Глава 484: Проклятое время
АЛАРИК МАЭР
Я наклонился вперед и с глухим стуком уткнулся лбом в шершавую поверхность стола.
— Я сам пойду, — пробормотал я, слова едва различимы сквозь дерево. — Мы тут словно вслепую тычемся.
— Это ужасная идея, — беспристрастно ответил Даррин. Остальные быстро поддержали его. — Мы не знаем, насколько близко к Тегрин Кэлум добрались твои люди перед тем, как исчезнуть.
Я снова ударился больной головой о стол.
— Мы скоро получим больше информации, а затем я пойду. Без связи с Дикатеном, возможность заглянуть внутрь Тегрин Кэлума может быть нашим единственным шансом узнать правду. — Я выпрямился, и мир закружился, словно я был пьян, что было особенно иронично, учитывая, что на самом деле я был трезв как стеклышко.
Оглянувшись вокруг, я увидел около пятнадцати человек, собравшихся во втором этаже солидного особняка с видом на главную улицу Каргидана. Некоторые делали вид, что заняты и не слушают мой разговор с Даррином, но их уши были явно настроены на нашу беседу. Большинство не пытались скрыть своего интереса, ожидая с нервным нетерпением возможности как-то вмешаться.
Никто из них не выглядел особо воодушевленным идеей, что я пойду к крепости Тегрин Кэлум, где наши люди исчезли без следа, словно провалились сквозь землю.
— Что? Думаете, я не справлюсь? — прорычал я, глядя каждому в глаза, и, удовлетворенно усмехнувшись, наблюдал, как их взгляды отворачивались один за другим. Все, кроме Даррина. Я отмахнулся от него, потянулся за флягой на поясе, остановился, а затем постучал костяшками пальцев по дереву перед собой.
— Черт, Даррин, иди домой. Тебе тут делать нечего, а твоя кучка сирот, должно быть, уже скучает по тебе.
Лицо Даррина омрачилось, и я почувствовал, как по шее поднимается чувство вины и сожаления. Большинство детей, находящихся под опекой Даррина, были потомками магов, которые либо уже находились в Дикатене, либо были отправлены туда в недавней атаке на Артура Лейвина. У нас не было связи с Дикатеном, и вернулось слишком мало солдат, чтобы мы могли узнать, сколько из них выжило.
— Слишком много восходящих было поглощено этой войной, — тихо произнес Даррин, глядя в пол. — Те, кто ушел с Серис, те, кто был мобилизован для старта этой неудавшейся атаки, и те, кто до сих пор страдает от последствий шоковой волны... Вся Алакрия остановилась. Тем, кто остался, нужна помощь.
Внезапное движение в тени привлекло мое внимание. Призрак моего бывшего командира стоял, скрестив руки, лицо скрывалось в тени, а золотистые волосы наполовину закрывали его. Я тяжело сглотнул, сделал прерывистый вдох, а затем резко встал, чуть не опрокинув стул. Повернувшись спиной к призраку и всем остальным в комнате, я подошел к окну с видом на улицу.
Обычно оживленная дорога была пуста. Высокородный Кэниг объявил военное положение в Каргидане спустя несколько часов после шоковой волны, закрыв все неофициальные передвижения, приостановив деятельность Ассоциации восходящих и Центральной академии, и велел жителям оставаться в своих домах, за исключением необходимых работников. Поговаривали о небольшой вспышке восстания, но появление Косы Драгота с отрядом солдат, магов и инстиллеров быстро подавило любую готовность слабых магов и простолюдинов бросить вызов высокородным. Драгот и его отряд заняли Центральную академию и пока что очень агрессивно защищали территорию, не подпуская к кампусу никого на расстояние броска огненного шара.
Но они все равно проникнут. Я в этом уверен.
Как будто вызванный мыслью, в конце улицы появился худощавый человечек в неряшливых одеяниях, бегущий так, словно за ним гналась пара теневых пантер.
Он был один.
Я выругался.
Один из наших бойцов, крепкий громила по имени Акра, бросился к окну и выглянул. Он тоже выругался:
— Всем собраться! Есть шанс, что это место засветилось.
— Саэли, начинай эвакуацию здания, — приказал я, уже торопясь к лестнице, ведущей на первый этаж. — Акра, Ваалиш, ваши команды — со мной. — Поймав взгляд Даррина краем глаза, я добавил: — А ты убирайся отсюда. Возвращайся домой, Даррин. Это приказ.
Если он что-то ответил, я этого не услышал за грохотом множества ног на лестнице и ударов в своей голове. Через мгновение я уже выбежал из дома на улицу.
На полпути по улице, Эдмон крови Скривен — скользкий тип, который обеспечил мне доступ к академическим кругам, — завопил, увидев меня. В паре сотен футов за ним четверо солдат высокородного Кэнига гнались за ним. Даже оборачиваясь, отчаянно оглядывая своих преследователей, один из них поднял руку, и мана вспыхнула.
Тени на улице удлинялись, пока солнце двигалось к западу, и внезапно они озарились зеленым светом. Радиоактивная слизь брызнула на булыжники, шипя и треща, прожигая дорогу и манашит, окруживший Эдмона в последнюю секунду. Щитница рядом со мной обливала лицо потом, с трудом удерживая мощную атаку.
— Сэр? — спросил Ваалиш, его голос слегка шепелявил из-за рубцовых губ. Я встретился с ним взглядом и кивнул.
Среди преследующих магов раздался резкий хлопок, и все они рухнули на землю, закричав от боли, прижимая окровавленные уши. Воздух вокруг них исказился, когда активировался герб Акрона, прижимая их к земле сочетанием плотного воздуха и усиленной гравитации. Вызванные ими щиты замкнули их, блокируя последние бесполезные заклинания, пока, один за другим, их глаза не закатились, и они не потеряли сознание от нехватки кислорода.
Эдмон, задыхаясь, остановился передо мной, его руки упирались в бока, а голова была запрокинута назад в отчаянной попытке вдохнуть воздух.
— С-спасибо, — выдавил он через мгновение.
Я мрачно взглянул на него.
— Где мальчишка Северин? Тристан?
Он побледнел и отступил на полшага.
— Они нас поймали, Аларик. Мы бежали, что есть сил. Я еле-еле успел перебраться через стену, но мальчишка... — Он замолчал, отказываясь встречаться со мной взглядом.
Я оглядел окрестные здания. В нескольких окнах уже появились лица, наблюдающие за происходящим. Обратившись к Акрону и Ваалишу, я сказал:
— Вы знаете, куда нужно идти. Вперед. — Даррин стоял в дверном проеме дома, который мы только что эвакуировали. — Я сказал, иди домой. У тебя есть кучка потенциальных сирот, которым ты нужен. Я свяжусь с тобой позже.
Схватив Эдмона за воротник рубашки, я быстро повел его к ближайшему переулку и втолкнул туда.
— Если подкрепление от высокровного Кэнига ещё не в пути, то скоро будет. Или что-то похуже. Ты видел Косу? Его свиту? Неважно. Пора двигаться. Поговорим, когда будет безопасно. — Закончив говорить, я услышал шаги и обернулся.
Даррин натянул капюшон, чтобы скрыть лицо, и проскользнул в переулок за нами.
— У меня есть ещё несколько дел в Каргидане, прежде чем я вернусь домой.
Я прикусил внутреннюю сторону щеки и нервно потер флягу на поясе.
— Нет. Я не хочу быть тем, кто скажет твоему подопечному, что ты погиб или был схвачен из-за своего упрямства.
Брови Даррина приподнялись, и он слегка улыбнулся.
— Ты знаешь все о том, как быть упрямым, Ал. Почему ты до сих пор носишь эту флягу, если не собираешься из нее пить?
— Мне нужно быть собой, — пробормотал я, стараясь не смотреть на тень женщины, стоящей рядом с Даррином, с маленьким шевелящимся свертком на руках.
— Я должен стать кем-то больше, чем просто алкашом восходящим, которым был все эти десятилетия...
Даррин открыл рот, чтобы ответить, но слов у него не нашлось.
Вздохнув и сжав дрожащие руки, я обдумывал, как лучше избавиться от Даррина, но нужно было действовать осторожно. Проверив окна и углы, чтобы убедиться, что за нами больше никто не следит, я повернул и пошел по другому переулку. После еще нескольких быстрых поворотов я был уверен, что любые свидетели, которые могли видеть нас уходящими с места стычки, больше не смогут нас разглядеть, даже если попытались бы проследить за нами через здания на этой стороне улицы в надежде получить расположение высокородного Кэнига или Косы Драгота за свои старания.
Возившись с одной из пуговиц на своих кожаных наручах, я активировал её и вызвал предмет из прикрепленного к ней пространственного хранилища. В руке появилась изящная серебряная цепочка. Она была женственной и слишком изысканной, чтобы органично смотреться на ком-то, кроме дамы из высшего общества, но выбора у меня не было. Я сунул цепочку в руки Эдмону.
— Надень это. Сейчас же, — рявкнул я, когда он попытался задать вопрос.
— Какой теперь смысл прятать мое лицо? — пожаловался он. — Я вообще не должен был соглашаться на это... — Он замолчал, тяжело сглотнув, прежде чем неуклюже попытался застегнуть изящное украшение на своей худой шее.
— Поторопись! — рявкнул я, оглядываясь вокруг. Мана бурлила в моих ушах, усиливая слух до предела. Мне казалось, что я слышу, как вдалеке по улице бегут солдаты.
— Дай я помогу, — сказал Даррин, взглянув на меня, и помог Эдмону застегнуть цепочку.
Как только цепочка застегнулась на его шее, внутри неё мгновенно вспыхнула заключенная мана, и черты лица Эдмона стали неясными и размытыми. В зависимости от угла, под которым я смотрел на него, он мог казаться совершенно другим человеком. С первого взгляда никто не смог бы его узнать или точно описать его после встречи.
Достав из артефакта измерения тяжелый плащ, я так сильно впихнул его Эдмону, что он отшатнулся и ударился о стену.
— Закутайся, помолчи и следуй за мной.
Я повернулся, сжав челюсти, и посмотрел в глаза Даррину.
— Нам нужно разделиться. Ты пойдешь туда, мы — сюда, — сказал я, показывая большим пальцем в сторону.
Даррин покачал головой, скрестив руки на груди.
— Хватит строить из себя мученика, Ал. Если наткнемся на патруль, тебе понадобится кто-то, кто может драться. — Он старался не смотреть на размытые черты Эдмона рядом со мной.
— Черт возьми, парень, ты только привлечешь к нам лишнее внимание! — рявкнул я, чувствуя нарастающую панику. — Иди туда. Обогни и направляйся к библиотеке. Она закрыта, но несколько стражников на дежурстве не откажутся от взятки. Если будешь продолжать следовать за нами, клянусь, я вышибу из тебя дух.
Челюсть Даррина отвисла, глаза широко раскрылись, как будто он только что увидел, как воггарт играет в «Королевскую ссору». Я отвернулся от него и быстро зашагал прочь. Эдмон на мгновение замешкался, но затем последовал за мной. Сначала мы старались держаться переулков, но вскоре были вынуждены выйти на широкие дороги. Пусть улицы означали меньше глаз, за которыми нужно было следить, они также лишили нас возможности смешаться с толпой. Даже если проходящие мимо стражники не смогут опознать Эдмона, они точно заподозрят неладное или заметят нас за то, что мы вообще оказались на улице.
— Ну что? Что происходит в Академии? — тихо спросил я, когда решил, что можно говорить.
Эдмон, его размытое лицо едва различимое под глубоким капюшоном, нервно оглянулся, прежде чем ответить:
— Все Инстиллеры и сотрудники, которые начали стекаться в город из Тегрин Кэлума, заперты там, как ты и думал. Я бы даже сказал, что их держат под стражей. Драгот прилагает все усилия, чтобы не допустить утечки информации о происходящем.
— И удалось ли тебе что-нибудь узнать?
— Говорят, часть крепости обрушилась после того, как произошла ударная волна. После этого сама крепость, похоже, восстала против своих обитателей. Друзья или враги — неважно. Много, очень много погибших. — Он замялся.
— А Верховный Суверен?
Повисло долгое молчание. Я схватил Эдмона за рукав и притянул ближе.
— Тебе удалось что-нибудь узнать о Агроне?
Эдмон нервно прочистил горло.
— Это всего лишь слухи...
— Клянусь жгучим задом Верховного Суверена, Эдмон, — начал я, но замолк, увидев стройный силуэт призрака моего командира, наполовину скрытого в дверном проеме поблизости. Лицо было в тени, обрамленное волосами. Задумавшись, я пытался вспомнить, сколько времени прошло, и действительно ли ее волосы лежали так на лице, или же я просто вообразил это, когда мое усталое, трезвое и хрупкое старое сознание воссоздало образ мертвой женщины, будто она была реальна.
Эдмон не заметил направления моего взгляда.
— Похоже, несколько механических записывающих артефактов по всему Дикатену все еще работают, — сказал он, снова замявшись, его выражение было искажено артефактом, скрывающим внешность. — Один из них был собран Призраком и возвращен в Алакрию. Лишь немногие видели его содержимое.
Я ждал, с каждым мгновением все больше раздражаясь из-за его уклончивости.
Возможно, он это заметил, потому что поспешил продолжить:
— Почти все, кто видел запись, были убиты.
— Тогда откуда известно, что на ней?
— Потому что один из Инстиллеров, ответственный за проверку, успел сбежать, прежде чем Драгот обо всем узнал, — сказал Эдмон, его брови приподнялись, он бросил на меня значительный взгляд.
— Эти слухи говорят, что было на записи?
Странная улыбка появилась на размытой физиономии Эдмона.
— Только то, что она доказывает, что Верховный Суверен исчез навсегда.
Мой разум лихорадочно обрабатывал новую информацию, внося корректировки в планы на ходу. Эта авантюра уже была рискованной, но если Тегрин Кэлум действительно стал недоступен, даже для Косы, и существует доказательство того, что Агрона мертв или захвачен...
Это того стоит.
Я увел Эдмона с улицы и обошел закрытую лавку для акколитов. Когда я сосредоточил ману на замке, дверь открылась изнутри. У меня было лишь мгновение, чтобы заметить человека в черных и багровых доспехах. Один короткий ониксовый рог торчал из неопрятных волос над ярко-красным глазом, в то время как с другой стороны, где глаз был мутно-коричневым, рог не было видно.
Внезапно его кулак схватил меня за переднюю часть рубашки, и я полетел вперед. У меня едва хватило времени, чтобы защитить себя маной, прежде чем я проломил витрину магазина и растянулся на улице.
С тихим стоном я поднял голову с булыжников и смахнул стекло с бороды. Раздался звонок, и дверь магазина открылась. Человек с кровью Вритры протащил Эдмона через нее. Он остановился передо мной и уставился сверху вниз своим клювовидным носом.
Я дрожал от боли и ярости. Один глаз — алый, другой — коричневый...
Я сплюнул кровь ему под ноги.
— Вольфрум из Высококровных Редвотеров. — Предатель и двойной агент. Я слышал о его предательстве, о том, как он почти захватил Леди Каэру, но не видел его в этой форме, зная лишь как горбатого маленького труса, которым он прикрывался, и не сразу его узнал.
Призрачное видение моего бывшего командира, теперь опирающееся на стену позади него, бросило на меня печальный взгляд и извинительно покачало головой, словно сожалея о том, что не может помочь, будучи не плотью и кровью.
Солнце было позади меня, только-только выглядывая из-за дальних крыш. Условия были далеки от идеальных для любого из моих заклинаний, но я не мог позволить ему взять меня без боя.
Эдмон начал дрожать и хрипеть в хватке Вольфрума.
— П-пожалуйста, он заставил меня, у меня не было в-выбора! Я расскажу вам все, что захотите знать, только не причиняйте мне боль—урк!
Серебряное ожерелье резко сжалось, прерывая слова Эдмона и впиваясь в его шею. Кровь горячими потоками потекла по его груди, а лицо обрело четкие очертания. Он смотрел на меня с ужасом и замешательством, его побелевшие губы беззвучно шевелились.
Прости, Эд, подумал я, отзывая ману из артефакта, который скрывал его внешность. Когда Вольфрум, раздраженный и удивленный, посмотрел на умирающего, я воспользовался моментом, чтобы начать направлять ману в свою эмблему, Солнечную Вспышку.
Вритра-кровный бросил Эдмона на улицу.
— А простолюдины думают, что мы черствые, — сказал он, поднимая одну бровь, прежде чем снова обернуться ко мне.
Мана хлынула в Солнечную Вспышку, и свет солнца ослепительно блеснул на улице, окрашивая небо в белый цвет. Вольфрум зашипел и прикрыл глаза рукой.
Активировав Миопическое Распадание, я сосредоточил его на своих глазах, а не на враге, чтобы затемнить зрение от яркого света. Поднявшись на ноги, я бросился бежать. Что-то ударило меня сзади, подняло в воздух, закружило и снова ударило о землю. Я смутно осознавал, что несколько раз подпрыгнул, прежде чем благословенно замер, не двигаясь. Я понимал, что на этот раз не ушел невредимым, но пока я не двигался, боль не охватила меня полностью.
— Неподходящее время, чтобы бросать пить, — прокомментировала тень моего командира, наклонившись рядом.
— Неподходящее время, чтобы быть мертвым, — с трудом выдохнул я в ответ.
Оба моих заклинания угасли, и я ожидал, что Вольфрум удовлетворится моей неудачной попыткой побега. Однако вместо того чтобы приблизиться ко мне, он издал напряженный стон, и воздух вокруг нас завихрился.
Я перекатился на бок, чувствуя, как все мое тело ныло и было покрыто синяками, но едва ли обращал на это внимание — внутренности скручивало, а сердце билось в агонии.
Даррин взлетел по улице за спиной Вольфрума, обрушив на Вритра-кровного шквал ударов и пинков, усиленных ветром.
Охваченный отчаянием, я выпустил резкий импульс с Ауральным Нарушением, сосредоточив его на Вольфруме. Он дернулся, едва не попав струей черного пламени — огнем души — в грудь Даррина.
— Черт тебя побери, парень, — пробормотал я, поднимаясь на ноги. Все суставы, начиная с шеи и ниже, протестовали, и я чувствовал, как сломанное ребро вонзалось в мягкие ткани внутри. Преодолевая боль, я потянулся к третьему уровню Миопического Распада.
Мое тело стало серией теневых пятен. Я пошатнулся вперед, больше не в состоянии ни бежать, ни притворяться, что могу это сделать. Весь мой план рухнул в одно мгновение.
— Уходи, дурак! У меня все... под контролем.
Даррин не дал никакого знака, что услышал меня, когда он изворачивался вокруг серий черепов из огня, несущихся на черных линиях пустотного ветра.
Я вытащил из артефакта измерения горсть капсул, завернутых в бумагу. Бросив их в воздух, я выпустил быстрый импульс Аурального Нарушения, уничтожив их. На улицу начал валить густой дым. В нем был взвешен очень мелкий, сверкающий порошок, и я снова направил ману в Солнечную Вспышку. Порошок засверкал, как десять тысяч звезд, пробиваясь сквозь дым и делая его непроницаемым для глаз.
Нагнувшись, я побежал туда, где еще ощущал всплески маны и слышал шипение и хлопки сталкивающихся заклинаний. Даррин отступал в дымное облако, но порывы пустотного ветра разгоняли укрытие так же быстро, как оно образовывалось. Черный клинок появился в моей руке, и я вложил в древесину, заряженную маной, столько силы, сколько мог.
С внезапным всплеском Аурального Нарушения, за которым последовало слабый Миопический Распад, нацеленный на Вольфрума, я проскользнул мимо Даррина, когда он отразил серию вращающихся огненных черепов, и бросился на его противника. Глаза Вольфрума сузились в напряженной концентрации, и черный ветер окутал его щитом. Мой клинок заскользил по поверхности щита, и наша мана заискрилась и зашипела, борясь друг с другом.
Его мана оказалась сильнее, и мой клинок не смог пробить его защиту.
Я рывком вытащил короткий меч и упал вперед, перекатываясь по земле, едва успев уклониться от лезвия пустотного ветра, разрезавшего воздух позади меня.
— Аларик из Крови Маэра, — голос Вритра-кровного был как ледяная вода в лицо. — Последние месяцы ты был настоящей занозой. Надо было остановиться, пока был впереди. Совать свой красный опухший нос в дела Косы Драгота — это твоя ошибка.
Я снова поднялся на ноги, держа меч перед собой. За спиной Вольфрума облако дыма медленно начинало рассеиваться, но я не видел Даррина. Облегчение вырвалось из моей груди. Он сбежал.
— Слушай, парень, — сказал я, освобождая ману, текущую в Солнечную Вспышку, когда каменная пыль осела, больше не усиливая свет. Твердую коробку, появившуюся в моей левой руке, я держал за спиной. — Война окончена. Твой Высший Суверен, скорее всего, мертв, твой начальник Коса был искалечен и унижен. Моя начальница, хотя она и не была таковой на самом деле, пропала и не выходила на связь с Алакрией с момента удара. Почему бы нам просто не разойтись по своим дорогам, а? — Я поднял бровь, вкладывая в голос смысл. — Этот континент страдает. Сколько магов до сих пор не восстановились? Целые города, такие как этот, закрылись. Все, что мы пытаемся сделать, — это поставить людей на ноги.
Вольфрум ответил мне презрительной ухмылкой:
— Высший Суверен вернется, и когда это случится, мы преподнесем ему гору черепов, которые останутся от вашей предательской фракции.
Я сделал шаг назад, как будто ища путь к отступлению.
Вольфрум усмехнулся. В его уверенности сквозило расслабление.
— Жалко. Я ожидал большего от человека, обученного как один из лучших шпионов Алакрии. — Его лицо потемнело. — Да, теперь мы знаем, кто ты такой. Впечатляет, что ты смог продержаться так долго. Но, как и любой старый, больной пес, рано или поздно приходит время его усыпить.
Его рука сжалась в кулак, и темное пламя с ветром начали сгущаться вокруг него.
В пламени по обе стороны от Вольфрума снова появились тени. Мой старый командир, женщина, которая помогла мне сбежать от службы у Высшего Суверена, стояла справа от него, ее фигура мерцала и танцевала. Слева — другая женщина. Та, что с темным свертком в руках. Моя жена. Моя семья.
— Это твои похороны, — пробормотал я, хотя знал, что слова были лишь пустым звуком.
Горящий череп, достаточно большой, чтобы поглотить меня целиком, сформировался вокруг Вольфрума, прежде чем устремиться вперед, широко открыв свою пасть. Я бросил маноклетку, которую сжимал. Прозрачная мана вспыхнула вверх и развернулась в плоскую, прозрачную стену между мной и ним. Череп ударился об нее, и барьер задрожал.
С резким всплеском Аурального Нарушения и максимальным количеством маны, которое я мог собрать, я направил всю силу на третий уровень своего герба и отскочил в сторону.
Улица передо мной взорвалась, когда стена черного пустотного ветра разорвала камни. Я с силой ударился спиной о землю, воздух вырвался из легких от удара.
Мучительно больно и задыхаясь, я не мог двигаться, лишь наблюдать, как Даррин появился на высоком балконе ближайшего дома, его тело обернуто маной атрибута ветра. За полсекунды, пока он падал, град ударов обрушился на Вольфрума сверху и сзади, заставив его пошатнуться. Даррин ударил Вритра-кровного коленом между лопатками, вдавливая его в землю. Кулаки, обернутые режущим ветром, падали быстрее, чем мой затуманенный, окровавленный взгляд мог уследить.
Огромный череп из огня души и пустотного ветра взорвался. Даррина отбросило от спины Вольфрума взрывом черного пламени, и манабарьер разлетелся со звуком трескающегося камня. Как будто все происходило в замедленной съемке, я ясно видел, как черное пламя проникло в открытый рот и глаза Даррина, даже в его поры. Я почувствовал, как огонь души укоренился в его ядре, его призрачное пламя пылало внутри него.
Даррин рухнул на землю, словно мешок с песком, его тело обмякло, а глаза закатились.
Всплеск адреналина поднял меня на ноги, и я, пошатываясь, прошел мимо Вольфрума, который медленно поднимался, словно не заботясь о продолжающемся сражении.
Я едва заметил, как мои колени кричали от боли, когда я упал на них рядом с Даррином, крепко сжав его безжизненную руку в своей.
— Я же велел тебе уйти, — простонал я, чувствуя, как все силы покидают меня.
Тень моего старого командира опустилась на колени напротив него. Ее пальцы коснулись его щеки, не размазывая грязь и кровь, которые его покрывали.
— Прости меня, парень, — выдавил я, когда огонь души пожирал все, что делало Даррина самим собой. Я чувствовал, как Вольфрум двигается за моей спиной, но опасность, которую он представлял, больше не имела значения.
На звук моего голоса в Даррина вернулась жизнь. Он сжал мою руку, и его глаза нашли мои. В них плясал огонь души. Он попытался что-то сказать, но из его уст вырвался лишь болезненный стон. Его зубы сжались, и его спина выгнулась в спазме. Его рука была вырвана из моей.
Призрак моего командира внезапно оказался передо мной. Ее руки обхватили мое лицо, и ее пронизывающие карие глаза впились в мои.
— Это не твоя вина, Аларик. Ни одно из этих событий не было твоей виной.
Я опустил голову.
— Мы оба знаем, что это не так, Синтия.
Сильные пальцы схватили меня за волосы и рывком подняли на ноги.
— Подними своего друга. Пока ты не окажешь сопротивления, я не пущу в ход огонь. Но попробуй протестовать — и он умрет в тот же миг. Если думаешь, что таким образом сможешь избавить его от страданий, поверь, смерть от огня души — это не та участь, которую ты пожелал бы тем, кто тебе дорог. В конце концов, это лишь усилит твои собственные муки во много раз.
Я сплюнул кровь на землю у ног моего захватчика, но все же наклонился, чтобы поднять Даррина, как он приказал.
— Ты ничего не знаешь о страданиях, мальчишка. Все, что ты сделаешь сейчас, ничто по сравнению с тем, что вы, выродки Вритра, уже сотворили.
http://tl.rulate.ru/book/114117/4586882
Готово:
Использование:
