Через несколько дней Стэйл полностью восстановился. С разрешения доктора, он вернулся к интенсивной учёбе и урокам этикета. Однако, как только выдавалась свободная минутка, он приходил навестить меня. Никто из нас не говорил о той ночи, когда я пришла навестить его, пока он болел. Возможно, его тогда так лихорадило, что Стэйл ничего и не запомнил.
Причина для меня не важна. Я знала, что он понятия не имеет, как реагировать на мои извинения. К тому же, для меня было бы предпочтительнее, если бы он просто забыл, какой жалкой перед ним предстала его старшая сестра. Я о том, что я попросила семилетнего мальчика убить меня. Прайд из игры, какой я её помнила, всё ещё определённо была частью меня. После этого я так и не смогла заставить себя вернуться в спальню Стэйла и встретиться с ним. Вместо этого, просто постаралась завалить себя делами.
Однажды после обеда, в перерыве между занятиями, я взяла Стэйла с собой на встречу с отцом. У папы было кое-что, что он хотел передать ему.
– Я добился для тебя особых условий. Но вы не можете никому об этом рассказывать, даже в этом замке, – предупредил нас отец, а потом протянул Стэйлу запечатанный конверт.
Когда Стэйл открыл его и просмотрел содержимое, даже вскрикнул от удивления. Его глаза широко распахнулись, а рот приоткрылся, пока он в ступоре смотрел на письмо от своей матери.
– Прайд просила меня об этом, – сказал папа. – Мы уже обещали выплатить твоей матери компенсацию из казны замка, но теперь она будет получать оплату раз в месяц. При получении доставки, она сможет отправлять письма обратно в замок. Но ты сможешь посылать ей ответы только раз в год на свой день рождения.
Отец и другие замковые служащие, конечно, будут проверять письма Стэйла, потому что ему запрещено разглашать своей матери любые тайны королевской семьи. Как сказал папа, мама Стэйла согласилась с такими условиями, хотя ему, вероятно, придёт повторить эту часть ещё раз.
Из глаз Стэйла хлынули слёзы ещё до того, как он закончил читать. Он прижал письмо от матери к груди и заплакал. Даже я, стоящая прямо перед ним и держащая руки на его плечах, отпрянула. Даже не думала, что он из тех детей, который могут так громко плакать. Должно быть, он очень старался сдержаться.
Я спросила отца, может ли Стэйл навестить свою маму, но он отклонил эту идею, что меня не удивило. Но это натолкнуло меня на мысль о письмах. В моей прошлой жизни были таки вещи, как интернет и социальные сети, что позволяло сохранять связь даже с теми членами семьи, которые живут далеко, даже если мы не могли встречаться лично или звонить по телефону. Я надеялась, что в этом мире письма сделают то же самое для Стэйла.
Их переписка, конечно, не сможет быть регулярной, но они, как минимум, смогут узнавать новости друг о друге и хотя бы немного поддерживать связь. Я снова и снова умоляла отца позволить им это. Когда я преподнесла эту идею в политическом контексте, упомянув о том, как важно правящей семье получать информацию напрямую от простолюдин, он, наконец, согласился её рассмотреть. Премьер-министр Гилберт, казалось, немного озадачен этим вопросом, но, как только мы получили разрешение от матушки, он рассмеялся и сказал: «Сильный характер, под стать королеве. Вы обе очень широко мыслите».
Папа, казалось, даже язык прикусил от этой маленькой колкости, но утверждать не берусь. В любом случае, в конце концов всё сработало, значит, оно того стоило, верно?
Я гладила Стэйла по волосам, пока он плакал. Внезапно он обернулся и крепко меня обнял. Стэйл всегда принимал мои проявления эмоций, но сейчас он впервые сам пошёл на контакт. Возможно, он и правда принял меня в качестве старшей сестры. Он пытался подавить свои судорожные рыдания и только тихо хныкал время от времени. Я обняла его в ответ и почувствовала тепло, которое было связано не с физическим контактом, а с тем, что Стэйл, наконец-то, почувствовал себя немного счастливее.
– Мама, папа, я и твоя другая мама, мы все очень сильно тебя любим, – сказала я.
Он заплакал ещё громче, спрятав лицо в складках моего платья. Отец только улыбнулся, глядя на нас двоих. Стэйл, мой младший приёмный братец. Могу только надеяться на то, что в этом мире он снова полюбит Тиару. Держа его в объятьях, я посмотрела в окно, позволив мыслям унестись к сестре, с которой я пока ещё не встречалась.
Стэйл не выпускал из рук письмо, даже когда успокоился и вернулся в свою комнату. Я боялась, что он ещё больше будет хотеть вернуться домой после всего этого, но, когда его позвали на ужин, он сразу же появился и, казалось, был в хорошем настроении.
Однако... Выражение его лица было каким-то новым – не меланхоличным, как в нашу первую встречу, и не улыбающимся яркой улыбкой, как в те дни после подписания контракта. Скорее, он был похож на себя в игре: спокойный, тихий, что-то просчитывающий. Но, должно быть, это мне просто кажется, да?
После этого, Стэйл также перестал звать меня на публике «старшей сестрой» или «Прайд», выбрав вместо этого обращение «Ваше Высочество». Мысль о том, что он ещё больше отдалится или даже начнёт презирать меня как в игре, обожгла моё сознание изнутри, а леденящий душу страх проник в кровь.
Через десять лет я получу своё наказание.
http://tl.rulate.ru/book/108465/5075753
Использование:
