Пространство вокруг алтаря, которое обычно украшали всевозможные священные писания и занавеси, было пустым или разорванным в клочья, словно свидетельствуя о падении мира.
Задний занавес был разорван грубой силой. Спутанные нити качались, как разросшиеся лозы.
Под ним виднелся мужчина, покрытый выцветшим от пропитавшей его платиновой крови куском ткани.
Он был тяжело ранен, и ткань, которой были замотаны раны, не могла впитать всю кровь, которая продолжала сочиться.
Если бы его тонкие, как шелк, серебристые волосы не вздрагивали при каждом стоне, можно было бы подумать, что он мертв. Его нимб мерцал так же слабо, как перегоревшая лампочка, не способная даже мигнуть перед тем, как погаснуть навсегда.
Лежащий на алтаре мужчина был тем самым ангелом, о котором говорил Бартол.
Я слышал, что он умирает, не в силах даже простонать.
— К-как такое возможно?
Бартол, похоже, сам не ожидал такого поворота событий, и на его лице было написано явное замешательство.
Он уставился на ангела с открытым ртом, а затем повернулся к Тодлу в поисках ответа. Все знали, что все чудеса в этом мире совершаются силой небес и звезд.
А ангелы были созданиями, близкими к чуду, посланниками Бога, которых простые смертные не могли увидеть за всю свою жизнь.
Поэтому Бартол назвал ангела, упавшего с колокольни, «умирающим ангелом».
Потому что на небесах больше не осталось звезд.
На этот резонный вопрос Тодл сложил руки перед грудью в молитвенном жесте и ответил с абсолютной уверенностью.
— Мы принесли в жертву кровь немногих оставшихся у нас детенышей скота. И молились с искренней верой. И хотя голод по-прежнему мучает нас... взамен мы обрели надежду.
Надежда.
Услышав это слово, я потерял дар речи. Я не мог винить этих людей за их слабость, за то, что они цеплялись за этот слабый луч света под этим темным ночным небом. Даже если бы это означало еще большие трудности для других убежищ.
Бартол тоже хотел что-то сказать, но не знал, что именно, и только открывал и закрывал рот.
— Н-ну да. Конечно. Хорошо, что у нас еще остался скот, переживший этот хаос.
Бартол проглотил несколько незначительных вопросов, и в этот момент...
=Я чувствую присутствие чистой души. В эти времена этого достаточно, чтобы назвать тебя праведником. Ты и я, мы здесь, чтобы вместе преодолеть эти невзгоды.=
Голос, которого мы никогда раньше не слышали, приятный баритон, полный поучительной интонации, привлек наше внимание. Голос прирожденного рассказчика, который, собравшись у костра, первым открыл бы свой мешок и начал бы рассказывать старинные предания.
Голос достиг наших ушей, но его смысл эхом отозвался в наших головах.
Было такое ощущение, будто мы удобно расположились в мягких креслах и слушаем нежную фортепианную мелодию.
В тот момент, когда все наше внимание было приковано к алтарю, ангел, который секунду назад корчился от боли, смотрел на нас, излучая серебряный свет. Несмотря на слабый нимб и пробивающиеся лучи света, аура ангела была слишком могущественной для простого смертного.
— Приветствуем тебя, ангел.
— П-приветствуем тебя, ангел.
Тодл склонил голову, и Бартол последовал его примеру.
Ошеломленный, я последовал за Бартолом и поклонился ангелу.
Бог и ангелы.
Они оба были небесными существами, и моя личность могла быть раскрыта, но сила ангелов никогда не превосходила силу Бога. Так было задумано в «Последней комете». Даже мне, половинчатому богу, не пробудившему свою божественную силу, было нетрудно обмануть ангела.
Несмотря на такую близость, ангел не смог разглядеть мою истинную сущность и сделал поспешный вывод.
=Не сковывайте себя. Вы достойны моего уважения. Вы и я, мы здесь, чтобы вместе преодолеть эти невзгоды.=
Его слова, похожие на загадку дзен, были типичны для ангела.
Если бы я был настроен спорить, то не стал бы скрывать свою силу. Но его высокомерие лишь подтолкнуло меня к тому, чтобы задать мучавший меня вопрос.
— Ангел, мне очень любопытно, что же произошло на самом деле.
=Я понимаю.=
— Но если мы начнем с самого важного... меня беспокоит, что произойдет, если нечисть бросит вызов вашей божественной силе. Появление следов, указывающих на драугра, вызывает у меня еще большую тревогу.
Не зря я скрываю свою силу и притворяюсь обычным человеком.
«В свете черного солнца, в умирающем мире родится последний бог».
Смысл этой фразы был важен не только для тех, кто молил о спасении перед лицом неминуемой гибели. Те, кто видел сквозь смысл пророчеств и предсказаний, те, кто сеял хаос в этом мире, также были заинтересованы.
Они не были похожи на королей демонов из старых JRPG, которые наблюдали за происходящим со стороны.
____________
Японская ролевая игра (англ. Japanese role-playing game или JRPG) — поджанр, выделяемый среди компьютерных ролевых игр. Игры этого жанра имеют схожие, узнаваемые особенности стиля, подачи сюжета и игровой механики, разительно отличающие их от RPG «западного образца» (англ. Western-style RPG).
____________
Они были теми, кто пытался раздавить меня с самого начала, еще до того, как я успел пробудить свою божественную силу.
— Я... я... простите мое неуважение к вам, ангел.
Конечно, со стороны такие прямые высказывания могли показаться неуместными.
Тодл, доверившись Бартолу, привел меня сюда, а теперь хватался за голову и нервно топтался на месте. Бартол же, будучи человеком знающим, понимал, что, хотя мое поведение и может показаться высокомерным, мои вопросы были необходимы, и кивнул.
Ситуация могла стать весьма неприятной, если бы ангел оказался упрямым и высокомерным.
К счастью, ангел осознавал всю серьезность проблемы.
=Причина, по которой я не сражаюсь с ними... Конечно, я могу справиться с этими тварями, но тогда враги узнают о моем существовании. Лучше расскажи мне, почему здесь появился драугр.=
— Этот город всегда был полон нечисти и мертвецов. Но по дороге сюда все факелы погасли. Меня беспокоит, что они сгорели, хотя у нас было достаточно масла и ткани.
После этих слов на нас опустилась тяжелая тишина.
Ангел прикрыл веки, словно размышляя, подперев подбородок рукой, а Тодл, казалось, гадал, кто такой этот драугр. Он так часто поглядывал по сторонам, что не заметить этого было просто невозможно.
В отличие от меня, игнорирующего этот жалобный взгляд, Бартол был слишком поглощен тревогой по поводу очередной беды, обрушившейся на разрушенный город. Прошло немало времени, прежде чем ангел снова открыл глаза.
=Хоть это и догадка, но нам следует быть начеку. Тодл, верный друг небес.=
— Д-да! Приказывайте, и я подчинюсь!
=Драугр — это подвид нежити, сохранивший память и навыки прошлой жизни. Он боится огня и попытается потушить его любым способом, поэтому окружите его очагами и сражайтесь с ним сообща.=
— К-ко-конечно.
Глоток.
Было слышно, как Тодл сглотнул.
Он понял, какую угрозу представляют собой нежить, сохранившая память и навыки прошлой жизни, и, слегка дрожа, ответил.
* * *
— Не давайте огню погаснуть! Следите за ним!
— Дежурные у очагов, если вам вдруг станет холодно, сразу же сообщите об этом! Неважно, похолодало на самом деле или нет, мы разберемся с этим позже.
Среди торопливых шагов раздавались крики, похожие на предсмертные вопли.
Звездное небо, на котором не было ни единой звезды.
Под дымным навесом костров, сжигавших последние запасы хвороста, даже багровый закат, окрашивающий мир в свои цвета, не мог прогнать тревогу из сердец людей.
И то, что они сейчас бегали взад-вперед, было возможно только благодаря тому, что в этом убежище еще сохранялся какой-то порядок.
Люди, назначенные на этот раз дежурить у огня, сновали вдоль частокола, ощупывая мозолистыми ладонями щели в надежде, что их нет. Слабого света костров не хватало, чтобы все разглядеть, поэтому им приходилось полагаться на осязание.
В худшем случае нежить могла напасть на руку, заметив ее в щели.
И все же они отчаянно цеплялись за жизнь, стараясь прожить еще хотя бы один день. Чтобы выжить, нужно было бороться. Я тоже не сидел сложа руки, пытаясь понять, в чем заключается моя божественная сила, и помогал всем, чем мог.
Забота о неудачниках также была частью этого.
— Ох, ах, ах. Ох.
— Так, спокойно. Вдох-выдох. Соберитесь! Как вас зовут? Скажите свое имя.
— А-ад. Ох, пьяница... Ад.
— Вы любите выпить?
— Хе-хе... Да, жаль только, что выпить нечего.
Заговорив о выпивке, мужчина забыл о боли и улыбнулся.
Но то, что он забыл о боли, не означало, что рана зажила. Ад. Неудачник, у которого нежить откусила мизинец левой руки. Но ему повезло, что яд не успел распространиться по организму.
Пришлось вырезать зараженную плоть осколком витража из церкви. Кустарная операция, но она спасала жизнь.
— Вам повезло. В противном случае яд распространился бы по вашему телу, вы бы умерли и превратились в нежить.
— Это больнее, чем то, что вы делали раньше?
— Конечно, больнее, я же вам скальпелем нёбо разрезал.
— Хе-хе-хе, черт возьми.
Это был первый раз, когда мужчина, до этого обращавшийся ко мне исключительно на «вы», выругался.
Но я не мог радоваться, спасая чью-то жизнь. В процессе я кое-что понял.
Моя божественная сила... не исцеление.
Ни очищение, ни чистота, ни защита окружающих. То же самое было и с оружием, таким как копья или луки. Все, что было связано с боевыми искусствами, оружием, сражениями... это было не мое.
Магия - та же история. На всякий случай я поискал магические артефакты и нашел несколько, но интуиция подсказывала, что это не то. Магия тоже была не моей стихией.
Тогда что же это было?
Мне нравились эффектные появления. Драматические вступления — это же так круто! Но это работало, только если у меня был план, а не сейчас, когда все было так запутано. Бессмысленно было использовать здесь свою силу, ведь мои возможности ограничены.
Как только я воспользуюсь своей силой, враги тоже начнут собирать все свои силы.
Но у меня не было времени на подобные размышления.
Бааах.
Лицо Ада, который до этого улыбался, словно пытаясь казаться храбрым, застыло.
Баааах.
— Всем приготовиться! Занять свои позиции!
— Если где-то есть пролом в частоколе, говорите сейчас же! Мы пришлем людей позже!
Среди мечущейся толпы чувствовался лишь страх.
И в третий раз.
- Бааааах.
Когда-то нечисть этого мира трепетала и разбегалась при первых звуках колокола, возвещающего рассвет.
Люди с распростертыми объятиями встречали тянущиеся к ним солнечные лучи, радуясь окончанию долгой ночи и вознося молитвы. Но молитвы благодарности превратились в мольбы о пощаде.
Теперь солнце было на стороне тьмы.
Небесное тело, взошедшее над руинами разрушенного города, отбрасывало тени, которые зловеще приближались, падая на то, что осталось от крыш над полуразрушенными зданиями.
Черное солнце поднялось над горизонтом, и тени между домами начали угрожающе надвигаться. Вера в пламя костров легко угасла.
Мы погрузились в темную трясину, словно кучка несчастных, покрытых сажей бродяг.
В отличие от настоящего болота, здесь можно было дышать и бегать... но черная аура черного солнца давила на нас сильнее, чем любое старое болото.
Хррр, хрррр.
Кхе, кхе, ааргх.
В этот момент эхом раздался знакомый звук.
Эхо, которое должно было прозвучать лишь однажды, попало в ловушку ужасного проклятия, жаждущего теплой крови и плоти.
И тут, за мгновение до того, как импровизированный наблюдательный пункт был поглощен тенью, которую несла черная аура, раздался крик.
— И-их слишком много! Слишком много!
Но не успел крик достичь ушей людей, как на них набросилась нежить.
— Аааааааааа! Аааааааааааа-!!!!
Пока все были парализованы душераздирающими воплями, которые не прекращались...
Бам.
За частоколом раздался зловещий грохот.
— А, а-а. А-а...
— Ад, возьми что-нибудь в руки, раз уж так вышло.
— Уф, уф. А. А-а.
— Соберитесь!
Хлоп.
Я отвесил ему пару пощечин, и он, наконец, пришел в себя. Я ударил слишком сильно, и у него на губах выступила кровь, но Ад был слишком напуган, чтобы обращать на это внимание, и неуклюже поднялся на ноги.
Но не только Ад потерял самообладание.
Я закричал людям, которые в панике не знали, что делать:
— Солнце встает все быстрее и быстрее! Скоро нас накроет тень, но и зайдет оно так же быстро, поэтому любой ценой не дайте частоколу рухнуть!
Не успел я договорить, как раздался еще один грохот.
Бам.
— С-слышали?
— Да хоть телами своими ложитесь, чего стоите?!
Мы не могли умереть.
Поэтому люди, дрожа от страха, начали бросаться на тень, которая уже просочилась сквозь небольшие щели в частоколе.
Они пытались удержать шатающийся частокол своими телами.
Я тоже не собирался стоять сложа руки.
Бросившись в кромешную тьму, я ощущал лишь запахи, звуки и неприятные прикосновения.
Воздух был пропитан тошнотворным смрадом, от которого воротило даже у мертвецов.
Я был рад почувствовать фактуру дерева, когда мой кулак врезался в него.
Я уперся спиной в частокол, чтобы удержать его своим весом, и мои уши, обостренные темнотой, уловили множество звуков.
Бам.
Скрип.
— Ах, ах. Ах...
— Черт, черт, черт!
Неудачник, решивший воспользоваться проломом в частоколе, был атакован нежитью.
— Ааааааа! Моя рука, моя рука, придурок!
— Не обращай внимания! Просто бей что есть мочи! Не дай нежити перелезть!
Люди, пытающиеся удержать частокол, и нежить, стремящаяся перелезть через него... И люди, размахивающие оружием, чтобы остановить их.
В этой суматохе я пытался осмыслить слова, звучавшие у меня в голове.
[Познайте божественную силу.]
Бам.
[Бог, не познавший божественную силу, не сможет победить могущественного врага. Если вы используете свою силу до того, как познаете её,..]
— Хе-хе-хе, хе-хе-хе, ха-ха-ха...
— Вдох, выдох, вдох, выдох, вдох, выдох, вдох-выдох-вдох-выдох-вдох-выдох...
В тот момент, когда я отвлекся на всхлипы и стоны, слова в моей голове стали еще четче.
[…появятся те, кто вас убьёт.]
[Успех: Пробуждение / Провал: Смерть]
... И все же я уже собирался что-то предпринять.
Черное солнце достигло своего зенита, и теперь было видно только то, на что падал свет костров. Неожиданное событие произошло там, где находилась церковь, в самом сердце скудного пламени.
Черно-фиолетовый свет, извивающийся в небе, словно искаженные кровеносные сосуды, впервые прорвался сквозь непроглядную тьму.
Словно кто-то стер ластиком черноту с испачканного тушью листа бумаги.
Этого было недостаточно, чтобы очистить все темное ночное небо... но для людей, дрожавших от страха в темноте, этого было более чем достаточно.
=Выжившие, моя миссия привела меня к вам.=
Платиновый нимб, разорванный плащ, развевающийся на ветру, и серебристый свет, пронзающий тьму...
Ангел с колокольни взмыл над частоколом, и скрежет когтей о дерево прекратился. Частокол, который казался таким тяжелым, стал легче, а тошнотворный запах, словно по волшебству, исчез.
Черное солнце, поднявшееся так быстро, так же быстро и зашло.
Все, что осталось после этого недолгого кошмара, — это тела, усеявшие землю, и ангел, вернувшийся на колокольню.
=Вы и я, мы станем звездным светом, который положит конец этим невзгодам.=
Люди один за другим падали на колени перед ангелом, не в силах издать ни единого звука.
Так мы стали свидетелями чуда.
Чуда, которому мы не могли радоваться.
http://tl.rulate.ru/book/117280/4661686
Готово:
Использование:
