок. В ушах звенело, он слышал каждый процесс, происходящий в его теле. Глаза жгло от малейшего проблеска света, и он зажмурился. Мышцы кричали от боли, пытаясь оставаться неподвижными. Каждое движение ощущалось так, словно по коже били наковальней.
— О, должно быть, тебе весело. Первый раз всегда самый тяжёлый...
Слова доктора проплывали сквозь сознание Веры, пока он пытался понять, что происходит. Старался не двигаться, потому что каждый миллиметр грозил разорвать кожу на части. Старался не дышать, потому что каждый раз, когда воздух касался лёгких, ощущался как лезвия бритвы. Старался не делать ничего, потому что всё просто...
БОЛЬНО!
Сознание Веры скатилось к базовым инстинктам выживания, пытавшимся спасти его от страданий, которые он испытывал просто от существования. Его слух цеплялся за голос доктора, который для него звучал подобно пушечным выстрелам.
— Это моё любимое заклинание. Все твои чувства обострятся до крайней степени агонии. Каждая мелочь будет ощущаться как смерть, каждый момент покажется вечностью...
Вера закричал от боли, когда доктор слегка коснулся его съёжившегося тела кончиком ботинка. Даже этот ничтожный контакт ощущался как удар кувалды.
— Всё будет ощущаться как ад.
Вера ничего не мог поделать, крича и плача от невыносимой муки. Похоже, его вопли наскучили доктору — тот фыркнул и покинул комнату с финальным напутствием:
— Не терпится узнать, сколько времени займёт тренировка на этот раз, 17.
Последнее предупреждение прозвучало громом в почти безмолвной комнате для измученных ушей Веры.
***
Сколько времени...
Разум Веры онемел, тело — и того больше. Всё, о чем он мог думать...
Сколько времени прошло...
Тело в конце концов нашло положение, причинявшее наименьшую боль. Свернувшись на боку калачиком, он закрыл глаза, чтобы не впускать обжигающий свет, делал мельчайшие вдохи, чтобы не пускать внутрь жгучий воздух, старался не шевелиться, чтобы отсрочить боль хоть на мгновение.
Сколько это продлится...
Вера не знал. Не мог понять. Мысли путались, а любая эмоция, не отравленная страхом и тревогой, была просто...
Истощена.
Сколько всё это будет длиться...
Вера устал. Он пытался найти выход. Каждый день изображал бесчувственность. Научился читать эти дерьмовые руны, которыми не мог пользоваться. Обследовал каждый сантиметр своего маленького мира и не нашел ничего.
Сколько я продержусь...
И всё равно ему нечего было предъявить.
Хочу умереть...
Вера устал. Он ненавидел этот круговорот бесконечной боли и пыток. Ненавидел, что настолько к нему привык, что даже этот новый ад не мог сломить его рассудок.
По крайней мере, пока.
Сколько времени прошло с тех пор, как доктор ушёл...
Вера не знал, и отчасти даже не хотел знать. Он понимал, что ответ будет удручающим, а часы, что, как ему казалось, он провёл в этой крошечной комнате, на деле, вероятно, длились лишь несколько минут.
Доктор сказал, что каждый миг будет казаться вечностью...
Вера понимал, что он имел в виду. Когда чувствуешь всё, что происходит в твоём теле, время тянется медленно. Когда можешь считать каждый удар сердца, каждый всплеск крови и каждый вдох, время не может течь быстро.
Я, наверное, умру здесь...
Вера не имел в виду наказание. Он знал, что выживет. Выживет и после следующего, и, может быть, даже после нескольких последующих.
Но месяц такого, год этой агонии каждый день, в дополнение к экспериментам, в которых он участвовал.
Я умру.
Вера не знал, что умрёт первым, тело или разум, но он умрёт. Он не продержится достаточно долго, чтобы привыкнуть к этому — это невозможно. Никто не смог бы выжить в этой пытке и сохранить собственную волю.
Нет, это неправда...
Был один человек, который мог это сделать.
Она могла бы...
Один человек мог бы выжить с собственной волей и безумной решимостью, позволяющей добровольно подвергаться этой агонии.
Уртир могла бы выжить...
Один человек мог бы пережить этот ад и сбежать из него без единой мысли.
Ултир...
Один человек мог бы вытащить его из этого ада.
Она может вытащить меня отсюда...
Она была единственной, кто мог вывести Веру из этого места. Она была ответом на его отчаянные мольбы.
Мне нужна моя магия...
http://tl.rulate.ru/book/130331/5844115
Готово:
Использование:
