Ловушки!
Я кричу это слово, перерождаясь в темном мире глубочайшего подземелья. Я ничего не слышу. Я ничего не вижу. Ох. Ох, блин… Ох, блин, ох, блин! Я — слизень. В прямом смысле. Моя личность и тело наконец-то стали единым целым. Хотел бы я знать, какого я цвета. Надеюсь, фиолетовый. Ох, блин, как же мне нравится быть слизнем! Я извиваюсь, и волны движения пробегают по моему студенистому существу, словно рябь по коже. Ха-ха! Я такой мягкий. Я чувствую что-то рядом с собой. Ещё один слизень. Сестра. Моя сестра-слизень почувствовала, как я извиваюсь, и извивается в ответ. Я трясусь. Она покачивается. Я сжимаюсь. Она расплющивается. Ха-ха! Слизни.
Слизни — это очень весело, если, конечно, они тебя не едят. Есть разные породы. Мне нужно быстро проверить… Я снова трясусь. Сестра трясется в ответ. А, мы — слизни Скрытой Деревни. Отлично! Я не знаю, что такое Скрытая Деревня. Я слышал это название раньше, но никогда не видел её, по крайней мере, насколько я помню. Думаю, это был уровень выше, куда мы больше не можем попасть. Полагаю, мы — остатки того этажа. Может быть, мы просочились сквозь потолок или что-то в этом роде. Не знаю. Но над нами есть гоблинский аванпост, но об этом позже.
Сестра взволнована. Я извиваюсь, чтобы спросить, почему. Она покачивается.
Что случилось, сестра? Сестра колеблется и говорит мне, что есть еда. Еда? — спрашиваю я рябью. Еда, — отвечает она, шлепая. Вы, наверное, удивлены, ребята, что это за все эти извивания, покачивания, шлепки, брызги, тряски и все эти «иглы», «уты» и «углы»? Что ж, позвольте мне рассказать вам, друг мой. Вот так слизни общаются. Это прекрасные, нелепые создания, и я люблю наблюдать за ними издалека. Но ещё больше, чем это, я люблю быть одним из них. Не одним из редких слизней-гоминидов, заметьте, это щекотливая тема, в которую мы не будем углубляться. А обычным.
Здесь, внизу, остались только кубические и те, что из Скрытой Деревни. Насколько я знаю, это единственные выжившие породы. Они квадратные, эти кубические, в прямом и переносном смысле. Видите ли, кубические слизни — это буквально кубические блоки кислотной, склизкой слизи, и у них соответствующий характер. Настоящие зануды. Как по учебнику. Квадраты. Понимаете? Слизни Скрытой Деревни — другая порода. Мы круглые, с заострённым выступом на макушке. Что-то вроде сплюснутой каплевидной формы...
— А? Что ты делаешь, сестра? — сестра прижимается ко мне. Это неловко, но я позволяю. Она поймала крысу. Сестра хочет поделиться ею со мной. Спасибо, сестра. Я люблю тебя! Сестра извивается. Я извиваюсь. Крыса извивается. Ура!
Слизни Скрытой Деревни обладают очень яркими личностями. Честно говоря, я думаю, из них получились бы отличные люди. Они очень семейные. Они любят прикосновения и очень добрые, энергичные и игривые. Быть слизнем — это хорошая жизнь.
Сестра прыгает на меня сверху и расплющивает. Я распластался, выскальзываю в сторону и отвечаю ей тем же. Ха-ха! Моя масса объективно больше твоей, сестра. Я победил...
— О нет! — сестра съела кусок крысы больше, чем я. Она выросла. Ты обманула меня, сестра! Обман! Обман! Сестра торжествующе колеблется. Я побеждён. Я позволяю этому случиться. Обман был моим собственным. Я солгал. На самом деле я не побеждён, но делаю вид. Сестре важно обрести уверенность в себе. Я — брат. Мой долг — способствовать этому.
Это роскошная жизнь, честно говоря. Быть слизнем Скрытой Деревни в наши дни — это первоклассное перерождение. Мы находимся на предпоследнем этаже, насколько я знаю, но где-то сбоку. Видите ли, на этаже над нами есть гоблинский аванпост, как я уже упоминал минуту назад. Так вот, это на третьем этаже снизу, и именно там живёт старый добрый король гоблинов. Он не то чтобы хороший, он скорее придурок, как я, кажется, уже говорил. Но он точно король гоблинов. С короной и всем прочим. Ну, в общем, дело в том, что в этом гоблинском аванпосту есть колодец, а на самом-самом дне этого колодца лежит кирпич, за которым находится рычаг, открывающий потайную дверь в этот забытый уголок подземелья. На практике всё это означает, что слизней Скрытой Деревни практически никогда не убивают, потому что мы находимся на предпоследнем этаже, но в стороне, куда нет доступа с главного пути. Мы просто отдыхаем здесь, играем и едим крыс, пока не умрёт суб-босс слизней, а потом исчезаем. Кто этот суб-босс слизней? Не могу вспомнить, давно его не видел. Но он должен быть, потому что рано или поздно мы исчезаем, так что да.
Время отпуска!
Я вырываюсь из объятий сестры и говорю ей, что отправляюсь на охоту за крысой побольше, чем у неё. Она насмешливо извивается, говоря, что я не смогу этого сделать. О нет. Я позволил сестре стать слишком самоуверенной. Я прыгаю прочь на охоту. Земля подо мной выложена камнем. Безупречный, гладкий, отполированный камень без единой пылинки. Видите ли, почти все слизни — очень едкие существа. Слизь, из которой мы состоим, разъедает кожаный ботинок примерно за десять секунд. Кожу и мясо животных — примерно за половину этого времени. Так что в таком месте, как это, где слизни прыгают повсюду целыми днями, каждая пылинка, каждая крупица грязи поглощается нашими телами и сгорает, превращаясь в энергию, пусть даже самую незначительную. В результате слизни — фантастические уборщики. Полы в подземелье никогда не бывают такими чистыми, как там, где живут слизни. Можно подумать, что мы грязнули, но на самом деле слизни — самые чистоплотные существа во всем подземелье.
Хотя я не могу объяснить, как они работают. Видите ли, у слизней нет ни глаз, ни ушей, ни органов, ни чего-либо подобного. Они просто слизь. Ничего, кроме слизи различных форм и цветов. Так что если вам интересно, как нечто вроде интеллекта или эмоций может проявиться в чём-то подобном, дайте мне знать, когда узнаете, ладно? Будучи слизнем, я чувствую окружающий мир. Моё тело очень чувствительно, гораздо чувствительнее, чем когда я гоблин или кто-то ещё живой. Я чувствую каждый волосок крысы, каждый камешек, на который прыгаю, когда они становятся частью моей массы. Я не могу чувствовать запахи, но я чувствую вкус. Крыса, которую я ел раньше, была вкусной. Сестра поймала её с любовью, поэтому она была ещё вкуснее. Спасибо тебе, сестра.
Честно говоря, будучи гоблином, я бы не стал есть крысу. Однажды я подумал об этом, но это совсем другое, понимаете? У гоблинов совсем другое вкусовое восприятие, чем у слизней. Слизни математически точны в том, что они едят. Для них важны только питательные вещества. Углеводы, жиры и белки. И любовь. Вот и всё, что имеет значение. Гоблины же в каком-то странном смысле ближе к людям. Они — существа подземелья, но и они не хотят есть крыс. Им нравится хорошее мясо и супы, хотя здесь, внизу, их довольно трудно найти, разумеется. Думаю, в теории некоторые гоблины едят и людей, но в этом подземелье такого никогда не случалось, насколько я знаю.
Интересно, что едят люди? Я никогда не видел, чтобы авантюристы что-нибудь ели. Ну, один или два раза я видел, как волшебница пила синее зелье. Выглядит очень аппетитно, интересно, какое оно на вкус? Готов поспорить, синие штуки очень вкусные. Мне только раз доводилось попробовать красное, но, кажется, я это уже говорил. Вообще, я ем не очень много, но, честно говоря, мне это и не нужно, поскольку я довольно часто перерождаюсь. Интересно, продаст ли мне жрица синее зелье в следующий раз, когда у меня появится монета? Ах, кого я обманываю. Авантюристы нас ненавидят, а мы ненавидим их.
Ну, нет. Ну, да. Но ещё и нет. Это сложно, да? Я — другой. Потому что у меня есть ментальный контекст. Я вижу всё снова и снова, с разных сторон и точек зрения, так что я знаю, на что похож герой и на что похожи авантюристы, по крайней мере, я так думаю.
Но другие? Например, когда я гоблин, другие гоблины ненавидят авантюристов. Я имею в виду, ненавидят. Серьёзно. Они так злы на них, и, наверное, я не могу их винить, правда? В смысле, насколько им известно, у них есть только одна жизнь, а авантюристы здесь для того, чтобы её отнять, так что всё честно, если честно. Ненавидел ли я их поначалу? Авантюристов, а не гоблинов. Не могу вспомнить. Я распластываюсь пониже, чтобы моя слизь растеклась по земле широким кругом, касаясь, ощущая. Я чувствую движение. Что-то шуршит у меня под левым боком. Маленькое. Твёрдое. Белок. Я поймал таракана. Я ем. Прости, сестра, но это я должен съесть сам. Скоро я найду крысу, которой мы сможем поделиться.
Что-то ещё касается меня слева, теперь подальше. Оно виляет. Я колеблюсь. О нет. Брат злится! Я украл его таракана.
— Прости меня, брат, — извиняюсь я и быстро отпрыгиваю, прежде чем он успевает меня поймать. У слизней есть половые различия, как вы, возможно, уже заметили из моих разглагольствований. Но не спрашивайте меня, откуда они берутся, слизни, потому что я понятия не имею. Пол слизня не зависит от цвета, так что мальчики могут быть розовыми, а девочки — голубыми. Мы открытые ребята, мы, слизни. Насколько я могу судить, цвет слизня определяется при рождении, поскольку я никогда не видел, чтобы он менялся. Однажды я подслушал разговор гоблинов…
— ЛОВУШКИ, — кричу я про себя, почему-то вспомнив это слово. Почему? Что оно значит для меня? В общем, однажды я слышал разговор гоблинов о том, что слизни разного цвета могут делать разные вещи, но, честно говоря, думаю, это просто суеверие. Я никогда не видел, чтобы слизень делал что-нибудь, кроме как извивался, или колебался, или трясся, или жрал, или получал по голове от героя.
Что-то щекочет меня снизу. Что-то острое впивается в мою слизь. Волосок. Короткий. Кератин. Горький на вкус. Жирный, но тщательно ухоженный. Крыса. Это крысиный волос. Я взволнованно извиваюсь и прыгаю вперёд. Передо мной камни. Я замечаю их, потому что на следующем прыжке врезаюсь в них. Я скатываюсь по стене, моя слизь собирается в лужу у подножия. В моём теле лопаются пузырьки. Я взволнован.
Позволив себе собраться с силами, в прямом смысле слова, я продолжаю свой путь в другом направлении. Надеюсь, сестра этого не видела. Было бы стыдно. Погодите, что я говорю? Слизни не видят. А. Быть слизнем опасно для меня, потому что мне это очень нравится.
Обещания общности, семьи, близости с другими — опасная приманка для моего одинокого разума. Мне снова грустно. Мне нужно сопротивляться этим склизким позывам, даже если мне это очень нравится. Если я слишком уступлю туману, то уже не вернусь обратно. И всё же моя охота продолжается. Где-то здесь есть крыса, и я должен её найти. Я должен восстановить своё господство над сестрой, чтобы она не съела меня.
О? Разве я не говорил об этом? Слизни поедают друг друга, если разница в размерах между ними слишком велика. Ничего личного, просто закон природы, детка. Когда слизень что-то ест, его масса увеличивается пропорционально энергии, которую он получает из пищи. Но каждый раз, когда слизень движется, он оставляет после себя микроскопическое количество остатков, а небольшое количество воды испаряется в воздух. Так что мы находимся в постоянной гонке со временем, чтобы потреблять пищу, чтобы поддерживать своё существование и расти. Это постоянная гонка вооружений и с нашими братьями и сёстрами тоже. Мы очень дорожим ими. Но мы съедим и их, если дойдёт до дела. Потому что мы дорожим ими.
Нужно побывать в шкуре слизня, чтобы по-настоящему понять, ладно? Но я не съем сестру. Я даю это обещание не как я-слизень, а как я, тот, кто внутри. Она поделилась со мной своей крысой, а это — священная связь между слизнями. Я буду беречь тебя, пока жив, сестра. Пусть даже это будет всего несколько дней. Я продолжаю охоту.
Я сделаю это ради неё.
http://tl.rulate.ru/book/115849/4551386
Готово:
Использование:
