Хигик, кхрр, гхррр....
Стоны, доносившиеся из-за ткани, смоченной уксусом, постепенно стихли. Прошло, наверное, минут двадцать с тех пор, как затихли предсмертные муки человека. Но мы не расслаблялись.
Мы знали, что такое упыри.
Эти монстры мастерски использовали человеческое сострадание и альтруизм.
Так и есть.
— Аааааааа! Ааа! Аааааааа!
Предсмертный крик человека отличается от обычного.
Гортань будто разрывается на части, легкие сжимаются, царапая горло, человек делает последний вздох.
Поэтому в этом крике было что-то особенно жестокое.
Упыри выслеживали живых по этим крикам.
Они вызывали страх, повергали людей в панику, заставляя совершать необдуманные поступки.
К счастью, несмотря на выдающиеся физические характеристики, их чувства притуплены.
По легенде, будучи полумертвыми существами, они с трудом ощущали мир живых. Поэтому несмотря на то, что эти монстры выслеживали людей по запаху, они не могли его толком разобрать, когда чувствовали сильный аромат.
Уксуса было более чем достаточно, чтобы скрыть нас двоих. В конце концов, упырь не смог выманить нас криками, и издал раздраженный стон.
Гхррр....
Он, должно быть, чесал шею, разорванную до крови. Упырь некоторое время бродил вокруг, не в силах отказаться от своей добычи, а затем отправился на поиски другой жертвы.
Похоже, он решил рискнуть и напасть на убежище, вместо того чтобы продолжать искать людей в местах, где они могли быть.
Но мы не могли позволить себе расслабиться. Мы по очереди бодрствовали, не смыкая глаз.
Очертания предметов, расплывавшиеся в темноте, постепенно становились четче.
Теперь в кромешной тьме, где раньше ничего не было видно, можно было хоть что-то разглядеть.
Это произошло примерно тогда, когда сгорел воск свечи.
Только тогда мы с Бартолом смогли вздохнуть с облегчением.
Всё, что достигало своего пика, неизбежно начинало спадать.
Черное солнце и упыри не были исключением. Как и люди, погружающиеся в сон, солнце садилось, а упыри слабели. Будучи полумертвыми монстрами, упыри были довольно посредственной нежитью.
— Наконец-то садится, — сказал Бартол, выглядевший от усталости гораздо старше обычного.
Я тоже устал. Мое тело было слишком бодрым, что мучило мой разум. Но я не мог позволить себе просто лечь спать.
Мне нужно было проверить, сколько сигнальных огней погасло. С этой мыслью я вышел из дома и вместе с Бартолом отправился на разведку. Тогда-то мы и узнали, что произошло неподалеку.
Кхе, кха, кхе.
Упыри постоянно повторяли предсмертные крики, которые издавали перед смертью. Один из упырей без передних зубов кашлял, и из его разорванной шеи хлестала еще не успевшая свернуться кровь.
Он бродил вокруг разрушенной стены. Техен. Он был неплохим парнем.
По крайней мере, не настолько плохим, чтобы стать монстром и скитаться по земле.
— Это...
— Вернемся, святой отец.
Так и случилось. В тот самый момент, когда тьма черного солнца поглотила последнюю тень.
* * *
В разрушенном городе осталось девять убежищ.
Это было, когда меня спасли.
Сколько еще людей выжило, я не знал. Но точно знал одно: каждый раз, когда восходило и заходило черное солнце, их число стремительно сокращалось.
К тому же, время восхода черного солнца было совершенно непредсказуемым.
Иногда оно восходило нескоро, а иногда — в мгновение ока.
У меня было бы время и возможность все проанализировать, будь у меня достаточно времени. Я бы легко смог найти закономерность.
Но в мире, где каждая капля дождя была на вес золота, единственным способом определить время было следить за тем, сколько сгорело факелов.
Мы не просто так расставили факелы в переулках. Они помогали людям, вышедшим на поиски припасов, определить время.
Именно эти факелы и стали дурным предзнаменованием.
— Святой отец.
— Что случилось, юноша? Ты что-то нашел?
— Факелы кто-то затоптал. Они потухли.
Осматривая окрестности, мы наткнулись на потухшие факелы.
Их не просто затоптали, а специально потушили. Это сделал человек. Или монстр, но не упырь. Упырей интересовали только люди, им было все равно, что происходит вокруг.
И пострадал не один факел.
На всякий случай мы осмотрели остальные и обнаружили, что все они были уничтожены.
— Возможно, это дело рук сектантов, — предположил Бартол.
Я бы тоже хотел в это верить, но я знал, насколько жестокими были монстры в этой игре.
— А может быть, появился новый подвид упырей, — предположил я.
— Подвид?
— Я говорю о драуграх.
____________
Драуг, драугр (от древнеисл. draugr, мн. ч. draugar, норв. draug) — в скандинавской мифологии оживший мертвец, близкий к вампирам.
____________
— Неужели тебе и правда приснился святой отец? Ты знаешь даже имена таких монстров. Надеюсь, что я ошибаюсь... Но если это драугр, то нам понадобится больше дров, — Бартол кивнул, услышав мои слова.
Пусть это и было всего лишь предположением, но драугры — не те монстры, с которыми легко справиться. Это нежить из скандинавской мифологии, и в «Последней комете» они были представлены как подвид упырей.
Примерно, как обычные зомби и зомби с особыми способностями. Но проблема была в том, что эти «особенные зомби» отличались от остальных.
Драугры сохраняли память и навыки, которыми обладали при жизни.
Если бы один из них схватил выжившего, рыщущего по руинам, и увеличил бы свою численность, последствия были бы ужасающими.
...А может, это уже произошло.
Я склонялся ко второму варианту.
— Еще до рассвета все было в порядке. Этот цикл был коротким, но, судя по тому, что все факелы потушены, выжившие были убиты. Они знали, где находятся факелы.
— Нужно сообщить об этом в другие убежища. Это капризное солнце может начать издеваться над нами в любой момент. Нам лучше поторопиться.
Мир, лишенный солнечного света, был унылым и безлюдным.
Прежде всего, сырой и тяжелый воздух был таким холодным, что создавал идеальные условия для драугров. Поэтому, когда мы с трудом забрались на крышу ближайшего здания, наши опасения подтвердились.
Столбы дыма, которые раньше освещались огнями на земле...
Их число заметно уменьшилось. Насколько я помнил, в разрушенном городе было девять убежищ. Вчера вечером, на первый взгляд, их было пять...
А сейчас, сколько я ни всматривался, осталось всего три.
— Как думаешь, остались ли еще целые убежища?
— Все разрушены. Похоже, нам придется идти к колокольне.
Колокольня, которая с трудом держалась на деревянных подпорках, была моим выбором.
— Неожиданно. Но... Не знаю, примут ли они нас на колокольне.
Как только мы спустились с крыши, Бартол засомневался.
Я не собирался его упрекать. Неудивительно, что он нервничал из-за моего предложения пойти к колокольне.
Ведь там жил старик, который раньше звонил в колокол. Колокольня и храм, возвышавшиеся посреди разрушенного города, были самым безопасным местом во всей этой неразберихе.
Изначально Бартол не собирался никуда уходить, и, если бы он был нужен, ему бы не позволили покинуть колокольню.
Но была одна причина, по которой Бартол начал скитаться по округе.
— Ситуация не улучшилась, а только ухудшилась. Они даже детей выгоняли, крича, что так нужно, — сказал он.
Колокольня получала помощь от соседних убежищ в обмен на то, что оповещала их об опасности, звоня в покореженный колокол.
Раньше его звон был таким чистым и звонким, что его называли «голосом небес», но теперь он звучал хуже, чем гонг. Как бы то ни было, даже на колокольню обрушился голод, вызванный хаосом в мире.
И люди, жившие на колокольне, которые сами голодали, не видели смысла содержать старого священника в мире, лишенном божественной силы.
— Это самое заметное место, так что и атаки на него были самыми сильными. Каждая пара рук на счету. Даже если они не одобряют святого отца, они все равно примут его. Старость не мешает ему звонить в колокол.
Бартол ухмыльнулся, услышав мой ответ.
— Благодарю. Благодаря тебе я, проживший всю жизнь, утешая других, сам получил утешение.
Приняв решение, мы с Бартолом направились к колокольне.
Это было единственное место в разрушенном городе, которое уходило высоко в небо, так что мы без труда могли ориентироваться, даже пробираясь по темным переулкам. Самая большая угроза — упыри, которые молча толпились на улицах под ночным небом.
Было забавно наблюдать, как эти существа, инстинктивно преследующие все, что напоминает им человека, не могли отличить друг друга и терлись друг о друга.
Впрочем, если бы у них не было этого недостатка, игра была бы несбалансированной с самого начала, и игроки бы жаловались.
Это было доказательством того, что это всего лишь игра. С благодарностью за то, что мои знания об игре верны, я отвел взгляд от упырей.
Однако, когда я снова посмотрел на переулок, то заметил, что среди потемневших пятен крови появились свежие красные пятна. А еще там были разорванная одежда и оторванные... куски плоти.
— Как жаль, — пробормотал Бартол, окидывая взглядом место, где мог бы оказаться он сам, если бы моргнул в неподходящий момент.
Он начал внимательно осматриваться, его расширенные зрачки бегали из стороны в сторону. Благодаря такой осторожности нам несколько раз удавалось избежать опасности.
Мы оставили позади переулок, и тусклый свет костра осветил окрестности.
Он падал на меня, на Бартола и на людей, стоявших на страже на колокольне.
— Выжившие!
— Неужели им удалось пробраться сквозь стаю упырей?..
Среди суматохи людей послышался топот ног, бегущих по земле.
В отличие от нашего предыдущего убежища, которое было окружено хлипкой стеной из досок, колокольня была обнесена частоколом. На стенах стояли вооруженные копьями и арбалетами стражники. Возможно, это была самая организованная группа во всем разрушенном городе.
Но была лишь одна причина, по которой я выбрал колокольню.
— Святой отец, раз уж вы здесь, я спрошу напрямую. Правда ли, что на колокольню упал ангел?
— Да. ...Хотя этот ангел при смерти.
* * *
— Святой отец Бартол, как я рад вас видеть!
— Тодл, ты проделал долгий путь, спасибо тебе.
— После вашего ухода мы очень переживали. Многие говорили, что не стоило вас отпускать. Мы несколько раз отправляли людей на поиски, но не смогли вас найти... Но, слава богу, вы вернулись целым и невредимым, — Тодл был особенно возбужден.
Он так похудел, что кожа на его руках обвисла, и теперь развевалась при ходьбе.
Лидер колокольни был искренне рад возвращению ученого священника.
И эта доброта, столь редкая в этом падшем мире, вскоре была направлена и на меня.
Мы с Тодлом пожали друг другу руки и обменялись улыбками.
— Вижу, ты заботился о святом отце. Я чувствую между вами прочную связь, основанную на доверии. Хм. И взгляд у тебя ясный.
— Это святой отец нашел меня, когда я прятался в храме. Он спас мне жизнь, как мог я его бросить?
— Потрясающе... В эти трудные времена такие люди, как ты, на вес золота. Добро пожаловать. Светлячки всегда летят на свет. Я рад, что ты пришел.
Конечно, все это было нужно не мне, а Бартолу.
Как только Тодл закончил рукопожатие, он с нетерпением повернулся к Бартолу.
— Кстати, святой отец, нам нужно обсудить то, что произошло, пока вас не было.
— Хм.
Бартол посмотрел на меня не случайно.
Чтобы хоть немного разобраться в происходящем, нам нужно было встретиться с умирающим ангелом. Я специально строил из себя ученого, используя свои знания об игре, чтобы…
…Чтобы иметь возможность присутствовать при принятии важных решений.
И мои старания не прошли даром: Бартол решился.
— Мы послушаем вместе с моим другом, — сказал он.
— Святой отец... Я понимаю, что он заслуживает доверия. Но все же нужно быть осторожными.
Тодл нахмурился, выражая свои опасения.
Однако Бартол, похоже, ожидал подобных возражений и спокойно продолжил:
— Это мой друг, который изучал традиции и предания, мечтая стать священником. Он хорошо разбирается во многих вещах. Иногда он может подметить то, о чем я, старый дурак, даже не подумал бы... Чем больше голов, тем лучше.
Похоже, эти слова окончательно успокоили Тодла.
Он несколько раз постучал указательным пальцем по губам, а затем кивнул.
— Ладно. Если он изучал предания...
Мы успешно прошли этот сложный этап.
Мы шли за Тодлом, разрываясь между тревогой и настороженностью, и вошли в руины, где когда-то располагался храм.
Люди, ютившиеся в этом слабом свете, выглядели совершенно потерянными.
Расширенные зрачки, расфокусированные взгляды, смотрящие куда-то вдаль, словно на далекие горы. Упыри, толпившиеся на улице, казались более человечными, чем эти люди.
Мы старались не смотреть на них, чтобы не расстраиваться.
— Неужели...?
— Вы ведь не знали, святой отец, юноша?
В конце пути мы увидели мужчину, лежавшего на алтаре и стонущего. Вокруг него струились золотистые лучи света, словно мираж.
— Ангел возвращается из мира мертвых. Пока он не может сражаться с демонами, но он достаточно силен, чтобы поделиться своей мудростью.
http://tl.rulate.ru/book/117280/4658092
Готово:
Использование:
