Пока Седжон и Хян мирно обедали, чиновники, забыв о еде, лихорадочно работали.
"Письменные принадлежности! Письменные принадлежности!" – раздавались крики.
Вернувшись в свои ведомства, чиновники бросились записывать все, что запомнили из речи Хяна.
"Что же он там говорил? – бормотали они.
"Черт! – ругались другие. – Слишком много информации!"
Те, кто считал, что речь девятилетнего мальчика не заслуживает внимания, с трудом восстанавливали в памяти услышанное.
Чиновники из шести министерств корпели над своими записями. Но были и те, кто не слишком переживал.
"Скажи, Сон, – один военный чиновник обратился к своему товарищу, – ты хоть что-нибудь понял из того, что говорил наследник?"
"Если бы я его понял, – ответил Сон, – то давно бы получил повышение!"
"Ха-ха! Это точно".
Военные, которые попали на службу благодаря своим боевым навыкам, а не знаниям, смеялись над учеными.
Еще одна группа чиновников, которые не слишком волновались, была из Министерства финансов. Они с самого начала предусмотрительно захватили с собой письменные принадлежности и делали пометки во время выступления Хяна. Поэтому, когда был объявлен перерыв, они спокойно обедали.
* * *
Речь Хяна, которая оказалась намного длиннее, чем все ожидали, закончилась только к вечеру.
"Есть ли у вас вопросы?" – спросил Хян, закончив свое выступление.
В зале воцарилась тишина. Хян подождал немного, но никто не осмелился задать вопрос.
"Тогда на этом я закончу", – сказал он.
Хян поклонился отцу, который сидел на троне.
"Ты отлично справился, – Седжон с гордостью посмотрел на сына. – Поужинаем вместе".
"Хорошо, отец", – Хян поклонился.
Седжон, не скрывая своего восхищения, посмотрел на министров.
"На сегодня все, – сказал он. – Вы свободны".
"Слушаемся, Ваше Величество", – министры встали и поклонились.
Когда Седжон и Хян вышли из зала, чиновники тоже начали расходиться.
На лицах министров, которые первыми вышли из зала, читалась тревога. Но если высокопоставленные чиновники держали в руках только письменные принадлежности, то чиновники рангом пониже несли еще и стулья.
"Господин премьер-министр, – первый заместитель премьер-министра Ли Вон обратился к Ю Чжон Хёну, – что вы думаете об этом?"
"Что я думаю? – Ю Чжон Хён раздраженно фыркнул. – Я в шоке!"
"Нужно написать королю петицию! – кричали вторые. – Наследник проповедует идеи легистов*! Он хочет превратить Чосон в тиранию! Нужно его остановить!"
____________
Легисты* – представители одной из школ древнекитайской философии, которые считали, что для управления государством нужны строгие законы и сильная власть.
____________
"Да, вы правы! – соглашались другие. – Он всего лишь девятилетний мальчишка! Что он понимает в управлении государством?!"
"Нужно сместить наследника! – кричали третьи. – И заменить другим наследником! Вспомните, ведь и нынешний король не был старшим сыном!"
"Тише!" – один из министров, испугавшись, зажал рот своему болтливому коллеге.
"Ты что, с ума сошел?! – прошипел он. – Хочешь, чтобы нас казнили?!"
"А что я такого сказал? – возмутился тот. – Он несет бред! Нужно его вразумить! Нужно сместить его учителей! Нужно призвать к ответу короля! Он слишком мягко воспитывает своего сына!"
"Нужно просто сказать королю, что наследник не прав, – попытался успокоить его другой министр, – а не требовать его смещения..."
"Ты не понимаешь! – не унимался первый. – Все уже решено! Король не хочет его переубеждать! Нужно действовать решительно! Иначе будет поздно!"
"Господа, успокойтесь! – еще один министр, оглядываясь по сторонам, пытался угомонить своих коллег. – Не нужно так кричать!"
Но он знал, что, как бы ни пытались его коллеги скрыть свое недовольство, рано или поздно они проговорятся.
Другие чиновники, в отличие от консерваторов, были довольны речью Хяна.
"Наконец-то кто-то сказал правду! – радовались они. – Сколько можно слушать эти пустые разговоры о добродетели?!"
"Верность королю и уважение к родителям – это, конечно, важно, – сказал один из чиновников, – но есть вещи и поважнее! Например, доверие между королем и народом! – Он был в восторге. – Замечательно сказано!"
"А вы видели лицо короля? – спросил другой. – Кажется, он готов немедленно начать реформы!"
"Наследный принц – умница, а король – мудрец! – воскликнул третий. – Это большая удача для Чосона!"
Чиновники, которые больше всего радовались, были из Министерства финансов, Министерства кадров и других министерств. Хян говорил о том, что их больше всего волновало – о нехватке денег, о проблемах с управлением, о коррупции. И король, похоже, был готов их поддержать.
"Проклятые лицемеры! – чиновники из шести министерств, услышав, как кричат консерваторы, не могли сдержать гнева. – Чтоб вас!"
"Успокойтесь! – старшие товарищи пытались их урезонить.
"Не могу молчать! – кричали молодые чиновники. – Сейчас им морды набью!"
Некоторые даже засучили рукава, но их коллеги их остановили. Консерваторы, услышав шум, остановились и с вызовом посмотрели на своих оппонентов.
"Подхалимы! – крикнули они.
"Лицемеры!" – ответили им.
Чиновники, обменявшись "любезностями", разошлись.
"Ну их, этих ханжей! – сказал один из сторонников Хяна. – Только время зря тратим! Пойдемте, напишем петицию королю!"
"Да, пойдемте!"
Так начался спор о реформах, который вошел в историю как "бумажная война" – из-за огромного количества бумаги, потраченной на петиции.
* * *
Седжон и Хян, не обращая внимания на споры чиновников, мирно ужинали.
"Ты отлично выступил сегодня", – сказал Седжон.
"Спасибо", – Хян поклонился.
"Конечно, ты еще молод, – продолжал Седжон, – но ты говоришь очень разумные вещи. Мне хочется немедленно начать реформы".
"Спасибо, отец, – Хян улыбнулся. – Но некоторые реформы пока что проводить рано".
"Ты говоришь о деньгах?" – Седжон кивнул.
"Да, – Хян положил ложку на стол. – И, если честно... Простите меня, отец, но, мне кажется, что не стоит торопиться с введением медных монет".
"Ты говоришь о том, – Седжон нахмурился, – что правительство не сможет обеспечить стабильность новой валюты?"
"Да, отец".
"Но мы можем начать с тех денег, которые у нас уже есть, – предложил Седжон.
"Тогда все монеты окажутся в руках богатых землевладельцев, – ответил Хян, – а простой народ, как и раньше, будет расплачиваться рисом и тканью".
"Почему?" – Седжон удивился.
"Потому что рис и ткань не хранятся долго, – объяснил Хян, – а монеты – хранятся. И места занимают меньше".
Седжон задумался.
"Хм... – сказал он. – И что же делать?"
Хян посмотрел на летописцев, которые сидели рядом, потом наклонился к отцу и прошептал:
"Я думаю, что нужно подождать лет пять, а лучше – десять. Нужно все тщательно подготовить. А потом – действовать решительно! Как на войне!"
"Войне?" – Седжон тоже наклонился к Хяну.
"Да, войне, – шепотом ответил Хян. – Войне за то, кто будет править Чосоном – король или богатые землевладельцы, которые контролируют страну со времен Трех корейских государств. Только победив в этой войне, вы сможете создать сильное государство".
"Ясно", – Седжон, выслушав сына, кивнул.
Бабах!
Внезапно раздался грохот. Седжон выпрямился и огляделся.
Шум доносился со стороны летописцев. Они, пытаясь услышать, о чем шепчутся Седжон и Хян, слишком сильно наклонились вперед, и их стулья упали.
"Ну и ну... – Седжон покачал головой. – Если вы устали, то почему не попросите кого-нибудь вас заменить? Что за неуважение?!"
"Простите нас, Ваше Величество!" – летописцы бросились на колени.
"Простите нас! Но, пожалуйста, скажите, о чем вы говорили с наследником! – взмолился один из них. – Мы должны это записать!"
"Это был личный разговор, – отрезал Седжон. – Забудьте о нем".
"...Слушаемся, Ваше Величество".
Но летописец все же добавил в конце записи:
[Летописец пишет: Государственные дела должны обсуждаться открыто. Но король и наследный принц говорили о денежной реформе – важнейшем вопросе для страны – шепотом. Это неправильно.]
В этот момент вошел главный евнух и рассказал Седжону о реакции министров на речь Хяна.
Седжон, выслушав его, с отвращением отодвинул тарелку.
"Спасибо, – сказал он. – Хян-и, ты наелся?"
"Да, отец".
"Тогда уберите со стола, – Седжон отодвинул тарелку. – И принесите чай".
"Слушаемся, Ваше Величество".
Евнухи убрали со стола, и Седжон с Хяном, сидя друг напротив друга, пили чай.
"Завтра нас завалят петициями", – сказал Седжон.
"Да, – Хян усмехнулся. – Главному государственному секретарю придется попотеть".
"Нужно будет отправить в Королевскую канцелярию угощение", – сказал Седжон.
"Мудрое решение, отец".
"А как продвигается вакцинация? – Хян решил сменить тему.
"Все, кто живет во дворце, уже привиты, – ответил Седжон. – И в Ханяне все готово к вакцинации. Через три дня – Новый год, так что, начнем третьего января".
"Я надеюсь, – сказал Хян, – что вакцинация поможет".
"Я тоже на это надеюсь, – кивнул Седжон. – Если твой метод сработает, то ты совершишь великий подвиг".
"Я ничего особенного не сделал, – ответил Хян. – Это все ваша заслуга, отец".
"Ну и ну..." – Седжон с гордостью посмотрел на сына.
'Если вакцинация будет успешной, – думал он, – то тебя никто не сможет остановить. Даже если кто-то попытается, то я сам с ним разберусь! Ради будущего Чосона!'
Седжон с любовью посмотрел на Хяна.
'Хян-и, – думал он, – ты – мой лучший меч! Ты поможешь мне сделать Чосон великой страной!'
Хян вдруг почувствовал, как по его спине пробежал холодок.
'Что это? – подумал он. – Мне стало не по себе...'
http://tl.rulate.ru/book/114223/4447688
Готово:
Использование:
