— Нет, нет, моя мама не бьет людей!
— Ситянь! — воскликнул Цзи Цзянчжоу, и Ситянь вздрогнула.
Только она и Нин И знали об этом, разве Нин И рассказал отцу? Как же она ошибалась в нем!
Увидев выражение лица Цзи Цзянчжоу, Ситянь на секунду запаниковала, и тут же начала оправдываться: "Я перепутала, я рассказала эту историю Цзиле вчера вечером. Если не веришь, спроси его."
Цзи Цзянчжоу лениво посмотрел на нее, медленно кивнул: "Верю."
— Я иду в компанию. – Цзи Цзянчжоу лишь слегка притронулся к каше, словно желая узнать, как Ситянь спала с детьми прошлой ночью. — Цзиле сказал, что сегодня он ляжет спать с тобой. – Он произнес эти слова и ушел.
Ситянь расслабилась, спина ее больше не была выпрямлена, как струна. Спать она может хоть до обеда. Все равно теперь укладывать детей - не такая уж и сложная задача.
Однако размышления Ситянь прервались вечером, когда Цзиле начал требовать уложить его спать. Ситянь поднялась вместе с ним, а после купания, укутавшись одеялом, он посмотрел на нее своими блестящими глазками: "Мама, спой мне колыбельную."
— Ты уже не маленький, зачем тебе колыбельная? – отрезала Ситянь.
— Мама Сяоюаня поет, и я хочу, – недовольно ответил Цзиле.
— Если тебе нравится мама Сяоюаня, иди к нему домой, – холодно бросила Ситянь.
— Ты вчера спала с братом, а со мной нет! И не пела мне! – закричал Цзиле.
— Твой брат рассказывал мне истории, а ты что делал? – Ситянь неожиданно для самой себя выпалила это, и ее лицо слегка покраснело.
Ее слова были как шипы для Цзи Цзянчжоу, но от Цзиле эта фраза звучала как оскорбление, и Ситянь испугалась, что навсегда потеряла свою репутацию "хорошей".
Но, к ее удивлению, Цзиле ничуть не рассмеялся, он закатил глаза и с гордостью заявил: "Я тоже умею рассказывать истории."
— Спасибо, но сейчас я не хочу их слушать, – отрезала Ситянь.
Ох, если бы он начал рассказывать истории сегодня вечером, то вся вилла и детский сад "Хуахуа" узнали бы, что Ситянь хочет умереть.
Цзиле не сдался: "Тогда что ты хочешь услышать?"
Если брат может, то и он может!
Прежде чем Ситянь успела ответить, он незамедлительно стал предлагать свои "услуги": "Я могу петь, вот, послушай."
Ситянь еще не успела отказаться, как он запел: "Я люблю тебя, когда ты одна бродишь по темным улицам…"
— Ситянь: ...?
"Я люблю тебя, не жалея о ничем…"
— Ситянь: ...? ...?
"Не нужно петь", – перебила его Ситянь, сжав зубы.
Какой кошмар! Как хорошая песня могла звучать из-под его голосовых связок так ужасно? Это почти идеальная генетика.
Цзиле был не очень счастлив, он считал, что поет прекрасно, и не понимал, почему мама его перебила. Ведь она вчера слушала истории от брата.
"Нет, я хочу петь!" – он стоял на своем.
Голос Цзиле был незрелый и хрупок, с приятным тембром, но он петь не умел - звучал так, как будто сам сочинил мелодию.
Ситянь не могла его остановить, поэтому молча достала телефон, чтобы записать.
Цзиле был так поглощен собственным пением, что совершенно не заметил действий матери. Точнее, он пел не для нее, а для себя, устраивая концерт в своей комнате.
Проблема в том, что Цзиле не мог вспомнить все слова песни - только припев. Ведь дети в детском саду любили эту песню, он тоже ее научился петь, считая, что звучит она прекрасно. Поэтому, в классе, он периодически подпевал одноклассникам.
Когда он не мог вспомнить слова, он просто пелся "ля-ля-ля-ля". После последней фразы он триумфально посмотрел на мать: "Брат может, и я тоже могу."
Ситянь не могла описать свое выражение лица, она спросила: "Тебе кажется, что ты хорошо поешь?"
Цзиле моргнул: "Конечно, учительница сказала, что я хорошо пою."
— Ситянь подумала, что быть учительницей в детском саду действительно тяжело - способность закрыть глаза и лгать - это то, чему не научишь обычных людей.
— Так что, послушай сам, – Ситянь включила запись пения Цзиле.
В тот момент, как Цзиле услышал свой голос из телефона, его щеки покраснели. Он не знал значения слова "стыд", но захотел закрыть лицо руками.
Почему мама записала его пение? Цзиле знал, что учительница записывает их занятия физкультурой, и говорила, что делает это потому, что они хорошо танцуют.
Значит, так вот, мама тоже считает, что он хорошо поет, и поэтому записала.
Цзиле чувствовал себя немножко неловко и прошептал: "Если тебе нравится, я буду петь тебе в будущем, только не записывай."
Учительница записывает физкультуру, потому что они вырастут и однажды уйдут из детского сада, а мама не будет их записывать, ведь он не уйдет от мамы.
Слушая шепот Цзиле, Ситянь вздрогнула: "Ты думаешь, что мне понравится?"
— Ты ведь записала, значит, тебе нравится, – серьезно ответил Цзиле.
Ситянь смотрела на Цзиле, и наконец не выдержала и засмеялась, и "ха-ха-ха" раздался по всей комнате.
Почему Цзиле так уверен в себе в таком юном возрасте?
Хотя Цзиле был еще очень маленьким, он почувствовал, что что-то не так, но сказать не мог.
Мама так истерично смеялась, что телефон упал на кровать. Цзиле тихо подошел к нему, нажал на кнопку паузы и хотел удалить аудиозапись, но никогда не играл с телефоном и не знал, как это сделать.
В этот момент его мама уже уловила его намерения и отобрала у него телефон: "Что ты хочешь сделать?"
— Удалить, – недовольно надул губы Цзиле.
— Нет! – отрицательно ответила Ситянь. Как можно удалить такую ужасную песню? Ее надо хранить, пока Цзиле не вырастет и не научится различать красивое и некрасивое, а потом включить ему эту запись, чтобы он представил, какой неловкой была его песня.
А еще она может показать ему его письменный самокритичный отзыв о том времени.
— Я ее пел, я хочу ее удалить! – противоречил Цзиле.
— Я записала ее на своем телефоне, я не буду ее удалить, – упрямо сказала Ситянь.
Цзиле смотрел на нее, но она делала вид, что не замечает его.
Цзиле сбросил с себя одеяло и вылез из постели: "Я пойду к отцу."
Пусть папа удалит!
— Иди, – сказала Ситянь.
Цзиле убежал, он еще не знал, к каким последствиям могут привести его простые действия.
Цзиле без труда нашел своего отца в комнате. Он подбежал к нему и обхватил его за ногу. В это время в комнату зашла его мама.
Цзи Цзянчжоу, занятый работой, невольно погладил младшего сына по волосам: "Что случилось, Цзиле? Не хочешь спать?"
— Папа, мама записала песню, которую я пел, и ты ее удалишь? – жаловался Цзиле.
Цзи Цзянчжоу взглянул на Ситянь, которая улыбнулась и покачала телефоном в руке.
— Цзи Цзянчжоу молчал, на миг ему показалось, что у него два ребенка.
— Цзиле, тебе нужно обсудить это с мамой, – сказал он.
— Она не будет ее у далить, – ответил Цзиле, не успокоившись, — она не удалит!
Если мама удалила бы запись, он больше не ходил бы к папе. Он же не глупый.
Цзи Цзянчжоу снова взглянул на Ситянь, но она спросила: "Цзи Цзянчжоу, ты хочешь услышать, как поет твой сын?"
— Цзи Цзянчжоу: …
Пока он думал, Ситянь уже нажала на кнопку воспроизведения. В комнате раздался незрелый голос Цзиле. Уши Цзиле сразу покраснели, он взял отца за руку и попросил: "Удали".
Цзи Цзянчжоу нахмурился.
— Тебе нравится? – спросила Ситянь, улыбаясь.
Цзиле невинно и с ожиданием посмотрел на него. Цзи Цзянчжоу не развивал в себе способность к лжи, присущую учителям в детском саду, но он не хотел разочаровывать младшего сына, поэтому просто сказал: "Нормально."
— Нет, ты должен дать Цзиле понять свои недостатки, – ответила Ситянь. – Это плохо, Цзиле, не иди в музыку в будущем.
Глаза Цзиле расширились. Хотя он еще не до конца понимал последнюю фразу отца, первую половину он понял.
Мама действительно считает, что он поет плохо!
Еще она записала его песню и показала отцу, так счастливо улыбаясь.
В миг Цзиле все понял, мама над ним смеется!
Мама действительно смеется над ним!
Цзиле разозлился, оттолкнул отца и прорычал на мать: "Ты злодейка!"
Ситянь не смогла удержаться от смеха, она почувствовала, что ругательства Цзиле были действительно детскими.
Цзиле не мог в это поверить, она продолжала смеяться, а он был так огорчен. Он сжал кулаки и выбежал из комнаты, забежал в свою комнату и запер дверь. Первое, что он сделал, это нашел свой блокнот.
Он хочет записать все!
Младший сын убежал плача. Цзи Цзянчжоу потер переносицу. Увидев, что Ситянь все еще счастливо улыбается, он не мог удержаться от того, чтобы сказать: "Не издевайся над Цзиле, он еще очень маленький."
— А ты должен дать ему правильно понять себя, – не согласилась Ситянь.
Учительница хвалила его в детском саду, а отец хвалил дома. Это привело к тому, что Цзиле неправильно понимает себя. Лучше стыдиться дома, чем снаружи.
Цзи Цзянчжоу молчал.
Ситянь подумала, что она достаточно хорошо разбирается в детях. Не удивительно, что Цзиле такой "медведь", наверняка, это из-за отца.
— Ты сказал только что, что Цзиле хорошо поет, – сказала Ситянь, – а как насчет твоей песни?
Ситянь много читала книг и не видела ни одной статьи, в которой босс не умел петь, все они пели так, словно профессиональные певцы.
— А что ты думаешь? – спросил Цзи Цзянчжоу, не отвечая на вопрос.
— Я понимаю, о чем ты, – ответила Ситянь.
— Господин Цзи, это сила наследственности, – с усилием пыталась успокоить его Ситянь, но я не против, если ты плохо поешь.
Просто вспомнив песню Цзиле, Ситянь не смогла удержаться от смеха.
Эта песня действительно очень популярна среди детской аудитории, Цзиле пел ее с таким увлечением, а мелодия так запоминающаяся, что Ситянь невольно пропела ее два раза.
Тогда раздался смех.
Ситянь проснулась, немедленно прекратила непроизвольное пение и посмотрела на Цзи Цзянчжоу.
В свете лампы брови и глаза Цзи Цзянчжоу немного смягчились, без той резкости, которая была у него в первую встречу. Он сказал: "Ситянь, тебе нужно, чтобы я записал твою песню, а потом сравнил ее с песней Цзиле? Так мы узнаем, от кого Цзиле наследовал таланты."
— Ситянь: …
— Ты тоже сможешь правильно оценить себя, – добавил Цзи Цзянчжоу.
Ситянь принужденно улыбнулась своим застывшим губам: "Ха-ха, понятно."
Она уже давно правильно оценила себя, поэтому никогда не пела перед людьми. Она просто не смогла удержаться сейчас!
Она так счастливо смеялась и снова один в один подавила Цзиле. Она стала такой безрассудной, что даже забыла, что она и есть тот самый человек с абсолютно не мелодичным голосом.
— Я иду спать.
Ситянь вышла из комнаты Цзи Цзянчжоу, держа в руках телефон, сделала глубокий вдох у двери и с трудом подавила злость в сердце. Но в итоге она не смогла управлять своими эмоциями и прошептала проклятие.
Конечно, это совсем не детские нелепости Цзиле.
— Мама, что с тобой? – с тревогой спросил её детский голос.
Ситянь подняла глаза и увидела Цзи Нин И.
— Цзиле, кажется, плакал только что, – Цзи Нин бросил взгляд в комнату брата.
— Пусть плачет, – ответила Ситянь.
Цзи Нин сразу понял, что его мама изменилась. Оказывается, она боялась, что Цзиле будет плакать, особенно когда отец дома.
— Нин И, идешь спать? Считай мне сказку сегодня вечером, – сказала Ситянь.
Только что она уложила Цзиле спать. Хотя финал был не очень хорошим, процесса было достаточно. Если у младшего детеныша есть что-то, то у старшего должно быть тоже. Ситянь старалась быть мастером по "разлитию воды".
Цзи Нин немного поколебался и спросил: "Ты хочешь зайти к Цзиле, мама?"
— Не нужно, – Ситянь была очень опытна в этом деле. Когда ребенок плачет, успокаивать его еще сильнее заставляет его плакать. Потом все само пройдет. Пусть Цзиле самостоятельно переварит свое неудачное пение, и она пойдёт туда — ничего не изменится.
Цзи Нин ответил "О" и открыл дверь своей комнаты. Ситянь заметила на его столе несколько книг и спросила: "Нин И, какие книги ты еще не читал?"
— Все прочитал, – ответил Цзи Нин.
Ситянь бросила взгляд на книги и подумала, что Цзи Нин И — хороший кандидат на отличника: "Тогда какую сказку ты хочешь услышать?"
Цзи Нин сразу же достал из стопки книг "Сказки Андерсена" и передал ее Ситянь: "Здесь хорошие истории."
Ситянь согласилась и случайно открыла книгу. В ней были заметки о том, что он ее уже читал, потому что Цзи Нин И ставил расшифровку слов в те места, где были трудные слова.
Цзи Нин И был гораздо проще в "обслуживании", чем Цзиле. Цзиле не слушал то, что ему не хотелось.
— "Пять горошин в стручке", хорошо?
— Да, мама, – ответил Цзи Нин.
Голос Ситянь немного послащел и смягчился, когда она читала сказку. Не было ни одной фальшивой ноты, как в песне, но после прочитанной истории Цзи Нин И не заснул.
— Мама, ты грустишь? — Он заметил, что его мама была немного рассеянной только что.
— Я не грущу, я просто думала о песне, которую пел Цзиле, – ответила Ситянь.
— Мама, я тоже умею петь, – сказал Цзи Нин.
Ситянь заинтересовалась: "Ты хочешь попробовать?"
Цзи Нин И немного стеснялся, покрутил край своей рубашки пальцами, прочистил горло и запел колыбельную.
В отличие от Цзиле, который пел в "пентатонике", Цзи Нин И был совершенно в тон. Он пел так прекрасно, что Ситянь была в шоке.
Когда последняя нота затихла, Цзи Нин еще сильнее сжал пальцы и с тревогой спросил ее: "Не плохо звучит?"
— Конечно нет! – Ситянь крепко обняла Цзи Нин, хотя хотела сказать самые прекрасные слова в его адрес, – Прекрасно звучит!
"Как же так, Жи Чжиле, который поет так себе, такой уверенный в себе, а Жи Нинъи, который поет прекрасно, сам себя принижает? Неужели это правда братья?"
Си Тянь сказала: "Звучит очень красиво, Нинъи, ты просто талантлив."
Как же так, у человека с полным отсутствием слуха мог появиться такой талантливый сын.
Жи Нинъи покраснел еще сильнее от похвалы и сказал: "Бабушка сказала, что я унаследовал это от отца."
Си Тянь: ...
Си Тянь погрузилась в молчание.
Значит, и Жи Цзянчжоу поет красиво.
Загадка была разгадана, и оказалось, что Жи Чжиле действительно унаследовал это от неё.
Нет, Жи Чжиле не был рожден ею, разве душу можно унаследовать?
Си Тянь смотрела на них с затаенным беспокойством и сказала Жи Нинъи: "Нинъи, не говори об этом папе."
Иначе Жи Цзянчжоу снова её рассмешит.
Жи Нинъи моргнул: "Хорошо."
Он согласился, не задавая никаких вопросов.
Уголки губ Си Тянь дрогнули: "Это наш секрет."
Жи Нинъи тоже сжал губы и слегка улыбнулся: "Да."
Их с мамой секрет.
На следующий день Си Тянь героически встала рановато к завтраку, но все же была последней, кто добрался до гостиной.
Как только Жи Чжиле её увидел, он тяжело вздохнул, как будто боялся, что другие не заметят его раздражение.
Жи Нинъи сказал: "Мама, доброе утро."
Си Тянь ответила, а затем сказала: "Нинъи, я отвезу тебя в школу сегодня утром."
Жи Нинъи ответил: "Не нужно, папа отвезет нас, а ты можешь просто поспать дома."
Стоило этим словам прозвучать, как Жи Цзянчжоу посмотрел на Си Тянь, не говоря ни слова, но Си Тянь уже уловила в его взгляде насмешку.
Си Тянь неловко улыбнулась: "Я и не планировала так долго спать."
Дело в том, что она не понимала, что заставило систему дать ей такое задание — отвезти ребёнка в школу. Ради того, чтобы прожить свои пять дней, Си Тянь просто заткнула себе нос и сделала вид, что ничего не происходит.
Жи Нинъи, однако, не знал, почему его мама сегодня их отвозит. Он знал, что она не любит рано вставать, просто хотел, чтобы она поспала подольше. Даже если бы никто их не отвозил, он мог бы дойти до школы самостоятельно.
Но если мама настаивает, он будет очень рад, кивнул и сказал: "Хорошо."
Си Тянь посмотрела на другого ребенка и спросила: "Жи Чжиле, а ты?"
Жи Чжиле тяжело вздохнул и отвернулся: "Не хочу!"
Он до сих пор злился. Прошлой ночью он написал целую страницу обид, плотно заполненную смешками матери. Жи Чжиле поклялся, что никогда не забудет это!
Си Тянь сказала: "Ну хорошо, тогда пусть отец тебя проводит."
Жи Чжиле сделал паузу, держащей ложку рукой, а затем с гневом разбил яичницу в своей миске, издав громкий стук.
Си Тянь нахмурилась: "Ты ещё ешь?"
Жи Чжиле очень хотел сказать, что не хочет, но, вспомнив свои два предыдущих опыта с пропажей еды, он только печально налил молоко в миску и выпил остатки.
Он ел сегодня очень быстро. Пока брат и мама ещё не доели, Жи Чжиле сказал: "Папа, я иду в школу."
Он хотел обогнать своего брата.
Жи Чжиле был зол целый день, потому что на следующий день была суббота, и он сказал своему отцу, что сегодня пойдет продавать бутылки с Сяо Юанем.
Как обычно, дядя-водитель отвез его вниз к дому Сяо Юаня. Увидев Сяо Юаня, Жи Чжиле пошел с ним на точку сбора вторсырья. По дороге к парку им было бы ближе, поэтому двое детей пошли вместе.
Жи Чжиле держал мусорный мешок и сказал: "Я не дам маме деньги, которые заработаю."
Сяо Юань спросил: "Почему?"
Жи Чжиле перечислил все плохие вещи, которые его мама делала с ним по пальцам: "Она смеялась над моим пением, отвозила в школу только моего брата, заставляла меня есть яйца, я её ненавижу."
Сяо Юань сказал: "Тогда что ты будешь делать с деньгами, которые заработаешь?"
Жи Чжиле подумал немного и сказал: "Оставлю себе."
Сначала он планировал купить своей маме юбку, но теперь Жи Чжиле передумал: он ненавидит свою маму!
Пройдя несколько шагов, Жи Чжиле немного смущенно спросил: "Сяо Юань, неужели я действительно плохо пою?"
Сяо Юань нахмурился и задумался: "Учитель сказал, что мы все хорошо поём."
Жи Чжиле тоже не был уверен, его глаза блуждали без цели, и вдруг он увидел пустую бутылку на лужайке. Его мышечная память активизировалась. Жи Чжиле подбежал, поднял бутылку и положил её в мусорный мешок.
Окончив дело, он вспомнил, что обещал отцу не собирать бутылки. Жи Чжиле подумал немного и сказал: "Сяо Юань, мы защищаем окружающую среду, поэтому мы не собираем бутылки, правильно? Ты не можешь бросать вещи на газон."
Сяо Юань энергично кивнул: "Да!"
Жи Чжиле сказал: "Тогда давайте поискать ещё какие-нибудь бутылки, которые валяются повсюду."
Си Тянь, которая следила за двумя детьми издалека, увидев эту сцену, просто хотела ударить себя лбом. Хотя Жи Чжиле не хотел, чтобы они шли с ним, они все знали, что он продаёт бутылки, поэтому родители, естественно, волновались. Жи Цзянчжоу ушел на работу, Си Тянь тихо последовала за ним.
Она думала, что двое детей будут играть или что-нибудь купить после продажи бутылок, но она никогда не ожидала, что Жи Чжиле начнет подбирать бутылки.
Впервые Си Тянь увидела, как Жи Чжиле собирает бутылки в реальной жизни. И он действительно выглядел прилично. Он собирал только бутылки, которые валялись на земле, и не копался в мусорных баках.
Си Тянь сдерживала желание подойти и остановить его. Жи Чжиле был с неустойчивым характером, если бы он узнал, что она следит за ним, он обязательно снова разозлился бы. Он был всего лишь маленьким пельмешком, но внутри у него была буря гнева.
Жи Чжиле сейчас думал, что сбор бутылок очень интересен. Оказывается, это зарабатывание денег, и есть немного напряжения. Теперь это практически как играть в садике.
Когда двое детей играли в полную силу, с боку неожиданно раздался молодой мужской голос.
"Мальчики, вы собираете бутылки?"
Жи Чжиле поднял голову и увидел, что перед ним стоит молодой человек в кепке. Жи Чжиле был очень бдительным и не ответил.
Мужчина немедленно вручил бутылку Жи Чжиле: "Я хочу отдать тебе пустую бутылку."
Жи Чжиле посмотрел на нее, взял и сказал вежливо: "Спасибо, дядя."
Мужчина лёгко кашлянул и сказал: "Мальчики, вы собирали бутылки здесь на прошлой неделе? Я видели вас по телевизору."
Сяо Юань раскрыл глаза широко: "Правда?"
Оба ребёнка были любопытны и рады были попасть на телевизор, но не хотели, чтобы родители увидели, поэтому не включали телевизор, но сейчас они услышан от других и были взволнованы.
"Да, всем очень понравилось вас смотреть по телевизору. Я тоже репортер. Могу я взять у вас интервью, задав несколько вопросов?"
Изначально родителям не разрешалось видеть это, но они уже знали о сборе бутылок, и Жи Чжиле почувствовал, что скрывать это не имеет смысла.
Более того, Жи Чжиле был тронут тем, что этому дяде он понравился. Его волновало, что мама его не любит. А если мама увидит телевизор, она его полюбит?
Поэтому он кивнул, а затем спросил Сяо Юаня: "А ты как, Сяо Юань?"
Сяо Юань покачал головой: "Не хочу". Он боялся, что его увидит мама.
Жи Чжиле встал прямо и смело сказал: "Спрашивай."
Мужчина улыбнулся: "Сколько тебе лет, мальчик?"
"Три с половиной."
Мужчина спросил: "Замечательно, что ты в таком юном возрасте пошел зарабатывать деньги."
Уголки губ Жи Чжиле непроизвольно поднялись.
Мужчина спросил снова: "Ты ушел из дома, когда тебе было всего три года? Твои родители попросили тебя прийти в парк собирать бутылки?"
Жи Чжиле не очень обрадовался этому вопросу и серьёзно его исправил: "Нет, я пришел сюда сам."
"Почему ты хочешь прийти? Дети в твоем возрасте хотят больше играть. Неужели твои родители плохо с тобой обращаются?"
Жи Чжиле нахмурился: "Они относятся ко мне очень хорошо, я не хочу давать тебе интервью."
Он подумал, что этот дядя плохой человек, поэтому повернулся и потянул Сяо Юаня уйти, но мужчина их остановил и спросил: "В прошлый раз ты сказал, что твоя мама бьет так, что ей самой больно. Она часто тебя бьет?"
Жи Чжиле немного испугался и занервничал, хотел бежать, потягивая Сяо Юаня: "Нет, нет, моя мама не бьет!"
http://tl.rulate.ru/book/110371/4177394
Готово:
Использование:
