Учащимся школы №8 можно жить в общежитии, но это необязательно. Ученики, живущие неподалеку, могут возвращаться домой. В школе, где раньше училась Линь Юйцзин, такой возможности не было, поэтому она не знала об этом. Но как только Ли Линь рассказал ей, где находятся студенческие общежития, она, не раздумывая, решила переехать в общежитие.
Однако она приехала поздно, и одноклассники уже подали заявки на места в общежитии, а для неё, как новичка, мест не осталось.
К тому же требовалось согласие родителей.
Линь Юйцзин сама не знала, есть ли у неё сейчас формально родители, но перспектива возвращаться домой только раз в неделю была слишком привлекательной. Поэтому вечером она всё-таки позвонила Мэн Вэйго.
Отец проявил необычайное терпение и даже поинтересовался, как ей новая школа, легко ли ладить с одноклассниками и хорошие ли там учителя.
Линь Юйцзин не планировала сразу говорить о своём желании жить в общежитии. Подумав, она осознала, что даже на такие простые вопросы от Мэн Вэйго она не может так просто сформулировать ответ.
Лю Фуцзян, наш учитель... Ну, как сказать, хороший он или нет? Конечно, хороший. Это видно — он очень ответственный. Только вот впервые в роли классного руководителя, и это заметно. Плюс к тому же возраст у него уже немалый, поэтому он свято верит, что любовь спасёт мир.
Одноклассники тоже неплохие. А мой красавчик-сосед по парте, говорят, однажды чуть не убил своего прежнего соседа.
Линь Юйцзин решила, что нужно быть немного деликатнее:
— Всё хорошо. Школа большая, одноклассники и учителя очень доброжелательные.
Мэн Вэйго был в хорошем настроении.
— Твоя тётя Гуань хотела отправить тебя в первую школу, но я не позволил. Эта школа ничем не хуже первой. Твой брат там учился.
(Прим. пер. Он говорит о своей новой супруге. Здесь как в России: к знакомым взрослым, которые не приходятся вам родственниками, используют обращение «тётя», «дядя»)
Линь Юйцзин понадобилось время, чтобы понять, что под «братом» он имел в виду Фу Минсюя.
Она немного замялась, но не стала возражать и перешла к делу:
— Папа, я хочу жить в общежитии.
Мэн Вэйго на секунду замолчал:
— Что?
— В школе №8 можно жить в общежитии. Многие одноклассники живут там. Я тоже хочу, — быстро ответила Линь Юйцзин. — Я никогда не жила в общежитии и хочу попробовать.
— Нет, — решительно отказал Мэн Вэйго. — Есть много вещей, которые ты ещё не пробовала. Значит, всё хочешь попробовать?
Линь Юйцзин медленно ответила:
— По утрам на дорогу в школу уходит много времени из-за пробок. Это неэффективно.
— Твой брат тоже жил дома, и ничего. Почему ему можно было, а тебе нельзя? — Мэн Вэйго перебил её, в голосе появилось раздражение, и от его хорошего настроения не осталось и следа. — Ты так не любишь быть дома?
Линь Юйцзин подумала, что у этого мужчины явно проблемы с восприятием реальности. Её «хочу жить в общежитии» в его голове как-то превратилось в «не люблю дома». Она начала выходить из себя:
— Я не говорила, что не люблю быть дома.
— Твоя тётя Гуань относится к тебе прекрасно, заботится о тебе во всех мелочах. Твоя мать когда-нибудь так заботилась о тебе? А теперь ты хочешь жить в общежитии, хочешь больше свободы. Как ты думаешь, что скажет тётя Гуань, если я ей это расскажу? — голос Мэн Вэйго становился фоном, как шум двигателя самолёта при взлёте: монотонный, проникающий в уши, застревающий в мозгу, заполняющий всё пространство и доводящий до головной боли.
— Все «фениксы», что женятся по расчёту, такие чувствительные? — неожиданно спокойно спросила Линь Юйцзин.
(Прим. пер. "凤凰男" (фэнхуан нань) — буквально переводится как «мужчина-феникс». Так называют тех, кто вырос в бедной сельской семье, но добился успеха в учебе и карьере, благодаря чему попал в городскую среду и женился на женщине из более обеспеченной семьи.)
В воздухе словно повисла густая тишина. Мэн Вэйго замер, как будто не веря своим ушам. Прошло пять секунд, прежде чем он, наконец, с трудом выдавил:
— Что ты сказала?
Линь Юйцзин положила трубку.
Она выключила телефон в одно мгновение, а потом ещё какое-то время смотрела на него, лежащего на кровати. Вдруг она вскочила, достала из угла чемодан, нашла коробку от телефона и достала ключик для извлечения сим-карты. Она вынула симку и только тогда успокоилась.
В этой квартире отличная звукоизоляция. Стоило закрыть дверь — и не слышно ни звука. Линь Юйцзин села на кровать, окинула взглядом комнату. Это был первый раз, когда она внимательно осмотрела её с момента переезда неделю назад. Она вспомнила, как в первый день Гуань Сянмэй открыла дверь и сказала: «Давайте посмотрим на комнату нашей маленькой принцессы».
Европейский дворцовый стиль, вся мебель в комплекте. Небольшие апартаменты: маленькая гостиная перед входом, лёгкие занавески, за которыми располагалась спальня. Просторно, почти как в выставочной комнате.
Линь Юйцзин это показалось какой-то насмешкой.
Иногда ей действительно было трудно понять, что творится в голове у Мэн Вэйго.
Она всего лишь хотела жить в общежитии — такая простая просьба. Жизнь в этом доме была для неё мучением, каждый вдох давался с трудом. Она не знала, испытывал ли отец когда-нибудь такое же чувство подавленности, гнетущей тесноты, словно находишься в чужом доме. Но она чувствовала это постоянно — во время еды, сна, каждую минуту, как только оказывалась здесь.
А вот в глазах Мэн Вэйго она должна была быть благодарной дочерью и счастливо принять щедрость Гуань Сянмэй, показывая, как сильно ей нравится новый дом, и не проявляя ни малейшего желания уехать подальше от новой семьи.
На следующий день Линь Юйцзин встала очень рано. Спустившись вниз, она увидела, что тётя Чжан ещё готовит завтрак. Увидев её, домработница удивлённо подняла голову:
— Мисс Линь, завтрак...
— Доброе утро, — ответила Линь Юйцзин, махнув рукой. — Не беспокойтесь, я поем в школьной столовой.
Она смогла избежать утреннего часа пик, поэтому дорога до школы оказалась не такой загруженной. Когда Линь Юйцзин пришла в класс, там было ещё немного людей. Многие одноклассники, держа в руках завтрак, входили в класс.
Те немногие, кто уже сидел в классе, все как один сидели за партами. С головой погружённые в свои тетради, они быстро записывали что-то, даже не поднимая головы, с булочками в зубах.
Линь Юйцзин была поражена такой учебной атмосферой и начала верить в слова Лю Фуцзяна о 98-процентной успеваемости.
Сняв рюкзак, она села на своё место и заметила Ли Линя, усердно пишущего что-то. Ей стало любопытно, и она бросила взгляд на его работу: он делал домашку по биологии.
— Вчера нам что-то задали по биологии?
В первый день занятий Лю Фуцзян был единственным, кто не дал им задания на дом, и тогда Ли Линь даже прослезился от радости, обнимая своего соседа по парте.
Но следующая новость оказалась далеко не весёлой: «Но вот летние задания — их нужно сдать завтра. Все старосты по предметам должны будут собрать их завтра».
Конечно, Ли Линь не поднял головы:
— Это летние задания.
Линь Юйцзин поняла, что вся эта напряжённая атмосфера связана с тем, что все просто пытались закончить домашку в последний момент.
Хотя в десятом классе они только перешли в новые группы, задания на лето у всех были одинаковые — 30 комплектов упражнений по каждому предмету, по одному в день, без выходных.
— Учись по шесть часов в день — и будешь здоров и счастлив пятьдесят лет, а то и всю жизнь, — буркнул Ли Линь, откусывая булочку и не переставая быстро писать.
На его столе лежала куча тетрадей и листов, которые уже захватывали территорию соседа по парте. Линь Юйцзин, небрежно пролистав их, увидела, что задания напоминают экзаменационные: сначала вопросы с выбором ответа, потом более сложные, и в конце сочинения по китайскому и английскому. Вопросы, правда, были несложными, базовые знания проверяли.
Но если сложить всё вместе: китайский, математика, иностранный и естественные науки — получится больше ста комплектов. Даже просто переписать их за одну ночь — и то рука устанет.
Линь Юйцзин подумала, что, наверное, Шэнь Цзюань хвастался, говоря, что всё успеет.
Хотя она и не совсем понимала, откуда у него, человека, взявшего академический отпуск, вообще могли взяться задания.
Линь Юйцзин повернулась и посмотрела на расписание: первый урок — английский. Она вытащила учебник, зевнула и начала лениво его листать.
Через пару минут она остановилась, вспомнив слова Лю Фуцзяна о том, что для проживания в общежитии требуется расписка и подпись родителей.
Достав блокнот, она вырвала листок и быстро написала на нём имя Мэн Вэйго.
Её почерк был крупным и размашистым, совсем не похожим на девичий. Раньше она видела, как пишут другие девочки — их почерк был аккуратным, изящным, словно они специально каллиграфии учились. Она тоже пыталась так писать, но у неё не получалось.
Со временем Линь Юйцзин сдалась. Пусть её почерк и размашистый, зато не уродливый.
Вчера, когда она писала своё имя на доске во время самопрезентации, Лю Фуцзян даже похвалил её почерк, назвав его красивым и выразительным.
В этом-то и проблема.
Лю Фуцзянь уже видел, как она пишет, а она не могла изменить свой стиль.
Линь Юйцзин, взяв ручку, попыталась нацарапать имя Мэн Вэйго другим почерком, стараясь писать как ребёнок. Получилось ужасно.
Она вздохнула, подперев голову, и продолжила выводить каракули.
Через минут десять кто-то постучал по её столу.
Линь Юйцзин машинально повернула голову и увидела руку с длинными, изящными пальцами.
Почему-то она вдруг вспомнила давний пост в Weibo или где-то ещё, где спрашивали: «Какая часть мужского тела самая сексуальная?»
Ответы были самые разные, но больше всего голосов было за руки и ключицы.
Она подняла голову. Шэнь Цзюань стоял рядом, смотрел на неё с прищуром, зажав пакетик соевого молока в зубах.
Линь Юйцзин незаметно скользнула взглядом по его ключицам и заметила белый воротничок.
На нём была школьная форма, надетая аккуратно, молния застегнута до груди. Одежда выглядела чистой, и в воздухе чуть уловимо пахло свежестью стирального порошка.
Совсем не то, что те хулиганы, которых она видела раньше, с их небрежно надетыми формами, разрисованными яркими фломастерами.
И глаза не полузакрытые.
Взгляд бодрый, сосредоточенный.
Похоже, этот парень вчера хорошо выспался.
Линь Юйцзин положила ручку и встала, освобождая ему место, и Шэнь Цзюань сел.
Сегодня он даже пришёл с рюкзаком, но выглядел тот таким лёгким, что возникал вопрос, а есть ли там вообще что-то внутри. Шэнь Цзюань бросил рюкзак под парту, мельком взглянул на расписание уроков на доске, вытащил учебник по английскому, зажав соевое молоко в зубах, и, другой рукой начал рыться в рюкзаке в поисках чего-то.
Прошло, кажется, целое столетие, и уже, когда Линь Юйцзин начала подозревать, что он занят чем-то странным, Шэнь Цзюань, как после долгого пути за знаниями, наконец-то извлёк ручку и не спеша вывел своё имя на первой странице учебника по английскому.
Почерк у него оказался неожиданно красивым, совсем не таким, как у тех хулиганов с каракулями, похожими на следы тараканьих лапок.
Этот парниша и правда полон сюрпризов.
Посмотрев на его аккуратные буквы, а затем на свои корявые закорючки, заполнившие всю страницу, Линь Юйцзин несколько секунд обдумывала ситуацию, постукивая пальцами по краю парты, а затем наклонилась к нему поближе:
— Эй, одноклассник Шэнь.
Шэнь Цзюань не поднял головы, продолжая сосредоточенно смотреть на учебник по английскому и крутя ручку в пальцах.
Ты вообще понимаешь, что ты там читаешь, а?
Линь Юйцзин тихонько позвала его ещё раз:
— Шэнь Цзюань.
Но он будто не слышал.
Линь Юйцзин начала терять терпение, но, нуждаясь в его помощи, вынуждена была проглотить раздражение. Она наклонилась ближе и, моргая, произнесла:
— Мой дорогой сосед по парте...
Бах, — ручка выскользнула из его пальцев и упала на парту.
Он замер на пару секунд, потом, без всякого выражения на лице, повернулся к ней:
— Говори нормально.
Линь Юйцзин решила подойти к делу более тонко. Таким парням, как он, нельзя сразу показывать свои намерения. Она указала на его учебник по английскому:
— Если у тебя будут вопросы по незнакомым словам, можешь обращаться ко мне.
— Спасибо, — Шэнь Цзюань помедлил, словно счёл нужным объясниться. — Я неплохо знаю английский.
Линь Юйцзин посмотрела на него с выражением лица «завязывай-ка ты с этой хернёй» и, не думая, выпалила:
— Все крутые парни из банд первым делом учатся пиздеть, да?
http://tl.rulate.ru/book/118904/4784959
Использование:
