Глава 14
— Тише! — оборвала её Селеста.
Но Архивраг упивается надеждой лишь затем, чтобы растоптать её. Имматериум исказился по его воле, замедляя путь Ангелов Императора. Демон явился Джафару во сне, насмехаясь: помощь придёт лишь через тысячу дней. К тому времени Султан заберёт все души, планета падёт, и Ангелам останется лишь объявить Экстерминатус, стерев мир с лица галактики.
Джафар рыдал. Он спас так много душ, но всё напрасно. В отчаянии он воззвал к Императору о помощи и наставлении. И ответ пришёл — через его дочь.
Её звали Шахара, и красота её затмевала звёзды. Она помогала отцу спасать людей, укрывая их в пещерах, она хранила веру в Императора в своём сердце, она прочла каждую книгу в лавке отца.
На следующий день после того, как отец рассказал ей о тысяче дней, она покинула убежище. Оседлав мотоцикл, она промчалась по улицам столицы, кишащим еретиками с фиолетовыми глазами, прямиком к дверям дворца. Там она объявила, что желает стать новой наложницей Султана.
Одержимые стражи безучастно проводили её к безумцу. Тот восседал на троне, купаясь в силе варпа, готовясь этой ночью поглотить новые души. Шахара склонилась перед ним, предлагая себя для утоления его желаний. Султан, раб Архиврага, жадно повёл её в опочивальню, предвкушая тысячу непотребных утех. Но Шахара улыбнулась и спросила: не желает ли Султан услышать историю, чтобы разжечь страсть ещё сильнее?
Султан согласился, забавляясь мыслью о предстоящем пиршестве.
И Шахара начала сказание — величайшее из всех, когда-либо поведанных смертными. Слова, дарованные самим Императором и произнесённые истинным мастером. Султан застыл, заворожённый. Он сидел, впитывая каждое слово... и первая ночь минула, не принеся новых жертв.
На рассвете Шахара зевнула, сославшись на усталость. Они продолжат вечером. Но она совершила нечто особенное — вернее, не совершила. История осталась незаконченной, повисла на самом захватывающем месте.
Убей он Шахару сейчас — никогда не узнает конца истории! В этом и крылась слабость Архиврага — его создания вечно алчут большего, никогда не насыщаясь. Мысль о неоконченном сказании жгла разум Султана, пока Шахара отдыхала. Жажда узнать финал поглотила все его помыслы, и день прошёл без единой жертвы.
Ночью он потребовал завершить историю и начать соитие! Шахара поклонилась и продолжила, но сказание всё длилось и длилось, и вторая ночь миновала, а история вновь осталась незавершённой. Султан не мог противиться — он жаждал знать, чем всё закончится! Он желал поглотить историю так же, как намеревался поглотить Шахару! Но теперь она держала его в плену — сказание ветвилось новыми историями, повести таили в себе другие повести, каждую ночь появлялось что-то новое. Каждое утро оставалось что-то недосказанное.
Девятьсот девяносто девять ночей Шахара плела свою паутину слов. Она не дрогнула, не оступилась, не поддалась страху, не позволила мерзавцу прикоснуться к себе. И наконец... она закончила историю.
Султан взвыл, стены дворца закровоточили от высвободившейся силы варпа. Он ликовал. Он поглотил все слова Шахары, теперь настал черёд поглотить её саму. Она спокойно наблюдала за метаниями ничтожества. Девятьсот девяносто девять дней прошли без единой жертвы. Она знала: отец успел спасти почти всю планету, укрыв людей в пещерах, вооружив их, расставив отряды вокруг крепостей одержимых.
Ибо настал тысячный день, и небеса разверзлись — Ангелы Императора обрушили шквал макробатарей на укрепления и орудия одержимых. Джафар повёл восстание против Султана. Планета вспыхнула праведным огнём! Султан метнулся к окну, разинув рот при виде разрушений. Он попытался дотянуться хоть до чьей-нибудь души, но Ангелы не позволили. Он воззвал к Архиврагу о помощи, но в ответ услышал лишь насмешки — как всегда бывает с теми, кто принимает отравленные дары.
Он обернулся к женщине, ставшей причиной его падения, пылая яростью, но прежде чем он успел вымолвить хоть слово... Шахара снесла ему голову из болт-пистолета, который всё это время был при ней.
— ДА! — Аргента вскочила с пола. — Слава Богу-Императору! Слава Шахаре!
— Планету очистили и освятили заново. Джафара провозгласили новым Султаном. Он правил мудро, женился вновь и произвёл на свет детей, достойно продолживших его наследие. Старое название планеты кануло в забвение, запятнанное скверной. Джафар, будучи любящим отцом, назвал мир в честь дочери, спасшей его.
А о том, как планета, носящая имя Шахары, стала тем чудом, которое мы знаем ныне... это уже другая история, для другого времени.
Я поклонился.
— Прошу! — взмолилась Аргента. — Ещё одну! Я должна узнать, что было дальше!
— Почему Джафар и Шахара устремились навстречу опасности? — спросила Селеста.
— Это был их дом, — ответил я. — Защищать его было их долгом, как защищали они каждую книгу в лавке Джафара. От Архиврага не убежишь. Нельзя притвориться, будто его нет, и надеяться, что он исчезнет. Нельзя спрятаться. Можно лишь встретить его лицом к лицу и победить.
Селеста задумчиво кивнула. Атмосфера менялась. История имела оглушительный успех. Аргента всё ещё порывалась просить новых сказаний, но остальные начали уставать от повестей и стихов.
К счастью, в комнате стояло пианино.
— Думаю, пора сменить настроение, — произнёс я, направляясь к инструменту. — Не желаете ли музыки?
— Ты умеешь играть? — удивился Джей. — Откуда у нищего со Следопыта такие познания?
— Моя мать служила знатной особе, у которой было пианино, — ответил я непринуждённо. — Потом она чертила клавиши мелом на полу нашей лачуги. Напевала ноты, когда я "нажимал" на них.
— Твоя мать умела такое? — изумилась Селеста.
— Она была удивительной, — я сел за инструмент. — Надеюсь, получится сыграть верно... думаю, что-нибудь успокаивающее подойдёт лучше всего.
Эхо Шахары направило мои пальцы, и полились первые капли ноктюрна Шопена. Странное дело — хотя Эхо знало лишь историю жизни композитора, у меня была совсем другая повесть об этой мелодии. Фанфик по вселенной Вархаммера, написанный мной в прошлой жизни. Но рассказать его я не мог — если Селеста или, что хуже, Хайнрикс раскопают правду о происхождении истории... Лучше не рисковать.
Тихий стон Идиры прервал мои размышления.
— Идира? — В голосе Селесты слышалась тревога.
— Эта мелодия... У неё есть история, — прошептала псайкер. — Голоса... Простите.
— Всё хорошо, — мягко ответила Селеста. — Продолжай, Эхо. Расскажи нам.
Шестиминутную композицию пришлось растянуть, повторяя некоторые части. Я был потрясён — Эхо Шахары каким-то образом извлекло историю из моей памяти и передало её Идире через её "голоса". Этот факт заставил мою настороженность к таинственной сущности подняться ещё на несколько делений.
— Это случилось на Криге, — голос псайкера дрожал.
— На Криге не рождались песни, — возразил Абелард. — Разве что до восстания.
— Нет... Во время, — Идира поднялась, её взгляд был устремлён в никуда. — Один аристократ был композитором. Его мать ваяла скульптуры, их поместье в шпилях утопало в саду каменных статуй. Когда лоялисты сбросили ядерную бомбу для очищения от еретиков, пошёл дождь. Чёрный, выжигающий дождь. Композитор стоял и смотрел, как творения его матери растворяются в этих каплях... «Regentropfen» — так назвали эту песню.
Тишина, нарушаемая лишь звуками фортепиано, окутала комнату.
— Я не вижу серого или чёрного, — нарушила молчание Кассия, не отрываясь от своего угла. — Меланхолия — да, но белая. Кристально белая. Мрамор статуй. Лица предателей и гордыни, стёртые временем, очищенные до белизны... Готовые принять новую красоту.
Последние ноты растворились в воздухе. Аплодисментов не было, но я чувствовал — музыка достигла сердец слушателей.
— Пожалуй... На сегодня достаточно развлечений, — произнесла Селеста. — Благодарю всех за этот вечер. Надеюсь, вы получили удовольствие. Мы обязательно повторим.
Гости согласно загудели, начиная расходиться по каютам. Меня никто не поблагодарил — лишь взгляд Абеларда указал следовать за ним. Картину Кассии я так и не увидел — после такой бури эмоций даже представить не мог, что она изобразила.
Возвращаясь в свою каморку, я заметил огромное полотно над дверью — женщина-святая в доспехах, с нимбом, разящая врагов.
— Сир? — обратился я к Абеларду. — Кто это?
— Святая Аргента, — ответил он. — Та самая, в честь которой назвали нашу Аргенту.
— Если её милость захочет меня наградить, — проговорил я, — прошу передать награду семье Небб-Халкотт. Конкретно — Джой Небб или Уэйджу Халкотту. Им виднее, что нужнее.
— Хорошо, — кивнул Абелард. — Сообщить им об этом?
Это был тест. Гордыня — признак слабого характера, но и излишнее смирение не лучше. К тому же, такие вещи всё равно становятся известны.
— Если спросят — скажите. Если нет — незачем упоминать.
Его кивок изменился — из снисходительного "ты новая игрушка Селесты, я просто терплю" он превратился в одобрительное "ты хорошо дрессированный пёс, я позволяю тебе находиться здесь". Маленький шаг вперёд.
— Ты проявляешь удивительную преданность для столь короткого знакомства, — заметил старик.
Воспоминания Следопыта подсказали ответ:
— Я умирал от голода, когда потерял родителей. Ваш корабль был последней надеждой. Я пробился сквозь толпу просящих работу, умолял офицера... Он уже готов был прогнать меня, но тут раздался голос: "Эй! Мы его берём!" Это был Киркс Небб. Не вмешайся он — я был бы мёртв. Теперь я живу в немыслимой роскоши, занимаясь тем, что предначертано моей семье со времён первого Эхо Шахары. Неважно, нужна ли была ему просто ещё одна пара рук, или это была прихоть, или истинная доброта. Мой долг Кирксу Неббу не оплатить парой ящиков провизии.
— Достойный ответ. Я займусь аранжировкой.
— Благодарю. И ещё... Можно попросить обычную одежду? Не хочу портить униформу, подаренную лорд-капитаном. Она для выступлений.
— Распоряжусь, — кивнул Абелард. — Доброй ночи, сказитель.
— Сир! — отдал я честь, прежде чем скрыться в каморке.
Наконец-то полноценный сон — блаженство. Впрочем, утром громогласные гимны Императору из вокс-системы прямо над головой напомнили о местонахождении моего убежища. У порога обнаружился ящик с рубашкой, брюками и прочей одеждой.
Следующие дни потекли размеренно: диктовка, обед в столовой, снова диктовка, сон. На второй день я встретил в столовой Батиса.
— А где шутовской наряд? — поинтересовался он, когда я подсел к нему.
— Свободный торговец сменила его на флотский, — усмехнулся я. — Такой щегольской, что увидишь — честь отдашь.
— Разве что она будет стоять за твоей спиной.
Мы поели в молчании, потом он ткнул в меня вилкой:
— Говорят, это ты виноват.
— В чём?
— Мы больше не прокладываем варп-маршруты. Полный ход на Киаву Гамму.
— Мир-кузню? — я кивнул, вспоминая свою же историю.
— Ходят слухи о еретиках. Ничего серьёзного... пока что, — Батис покачал головой. — Но после твоего "вечера историй" капитан словно с цепи сорвалась. "Нельзя убежать от Архиврага! Нельзя притвориться, что его нет! Нельзя спрятаться! Нужно встретить его лицом к лицу и победить!" Никто раньше не видел в ней такого... пламени. Что ты ей наговорил?
— Всего лишь несколько старых историй.
— Ну, мы прибудем, как только выберемся из Имматериума, так что надеюсь, твоя следующая история будет о...
Вой сирены оборвал его слова. Солдаты повскакивали с мест.
— Неужели?.. — я тоже поднялся.
Батис кивнул:
— На корабль напали.
— Слухи, значит? — усмехнулся я.
Он ответил кривой ухмылкой и бросился к выходу вместе с остальными. Я поспешил в свою каморку — если там не безопасно, то нигде не будет.
Так началась история Киавы Гаммы.
http://tl.rulate.ru/book/122432/5307248
Готово:
Использование:
😳