Каждый трюк зависит от моего контроля над телом, рокусики раскрывает нечеловеческий потенциал тела и вот, доступ к сложнейшим для предыдущего Кронена трюкам! Да, я уже так-то поднялся на уровень выше пикового Кронена из воспоминаний, то же касается и показателя в двенадцать единиц силы. Могло показать мало — у Маргарин наверняка на порядок больше, но для простого человека это как стать всемогущим. Что же означает та же дополнительная атака? Да по сути то, что количество атак, которые я мог сделать за удобный момент — а показатель там разнился от одной до пяти, зависит от показателя скорости, можно было увеличивать в два раза просто за счет мастерства. Отлично, даже очень.
Но применить куда-то эти умения я не мог… Примерно два дня я мог только лежать — меня перенесли в личную каюту и оборудовали её должным образом. Высадки на острова и оценка ситуации на них происходило без меня, я даже не мог сказать, следят ли за нами дозорные. СиДи обычно добровольно приходила ко мне и кормила из ложечки.
— Скажи… — в один такой момент я серьезно присмотрелся к одетой по форме девушке, прищурившись на ее ложку. — Зачем ты начала всем этим заниматься? Для чего тебе понадобилось помогать воровать? Ради чего я тебя разоблачил?
— …Интересуетесь уже после того, как снесли всех дозорных, как пожар? — она выглядела не очень счастливой. — Знаете, Капитан, мои мотивы не то чтобы альтруистичны, если хотите просочувствоваться, то у вас не получится.
— И всё же, — она сумела заинтересовать.
— Хмх, просто я не умела делать ничего, — пожала она плечами, чем вновь удивила. — Я устраивалась работать и делала вид, что хорошо выполняю своё дело. Пока других сокращали, у меня получалось вертеться и оставаться на плаву, в большинстве случаев я даже никогда не совершала свои обязанности, перекидывая их на других людей. Там, где хорошо платят, там и мошенники, это про меня.
— Зачем? — меня поразило такое откровение. — И как ты продержалась в дозоре?
— Не знаю. А чем еще заниматься по жизни, кроме как не работать? Просто у всех других людей работа заменяет жизнь, для меня же она стала чем-то веселым, местом, где можно позабавиться. Но чтобы платили больше, нужно все же что-то уметь, я умела проворачивать мошеннические схемы, как теперь думаешь, за что Коммодор меня заметил? Если же хочешь знать, если ли у меня великая цель, как у каждого из вас… нет, скорее всего нет. Разве что стать такой богатой, чтобы больше не работать.
Хотелось закрыть лицо руками и засмеяться, но двигать то ими я не мог! Поэтому просто растянул веселую улыбку, смотря на отводящую свой взгляд девчулю, стало понятно чего она так быстро смогла подняться из разряда слуг в члена команды. И с одной стороны не зря Кронен разоблачил ее, а с другой, весело же теперь надеется на помощь этой самой девушки, так как никто другой больше не помогает.
— Но в этой команде тебе платят не сильно много, — сказал я, когда мне протянули ложку с едой. СиДи сразу разочарованно опустила голову.
— Знаю. Это очень обидно, а еще опасно.
Можно сказать, сейчас она просто подлизывалась, чтобы получить побольше очков репутации, но мне не было смысла на это злиться. Остальная команда скорее всего вообще хочет забрать у меня власть, но я восстанавливался настолько быстро, что они могли лишь разевать глаза от удивления. СиДи — это меньшее зло.
Утром третьего дня, сняв с себя гипс, я, наконец, решился встать на ноги. Боли не было — кости ещё не зажили полностью, но мой высокий болевой порог уверял, что это не проблема. Разминая руки, я спустился под палубу и, предвкушая завтрак, присоединился к команде, которая уже уселась за столом.
— Капитан! — воскликнул Ягнёнок, его лицо выражало удивление и радость одновременно. Остальные члены команды, включая СиДи, просто удивлённо смотрели на мое свободно двигающееся тело. — Вам наложить покушать?
— Будь добр, — сказал я, и спутник, не раздумывая, поднялся и сам наложил мне порцию из маленькой кастрюльки. Минк поднёс мне порцию риса с яркой красной подливой и большим куском мяса. Я, не задумываясь, положил ложку в рот, в то время как ребята с усмешками наблюдали за моим лицом. Одна СиДи выглядела несколько виноватой. Их порции выглядели совершенно иначе… остро. Даже слишком остро. Узнаю свою команду. — Как всегда, превосходно, — ответил, не подав признаков слабости. Несмотря на горящие губы и язык, начал стремительно всё уплетать, радуясь, что могу, наконец, поесть сам.
— А СиДи визжала, как кошка, — разочарованно обозначил Ягненок.
— Я ненавижу острое!
Команда, как и всегда, была полна задора и оптимизма. Недавний бой, который мы, если быть честными, восприняли скорее, как поражение, ничуть не поколебал их дух — они использовали это разочарование для тренировок. Их смех, шутки и веселье звучали, как обычно, будто не было ни ран, ни усталости. Это создавало особую атмосферу, в которой я, возможно, впервые с момента прибытия на этот корабль, сумел по-настоящему улыбнуться. Они как и я хотели стать лучше.
— Хех, — протянул я, решив внести свою долю в этот общий настрой. — Знаете, чтобы становиться лучше, надо иногда и проигрывать. Выпьем же за то, насколько мы “хороши”! — я поднял бокал с напитком, что стоял рядом, надеясь хоть немного поддержать веселье. Но вместо ожидаемого смеха за столом воцарилась тишина. Взгляды всех были направлены на меня — кто-то хихикал, но не со мной, а надо мной, кто-то смотрел с лёгкой усмешкой. Даже СиДи, обычно серьёзная, позволила себе улыбнуться в уголках губ.
— Капитан, — раздался ехидный голос Ягнёнка, — Вы станете лучше, если проиграете нам. — И ехидно так посмеялись, лишь для того, чтобы опять меня принизить. Даже в уголке рта СиДи мелькнула усмешка! Поняв, что да — команда не поменялась, я быстро и словесно их всех унизил и в обычно токсичной обстановке доели наши блюда.
После перекуса я серьёзно задумался над полученным опытом, мне стало объективно интересно — что нового я узнаю от всего окружающего меня мира? Боевые стили, воспоминания Кронена, это всё, конечно, хорошо, но только недавно я начал осознавать, что каждое приключение должно давать новый опыт и за кодексом Кронена этого всего не добудешь. Нужно научиться веселиться.
Набравшись смелости, я спустился на нижнюю палубу и, остановившись перед каютой Маргарин, постучал в дверь. Оттуда раздался ленивый, но явно раздражённый голос:
— Какого чёрта тебе надо?
Открыв дверь, я застал Маргарин в весьма вызывающей позе. Она лежала поперёк кровати, запрокинув ноги на спинку кресла, которое было неподалёку. Одну руку она лениво свесила с кровати, а в другой держала книгу. Её голова была небрежно приподнята на подушке, а волосы хаотично разметались по постели. Поза демонстрировала её животное превосходство над всеми гостями.
— Ну? Чего тебе надо? — протянула она, приподняв одну бровь, как бы намекая, что мои дела едва ли могут быть настолько важны, чтобы отвлекать её от столь "важных" занятий.
— Дашь мне что-нибудь почитать? — без доли застенчивости спросил я.
— …Зачем?
— Хм. Рано или поздно эти сражения закончатся. Я не хочу вернуться к обычной жизни и ощутить себя ничего не знающим человеком, — кому как не Маргарин, занимающейся обучением, чтобы потом стать императрицей, знать об этом больше остальных?
Вот она и поняла меня, неспешно указав мне на полку своих сокровищ, как бы приглашая взять, что душе угодно. Я нашёл не самое бесполезное чтиво и устроился прямо на том самом кресле, куда Маргарин закидывала ногу. Отсюда открывался ещё более отличный вид на её позу — даже если она и дёрнула глазом так, словно я тут явно лишний.
Хотя при всём этом, она периодически посматривала на меня — как я неотрывно взирал на книгу, с интересом погружаясь в труды неизвестным мне писателей. Да так возмутил девушку своими действиями, что она подала голос.
— Ты странный, — сказала спустя пять минут растянувшаяся по всему дивану девушка. Я лишь покачал в непонимании головой. — Как бы сказать… Ты думал зачем дозору такое оружие, как ты? Зачем они создают хладнокровные машины для убийства?
— …Чтобы выполнять чёрную работу, очевидно.
— Чтобы навязывать другим свою точку зрения, — дополнила Маргарин, — Но когда оружие выполняет больше функций, чем в него заложено, это всех пугает. Вот почему они тебя боятся, ты многофункционален, это вредно. Но это интересно. Более широкий опыт может сделать из функции хорошую вещицу. Я, возможно, перениму твой опыт, когда стану Императрицей.
Я даже растерялся. Значит, вот как на меня смотрит команда? Функция, которая начала выходить за рамки дозволенного? В таком случае забавно — ведь это можно было причислить буквально к каждому члену моей команды, возможно это и есть причина, по которой мы владеем королевской волей? Про нее, кстати, тоже не стоило забывать — я не знал точных параметров, которые нужны, чтобы её применять — знал только, что нужно по меньшей мере четырнадцать очков харизмы, но больше ничего.
В мою новую расширенную версию интересов вошла и тренировка этой самой воли, ради чего обычно проводил время с Гэрри. После весёлого провождения с Маргарин, решил приходить к нему за осознанием самого себя. Знаю, харизма и уродливая улитка вещи особо несовместимы, но нет на корабле существа, который уделял бы самопознанию больше времени. Придя к нему в каюту, я так же как и с Маргарин напросился просто посидеть и поразвиваться.
Улитка, как оказалось, не тратила всё время на одни свои лекарства — пускай я был быстро строго уверен в обратном. Он изучал собственное тело, и пускай вначале он как-то стеснялся моего присутствия во время этого процесса — всё же использовать разные метаморфозы на глазах другого человека, перед которым не хочешь показаться слабым — это стремно, но со временем он привык.
— Гэрри, ты когда-нибудь задумывался, как проявлять свои амбиции наружу? — спросил я однажды, чем привёл его в замешательство.
— Капитан, если честно, я устал слышать от вас намёки на то, что мне не хватает харизмы, — ответил он с явным раздражением, прищурив глаза, и вновь попытался сменить своё лицо. Это, пожалуй, было его любимым занятием — менять внешний вид, только вариации всегда были либо «чуть менее уродливый», либо «чуть более уродливый».
— Не в этом дело, — добавил я, заметив, как он нервно дёрнул веком. — Меня больше интересует самопознание. Ты ведь отшельник, чем же занимался в своих… горах?
Гэрри сморщился и почмокал губами, выражая недовольство моим вопросом. Однако, к моему удивлению, он всё-таки задумался. По моим приценкам, несмотря на слабую харизму, он был ближе всех к открытию королевской воли — если, а точнее, когда он станет соответствовать всем требованиям, то сумеет пробудить её сразу. Почему? Да просто никто не изучает себя так хорошо, как он.
— Не думаю, что скажу что-то, чего вы не знаете, — и в один момент просто пожал плечами. — Я учился контролировать свои эмоции, потому что моя телепатия давала иногда сбой. Самопознание — это возможность легко пережить любой эмоциональный кризис. Но думаю с этим у вас всё хорошо.
— "Может быть, но это лишь внешнее впечатление".
Гэрри не мог заглянуть в глубины моего сознания; он не понимал, что многие из тех эмоций, которые я демонстрировал, были лишь масками, поддерживающими образ Кронена. Но он был ближе всех, чтобы говорить со мной на чистоту, он видел сквозь меня, и мог дополнять мои мысли. Он же имел ввиду, что Королевская воля часто пробуждается в моменты, когда люди не способны контролировать свои сильные эмоции. Я начинал осознавать, что и сам должен был бы испытать нечто подобное, чтобы открыть эту силу. Однако возникал вопрос: возможно ли найти иной путь?
— Ты можешь считать, что эмоциональная устойчивость может быть достигнута только, как практика в виде медитации, но в этом ты ошибаешься, — Гэрри полюбил устраивать полемику. — Посмотри на Ягнёнка, любящего порефлексировать в своих красочных мирах, состоящих из фантазий. Или на Маргарин, в основе которой лежит философия силы, основанная вовсе не на физической силе, а на внутреннем стержне — угадай, почему она до сих пор не познала себя?
— Ей сложно не склонять голову, если она боится, — ответил после короткого размышления, вспомнив забитое от страха лицо Маргарин. Улитка щёлкнула пальцами.
— Ты можешь сказать, что эти вещи не так связаны с самопознанием, как то, чем занимаюсь я, но в том то и дело, что путей может быть великое множество. Я считаю за самопознанием лежит нечто большее, чем душевное спокойствие, за ней находится нужная мне сила. Он зависит от смысла твоей жизни.
В чём же, собственно, заключался мой смысл? "Подавлять других, чтобы не дать подавить себя", — эта мысль промелькнула у меня в голове, когда я осознал, чем занимался все последние месяцы своего пребывания в этом мире. Изо дня в день, без перерывов, я стремился к некой свободе — даже пытался доказать ГеймМастеру, что справлюсь. Маргарин была права: я перестал выполнять ожидаемые от меня функции и вышел за рамки.
Но разве это чем-то отличается от её философии силы? На самом деле, да — я не жаждал силы ради силы, и меня уже не сильно тяготила ситуация, в которую я попал. Я лишь хотел показать всем своё место. Мои действия обусловлены желанием поставить Мастера на место; для этого нужна сила, и она, как и знания, служит лишь средством. Когда я это осознал, на душе стало спокойнее. Я наконец понял, почему так жажду уничтожить и разрушить базу своего бывшего босса Кронена: меня пытаются подавить!
Я начал размышлять о победе над ним не как о навязанной необходимости, а с точки зрения короля. Не по наследству, но по восприятию. В моей голове сам собой формировался план, как пробраться через водный путь, закрытый смертоносным полем. Ответ не был столь прост, и я решил обратиться к Ягнёнку, застигнув его на своём троне, играющим с нарисованными игрушками. Он изобразил нашу команду в виде плюшевых фигурок и расположил нас перед пентаграммой, восхваляя себя. Опять саморефлексировал.
Весёлый, но ужасный, он уважал только силу и не ценил тех, кто боялся его.
— Эй, хочешь повеселиться за нарисованием живых существ? — я наступил на сделанные им фигурки, но вызвал тем самым интерес.
— Опять что-то придумали, Капитан?
— Нет, просто твоим способностям пора выйти на новый уровень, — мы могли потренировать способности наших фруктов вместе. В целом, мы этим всегда и занимались — он создавал, а я подавлял ломая. Пока всё согласовывалось, это не доставляло никому проблем. Но перед этим надо было с чего-то начать. Ягнёнку нужно было оживить нечто состоящее из красок — такое сложно себе даже представить, но следуя заветам Гэрри, я заставлял его продолжать рефлексировать. Придать своим краскам эмоции, чувства, вложить в них мысль.
Когда ему не удавалось добиться нужного результата, я безжалостно топтал всё, что он создал, разрушая каждую каплю чувств, вложенных в его работу. Возможно, это выглядело так, будто я веду себя как последняя мразь — и, по сути, это было правдой. Но нет ничего более провокационного для короля, чем заявить, что его достижения далеки от совершенства. Сначала я даже не прилагал особых усилий. Его нарисованные туши животных были либо мертвы, либо совершенно лишены разума, и я рвал их на части, словно тонкую бумагу.
http://tl.rulate.ru/book/120757/5066652
Готово:
Использование:
