За обеденным столом Хан Юньси не могла разглядеть фигуру ХуМина.
Разве он не сказал, что вернулся, так почему же он не присоединился к ним за ужином?
Более того, судя по выражению лица матери, она была чем-то обеспокоена. Неужели это из-за ХуМина?
Хан Юньси не могла не вспомнить слова ХуМина, сказанные ей.
Казалось, он был разочарован в них. Хан Шуйи тоже. Разве он не знал об отношениях ХуМина и Ли Юэ? Почему он все еще активно общался с Ли Юэ и хотел, чтобы она держала это в секрете? Разве они не исключили ХуМина?!
Подумав об этом, девушка расстроилась и, подняв глаза на мать, спросила,
«Мама, где брат?»
«А... разве твой брат не здесь?»
Госпожа Хан посмотрела на Хань Шуйи, который тоже выглядел ошеломленным.
Но он быстро понял, кого имела в виду Хан Юньси. Его лицо было невыразительным, но внутри он почувствовал холодок.
Он понятия не имел, что за таблетки ХуМин подарил Юньси, но раньше их ничего не связывало. Но теперь Юньси неожиданно начала заботиться о ХуМине.
Это была плохая новость для него!
Он медленно опустил голову и продолжил есть. Госпожа Хан, видя это, подсознательно предположила, что Хан Шуйи несчастлив.
Неужели Юньси заставила его чувствовать себя отверженным? Ведь он был родным братом Юньси. Однако Юньси теперь называла кого-то другого 'братом', что, должно быть, заставляло его чувствовать себя неловко.
В связи с этим выражение лица госпожи Хан ожесточилось, и она отругала Юньси.
«Юньси, разве я тебе не говорила? Хан Шуйи - твой брат. ХуМин - просто чужой ребенок!»
«Мама, разве не ты вырастила ХуМина? Мы прожили вместе столько лет. Разве это слишком, чтобы я называла его 'братом'?!»
«Между вами нет кровного родства! И, кроме того, он даже не хочет прийти на ужин. Он что, относится к нам как к семье?!»
Глаза Хан Юньси расширились от недоверия. Трудно было поверить, что эта женщина, такая резкая и враждебная, была ее собственной нежной и заботливой матерью. Ведь когда-то ее мать любила ХуМина до небес!
Почему же теперь, когда она узнала настоящую личность ХуМина, ее отношение так резко изменилось? Неужели все эти годы его воспитания ничего не значат?
Хан Юньси с трудом смирилась с реальностью. Она отложила палочки и сказала: «Я сыта», после чего повернулась и ушла.
Госпожа Хан побледнела от гнева, глядя на большую порцию еды, все еще остававшуюся в миске Юньси. Ее ранее послушная дочь теперь не подчинялась ей из-за ХуМина.
Даже если то, что она сказала, было правдой, почему ее дочь не могла этого понять?
«Ты это видишь? Я не знаю, что ХуМин сделал с ней, но ты ее настоящий брат! Вы так хорошо ладили, а теперь это случилось!»
Госпожа Хан была в ярости, а Хан Шуйи утешал ее на стороне.
«Мама, понятно, что Юньси не примет это так быстро. Кроме того, ХуМин действительно член нашей семьи, и Юньси просто беспокоится, что ваши отношения с ХуМин могут испортиться».
«И теперь это я хочу, чтобы наши отношения испортились? Это у семьи Хан ХуМина есть скрытые мотивы!»
«Хватит!»
Внезапно Хан Литянь, спокойно сидевший в стороне, сурово посмотрел на жену и произнес.
«Что бы ни делала эта пара, ХуМин не имеет никакого значения. В чем ты обвиняешь ХуМина?»
«Я...»
Госпожа Хан хотела объяснить, но, вспомнив, что она сказала ХуМину сегодня, не могла отделаться от чувства вины.
[Это я сказала от злости. Это неправда].
утешала себя госпожа Хан.
Выражение лица Хан Шуйи на мгновение стало мрачным, а его кулак сжался под столом.
...
ХуМина нигде не было видно ни в субботу, ни в воскресенье. Он словно исчез с лица земли, и никто не мог его найти.
Однако кто-то видел, как он каждый вечер возвращался в свою комнату, но никто не знал, что он там делает. Слуги на вилле семьи Хан переговаривались между собой. Они считали, что ХуМин скоро будет изгнан.
Ведь они знали об инциденте, когда его родители приехали, чтобы доставить неприятности. Они хотели вернуть Хан Шуйи, утверждая, что он их ребенок! Что касается ХуМина, то о нем не было сказано ни слова, вероятно, потому что им не нужен был этот ребенок, который уже испортил их репутацию.
Вскоре наступил понедельник, день занятий.
Сегодня Хан Литянь встал рано, переоделся и стал ждать ХуМина у двери. Как и ожидалось, ХуМин шел к двери рано утром, одетый в школьную форму.
«ХуМин».
Когда ХуМин проходил мимо него, Хан Литянь окликнул его.
На лице ХуМина отразилось удивление. Хан Литянь ждал его так рано утром.
«Папа».
«Садись, я отвезу тебя в школу».
«...Хорошо.»
ХуМин мог бы отказаться, если бы это был кто-то другой, но это был глава семьи Хан. ХуМин прекрасно понимал свое положение в семье Хан. Он не мог отказать ни эмоционально, ни логически.
Он открыл заднюю дверь и вошел внутрь. Однако при виде этой сцены глаза Литяня слегка потемнели. ХуМин всегда любил сидеть на переднем пассажирском сиденье.
[Он действительно сильно изменился.]
Хан Литянь не мог описать это чувство. Он заметил, что ХуМин стал более зрелым и собранным, чем раньше, но при этом более молчаливым.
«Юньси рассказала мне, что случилось в пятницу. Твое лицо все еще болит?»
«Все в порядке. Это был не сильный удар».
«Директор прислал мне сообщение и сказал, что ученик был исключен. Что касается водителя, то ваша мама сказала, что он был закреплен за Шуйи и что она не хочет его увольнять. Поэтому я нашел нового водителя, который заберет тебя».
Хан Литянь открыл рот и наконец добавил,
«Жаль, что тебе пришлось страдать».
ХуМин посмотрел в окно и издал из горла приглушенное «Мм».
Атмосфера в машине на мгновение стала напряженной. Однако из задней части машины послышались два голоса.
«Папа, почему ты разбудил меня так рано? Я так хочу спать».
«Хочешь кофе?»
«Нет, он слишком горький!»
Хан Юньси открыла дверь машины. Ее глаза, которые были настолько сонными, что едва открывались, внезапно засветились!
«Брат! Мы сегодня вместе пойдем в школу?!»
Хан Шуйи открыл дверь, но замер, увидев ХуМина, сидящего на заднем сиденье. Он не ожидал, что ХуМин окажется здесь. Неудивительно, что вчера Литянь попросил их встать пораньше. Он уже все спланировал.
Хан Шуйи наклонился и сел на заднее сиденье, улыбнулся ХуМину и сказал,
«ХуМин, я не видел тебя несколько дней».
Улыбка была все такой же яркой и солнечной, но какое извращенное лицо скрывалось за этой ревнивой и лицемерной маской?
Губы ХуМина изогнулись в улыбке.
«Мы будем часто видеться».
http://tl.rulate.ru/book/120725/5051382
Готово:
Использование:
