Глава 5.2 Демонстрация добродетелей
Разгневанный хоу Сюаньпин помчался из дома в императорский дворец. Обычные благородные люди могли позволить себе появляться при дворе раз или два в месяц, и то для вида, но он был чиновником первого ранга с конкретными обязанностями. Как генерал средней руки, он, вместе с другими военными и гражданскими чиновниками, обязан был присутствовать на совещаниях.
Император Цзинву, Шансин, не достиг еще шестнадцати лет, и государственными делами управлял Великий генерал Гунъе Чу. Прежде Шансин был простым принцем, девятым по счету, случайно рожденным дворцовой служанкой, которой на вечер заинтересовался император.
Прежний император был известен страстью к красоткам, его детей было не счесть, одних принцев было шестнадцать. Среди них Шансин не выделялся ничем: он не был ни старшим, ни наследным принцем, не обладал какими-то выдающимися качествами. Видимо, именно это и привлекло в нем Гунъе Чу, который перерезал всех остальных, освобождая Шансину дорогу к власти.
Взойдя на трон, Шансин был абсолютно послушен воле Гунъе Чу, да так, что охотно передал бы ему и всю императорскую власть, скажи тот слово. Деспотичный Гунъе Чу не оставил равнодушной ни одну мало-мальски значимую семью в столице. Хоу Сюаньпин своим высоким положением был обязан исключительно своему предшественнику, скончавшемуся прежнему хоу. Тот умер чересчур рано, не оставив сыну ни законных братьев с сестрами, ни таковых от наложниц. В период правления предыдущего императора во дворце даже не было наложниц или придворных дам с фамилией Пэй.
Но во время переворота во дворце оказалась бездетная императорская наложница, в детстве дружившая с женой хоу Сюаньпина. Заботясь о своей репутации, Гунъе Чу выбрал ее и оставил в живых в роли вдовствующей императрицы, воспитывающей сына – Шансина.
Таким образов во дворце соблюдались приличия.
Этим летом жара была поистине невыносимой, и юный император давным-давно покинул дворец, спасаясь от нее, совершенно не заботясь, что Гунъе Чу может вдруг захватить его страну.
Придворные каждый день проводили именно с Гунъе Чу, выполнявшим обязанности правителя. Он вел официальные дела не в главном зале Цинхэ, а в одном из боковых залов.
Хоу Сюаньпин намеревался продемонстрировать таланты своей дочери и намеренно показал лист с ее каллиграфией министру Чжану, Великому секретарю. Министр Чжан был энтузиастом, сердечно любил каллиграфию и, увидев работу Пэй Юаньси, впал в экстаз.
– Этот почерк изящный и в тоже время нежный, кажется, что он принадлежит женщине, но в то же время обладает величием и энергией, превосходящей женские. Хотел бы я знать, кисти какого мастера принадлежит это письмо!
Хоу Сюаньпин погладил бороду, временно уклоняясь от ответа, его глаза сияли от гордости. Министр Чжан продолжил:
– Не мог бы хоу Сюаньпин представить меня этому мастеру?
Несколько чиновников обратили внимание на их разговор и хоу Сюаньпин, оценив ситуацию, небрежно махнул рукой, словно между прочим ответив:
– Представить вас будет сложновато, так как эта каллиграфия принадлежит не кисти известного мастера, а так, пустяк, написанный на досуге одной из моих дочерей.
Все прекрасно знали, что дочерей у него правда несколько. Один чиновник похвалил:
– Хоу Сюаньпин знает, как воспитывать детей. Я давно слышал, что старшая барышня вашего дома – талантливая девушка, то, что мы сегодня увидали, подтверждает слухи.
– Это не старшая барышня, – ответил хоу, подстегнув всеобщее любопытство.
– Тогда, вторая? – предположил кто-то. Хоу снова качнул головой, и министр Чжан нахмурился.
– Неужели самая младшая дочь? Так молода и так искусна!
Хоу снова качнул головой. Коллеги всерьез озадачились.
Наконец, кто-то выдохнул:
– Господин Пэй, неужели это каллиграфия третьей барышни?
– Именно так! – улыбнулся хоу.
Толпа принялась оживленно обсуждать сказанное, всем казалось, что он просто шутит над ними. Кто же не знал, что третья барышня была… простовата? Как могла она так искусно владеть кистью?
И если даже министр Чжан не поверил хоу Сюаньпину, то как мог поверить генерал Бэнвэй, Хун Шиву, который вечно спорил с хоу и не сходился с ним ни в одном вопросе? Выступал же он против хоу Сюаньпина потому как ему не нравилось, что тот, военный, слишком много дел ведет с гражданскими чиновниками.
– Где же вы купили эту каллиграфию, господин Пэй, чтобы приукрасить репутацию вашей дочери? Мы бы поверили, скажи вы, что это работа первой или второй барышень, но настаивать, что это дело рук третьей? Да вы за кого нас держите, понимаете ли, где вы находитесь? Это же императорский дворец, здесь не потерпят подобной наглости!
Хоу Сюаньпин нарочно демонстрировал каллиграфию своей дочери в самом деле не только для того, чтобы повысить ее репутацию, но и чтобы спровоцировать генерала Хуна. У того тоже была дочь, необразованный сорванец, над чьими каракулями смеялись все благородные дамы столицы.
Сочувствуя своей дочке и не в силах терпеть насмешки над ней, генерал Хун пытался переводить внимание на других. Глуповатая Пэй Юаньси была подходящей мишенью. Его собственная дочь, неважно, насколько она отставала в обучении и как плох был ее почерк, все равно превосходила дурочку.
Со временем соперничество мужчин только росло.
– Разве я могу выдать случайную работу за каллиграфию моей дочери? Если кто-то во мне сомневается, он может посетить мой дом и сам убедиться, что это в самом деле почерк моей Саньнян!
– Действительно? – заинтересовался министр Чжан. Хоу Сюаньпин был известен своей честностью, и в далеком прошлом он часто хвалил ум своей третьей дочери. Может быть, эта каллиграфия в самом деле принадлежала ее руке. – Раз так, я непременно навещу вас.
– Вам всегда будут рады, – ответил хоу, твердо решив высказать накопившееся недовольство. Глянув на генералу Хуна, он продолжил: – Год за годом я слышал, как мою Саньнян величают дурочкой. Всегда хватает людей, готовых наступить на нее, чтобы продемонстрировать превосходство собственных дочерей, не понимая, это эти дочери уступают даже дурочкам.
Лицо генерала Хуна вспыхнуло от гнева.
– Вы про кого это?
– Пусть виновный заговорит, если осмелится, – ответил хоу Сюаньпин, все еще кипя от возмущения после провокаций наложницы Ли. Он тщательно свернул и спрятал лист бумаги с каллиграфией. – Выдающиеся люди часто своеобразны, моя Саньнян не исключение. Она не глупа, это общество не способно ее понять.
В этот момент объявили о приходе Великого Командующего.
Все гражданские и военные чиновники выстроились в ряд, чтобы приветствовать Гунъе Чу. Хоу Сюаньпин, стоя среди военных чинов, смотрел, как фигура в драконьей мантии насыщенного пурпурного цвета пронеслась мимо, словно порыв ветра.
Толпа погрузилась в зловещее молчание, а потом по порядку проследовала в боковой кабинет.
http://tl.rulate.ru/book/113338/4624244
Готово:
Использование:
