Джону Кларку иногда казалось, что он провел больше половины своей жизни, свернувшись калачиком на полу военно-транспортного самолета. Он добирался на пригородном самолете из Коны в Хикам, где пересаживался на самолет «C-141» до Авиано. Рейс из Италии в Берлин был коммерческим, поэтому он мог не привлекать к себе внимания, прилетев на военном самолете.
Впрочем, это не имело значения.
Как только он прошел таможню и иммиграционную службу, он стал первым членом встречающей комиссии, причем с относительной легкостью, учитывая, что летел он по поддельному испанскому паспорту. Это была хорошая подделка, сделанная из настоящих бланков, каким-то образом добытых специалистами ЦРУ. Он говорил по-испански как местный житель и был достаточно хорошим актером, чтобы говорить по-английски с кастильским акцентом.
Коренастый мужчина лет тридцати стоял у терминала и смотрел в пустоту. Сигарета свисала с его губ, и он рассеянно постукивал газетой по бедру. Он был немного ниже Кларка, с широким носом, который выглядел так, словно был размазан по его лицу не в одной драке. Будут и другие, Кларк был в этом уверен. Этот парень был мускулистым, и больше ничего.
«Возможно, из КГБ... возможно.»
Агенты Штази были, в целом, не такими головорезами. Такие же жестокие, но склизкие, меньше похожие на обычных гангстеров и больше на дьявола из британских фильмов.
Количество упырей, слоняющихся по терминалу, просто поражало. У стойки проката автомобилей Avis Кларк составил американскую команду из мужчин и женщин. Оба со здоровой внешностью и серьезным взглядом охотника со Среднего Запада. У них были списки рейсов и время вылета, и они, вероятно, находились здесь для кого-то конкретного. Были и другие, с обеих сторон, более опытные и лучше умеющие маскироваться. В конце концов, Берлин находился в тылу врага, в эпицентре разведывательной работы.
Если Кларк был честен с самим собой, он должен был признать, что ему было приятно находиться в гуще событий. Так уж он устроен.
Его рейс «Бритиш-эйрвэйс» из Венеции приземлился в берлинском Тегеле с двадцатиминутным опозданием в 19:45 по местному времени. Во время полета он дал себе время подумать о Сэнди и девочках. Коммерческий авиалайнер был относительно безопасным местом, или, по крайней мере, был таковым раньше. Тем летом террористы «Хезболлы» захватили самолет «TWA-847», следовавший из Афин в Рим. Используя оружие и гранаты, пронесенные на борт, они несколько дней терроризировали пассажиров, в конце концов убили подводника ВМС США Роберта Стетхема и выбросили его тело на асфальт. У Кларка сводило желудок при мысли о том, что эти ублюдки все еще находятся на свободе и, несомненно, планируют новые террористические акты.
Он очень надеялся, что когда-нибудь встретится с ними на профессиональной основе...
Казалось, мир погрузился в хаос, в котором нет места злу — религиозному экстремизму, спорным землям, стихийным бедствиям. Всего за месяц до этого палестинские террористы захватили пассажирский лайнер «Акилле Лауро», убив прикованного к инвалидному креслу Леона Клингхоффера. Советский Союз, получивший пинок под зад в Афганистане, был разгневан развитием американского военного оборонного потенциала и теперь, казалось, был намерен разрушить собственную экономику в попытке наверстать упущенное.
Южная Африка — в ходе своей собственной, совсем не гражданской войны за апартеид — вторглась в Анголу, а разрушительное землетрясение в Мехико унесло жизни почти десяти тысяч человек. Теперь какой-то извращенец или группа извращенцев рассылали бомбы в посылках случайным людям в США. Хотя Соединенные Штаты формально не находились в состоянии «горячей» войны, в их действиях не было ничего холодного. Мужчины и женщины, работавшие по специальности Джона Кларка — ведение всех «малых» войн — никогда не испытывали недостатка в делах.
Человек с плоским носом, который ковылял за ним, был тому подтверждением.
Измотанный и уставший от почти двадцатичетырехчасового перелета, Кларк шел налегке, имея при себе лишь вещевой мешок. Единственным предметом, напоминающим оружие, был небольшой складной нож, который он носил в кармане. Еще в начале своей карьеры «морского котика» он понял, что окружающий мир полон вещей, которые могут причинить вред людям — в том числе и ему — если он не будет смотреть в оба. Тем не менее, два его клиента должны были прибыть в любой момент, и если он собирался защитить их от легиона советских и восточногерманских агентов или подражателей Баадера-Майнхофа, которые появлялись, как кроты, по обе стороны стены, ему нужно было огнестрельное оружие.
Изолированный остров, окруженный колючей проволокой и штыками Варшавского договора, Западный Берлин не испытывал недостатка в оружии, но чтобы получить его (или два), ему пришлось бы довериться незнакомому человеку, что он делал нечасто.
Кларк никогда не был любителем одеваться, предпочитая функциональность форме в любой день недели. Сэнди старалась изо всех сил, но он действительно был в проигрыше. Время работы в ЦРУ научило его максимально использовать любые комбинации одежды: темно-синий блейзер без единой морщинки, светло-голубая рубашка оксфорд, пара джинсов и пара брюк цвета хаки. В поездках он носил джинсы и черную водолазку, которая, по словам его жены, делала его похожим на моряка. Настоящая водолазка была бы чуть теплее — и делала бы его более похожим на моряка — но он ненавидел такие вещи; носить ее было все равно что душить очень слабого человека.
В сумке вместе с пиджаком и набором для бритья лежала пара кордовановых ботинок «Норм-томпсон», на случай, если понадобится принарядиться.
Пока же он носил черные тренировочные туфли «Спот-билт». В них он чувствовал себя старым, но обувь была удобной, и в ней можно было бегать, если бы возникла такая необходимость — а она возникала часто. Плавки и ботинки он отправил домой с Гавайев, а времени на посадку в Италии как раз хватило, чтобы купить в обменнике базы в Авиано приличную лыжную куртку — темно-серого цвета, которая хорошо подходила для городского камуфляжа. Шерстяная шапка дополняла его наряд — и, как сказала Сэнди, его матросский образ.
Это было логично: он ушел из «морских котиков» главным старшиной.
Направившись к выходу, Кларк оставил американцев заниматься их текущей миссией и стал внимательно следить за русскими и восточными немцами. Плоский нос следовал за ним, как щенок. Это было неудивительно. Даже западногерманская ФРС могла бы поставить за ним хвост. Он был новым мясом, очевидным военным, как ни крути. За ним стоило понаблюдать некоторое время, чтобы понять, что он замышляет.
Кларк так и собирался поступить, но не стал бы этого терпеть. Не с тем, что ему предстояло сделать.
Пронизывающий ветер задувал снежинки в лицо и перехватывал дыхание, как только он вышел за дверь. Он перекинул рюкзак через плечо и застегнул лыжную куртку до подбородка, решив при первой же возможности купить еще более тяжелое пальто. Яркий свет фонарей разгонял темноту, но холод пронизывал его нейлоновую куртку, как будто ее и не было. Кларк отряхнулся и последовал за звуком и запахом работающих на холостом ходу дизельных двигателей в сторону автобусных полос.
Берлинский аэропорт Тегель, бывший нацистский полигон для подготовки ракетчиков (там до сих пор регулярно находят неразорвавшиеся боеприпасы), был построен в форме большого шестиугольника. Рулежные дорожки и ворота для самолетов расположены по внешнему периметру, а автобусы и такси стоят в очереди внутри шестиугольника — как в парке в центре Пентагона, только без киоска с хот-догами. Чисто немецкая эффективность, но, по мнению Кларка, безрассудная.
Ступив в центр, похожий на Колизей, он чувствовал себя как рыба в бочке и не мог удержаться от того, чтобы не просканировать окружающую линию крыш на предмет наличия стрелков. Несколько удачно расположенных бомб заблокировали бы выезд автотранспорта — и реакцию экстренных служб — оставив всех в центре уязвимыми для последующей атаки сверху. Если знать, что искать, то количество хвостов поражало. Каждый третий, идущий от терминала к такси или ожидающему частному автомобилю, казалось, был кем-то преследуем. Советская военная разведка — ГРУ, отморозки из КГБ в плохой обуви и меховых шапках, от которых они никак не могли отказаться, а также мужчины и женщины из Штази в чуть более модных пальто.
Кларк прибыл в Берлин под прикрытием, без начальника местного отделения ЦРУ или кого-либо еще в отделении, планировавшего его приезд. Его никто не встречал, и у него не было официального прикрытия. Он оказался буквально на морозе, без всякой подстраховки. Ему это нравилось.
Было хорошо известно, что таксомоторные компании либо внедрены, либо принадлежат вражеским разведывательным организациям. Кларк по возможности избегал их, часто проходя пешком несколько кварталов, чтобы успеть на автобус или поезд.
Его собеседник жил недалеко от улицы Курфюрстенштрассе — места, известного во всем мире легальной проституцией. Не было ничего необычного в том, что одинокий мужчина шел туда прямо из аэропорта. Был и более прямой маршрут, но Кларк выбрал длинный путь, используя комбинацию из ботинок, автобуса и поезда, что позволило ему получить некое подобие наблюдения — рудиментарное, поскольку он был один, но лучше, чем ничего. Если он и не мог избавиться от них, то, по крайней мере, знал, с кем имеет дело, и мог принять решение, когда доберется до места назначения — до того, как приблизится к своему собеседнику.
Он сел в автобус, который вез его практически на юг, сначала вдоль, а потом поперек реки Шпреи, по которой проходила граница между Восточным и Западным Берлином. Человек с плоским носом тоже вошел в автобус и встал сзади, держась за ремень, хотя там было несколько свободных мест.
Второго мужчину Кларк увидел, когда пересаживался на автобус восточного направления на Аденауэрплац.
Он подумал о том, чтобы пересесть на метро, которое ехало почти по тому же маршруту, но решил, что так он покажет свою руку и даст понять бандитам, что он их раскусил. Этот новый парень был хорош. Вероятно, он был с ним с самого начала, просто слишком незаметно, чтобы его заметили. Очевидно, он был мозгом команды, выглядел очень способным и почти ровесником Кларка, может быть, на десяток лет старше и на полголовы ниже своего грузного, плосконосого напарника. Обманчиво ласковые глаза скрывали несколько дней светлой щетины в сочетании с усами Роберта Редфорда.
Кларк был неизвестным, туристом, который, возможно, что-то замышляет... или нет.
«Стоит посмотреть.»
Русских, как правило, было легко вычислить. Хотя Советский Союз превосходил по численности своих социалистических лакеев в Германской Демократической Республике, сотрудники КГБ, размещенные в ГДР, часто жили в гораздо более жестких условиях, чем их коллеги из Штази. Они были оккупантами, живущими в месте, которое они жестоко изуродовали в течение нескольких месяцев после вторжения в нацистский Берлин. Сорок лет — недостаточный срок, чтобы стереть шрамы.
Любая страна-завоевательница вела себя не лучшим образом, но русские были особенно жестоки. Обида была настолько глубокой, что немецкие женщины называли советский военный мемориал в Трептове «Могилой неизвестного насильника».
Кларк отправился на автобусе в парк Лютцовплац — небольшой треугольник теней и пожухлой травы, который, как и большинство парков, с наступлением темноты приобретал зловещий вид. Мозги и Мускулы, люди из КГБ, оставили всякую попытку скрыть свои намерения. Они перестали прыгать и просто шли за ним, вероятно, принимая его за человека, ищущего секса на печально известной «полосе» проституток на Курфюрстенштрассе между Гентинер и Потсдамер. Если не считать уличных гуляк, берлинский район красных фонарей оказался на редкость обычным. Неподалеку, где-то в коробчатых зданиях, прятались публичные дома. Но девушки, работавшие в них, были из более высокого класса, не из тех, кому нужно было беспокоиться о том, что они отморозят себе задницу на зимних берлинских улицах.
Это придет позже, когда мужчины перестанут выбирать их на вечер и они опустятся на ступеньку ниже по социальной лестнице.
Кларк прошел мимо секс-шопа и обшарпанной пятиэтажной гостиницы «Горячие листы». На улице, освещенной светом из окон, слонялась толпа скучающих девушек. Большинство зданий представляли собой обычные предприятия — от канцелярских магазинов до пекарни. Бетонные стены были покрыты рекламой и граффити. Женщина в шубе из искусственного меха и непарных зимних сапогах стояла перед афишей фильма «Безбашмачник». Сэнди просила его взять ее с собой, что он и пообещал сделать, когда вернется домой. Они так делали.
Он обещал что-то сделать, когда вернется. Фактически, поскольку он никогда не нарушал обещаний... он должен был вернуться.
Люди, которые жили и делали покупки на Курфюрстенштрассе, приходили и уходили, глядя себе под ноги. Темнокожая женщина, на вид лет пятидесяти, выпустила в холодную ночь большие клубы дыма из своей сигариллы и свистнула местному бизнесмену, бездельничавшему возле химчистки. Он топнул ногой, показывая, что ему это неинтересно, и она ушла в поисках того, кто ее заинтересует.
На протяжении двух кварталов Кларка останавливали пять раз. Стоимость проезда составляла сто пятьдесят марок — около шестидесяти долларов. Бледнолицая девушка, стоявшая под огромным плакатом Дэвида Боуи, расстегнула неоново-зеленую куртку, обнажив призрачно-бледную грудь и ребра. Она прошептала грассирующим голосом, что готова обменять свое тело на шор — героин. Она была так молода и потаскана, что сердце разрывалось. Кларк мысленно переместился на несколько лет назад, в то время, когда еще не было Сэнди и их собственных девочек.
При виде бедняжки у него по шее пробежала жгучая боль. Он отвернулся, борясь с желанием отдать ей все, что было в его бумажнике. У нее наверняка есть сутенер, который следит за каждым ее шагом. Он заберет все, что она заработает, а может быть, оставит ей достаточно, чтобы она была на взводе.
Она пожала плечами и вернулась к улыбающемуся Дэвиду Боуи.
Кларк шел дальше, переполненный гневом, стыдом и жалостью.
Мозги и Мускулы держались позади него, злобно шипя на любую проститутку, которая осмеливалась приблизиться.
Кларку было поручено позвонить своему собеседнику из телефона-автомата возле аптеки в квартале от Потсдамерштрассе. У него не было ни имени, ни физического описания, только номер и фраза, по которой они будут идентифицировать друг друга, а также тот факт, что во время войны он или она служили в отделе специальных операций Управления стратегических служб. Из этого Кларк мог сделать как минимум два вывода: Даже если связной начал работать в ОСС в двадцать лет, сейчас, через сорок лет после войны, ему или ей было бы не меньше шестидесяти, и он бы изменился. Во-вторых, он знал, что этот связной был непростым человеком. ОСС была создана по образцу британского Управления специальных операций (УСО).
Диверсанты и коммандос из обеих групп работали в тылу врага вместе с бойцами сопротивления, срывая атаки противника — с большим риском для жизни. Подавляющее большинство из них не вернулось домой живыми. Многие из тех, кому это удалось, стали первыми подпольными сотрудниками только что созданного ЦРУ. Кларку захотелось услышать, что же мудрого скажет человек с таким опытом, прежде чем они все погибнут.
Два головореза из КГБ быстро становились помехой.
Кларк нырнул в подземный паркинг пустующего офисного здания, избегая оранжево-белого строительного барьера и козла с тусклыми мигающими огнями на вершине.
Возможно, они потеряют интерес, если он усложнит себе задачу — не выглядя при этом так, будто делает это специально. Слабый свет уличных фонарей переливался через бетонные столбы перед гаражом, не проникая в самые дальние уголки. Насколько было известно Мозгам и Мускулам, он собирался встретиться с женщиной в одной из квартир на другой стороне. Многие проститутки в ГДР приводили мужчин в съемные ночлежки или даже провожали их домой на ночь, если цена была подходящей.
Кларк ускорил шаг, уходя в тень, и стал набирать дистанцию, оставаясь вне поля зрения своих преследователей. Это было самое сложное. Если бы он находился во враждебном окружении, было бы проще исключить возможность того, что хорошие парни просто выполняют свою работу. Он был на девяносто процентов уверен, что это бандиты из КГБ, но была вероятность, что это западногерманская секретная служба или «Ситтенп-олицай» — полицейские из полиции нравов, преследующие иностранцев.
О кирпиче в голову не могло быть и речи — пока что.
В гнилой темноте автостоянки пахло, как в стране третьего мира. Дымом, мусором и дерьмом. Самые бедные проститутки, особенно наркоманки, использовали этот район не только как место для перепихона, но и как сортир. Кларк сглотнул отвращение и прибавил шагу. Это было одно из тех мест, о которых он никогда не расскажет Сэнди. В отличие от него, его жена в целом позитивно смотрела на человеческую природу, и он не видел смысла ломать ее воображение, каким бы ошибочным оно ни было.
Он только что вышел с другой стороны на оцепеневший от холода, но относительно свежий воздух внутреннего двора, когда услышал позади себя жалобный звук, похожий на крик птицы, ищущей своего птенца. Он пошел дальше, подумав, что это, наверное, одна из проституток встречается с клиентом или сутенером.
Четырех— и пятиэтажные дома окружали двор под разными углами, придавая ему запутанную зигзагообразную форму. Голые липы добавляли тени. Одинокий фонарь, маленький и слабый, прятался в дальнем углу двора, словно боясь заглянуть в темноту. Немного света проникало из зашторенных окон квартир, расположенных выше. Кларк посмотрел вверх, сканируя все на ходу, чувствуя себя более незащищенным, чем когда-либо за долгое время.
Снова раздалось рычание, затем проклятие и пронзительный крик.
Кларк свернул влево, в сторону от уличного фонаря, и скрылся в темноте у основания самого высокого жилого дома.
Девушка в неоново-зеленом пальто выскочила с парковки с удивительным проворством, двигаясь как испуганная импала. Из темноты за ее спиной послышались злые мужские голоса: за ней гнался плосконосый бандит из КГБ и хватал ее за капюшон. В панике она продолжала бежать. Ноги выскользнули из-под нее, и она упала на спину. Ублюдок засмеялся и потащил ее за капот в сторону автостоянки, как пещерный человек из КГБ тащит ее обратно в свою пещеру. Она была не только шлюхой, но и наркоманкой. Никто не станет ее искать и не поверит, если она обратится в полицию.
В тусклом свете появилось усатое лицо Мозга, который махал рукой и звал своего друга притащить девушку на вечеринку. Кларк стоял неподвижно, наблюдая за происходящим. Они совсем забыли о нем. Он мог бы найти телефон-автомат и позвонить своему знакомому, пока двое мужчин, которые так старались его преследовать, занимались плачущей девушкой в неоновом плаще.
На какое-то время они будут заняты. Кларк был свободен, он мог беспрепятственно ускользнуть.
http://tl.rulate.ru/book/107895/4039719
Готово:
Использование:
