В полуразрушенном здании, в тёмной маленькой комнате, лежал мальчик. Он не двигался, но слабое вздымание его груди и тихое дыхание свидетельствовали о том, что он жив.
Внезапно дверь, через которую проникал слабый свет, с грохотом захлопнулась, погрузив комнату в ещё большую темноту. Единственный оставшийся свет падал из разбитого окна с левой стороны стены, но он почти не освещал пространство.
Мальчик услышал приближающиеся шаги сзади. Он знал, что это тот самый мужчина, к которому он приближался.
Мальчик знал, что будет дальше. В конце концов, это был не первый раз, когда его избивали. С его губ сорвался тихий вздох.
Внезапно острая боль пронзила его голову.
— Ах! — выдохнул он.
Мужчина подошёл ближе и схватил мальчика за волосы, запрокинув его голову, чтобы заставить посмотреть на себя.
— Хо-хо-хо, ты определённо не такой, как все, — сказал мужчина, слегка усмехнувшись, в его голосе слышалось веселье. — Большинство мальчиков твоего возраста уже бы плакали или умоляли. Как тебя зовут?
Мужчина наклонился, изучая лицо мальчика. В глазах мальчика не было ни страха, ни ужаса, только раздражение, как будто он думал: «Ну вот, опять».
Мальчик молчал, не сводя глаз с мужчины, отказываясь его бояться.
«Интересно», — пробормотал мужчина, и на его лице появилась ухмылка.
«Знаешь, мальчик, хорошо, что ты сам пришёл ко мне. Я так давно никого не пытал». Мне это уже начинает надоедать. Это хорошо, очень хорошо. — Голос мужчины стал маниакальным, и по комнате эхом разнёсся безумный смех.
Мальчик молчал, хотя про себя проклинал свою удачу.
На этот раз будет чертовски больно, — подумал он, снова вздыхая. Его и раньше пытали, бесчисленное количество раз, и он встречал самых разных людей. Но он знал, что этот садист-безумец был одним из худших мучителей. Вздох... Мальчик снова вздохнул, пытаясь пошевелиться, чтобы освободиться от заклинания. К его удивлению, он по-прежнему не мог пошевелить ни одним мускулом. Это был не первый раз, когда на него накладывали заклинание «Свяжи и обездвижь», но обычно он мог сопротивляться или ждать, пока заклинание рассеется. Тот факт, что он не мог этого сделать, означал только одно: этот человек был не похож на мелких уличных бандитов, с которыми он сталкивался раньше.
Мысли мальчика лихорадочно метались в поисках возможного способа сбежать, но его тело оставалось парализованным. И всё же он продолжал пытаться.
— Знаешь, парень, ты довольно интересный, — сказал мужчина с восхищением в голосе. — Я никогда не видел, чтобы кто-то так спокойно вёл себя в подобной ситуации.
Хотя в комнате было не очень светло, для мальчика это не имело значения. Он всегда мог видеть в темноте, независимо от того, нормально это или нет. Так было всегда, с самого детства и до сих пор.
Мужчина отпустил волосы мальчика, и его голова с глухим стуком упала на холодный влажный пол. — Нет имени, да? Или, может, ты просто слишком упрям, чтобы говорить, — усмехнулся он, и в его голосе прозвучала насмешка. Он медленно обошёл мальчика, его глаза сверкали зловещим светом, пока он наслаждался молчанием мальчика. — Значит, безымянный. Тебе подходит, не так ли? Безымянный мальчик в безымянной могиле. В конце концов, кто вспомнит такого никчёмного негодяя, как ты?
Мальчик молчал, его взгляд был прикован к лицу мужчины со спокойным, почти безмятежным выражением. Было что-то нервирующее в том, как его глаза, казалось, заглядывали в душу мужчины, анализируя каждое его движение с отстраненной, расчетливой интенсивностью. Это молчаливое неповиновение грызло мужчину, разжигая его гнев.
- Давай посмотрим, есть ли в тебе что-нибудь особенное, - пробормотал мужчина, почти про себя, присаживаясь на корточки рядом с мальчиком. Его рука зависла над грудью мальчика, излучая бледный, болезненный свет, который, казалось, высасывал тепло из воздуха вокруг них. — Сканирование маны, — прошептал он, и сияние просочилось в кожу мальчика, распространяясь, словно туманные щупальца, по его венам, ища, прощупывая любые признаки силы.
Мужчина нахмурился, сосредоточившись, и выражение его лица сменилось с любопытства на замешательство. — Что… — Его голос был едва слышен, в нём слышалось недоверие. Ни следа маны. Никакой энергетической сигнатуры. Он сильнее прижал руку к груди мальчика, словно пытаясь заставить какую-то скрытую силу проявиться. — Ты просто… пуст. Полая оболочка. Как такое возможно? Даже у самых слабых существ есть какая-то форма маны…
Но мальчик ничего не сказал. Его взгляд не отрывался от мужчины, не мигая и не дрогнув. В его взгляде не было страха, только спокойная, почти пугающая отстранённость, как будто боль и страдания, которые он испытывал, были не более чем незначительным неудобством. Это молчаливое неповиновение разозлило мужчину ещё больше.
« Ты всего лишь жалкий кусок мусора! — выплюнул мужчина, его голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Ты ничтожество! И всё же…» Он стиснул зубы, его раздражение нарастало. - И все же, ты смотришь на меня так, словно все под контролем у тебя. Как будто у тебя есть надо мной какая-то власть.
Его кулак сжался во внезапном приступе ярости, и с яростным ревом он ударил мальчика в живот. Удар был жестоким, звук удара эхом разнесся по пустынному зданию. Тело мальчика дернулось от силы, но с его губ не сорвалось ни звука. Последовал еще один удар, затем еще один, затем пинок по ребрам. Ярость мужчины вырвалась наружу, и он обрушил на мальчика нескончаемый поток ударов, каждый из которых был ещё более жестоким, чем предыдущий.
Кровь брызнула на пол под мальчиком, смешиваясь с грязью и копотью. На его теле, уже покрытом старыми шрамами, теперь появились свежие раны, на коже расцвели синяки, кости трещали под натиском мужчины. Но мальчик всё равно не кричал. Он не молил о пощаде. Его взгляд не отрывался от глаз мужчины, этих холодных, дерзких глаз, которые, казалось, насмехались над ним, даже когда его тело было сломлено и избито.
"Почему ты не кричишь?" — взревел мужчина, его голос дрожал от ярости. "Почему ты не показываешь страха?" Его голос эхом разносился в пустом пространстве, но молчание мальчика было громче и более осуждающим, чем любые слова.
Мужчина отступил назад, тяжело дыша, с окровавленными костяшками пальцев. Он вытер пот со лба и посмотрел на мальчика, лежащего на полу. Мальчик тяжело дышал, его грудь вздымалась и опадала, но его глаза… эти глаза по-прежнему горели тем же непоколебимым вызовом, той же спокойной решимостью, которая отказывалась сдаваться.
— Хорошо, — прошипел мужчина низким и опасным голосом. — Посмотрим, как долго продлится это молчание.
Он поднял руку, и воздух вокруг неё затрещал от опасной энергии. Губы мужчины скривились в жестокой улыбке, и он прошептал: «Пылающее прикосновение». Его рука засияла ярким красным светом, а от ладони повалил обжигающий жар. Когда он прижал её к груди мальчика, комнату наполнил тошнотворный запах горящей плоти, а кожа мальчика обуглилась под прикосновением мужчины. Тело мальчика напряглось, мышцы напряглись от боли, но он всё равно не закричал.
Улыбка мужчины дрогнула, он разочарованно прищурился. — Электрический разряд! — прорычал он, и в его голосе послышалась злоба. Между его пальцами заплясали искры, прежде чем он ударил мальчика по боку. Ток прошёл по телу мальчика, его мышцы бесконтрольно сокращались, пока электрический разряд пронзал его нервы. Боль была мучительной, раскалённой добела агонией, которая грозила лишить его рассудка, но мальчик стиснул зубы, и из дёсен потекла кровь, пока он боролся за то, чтобы не закричать.
Разочарование мужчины росло с каждой неудачной попыткой сломить волю мальчика. Его глаза сверкали злобой, когда он прошептал следующее заклинание. «Ядовитые шипы». Из руки мужчины вырвались тёмно-зелёные лианы, обвивая руки и ноги мальчика. Шипы глубоко вонзились в его плоть, впрыскивая мерзкий токсин, который распространился по его кровотоку, как лесной пожар. Перед глазами мальчика всё поплыло, голова закружилась, когда яд начал действовать, но даже когда яд потек по его венам, он не хотел доставлять мужчине удовольствие, крича от боли.
— Думаешь, сможешь продержаться дольше меня? — прорычал мужчина, его голос дрожал от смеси гнева и страха. «Ты думаешь, что ты сильнее меня». Он видел боль на лице мальчика, кровь и ожоги, глубокие порезы и болезненно-зелёный оттенок отравленных ран. Но, казалось, ничто из этого его не сломило. Ты думаешь, что это игра, не так ли? — выплюнул он, повышая голос. Ты думаешь, что можешь просто посмеяться над этим.
Мальчик, несмотря на боль, рассмеялся. Это был слабый, хриплый звук, больше похожий на кашель, чем на смех, но этого было достаточно, чтобы кровь застыла в жилах мужчины. Этот смех, этот насмешливый смех сказал ему, что он потерпел неудачу. Что бы он ни делал, этот мальчик, этот безымянный мальчик, не сломается.
Глаза мужчины вспыхнули жаждой крови. «Что ж, ладно. Ты сам навлек это на себя». Он сделал шаг назад, его руки двигались в замысловатом жесте. Выражение его лица исказилось от садистского ликования, когда он произнес заклинание, от которого, казалось, потемнел сам воздух вокруг них. - Возможно, ты этого не знаешь, но то, что я собираюсь сделать… Это запрещено. Только самые порочные души осмелились бы им воспользоваться. Это называется… Круцио".
Когда слова слетели с его губ, в комнате, казалось, потемнело, температура упала, и заклинание начало обретать форму. Воздух стал тяжелым, почти удушающим, когда черная аура окутала руки мужчины, источая зловещую энергию. -Это проклятие, - усмехнулся мужчина, - является чистейшей формой агонии. Говорят, что даже самые сильные умы ломаются в течение нескольких секунд, моля о смерти.Давайте посмотрим, как долго вы сможете продержаться, чтобы также вызывающе смотреть мне в глаза.
Мужчина произнёс заклинание, и мир мальчика взорвался болью. Это было не похоже ни на что из того, что он когда-либо испытывал. Каждый нерв в его теле кричал от агонии, пока проклятие разрывало его на части, словно саму его душу. Его мышцы сводило судорогой, казалось, что его кости ломаются и срастаются в бесконечном цикле мучений. На этот раз он не смог сдержать крик, вырвавшийся из его горла. Этот звук был таким грубым и полным агонии, что эхом разнёсся по пустым коридорам ветхого здания, свидетельствуя о невыносимых страданиях, которые он испытывал.
Мужчина стоял над ним, и на его губах играла садистская улыбка, пока он наблюдал, как мальчик корчится в агонии.
— Каково это, а? — насмехался он, и его голос сочился жестокостью. — Каково это — быть по-настоящему бессильным? Быть во власти того, кто сильнее тебя?
Но даже когда проклятие терзало его тело, разум мальчика боролся за то, чтобы удержаться. Он чувствовал, как его сознание ускользает, как темнеют края его зрения, когда боль грозила утянуть его на дно. Но его эго и воля отказывались сдаваться. Он прикусил язык, и вкус крови наполнил его рот, придавая ему сил, напоминая, что он всё ещё жив. Всё ещё борется.
Прошло шестнадцать минут, каждая из которых была вечностью страданий. Мужчина наблюдал в недоумении, его уверенность пошатнулась, когда мальчик продолжил терпеть невообразимые муки. Он тяжело дышал, его руки дрожали. Он сделал один дрожащий шаг назад, затем другой, пока не прижался спиной к стене.
Мужчина дрожал от страха. Мальчик, возможно, не знал, что означает это заклинание, но мужчина знал.
Это заклинание было Круцио
Оно было запрещено не потому, что имело побочные эффекты для пользователя, а потому, что никто, даже сам дьявол, не заслуживал такой боли. Круцио входило в тройку самых мучительных заклинаний во всём мире.
Заклинание было настолько отвратительным, что если бы кого-то поймали на его использовании, то казнили бы независимо от того, кем он был, даже если это были герои или члены королевской семьи.
Мужчина был морально истощён, его запас маны иссяк. Но потрясение от того, что только что произошло, было самым сильным из всех. Он не мог понять, какая сила воли или духа нужна, чтобы продержаться хотя бы минуту под Круцио, не говоря уже о более чем шестнадцати минутах.
Глядя в налитые кровью глаза мальчика, которые теперь были наполнены ужасающим намерением убийства, мужчина неудержимо задрожал и рухнул на землю, и затрясся от страха.
http://tl.rulate.ru/book/121590/5090329
Готово:
Использование:
