Что это значит? В смысле, настоящий герой жив, очевидно. Так это какой-то старый герой?
Думаю, логично, что до нашего нынешнего героя были и другие. Интересно, был ли Мастер подземелья до нашего? Сложно сказать. Мой разум лихорадочно перебирает все возможные варианты. Если моё меню не врёт, а я склонен думать, что это не так. Оно, конечно, немного грязное и потрёпанное, но я не думаю, что меню может лгать. Или может? Ну, я в этом деле новичок, но...
Погодите-ка. Значит ли это, что демонический миазм был героем? Я дружу с героем? Меня переполняет радость.
Погодите, погодите. Это что, настоящее меню героя? Вот это я понимаю — крутая добыча!
Мне хочется заскакать от восторга, и я уже почти это делаю, но тут вспоминаю, что остальные всё ещё смотрят. Они явно смущены, насторожены и обеспокоены. Не могу сказать, что виню их. Только у ов есть меню. Эти двое гоблинов явно никогда раньше его не видели, но слышали о нём. Трудно принять за что-то другое, когда видишь перед собой парящее окно. Все, у кого есть меню, — естественные враги гоблинов.
— Зигурк? — спрашивает сестра.
— Что это за место? Что это? — брат осторожен, я вижу, как его рука зависла над кинжалом на поясе.
Замечаю на его руке сильный ожог от слизней. Брат по оружию или нет, но наличие меню — не лучший знак для гоблина, вот уж точно. Если я скажу им правду, они мне, конечно, не поверят. Перерождение — не редкость для некоторых рядовых монстров. Но возвращение назад во времени при каждом перерождении — это уж точно что-то новенькое. Те немногие рядовые мобы, которые могут переродиться или воскреснуть, обычно являются какой-нибудь нежитью, и всё равно живут в нормальном течении времени.
Так что я скажу им полуправду, что-то такое, во что они поверят. Подняв руки, я говорю им, что был здесь раньше. Что я нашёл это место раньше, но убежал, потому что испугался, когда был один. Но теперь я решил вернуться.
Сестра, похоже, успокоилась. Она купилась. Но её брат всё ещё напряжён.
— Почему у тебя меню?
Справедливый вопрос, парень. Я вру, говорю им, что понятия не имею. Оно только что появилось, вот прямо сейчас. Хорошо, что они не видели маленькое жёлтое всплывающее окно раньше. Но смотрите! Смотрите! — я указываю на название комнаты, в которой мы находимся. Возможно, они читали его раньше, но теперь они действительно поняли его смысл. Могила. Это многое меняет. Мы снова смотрим на тело. Никто из них раньше не видел мёртвого героя. Сестра спрашивает, что нам делать. Ограбить тело? В конце концов, похоже, на нём хорошие вещи. Я на мгновение задумываюсь, но почему-то грабить героя кажется… неэтичным? Даже для мобов. Убийство и насилие — это одно, и я не то чтобы верю в уважение к мёртвым. Но мысль об ограблении героя… это другое.
К тому же, я знаю его лично, понимаете?
Говорю им, что не хочу трогать тело. Возможно, его заманили в ловушку другие авантюристы, или он может вернуться в виде героя-нежити, если мы его побеспокоим. Вот это будет плохо. Мысль о восставшем бронированном скелете пугает их обоих настолько, что они соглашаются — лучше оставить его покоиться с миром. Хотя его пика выглядит очень даже неплохо, но нет, я качаю головой и снова смотрю на меню. Нажимаю на стрелку, чтобы вернуть его в главное окно, а затем, будто не понимая, что делаю, нажимаю на неё ещё раз. Как бы невзначай шучу, что, похоже, теперь я герой. На самом деле, мне нравится этот подтекст. Они смотрят друг на друга, сначала немного обеспокоенно. Но потом я замечаю, как в их глазах вспыхивает огонёк — до них доходит.
Если я герой, пусть даже рядовой монстр-герой, значит, они теперь авантюристы, верно? В конце концов, они члены моей группы. Все подозрения в их глазах исчезают при этой мысли. Кажется, они даже довольны, учитывая обстоятельства, хватают друг друга и подпрыгивают от радости, как хотел сделать я до этого. Сначала я немного растерян и даже завидую, но потом вспоминаю… ну, Зигурк вспоминает.
Видите ли, гоблины обычно не выбирают себе профессию, она им даётся при рождении. Одни — заклинатели, другие — патрульные, третьи — просто рандомные шестёрки, и есть один чемпион. Есть некоторая свобода выбора, так что хороший патрульный может стать королевским стражником и всё такое, но это всё, что есть в плане развития. Что ж, эти двое — шестёрки. Они мои друзья, но они шестёрки. Будем реалистами, ладно? Рядовые монстры первого уровня в самом низу подземелья. Худшие из худших. Они существуют только для того, чтобы заполнять собой комнату. Пушечное мясо.
Вот и всё, чем являются и когда-либо будут шестёрки. Буквально одноразовые. Это тяжёлое духовное бремя в обществе гоблинов. Мы не обращаемся с ними плохо, их предназначение — часть плана тёмного владыки, в конце концов. Но никто не хочет быть шестёркой. С этим тяжело жить. Что ж, это значит, что они в некотором смысле «прокачались». Конечно, если рассуждать по логике гоблинов.
По их логике, если я герой, а они со мной, в моей «группе», значит, они теперь авантюристы, а это гораздо больше, чем просто повышение уровня. Это пропуск всей системы уровней и мгновенная прокачка до максимума. Это их счастливый билет, как им кажется. Я улыбаюсь. У меня не хватает духу сказать им, что на самом деле я не герой. Я всего лишь рядовой монстр с меню, а они всё ещё просто шестёрки. Пусть верят. Зигурк бы этого хотел.
Нам всё равно осталось недолго.
Я оглядываю комнату, пытаясь понять, куда идти дальше. Здесь должно быть что-то ещё, верно? Не может же это быть тупиковая камера с трупом. Она слишком далеко в стороне. Слишком хорошо спрятана, чтобы быть просто комнатой. Я оглядываюсь на своего мёртвого друга, а затем иду в дальний конец комнаты, в противоположную сторону от той, откуда мы пришли. Я видел что-то на карте раньше. Глядя на все эти грибы, я задаюсь вопросом, как там фея-мать. Надеюсь, она жива. Ну, настолько жива, насколько может быть нежить. Мои двое живых друзей плетутся за мной, ведут себя как дети, которым дали настоящее мясо, а не крысиное. Голоса у них высокие и возбуждённые, глаза широко раскрыты, а влажный блеск в них отражает ауру светящихся грибов. Сестра объясняет, что хочет быть целительницей. Может быть, если она будет стараться, то тоже получит меню, а потом и ману. Она слышала истории о белой магии и о том, как это здорово.
Ее брат больше любит всякое колюще-режущее, он хочет быть разбойником. Я вздрагиваю, услышав это слово, в моём сердце поднимается пузырь ярости. Но я подавляю его. Я не буду держать зла на девушку-разбойницу, как бы мне этого ни хотелось. Пока они болтают о своих надеждах и мечтах, я думаю, сколько им осталось жить. Группа героев становится всё быстрее и быстрее. Когда я был скелетом, они добрались до последнего этажа ещё до того, как закончился первый день моей нежизни. Помню, как я удивился, что они так быстро добрались до меня на арене лунного света. Это было… две жизни назад до жизни скелета? Значит, за это время они стали значительно быстрее. Почему? Как? Если так пойдёт и дальше, то сейчас они, скорее всего, ещё быстрее, чем во времена моей жизни скелетом.
В общем, это значит, что они прибудут на заставу гоблинов с минуты на минуту, если уже не прибыли. Я говорю друзьям, чтобы шли быстрее, нам нужно торопиться.
Хотя это и правда, но я также не хочу, чтобы они слышали крики, эхом разносящиеся по колодцу и поднимающиеся по потайной лестнице. Честно говоря, не думаю, что звук может распространяться так далеко. Но я всё равно испытываю паранойю по этому поводу. Я не хочу видеть сейчас их лиц. Нежить и слизни — это одно. Но гоблины — они как я, тот первый я. Они живые, разумные и мыслящие. Они чувствуют и выражают эмоции. У них есть мечты, надежды и семьи. Я не хочу, чтобы они слышали, как всё это в буквальном смысле рубят пополам.
Вдали вырисовывается что-то высокое и тонкое. Лестница! Я указываю на неё, остальные смотрят с воодушевлением. По мере приближения я чувствую тяжесть в груди, страх. Это «настоящая» лестница? Или это потайная лестница? Секретная лестница? Можем ли мы подняться по ней? Пожалуйста. Тёмный владыка, я не знаю, что мне ещё делать.
Я осторожно ступаю на тонкую, отдельно стоящую каменную лестницу, которая уходит вверх, в смутную темноту. Глубоко вздохнув, оглядываюсь на друзей, они стоят в шаге позади, руки сжаты в кулаки и вытянуты вперёд, а в глазах всё ещё светится неподдельное удивление. Подняв глаза на лестницу, я поднимаю ногу и делаю ещё один шаг.
Облегчение, которое я испытываю, неописуемо, друг мой. Как будто груз всего этого подземелья, обрушившийся на меня, был снят, пусть и на мгновение. Взволнованный, я оглядываюсь на друзей и говорю им, чтобы шли за мной. Признаться, мы довольно безрассудно бежим вверх по лестнице. Я знаю, что нужно было бы проверить, нет ли ловушек. Но я слишком счастлив, чтобы беспокоиться об этом. Я говорю себе, что у меня всё равно нет времени, и это не совсем ложь. К счастью, на этот раз тёмный владыка смилостивился над моей глупостью.
Поднимаясь по лестнице, прорубленной в потолке предыдущей камеры, я стараюсь следить за временем. Я немного потерялся во времени в эти дни, но сейчас я действительно считаю каждую секунду настолько точно, насколько могу. В итоге, к тому моменту, как я вижу яркий жёлтый свет, льющийся сверху, проходит около пятнадцати минут. Не могу сказать, считал ли я слишком быстро или слишком медленно.
Однако я узнаю это сияние. Неужели? Затаив дыхание, я взбегаю по этим последним ступеням, а мои друзья всё ещё неловко ковыляют позади. Они запыхались от такого количества ступеней. Это утомительно, особенно если ты никогда раньше по ним не поднимался. Лестница заканчивается тупиком с щелью в стене, сквозь которую как-то неземным образом проникает свет.
Прижав лицо к щели, я вижу знакомый вид. Моя грудь переполняется радостью. Облегчением. Я знаю это место. Но… Я шарю руками по стене. Должен быть способ открыть её. Войти внутрь. Должен б...
Я слышу звук поворачивающегося механизма и, оглянувшись, вижу, как сестра тянет за рычаг, который я не заметил. Стена передо мной со скрежетом открывается. Мои глаза расширяются от счастья. От облегчения. Сделав шаг вперёд из лестничного пролёта, я оглядываю комнату, в которой я когда-то проводил так много времени. Четвёртый этаж снизу.
Мы сделали это! Мы поднялись на этаж выше!
Мы все понимаем, что это значит: мы сделали то, чего не делал ещё ни один рядовой моб в этом подземелье. Мы все обнимаемся и прыгаем от радости. Я позволил их ребячеству заразить и себя. Кажется, я немного плачу, но тебе не обязательно знать об этом, друг мой. Я благодарен Зигурку за то, что он нашёл таких хороших друзей. Я рад, что в этот момент я не одинок.
Я слышу странный звук, который не могу опознать, что-то вроде пиканья, только один раз, когда моё меню снова всплывает на карте, как и раньше. В верхней строке снова появляются два слова на языке гоблинов, а над ними — новое сообщение.
Новый этаж открыт. Великая сокровищница. Девяносто семь.
http://tl.rulate.ru/book/115849/4583451
Готово:
Использование:
