Когда я была моложе, мне говорили, что всегда есть выбор. Будь то между двумя благами или двумя злодеяниями, в жизни есть варианты. Это было доброе, полезное напоминание, вытекающее из тысячелетнего культурного компромисса.
Это неправда. Иногда возникают ситуации, в которых есть только один выход. Глупость и эгоизм создают альтернативные пути.
В первый же день после окончания университета я получила предложение о работе от компании «Антлер Индастриз». Конечно же, я слышала о ней. Компания росла в геометрической прогрессии из года в год, и единственным препятствием на этом пути были кошельки людей.
Я написала диссертацию об «Антлер». Она получилась язвительной. Мой научный руководитель предупредил меня, что, несмотря на академический характер работы, она может навлечь на себя гнев фанатов «Антлер» или самой компании.
Мне позвонила непосредственно ассистентка Андерса и сообщила, что тот прочитал мою статью. Статью, в которой критиковался его бизнес. В тот момент я почувствовала любопытство, а не страх или нервозность. Помощница спросила, хочу ли я работать у них. Я поинтересовалась, что это будет за должность. Она ответила, что это будет должность главного операционного директора, и я в свою очередь уточнила, серьезно ли это предложение, так как не люблю розыгрыши. Собрав вещи первой необходимости, я вылетела в Эко-Сити.
Когда я только начинала работать в «Антлер», я практически не пересекалась с Андерсом Аскеландом. Я изучала компанию и то, как замечательно она управляется. Я знала, как все функционирует на бумаге, но было странно наблюдать это вживую.
Я ждала встречи с генеральным директором. То, что он нанял меня, было для меня сюрпризом. Наконец настал этот день. Он попросил меня встретиться с ним в холле. Я согласилась и пришла пораньше. Там был только ресепшионист Уилл. Он был любопытен и слишком часто смотрел на меня.
Андерс вошел в холл. Он шел ровным шагом, ни разу не замешкавшись. Ожидая, что за ним последуют репортеры, он не позволял никому входить внутрь здания, если только это не были сотрудники. Холл не был пустым. Мимо проходили люди, вполне способные подслушать нас, если захотят. Мне стало интересно, почему Андерс выбрал именно это место. Он сел напротив меня, и стол разделял наши кресла. Он поставил свой напиток на стол.
— Мисс Имада.
— Мистер Аскеланд.
Он посмотрел на меня. Его глаза ничего не выражали.
— Давайте поговорим о вашей диссертации.
Андерс достал папку с документами. Он переплел мою диссертацию как учебник. Я впервые видела свою работу в таком виде.
— С удовольствием, — ответила я.
— «Антлер Индастриз» и экзистенциальный риск: угрозы гиперпродвинутой компании, — зачитав название моей работы, Андерс поднял на меня глаза. — Неплохо.
— Каждое слово было необходимым и имело значение.
— Я узнал об этом от человека, который работает на меня. Он подумал, что я рассержусь. Я спросил его, есть ли в этой работе смысл. Он сказал, что нет. Тогда я спросил его, в чем ее недостатки. Он не смог назвать ни одного.
— Я согласна с последней оценкой.
Он рассмеялся громким смехом, заполнившим все помещение. К счастью, здание было устойчивым.
— Я не часто читаю работы студентов только потому, что мое время дорого. Но я прочитал вашу.
Он задержался на секунду, словно ожидая поклона. Я не пошевелилась.
— Как вам и следовало, — уверенно ответила я.
— Хм. Этот эффект, который вы описываете, «саморазрушение». Оно неизменно?
Я откинулась назад. Этого я не ожидала. Андерс, даже с моего далекого расстояния, был человеком, уверенным в себе. В моей работе даже было предположение, что компания, о которой идет речь, не изменится и развалится. И вот он предстал перед нами как человек, готовый к изменениям.
— Для вашей компании это не так. Пока нет.
— В своей статье вы перечисляете несколько решений, но ни одно из них не является осуществимым, — сказал Андерс.
— Почему они не осуществимы?
Андерс закрыл глаза. Когда он вдохнул, прохожие затихли. Он не любил, когда его отвлекали. Затем он начал цитировать мою диссертацию:
— «Решение A: Чтобы избежать растущей асимметрии, компания должна снизить качество своего производства. Оно должно соответствовать своим конкурентам», — Андерс отложил бумаги. — Я не могу выпустить ничего менее совершенного, мисс Имада.
— Это не единственный вариант, — спокойно сказала я.
Андерс медленно поднял бумаги и продолжил:
— «Решение Б: Компания, о которой идет речь, должна просветить... — Андерс сделал небольшую паузу, — общественность, а значит, и конкурентов, о том, как функционирует производство. Изобретательность не должна оставаться полной тайной». Я не могу определить, какой вариант мне нравится меньше, но мне не нравится мысль о том, что знания нашей компании нужно передавать всем подряд. Уверен, вы понимаете, почему.
— Понимаю.
— Это единственные два варианта?
— Да.
Андерс не кричал и не делал никаких движений, направленных на запугивание. Только благодаря своим утонченным решениям он стал фигурой, внушающей страх и восхищение.
Он сидел там, в холле своей штаб-квартиры, в течение пяти минут, держа глаза закрытыми и не издавая ни звука. Те, кто входил и выходил из здания, были так же молчаливы. Я ждала.
— Должно быть, дело в продукте, — пробормотал Андерс.
Я подняла бровь. Я знала свою работу лучше, чем кто-либо другой, и мне стало интересно, что я могла упустить. Затем я добавила:
— Знание того, как продукт сделан и как он функционирует, — самый важный компонент.
— Если продукт определяет рынок, если он трансформирует рынок до недосягаемости, то это уже хорошо, — заявил он.
— Неважно, насколько ваш продукт лучше, чем у конкурентов. В какой-то момент либо ваша компания потерпит крах, либо кто-то потерпит крах вместо вас.
— Он не лучше. Он совершенен.
— Идеальный продукт? — спросила я.
Такое понятие было мне не чуждо, хотя в реальном мире его не существовало.
— Совершенный продукт. Настолько совершенный, что одна его покупка навсегда избавляет потребителя от необходимости в нем. Ценность такого продукта будет выше, чем у всего, что вы когда-либо видели.
— Полагаю, что да, — ответила я.
— Вот этим мы и займемся, — добавил Андерс.
— В моей работе речь идет о глобальном рынке, а не только об одном нишевом потребительском желании.
— Я не сказал «желание», мисс Имада, — заявил он с холодным взглядом. — Я сказал «необходимость». Это не ниша, это необходимость. Это не маленький рынок, а глобальный. Мы создадим совершенное изобретение, и вы поможете мне избежать некоторые проблемы. Как вам это?
Я обдумала его вопрос. Я согласилась на эту должность, потому что не могла придумать более интересного места для работы с тем, на что я училась. Однако, несмотря на свое импульсивное решение согласиться на должность операционного директора, я все же подумала о том, что именно мне, возможно, придется делать. В моем личном списке не было такой работы, как изменение мира в соответствии с желаниями Андерса Аскеланда. И все же я кивнула.
— Фантастика, — сказал он, похлопав в ладоши, — Теперь нам осталось сделать прототип.
После этого разговора я встречалась с Андерсом всего несколько раз. Каждый раз он полагал, что я согласна с его словами. С каждым разом я чувствовала себя все более неуверенно. Я беспокоилась, что если «Антлер» станет слишком продвинутой компанией, то она перерастет понимание потребителей и законодателей.
Кто сможет контролировать технологию, которую никто не понимает? Кто установит законы, чтобы остановить рынок, непостижимый для человека? Андерс не видел в этом ничего плохого. Его недостаток заключался в том, что он считал себя хорошим. Дело было не в добре или зле, а в непредвиденных последствиях. Никто не хочет, чтобы все были несчастны. Никто не хочет, чтобы все шло не так. Только благодаря разным, честным убеждениям и обстоятельствам мы заканчиваем войной и страданием. Андерс не был богом, и все остальное человечество не было марионетками. Если он не спустит свою компанию с небес на землю, то обязательно найдется кто-то, кто неправильно прочтет текст, навяжет свои убеждения так, что это никому не принесет пользы. Я знала, что это произойдет. Он считал себя не просто хорошим, а совершенным. Таких не бывает.
Я должна была украсть то, что он создал.
http://tl.rulate.ru/book/109565/4454436
Готово:
Использование:
