Страйпер кружила между ног Йорвига и ножек табурета, когда он сидел, ласкаясь своим длинным мехом о него. Прошёл день с тех пор, как он стал rinlen, и сейчас он встречался с остальными.
«Я думаю, нам следует коптить мясо ещё две недели,» — сказал он. Возможно, это дольше, чем нужно, но он не хотел рисковать. «И нам нужно разобраться с пчелами.»
Они могли слышать низкий гул пчёл, всё ещё запертых внутри бревна, которое стояло в штольне. Шея Слэджфиста всё ещё была покрыта злобными красными бугорками.
«Мы могли бы их утопить,» — предложил Шайнбут.
«Это испортит мёд,» — ответил Йорвиг. «Не думаю, что есть другой способ. Нам придётся вскрыть улей, используя много дыма, и вычерпать соты. Но нам нужно что-то, чтобы их хранить. Если это бревно полностью заполнено сотами, то нам понадобится кувшины, чтобы вместить как минимум тридцать галлонов мёда вместе с сотами. Значит, нужно их сделать.»
«Мы могли бы выдолбить куски кедра. Это займёт время,» — сказал Хобблфут.
«Это займёт меньше времени, чем если мы потратим на охоту, чтобы заменить мёд. Этим мы займёмся сегодня и завтра, если потребуется.» Если оставить пчёл внутри бревна, они постепенно съедят мёд, а если полностью запечатать, чтобы задушить их, их личинки сгниют внутри и испортят мёд.
Когда дворфы берутся за дело, они могут добиться невероятного прогресса даже в тяжёлой работе. Слэджфист и Хобблфут взяли топоры и срубили два толстых кедра, которые нарезали на трёхфутовые куски. Они принесли первые две секции к Шайнбуту и Йорвигу перед дверью штольни, и Шайнбут с Йорвигом взялись за них молотками и острыми долотами. Кедр был прочным деревом и хорошо подходил для изготовления сосудов, так как он сопротивлялся гниению и отпугивал насекомых, но был не таким твёрдым, как камень, и Йорвиг с Шайнбутом быстро продвигались в работе. Тем не менее, резьба заняла больше времени, чем рубка, и вскоре, когда было достаточно заготовок, к резьбе присоединились Слэджфист и Хобблфут. Они работали двадцать часов, но к концу у них было восемь высоких кедровых кувшинов с плотно прилегающими крышками, каждый из которых мог вместить галлоны сот и мёда.
На следующий день они вытащили бревно из штольни и принесли дымящиеся листья и иглы с наветренной стороны, где дул слабый ветер. Они позволили дыму окутать их, затем приступили к работе. Они не использовали топоры. Долота для клиньев, вбитые с противоположных сторон, были инструментами для работы. Неправильный инструмент — неправильный результат, говорили дворфы. Цель состояла в том, чтобы оторвать верхнюю часть ствола дерева, чтобы обнажить улей внутри, но не допустить вытекания мёда. Это оказалось легче, чем должно было быть из-за пустоты внутри. С помощью нескольких хорошо расположенных клиньев, вбитых по противоположным сторонам, ствол дерева треснул, и верхняя часть отделилась. С каждым ударом молотка жужжание пчёл становилось всё громче. Когда Хобблфут пнул верхнюю часть, ломая соты, пчёлы поднялись, но были поглощены густым, стелящимся дымом.
Кувшины были выстроены в ряд, и все четверо дворфов сунули руки внутрь, вытаскивая соты, наполненные и стекающие «пчелиным золотом» и «ройским кладом», как называли это дворфы. Они смеялись, несмотря на укусы нескольких пчёл, которые не были достаточно усыплены дымом. Вряд ли бы добыча драгоценных камней была для них более желанна в этих диких местах. Они наполнили седьмой кувшин почти до краёв, очистив внутренность бревна. Крышки были запечатаны кусочками растопленных сот, из которых они высосали мёд, облизывая липкие пальцы и ладони. Семь кувшинов с мёдом выстроились вдоль стены хранилища. Это будет полезно не только потому, что это сама по себе еда, но и потому, что любое мясо или фрукт, погружённые в сырой мёд, будут храниться дольше, чем копчёное мясо. Когда копчение закончится, они погрузят даже копчёное мясо в мёд, будучи уверенными в запасе пищи на предстоящую зиму. Уже сейчас дворфы могли видеть своё дыхание в прохладные утренние часы, и жёлтые листья падали с берёз.
«Теперь мы можем копать?» — спросил Хобблфут утром. В его тоне звучала нотка сарказма, но Йорвиг не обратил на это внимания. Ему было непривычно быть rinlen , будучи самым молодым и наименее опытным, но они все могли терпеть эту нелепицу, пока не выберут Вармкоута или Саввиярма, каждый из которых имел бы больше шансов заслужить уважение Хобблфута и Слэджфиста, будучи несвязанными кровью и ближе по возрасту, и опыту.
Но они поклялись, и по крайней мере этой зимой Йорвиг будет держать их на этом.
«Ещё нет», — сказал он. «Нам нужно больше света».
«У нас есть масло».
«Его хватит на две недели, может быть, но не на дольше», — продолжил он, прежде чем Хобблфут или Слэджфист успели прокомментировать. «Сколько раз вам приходилось прекращать работу, чтобы сделать больше свечей? И как долго горят пихтовые свечи? Пятнадцать минут, если их сделать длинными? Это семьдесят две свечи на длинную смену».
Свечи из пихты или смоляной сосны делали, срезая ветки хвойных деревьев близко к стволу и вырезая смолистую сердцевину ветки. Смола в древесине хорошо горела, и длинный кусок смолистой древесины мог гореть медленно сам по себе, излучая ароматный, дымный свет. Они были легкими и удобными, но одно хвойное дерево могло дать всего несколько сотен приличных свечей из смолистой древесины в ветвях. В сердцевине ствола смолы было больше, особенно когда дерево лежало и сохло, но добывать её было очень трудно.
«У нас есть масло,» — снова сказал Хобблфут.
«И сколько его у тебя останется, когда река замерзнет, и тебе придется копать сквозь лёд и сидеть там часами в надежде на рыбу?»
Так как Йорвиг построил запруду, их запасы рыбьего жира увеличились. К счастью, у них был небольшой чугунный котёл, который был одним из самых важных принадлежностей, которые они привезли на участок. Каждый раз, когда они готовили рыбу, они также дважды варили все её внутренности и органы, а затем процеживали жир в деревянные сосуды. Это был гораздо лучший жир для освещения, чем животный жир. Для фитилей в каменных масляных лампах использовали тростник или густые травы из устья ручья и реки, очищая внутреннюю часть. Такие фитили служили гораздо дольше. Однако с наступлением зимы им нужно было подготовить больше источников света на случай, если река замерзнет и рыбалка станет сложнее. Они могли использовать животные жиры, чтобы дополнить масло, и даже сохранить медовые соты для воска, но было бы разумно иметь запас сосновых свечей. Зимние месяцы длинны, и им будет нужен свет.
«Подожди, река замерзнет?» — спросил Шайнбут. Он, как и Йорвиг, редко видел лёд. Иногда в лютые морозы любая вода, оставшаяся в ведре в каньонах, обращённая к небу, в Глубоком Вырезе могла покрываться тонкой коркой льда, но не под землёй.
«Мы находимся выше и дальше», — ответил Йорвиг. — Мы знаем, что здесь идёт снег. Те, кто из Глубокого Выреза, знали это по рассказам торговцев из участков в западных Красных Хребтах.
«То есть это может случиться», — сказал Хобблфут с заметным раздражением в голосе.
«Легче. Сейчас он rinlen, нравится тебе это или нет», — пробормотал Слэджфист, скорее протестуя против Хобблфута, чем поддерживая Йорвига.
«Каждый раз, когда нам приходится останавливаться и готовить освещение, мы теряем время и силы», — сказал Йорвиг. «Сегодня мы приготовим достаточно света, чтобы хватило на всю зиму».
Почти невозможно было транспортировать образец светящихся грибов, которые освещают залы и хранилища Глубокого Выреза различными оттенками, которые окрашивают камень в цвета и сверкают, как драгоценности. Кроме того, их долго выращивать. Они пытались развести привезённый экземпляр в хранилище, но потребуется много времени, чтобы узнать, выживет ли он. Даже в Глубоком Вырезе Глаз Шахтёра рос плохо там, где пыль и проработки новых шахтёрских туннелей не подпускали к нему воздух.
В течение следующих двух дней они валили еловые, сосновые и кедровые деревья, обрезали их ветви и нарезали смоляные деревянные полосы. Каждая длинная полоска обеспечивала бы свет в тёмную зиму, создавая одно мерцающие пламя, пахнущие сосновым дёгтем, чтобы освещать руду, трещины и дефекты в шахте, пока на поверхности шёл снег. В хранилище росла стопка смоляных свечей, поднимаясь почти до потолка вдоль одной стены. И с течением дней Йорвиг всё больше полагался на свою ногу, возвращаясь с регулярными интервалами, чтобы следить за огнём в коптильне. Чувство уколов часто мучило его ногу, особенно ночью, но оно уменьшалось.
«Я пойду проверю закол», — сказал Шайнбут, отправляясь к заколу, неся длинную сеть по хорошо протоптанной тропе. Йорвиг кивнул ему, сидя с молотом и долотом, раскалывая длинные смоляные бревна на маленькие полоски. Слэджфист и Хобблфут исчезли из виду в деревьях, но он слышал, как их топоры били по дереву. С корявыми стволами, лежащими по краям хвостохранилища, долина казалась более светлой без их тени.
Остальные деревья можно было использовать для производства угля следующей весной. Дворфам нужно было немного дров; они не были особенно подвержены воздействию тепла или холода, пока у них был укрытие от дождя и ветра. Температура под камнями менялась мало.
Спустя некоторое время Йорвиг услышал гулкие шаги позади себя. Он повернулся и увидел Шайнбута, бегущего сквозь деревья с широко раскрытыми глазами и открытым ртом.
«Ürsi!» — произнёс он в испуге, когда увидел Йорвига. Йорвиг посмотрел обратно по тропе, ожидая увидеть зверей, преследующих Шайнбута. Дворф добрался до него и наклонился, тяжело дыша.
«Они у реки, но они чувствуют нас. Нас или дым. Они смотрят в нашу сторону. Думаю, один начал подниматься по ручью!»
«Они видели тебя?»
«Не думаю. Я спрятался, когда услышал их у закола.»
«Сколько их?»
«Я насчитал пять. Думаю, это охотники. У них было животное на шесте.»
«Иди за Слэджфистом и Хобблфутом. Пусть они срежут три молодых деревца. И быстро!»
Шайнбут побежал в лес, а Йорвиг встал, опираясь большей частью на здоровую ногу, игнорируя костыль. Он смотрел на юг, в деревья. Было слишком поздно, чтобы потушить огни. Конечно, они могли учуять дым, возможно, и мясо тоже. Нужно было положить мясо в мед, как только оно попало в кувшины. Это могло бы хватить, чтобы пережить зиму, если только ürsi не могли учуять самих дворфов. Они, вероятно, слышали эхо топоров. Долина была как амфитеатр, направленный к реке. Нужно было быть осторожнее.
Он услышал голос Слэджфиста в деревьях, который что-то восклицал, но не смог разобрать слова. Мгновение спустя его брат вылетел из сушёных папоротников и отброшенных веток на краю пруда.
«Чаргрим, иди внутрь!» — сказал он слишком громко.
«У тебя есть деревца?» — спросил Йорвиг.
«Иди внутрь!»
«Принеси их, сейчас же!» — рявкнул Йорвиг, выхватывая кинжал из-за спины. Им не было времени на это. «Клятва!» — добавил он. Это слово, по крайней мере, заставит Слэджфиста взяться за дело. Йорвиг не знал, сколько у них осталось времени. Он принялся работать с кинжалом. Ürsi могли подойти осторожно и медленно или устремиться как голодные звери на ловушку.
Шайнбут и Хобблфут принесли деревца, а Слэджфист, красный от усталости, плелся за ними.
«Срубите сучья,» — приказал Йорвиг, хватая один из трёх полозьев и начинаючи обрабатывать его кинжалом. «Потом заточите концы.» У них не было времени на насаживание лезвий или обжигание огнём. Всё должно быть сделано быстро и грубо. Саженцы были мягкими, но они успели заострить их, каждое копьё было около пяти футов в длину. Хотя встреченные Йорвигом ürsi не носили броню, их клочки шкур могли сопротивляться удару не закалённого кола. Но дворфы были сильны.
«Теперь внутрь!» — сказал Слэджфист. «Мы сможем их удержать.»
«Не все,» — ответил Йорвиг.
«Что? Это не игра, Чар!»
«Если ваши клятвы что-либо значат, то вы будете слушать меня и не спорить.»
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://tl.rulate.ru/book/117075/4648858
Готово:
Использование:
