Глава 72.
В центре Сейрейтея, на возвышенности к югу от бараков Готей 13, возвышается белая башня, целиком возведенная из «камня сэкисэки». Лестницы ведут к расположенным на верхних уровнях тюремным камерам, а с другой стороны башни подвесной мост соединяет её с Холмом Сокьёку.
Эта башня называется Башней Раскаяния, поскольку её комнаты наполнены множеством маленьких окон, через которые открывается вид на близлежащий Холм Сокьёку, что и дало ей это название.
Асано Киёши сейчас был закован в толстые цепи на руках и ногах, и каждый его шаг сопровождается громким звоном. Глядя на Холм Сокьёку вдалеке, он тихо вздохнул. С тех пор как его сюда привели, был уже полдень второго дня.
Его уши наполнили знакомые звуки: крики о несправедливости, ругательства, плач... Несмотря на то, что ему было трудно привыкнуть к этим звукам, он был вынужден мириться с ними. Эти звуки издавали заключённые, находящиеся здесь. Киёши не знал, были ли они действительно невиновны, но, судя по инциденту с Рукией, если Совет 46 сочтёт тебя виновным, даже если преступление не столь серьёзное, тебя ждёт смертная казнь.
Рядом с камерой Киёши находился старик с всклокоченными волосами и иссохшим телом. Его лицо, покрытое морщинами, выглядело как высушенная кожа на костях. Глядя на Киёши, он саркастически произнёс: «Сколько бы ты ни смотрел наружу, это не поможет. Если тебя сюда посадили, значит, ты, скорее всего, разозлил аристократов. Виноват ты или нет, не имеет значения. Если они не хотят тебя выпускать, ты никогда не выйдешь отсюда! Я, старик, провёл здесь уже пятьдесят лет!»
Киёши, услышав голос из другой камеры, спокойно спросил: «Ты совершил преступление?»
Старик слегка откинул волосы, обнажив рот полный жёлтых зубов, и усмехнулся: «Я не совершал преступления! Я лишь записывал все грязные дела аристократов! Если говорить о преступлении, то я лишь разозлил аристократов!»
Опустив голову, старик вдруг громко рассмеялся: «Хе-хе-хе~ Но мне плевать! Я не виновен!»
Слушая слова старика, Киёши слегка повернул голову, посмотрел на грязного, изможденного старца и с доброй улыбкой произнес: «Если это так, то жди здесь. Когда я выйду отсюда и обрету силу, я восстановлю справедливость и сниму все ложные обвинения»
Его голос не был громким, но каждое слово звучало твердо, словно удары молота о наковальню, заставляя древние стены Башни Раскаяния дрогнуть.
Старик промолчал, но вокруг раздался шум. Заключённые в соседних камерах зашумели, их крики заполнили собой башню:
«Ты?! Ха-ха-ха! Сначала выйди отсюда, а потом уже болтай эти глупости!»
«После десятков лет здесь твои наивные мысли улетучатся!»
«Многие считали себя главными героями, но в конце концов они все сломались. Сколько продержишься ты?»
Голоса сливались в какофонию: саркастические, отчаянные, обличающие, спокойные, безумные, горькие, проклинающие. Асано Киёши слушал их молча. Внезапно двери Башни Раскаяния распахнулись, и внутрь вошли четыре тюремщика в белых одеждах. Подойдя к камере Киёши, они с безразличием в голосе объявили: «Асано Киёши, пожалуйста, следуйте за нами в Совет 46, где вам будет вынесен приговор»
Киёши хладнокровно взглянул на них: «Тщательней выбирай выражения, прежде чем говорить. Это не суд, и я не виновен»
Тюремщики не ответили. Они применили специальные устройства для сдерживания Киёши. Он же не сопротивлялся и спокойно пошёл за ними к выходу.
И только в этот момент старик, заговоривший первым, снова подал голос: «Меня зовут Шукен Ко. Я редактор»
Услышав это, Киёши слегка улыбнулся и ответил: «Асано Киёши. Я шинигами»
Тюремщики нахмурились и ускорили шаг, ведя Киёши прочь из Башни Раскаяния.
С подъёмом массивных ворот башни яркий луч света проник внутрь, заставив Киёши прищуриться. Он стоял у входа, наслаждаясь свежим воздухом, таким отличным от затхлой атмосферы тюремной камеры, но его лицо оставалось бесстрастным.
…
В Зале Совета 46 царила напряжённая атмосфера. Представители знатного рода Цунаяширо выглядели подавленно, в то время как другая группа аристократов, возглавляемая Бьякуей, излучала явное недовольство и гнев. Среди них находились капитаны всех отрядов Готей 13, что само по себе было редким явлением, ведь они собирались все вместе только на капитанских собраниях. В этот момент их возглавлял старик с невозмутимым выражением лица.
Все присутствующие понимали, что это будет первое открытое столкновение между Готей 13 и аристократами, и исход этого противостояния определит направление развития Сейрейтея на долгие годы вперёд.
Никто не произносил ни слова, все ждали одного человека, не обладающего большой силой, но ставшего центром внимания всего Общество Душ. В тишине, которая была настолько густой, что казалось, можно её потрогать, звук скрежета цепей разорвал молчание, приближаясь всё ближе.
Хрупкая, но прямая фигура юноши появилась в дверном проёме, освещённая мягким солнечным светом, который, казалось, рассеивал мрак Зала Совета 46. Асано Киёши вошёл внутрь, окружённый знакомыми лицами, выражавшими беспокойство и поддержку. Он глубоко вдохнул и, с цепями на руках и ногах, поднял взгляд на членов Совета, сидящих на возвышении.
По мере его приближения, все члены Совета 46 медленно поднялись, и один из них громко объявил: «Мы начинаем суд по делу — преднамеренное убийство аристократа!»
После этих слов, человек, сидящий слева от говорившего, поднялся с толстой пачкой документов в руках. Его острый, как у хищника, взгляд остановился на Асано Киёши.
«Согласно предоставленным данным, Асано Киёши, ты после победы над Кодзиро снова выяснял его местонахождение и потом нашёл его ещё раз. Так ли это, Асано Киёши?»
Услышав этот вопрос, Укитаке слегка нахмурился. Формулировка вопроса была явно наводящей, подразумевая, что Асано Киёши виновен в убийстве Кодзиро Цунаяширо. Вопросы были построены так, чтобы создать впечатление, что Киёши злонамеренно узнавал адрес, чтобы пойти и свести счёты с Кодзиро.
Если Киёши не сможет дать удовлетворительный ответ, его дальнейшие попытки защиты могут оказаться тщетными, так как в сознании слушателей уже будет посеяно зерно сомнения, которое со временем только укрепится.
http://tl.rulate.ru/book/110637/4256373
Готово:
Использование:
