Не Хуайсан не хотел проводить время с Цзян Чэном. Как бы ему ни нравилось изображать изнеженного принца и притворяться неумелым, чтобы избежать ответственности, он ненавидел слушать чужое нытьё. И всё же, он был здесь в разгар великолепного солнечного дня, сидел в полупустом павильоне и выслушивал все горести наследника Ордена Цзян.
— Честно говоря, я не знаю, чего хочет мой отец. Я пытаюсь угодить ему, но вижу это в его глазах. Он думает о Вэй Усяне и о том, что тот справился бы с задачей лучше.
— Это не...
— Мне так надоело слушать о нём. Либо мой отец говорит о нём, либо моя мать постоянно сравнивает меня с Цзинь Цзысюанем или Близнецами-Нефритами. Ни один из них не отдаёт должное тому, как усердно я работаю.
— Цзян-сюн, может быть…
— Это достаточно плохо, что они продолжают и продолжают говорить о них дома, но потом я прихожу сюда и, чёрт меня побери, если Вэй Усянь и Лань Ванцзи не будут темой у всех на устах всё обучение. Они же обрезанные рукава! Я написал об этом матери и отцу. Пусть теперь гордятся этим паршивцем!
Хуайсан испустил долгий вздох, задаваясь вопросом, не было ли это одним из кругов его личного ада, а потом встал и взмахнул веером, пытаясь прервать этого придурка.
— Цзян-сюн. День жаркий, и я хочу пить. Почему бы нам не вернуться в твои покои? — Он вытащил из рукава кувшин «Улыбки Императора». — У меня есть вино, и я ищу кого-нибудь, с кем можно было бы напиться.
Наследник Ордена Цзян сделал паузу, и его обычный хмурый взгляд смешался с искушением:
— Разве ты обычно не пьешь с ними?
Ах, как ему хотелось ответить чем-нибудь грубым и резким, однако у него была миссия, а это означало, что придётся мириться с ревнивым заклинателем.
— Эх, они бросили меня ради друг друга. Да и как выдержать столько сердечных взглядов и флирта? Пришло время двигаться дальше. – И он небрежно взмахнул веером, позволив Цзяну понять его комментарий так, как он хочет.
— Тьфу. — Цзян Чэн сделал рвотное движение. — Без подробностей, пожалуйста. Ну же, теперь мне нужно выпить.
Хуайсан спрятал улыбку за веером и последовал за Цзяном обратно в его комнату. Пока всё шло хорошо. Оказавшись внутри, он опустился на колени перед низким столиком и вытащил несколько кувшинов из своего рукава-цянькуня. Глаза Цзяна засияли одобрением. Он схватил кувшин, открутил крышку и сделал большой глоток.
Довольный Хуайсан наполнил чашку и не торопясь пригубил алкоголь. У него не было способности А-Сяня выпивать чашу за чашей, не напиваясь, но он мог держать себя в руках. Как бы сильно он ни хотел избавиться от нынешней ситуации, ему нужно было сохранять рассудок.
— А, эта штука хороша. Не так хороша, как лотосовое вино, но приличная. — Цзян Чэн растянулся на одной из подушек, разбросанных по полу вокруг низкого столика, и отпил ещё немного.
Его щёки уже порозовели, а по шее побежала пятнистая красная дорожка.
— Я никогда не пил лотосового вина, — надувшись, сказал Хуайсан, вынул из рукава немного арахиса и прожевал несколько ядер.
Цзян Чэн указал на нового приятеля пальцем:
— Ты должен прийти и посетить Пристань Лотоса. Пристань Лотоса не похожа на Облачные Глубины. Еда там восхитительная, особенно, когда готовит моя сестра — острая, но не смертельно опасная. Этот уличный сопляк любил острое. Он мог испортить любое блюдо, вылив в него целую бутылку масла чили. Никто другой не осмелился бы это съесть. — Он отшвырнул пустой кувшин в сторону и потянулся за следующим: — Ты должен держаться от него подальше, если не хочешь испортить свою репутацию.
— Если с ним проблемы, почему ты настаиваешь на том, что он принадлежит Юньмэн Цзян? — спросил Хуайсан, поигрывая своей чашкой.
Черты лица наследника Цзян исказились от раздражения.
— Потому что, кто он такой, чтобы оставлять Юньмэн Цзян? Он всего лишь сын слуги. Какое право он имеет отделяться от такого великого Ордена, как наш?
— Я не знаю, Цзян-сюн. Он и его братья добились значительных успехов. Их талисманы и обереги востребованы у заклинателей во всём мире, — проговорил Не Хуайсан с оттенком замешательства, как будто он не совсем понимал это.
Щёлкнув языком, Цзян Чэн отмахнулся от его комментариев:
— Грязные уловки. Ни один истинный совершенствующийся не полагается так сильно на талисманы. Конечно, есть несколько полезных, но хороший меч и сильное ядро — это всё, что нужно.
— Но талисманы полезны для тех из нас, у кого нет сильного ядра, — проскулил Хуайсан, опираясь на свою репутацию слабого заклинателя.
— Пфффф. Кто вообще эти братья Усяня? Ничего, кроме пары таких же отпрысков трущоб, как и он. Этот Мэн Уяо всего лишь сын проститутки, а этот надоедливый мелкий парень, Ян, был ничтожеством, которое они где-то подобрали. Братья. Нелепо! Жалко! — Цзян Чэн схватил ещё один кувшин и залпом проглотил половину его содержимого. — Он оставил респектабельную жизнь в Пристани Лотоса, чтобы заняться мусором. Каким бы гениальным ни считал его мой отец, истинное лицо Усяня проявилось, когда он подружился с себе подобными!
Пока осёл разглагольствовал, Хуайсан достал из мантии своё последнее произведение искусства и положил его под одну из подушек. Ему хотелось ударить Цзян Чэна. Как он смеет принижать достижения Вэй Ина и его братьев? Что дало ему право унижать их просто потому, что они не родились в Ордене? Насколько он мог судить, большинству Орденов нечем было похвастаться.
— Тогда почему ты хочешь, чтобы он вернулся? Я не понимаю. Я действительно не понимаю, — сказал Хуайсан, потягиваясь, как будто на него подействовало вино.
— Я не хочу, — настаивал Цзян Чэн, выпячивая грудь. — Но он в долгу перед Орденом Цзян. Мы взяли его, спасли из канавы, где ему самое место. И где же его благодарность? Какое право он имеет отвергать нас? Он никто, сын слуги, сирота.
Хуайсан издал звук, похожий на согласие, но больше склонялся к отвращению. Он рассеянно поигрывал с бамбуковым ковриком, покрывавшим деревянный пол, и при этом постепенно продвигался к кровати Цзян Чэна.
— Грёбаный обрезанный рукав! Я рад, что он ушёл. Подумай о том, какой позор он навлёк бы на Юньмэн Цзян, если бы остался. — Цзян Чэн мрачно усмехнулся. — Мать заставила бы его пожалеть о том, что он когда-либо проявлял такое девиантное поведение. Она всё ещё может, если когда-нибудь доберётся до него. Она ненавидит Усяня, и я её не виню. Он и его шлюха-мать разрушили брак моих родителей.
Разве этот парень не устал жаловаться на одно и то же? Хуайсан подавил раздражённое рычание и сунул ещё один рисунок под матрас Цзяна. Подыскивая другое место, он на мгновение остановился и постучал веером по подбородку, прежде чем засунуть ещё один лист под кровать. Никогда не помешает быть тщательным в планировании.
Пока Цзян Чэн продолжал пить и разглагольствовать о своей ужасной жизни, Хуайсан разложил по комнате ещё несколько искусно сделанных рисунков. Он потратил значительную часть своего учебного времени на создание замечательного ассортимента жутких, ползающих тварей, и был очень горд выбором, который у него был, чтобы развлечь наследника Цзян, пока тот спит. Или пытается спать. Эта мысль заставила Хуайсана ухмыльнуться.
Он ещё раз мысленно поблагодарил всех небесных существ за то, что они вдохновили А-Сяня помочь ему с совершенствованием. Он был почти готов удивить своего старшего брата своими достижениями. Всё, что ему было нужно, это подходящий случай.
Поначалу Хуайсан собирался сделать своё сильное золотое ядро сюрпризом на день рождения Минцзюэ, но вскоре он обнаружил, что получает извращённое удовольствие, сохраняя своё мастерство в секрете. Каждый раз, когда его брат кричал на него из-за сабли, Хуайсан наслаждался от осознания того, что его ядро выросло в несколько раз за последние несколько лет. Кроме того, он по-прежнему предпочитал, чтобы кто-то другой нёс его на сабле, когда он куда-либо собирался. Зачем позволять кому-то знать, что он может позаботиться о себе, когда они готовы сделать это за него?
— Ах, Цзян-сюн, уже почти комендантский час. Мне пора возвращаться к себе. — Хуайсан добавил к словам большой зевок, чтобы подчеркнуть свою усталость.
Цзян Чэн икнул, и его глаза затуманились:
— Хорошо, уходи, как все.
Хуайсан изобразил приятную улыбку:
— Спокойной ночи, Цзян-сюн. Приятных снов.
Закрывая дверь, он активировал свои иллюзии с помощью талисмана, созданного А-Сянем. Они сработают один за другим, как только Цзян Чэн начнёт засыпать. Удовлетворённо напевая себе под нос, он шёл обратно в свои покои, и в нём светилось приятное чувство удовлетворения.
http://tl.rulate.ru/book/120105/5071921
Готово:
Использование:
