Рыжеволосую женщину зовут Руби, или, по крайней мере, так она утверждает. Манера, с которой она это говорит, заставляет меня думать, что имя может быть вымышленным. На её лице странное выражение, когда она это произносит. Она не называет мне имя своей хозяйки и не говорит, что со мной будет.
Я подозреваю, что так ей просто веселее.
Слушайте, я это понимаю. Правда. Я бы тоже нашел это забавным, будь я на её месте. Я бы полностью этим наслаждался.
Но чёрт возьми, как же это раздражает, когда это происходит со мной.
«Первый этаж, второй этаж, система», — говорю я, идя рядом с ней, но она никак не реагирует. Словно я ничего не сказал или она меня не услышала.
Похоже, система хорошо умеет цензурировать. Это не просто цензура слов, но и моих намерений? Вероятно, всё так, как я думал раньше. Система может читать мои мысли.
Руби даже не спрашивает, откуда я, и никто этого не делал с тех пор, как мы попали на второй этаж. Разве людям не должно быть хоть немного любопытно? Это же совершенно другой мир.
Они вообще люди или что-то вроде NPC?
Если они NPC, то сделаны просто невероятно хорошо. Я здесь уже несколько дней, и до сих пор все ведут себя как настоящие люди.
Тем не менее, я получил опыт за убийство Эмерика.
[Вы победили Мастера ветрового клинка — ур. 101]
[Ур. 24 > Ур. 27]
[Манипуляция маной — ур. 10 > Манипуляция маной — ур. 11]
— Эй, я что-то спрашиваю.
— О, извини, — я возвращаю внимание на Руби.
— Итак, что случилось с твоими волосами? У тебя довольно симпатичное лицо и красивые глаза; тебе просто нужно что-то сделать с выражением лица. Но выбор причёски ужасен.
— Это проделки Эмерика.
Хм, может, мне стоит сыграть на её сочувствии? Постепенно стать в её глазах обиженным?
— О, это ещё одна причина, почему ты его убил? — она улыбается.
Неважно.
— Не совсем... — я пытаюсь продолжить и объяснить, но она меняет тему.
— Что случилось с твоей рукой? — она приближается и тыкает пустой рукав моей рубашки. Её глаза большие и желтоватые. Только сейчас я замечаю узор в её радужках.
Что это?
— Ответь на мой вопрос. — Она приближается ещё ближе, и я ощущаю её парфюм, пока она смотрит мне в глаза.
На вид ей не больше двадцати, и только сейчас я замечаю, что она довольно привлекательна.
Я заставляю себя улыбнуться, едва заметно — достаточно, чтобы моё лицо выглядело чуть дружелюбнее.
— Нет, — резко отвечаю я тоном препирательства.
Попробуем подружиться с ней.
Её глаза наполняются удивлением, и улыбка меняется с игривой на опасную.
О нет.
Немедленно я пропускаю ману через тело и активирую [Перераспределение кинетической энергии] с помощью обеих частей моего [Сосредоточения].
Затем я чувствую боль в груди, сразу за этим укол в челюсти и падаю на колени с кружащейся головой, едва сохраняя сознание.
Руби смотрит на меня сверху вниз, всё ещё улыбаясь.
Её рука превращается в размытый след, и я чувствую удар по виску. Мир темнеет.
Да, это моя вина.
Только моя.
Я просчитался. Я сделал что-то настолько глупое, что даже сам поражён собственной тупостью.
Она казалась такой игривой, такой лёгкой в общении. Я думал, что смогу начать препираться с ней тоже, чтобы стать дружелюбнее. Чтобы она расслабилась и я смог получить больше информации. Может, даже стать достаточно близким, чтобы она пожалела меня или колебалась, подвергая меня опасности.
Как там было? Риск был просчитан, но чёрт возьми, я плох в математике. Именно так.
И ещё, что за чертовщина с тем, что меня постоянно вырубают все эти придурки? Начинаю подозревать, что, возможно, всё это моя вина.
На моей груди огромный синий синяк, покрывающий, кажется, половину её, и мне всё ещё трудно жевать.
По крайней мере, она была достаточно любезна, чтобы не убить меня, думаю.
Комната, в которой я нахожусь, немного больше той, что была у меня в поместье Эмерика, и в целом довольно похожа. Неплохо, но ничего особенного.
Меня уже уведомили, что леди Руби позовёт меня примерно через час, поэтому я провожу это время, переодеваясь в новую одежду и тренируясь.
Материал одежды лучше, чем тот, что был у меня раньше, и она даже кажется более удобной.
Это светло-коричневая рубашка с длинными рукавами. Один из рукавов, очевидно, просто свисает вдоль моего тела. Штаны чёрные и хорошо сидят. Обувь простая — ужасно неудобная по сравнению с той, что на Земле, и даже по сравнению с ходьбой босиком.
Но что я могу поделать?
Я продолжаю перемещать ману внутри тела. Одна часть моего разума сосредоточена на перемещении маны через мой контур и тестировании потока маны. Другая часть продолжает наблюдать за моим сердцем.
Я всё ещё не имею понятия, что та женщина сделала с моим сердцем, и это раздражает.
Сколько бы я ни наблюдал, я не вижу ничего подозрительного и не ощущаю ничего оставленного.
Единственное чужеродное в моём теле — конструкт Софи, который я теперь могу уничтожить в любое время. Либо заморив его голодом, позволяя одной части моего сосредоточения отрезать его и продолжать это делать в течение дней, либо используя [Нарушение].
Пока я продолжаю наблюдать, пытаясь научиться создавать что-то подобное. Я продолжаю посылать ману к нему и наблюдаю, как он поглощает её и подпитывает себя.
Ох, надеюсь, я не усиливаю его слишком сильно и не копаю себе яму.
Это то, что называют игрой с огнём?
Ладно, буду осторожнее.
Я позволяю одной части моего [Сосредоточения] создать вокруг него пузырь и не пропускать к нему мою ману. Это должно медленно его измотать, но когда я увижу, что он собирается «умереть», я смогу дать ему немного маны, чтобы наблюдать за ним дольше.
В худшем случае я пущу в ход всё с [Нарушением], усиленным [Всплеском маны]. Это должно сработать!
Раздражает терять одну часть моего [Сосредоточения] на это, ведь я только что его приобрел, но я лучше буду осторожен.
И что с того? Я до сих пор выживал с одним [Сосредоточением]. Смогу продержаться немного дольше!
Если только кто-нибудь не убьёт меня из-за моего взгляда, потому что я им солгал или попытался пошутить.
Ага.
Легко.
Молодая рыжеволосая девушка сидит в удобном кресле, наблюдая за мной своими желтоватыми глазами, когда я вхожу.
Узоры в них вызывают у меня любопытство, но я не смею их слишком внимательно рассматривать.
— На колени, — коротко говорит она, и я делаю, как она велит.
В отличие от того, когда Эмерик приказывал мне это сделать, от неё не исходит злого умысла. Её манера кажется более игривой, но серьёзной. Лучшее сравнение, которое я могу привести, — это мама, шлепает ребенка по попе, когда тот делает что-то опасное или глупое.
Улыбка медленно появляется на её лице.
— Сейчас я скажу тебе одну вещь, — она делает паузу и несколько раз тыкает меня каблуком, прежде чем убрать ногу.
— Не притворяйся, когда разговариваешь со мной. Ты можешь быть таким ворчливым, как захочешь; тебе не нужно ждать, пока я скажу тебе говорить. Можешь закатывать глаза, вздыхать, жаловаться и задавать вопросы сколько угодно.
Она встаёт и приседает передо мной, наши глаза на одном уровне.
— Но не смей пытаться притворяться со мной, — она тыкает меня пальцем в щёку, — Понимаешь?
— Да.
— Хорошо, — игриво говорит она и встаёт, садясь обратно в кресло.
— А теперь, хочешь что-то сказать?
— Что с твоими глазами?
— Эм?
— Ты сказала, что я могу быть честным с собой и задавать вопросы, если хочу, так что что с твоими глазами? Цвет необычный, и в них странный узор. Они не кажутся слишком естественными.
— Ты много говоришь, когда хочешь.
— Я не люблю пустые разговоры и не люблю общаться с более чем одним человеком одновременно или когда вокруг много людей. Так комфортнее.
— А, значит, ты такой, — её глаза смотрят на меня, будто снова изучая, — Хозяйка тоже в этом похожа. — Она скрещивает ноги и смотрит на меня, пока я всё ещё стою на коленях. — А насчёт моих глаз — это секрет, — она подмигивает.
Вот облом.
Прежде чем я успеваю спросить что-то ещё, она спрашивает первая.
— Твоё имя Натаниэль, верно? Уровень 24 или чуть выше сейчас, 7 или 8 даров и много очков в ману, — она делает паузу, — Думаю, это немного глупо, но дело твоё. Могу называть тебя Нат?
— Я бы предпочёл, чтобы ты этого не делала.
— Хорошо, значит, Нат.
Я уже даже не удивляюсь.
— Почему ты так ко мне относишься и говоришь быть самим собой? Ты сильнее меня. Я гораздо ниже тебя.
— Хм? Так веселее. И я ненавижу фальшивых людей. Кто-то, ведущий себя как придурок, лучше, чем придурок, притворяющийся милым.
О, я могу понять это, но меня только что косвенно обидели?
— Могу я получить от тебя 92 золотых, те, что ты украла у своей хозяйки?
— Нет.
— Могу я сказать твоей хозяйке, что ты её обманываешь?
— Да, — её улыбка яркая и дерзкая, и я чувствую мурашки по спине.
Ладно, давай не будем этого делать.
— Какой у тебя уровень?
— Эй! Это довольно грубо!
— Мне сказали, что я придурок.
Она серьёзно кивает, но её глаза улыбаются.
— Не скажу, — она делает паузу, — теперь моя очередь. Почему ты вложил так много очков в ману?
— Мана меня увлекает.
Она снова кивает, будто понимает.
— Что ты сделал, чтобы Эмерик тебя возненавидел?
— Он сказал, что ему не нравится выражение моих глаз.
Это заставляет её громко рассмеяться, и она прикрывает рот рукой. Она кажется мне ребёнком — ребёнком с огромной силой. Игривым, наслаждающимся мелочами. Тем не менее, я не уверен, что это только маска.
— Я полностью понимаю это. У тебя красивые глаза, но ты... как бы сказать? В твоём взгляде есть что-то, что одновременно забавляет и бесит меня, — она жестикулирует, пытаясь объяснить. — Для кого-то слабее тебя ты, должно быть, кажешься страшным и недоступным. Для равных тебе можешь выглядеть надежным и немного бесчувственным, а для людей, которые сильнее тебя, может показаться, что ты смотришь на них свысока. Наблюдаешь за их шагами и ждешь подходящего момента, чтобы переступить через них. Как будто они всего лишь ступенька на пути к твоим целям, которые намного больше, даже несмотря на то, что они сейчас намного сильнее тебя.
Она тыкает меня в грудь.
— Это одновременно забавно и раздражающе, что делает это зрелищем. Люди, как ты, либо становятся настолько сильными, что никто не хочет с ними связываться, либо облажаются так эпично, так масштабно, что боги будут испражняться молниями и пускать газы громами, покатываясь со смеху.
http://tl.rulate.ru/book/116353/5088082
Готово:
Использование:
