Я нечасто оказываюсь в J-районе.
Большинство дорожных знаков написано на английском языке, но кроме этого повсюду куча китайских и японских иероглифов, которые я даже не могу расшифровать.
Если бы не знакомые приветственные логотипы таких магазинов, как Burger Box и Fami, я, наверное, даже не смог бы найти здесь первую вещь.
После того, как Восточный союз обогнал Соединенные Штаты как мировую экономику, многие американцы начали рассматривать страну как смертельного врага, которому никогда нельзя доверять, но в целом в Атланте этого никогда не было. Сегодня у нас есть целый район, посвященный тому, чтобы иметь кусочек Японии прямо здесь, у себя дома, или, в случае многих японских бизнесменов, которые ежедневно приезжают или проезжают через этот город, кусочек дома прямо здесь, в Атланте.
Это дом в основном для значительного японо-американского населения Атланты, но также и для людей со всего Восточного Союза или федеративной республики, состоящей из автономных государств Японии, Монголии, Тайваня, Гонконга, Макао, Рюукюу и Хайнаня. На другом конце города есть Чайнатаун, но сам район J по-прежнему является домом для разнообразного смешения культур, несмотря на огромную гегемонию Японии.
Мне почти неудобно здесь ходить.
Как человек, который явно не восточноазиатский (не то чтобы я когда-либо мог определить этнический состав моего отца, учитывая, что он был усыновлен в Бруклине, и все записи были утеряны, так что кто знает), мне странно находиться где-то, где я могу едва читал знаки, не говоря уже о том, чтобы понимать, что кто-то говорит.
Я чувствую себя чужаком в своем городе.
А за последние несколько десятилетий уровень иммиграции из Восточной и Юго-Восточной Азии был настолько высок, что состав всего города быстро меняется.
Это не обязательно плохо, но я не могу сказать, что это не повлияло на мои чувства по поводу отъезда в Таллахасси, где количество иммигрантов в первом поколении можно пересчитать по пальцам.
Да, Карина находится в одном ряду с остальными, ее родители приехали из Японии всего за несколько месяцев до ее рождения, но она не очень много рассказывает о своем опыте с японской стороной ее личности. Я не уверен, как много она знает или заботится, просто она говорит исключительно по-японски со своим отцом, когда он впадает в такое критическое настроение по отношению к ней.
Главное, что обычно возвращает меня в J-District, — это еда. Если поискать, то здесь можно найти совершенно восхитительные вещи.
Мой любимый ресторан — тот, который мне всегда рекомендовал старый школьный друг, когда мы тусовались; это магазин Katsudon под названием «Katsu-Don’t Stop!» и, несмотря на непонятное название, здесь подают одни из лучших котлет из свинины, которые только можно себе представить. Если я выживу в этой предстоящей встрече, я найду столик на одного и съем мегачашу на обед. Хотя нет никакой гарантии, что это когда-нибудь произойдет…
Как и в остальной части Атланты, уровень преступности довольно низок по сравнению с тем, что было двадцать или тридцать лет назад, но всегда будет грохот банд японской мафии, открывающих магазины и распространяющих незаконную контрабанду.
Я занимаюсь подпольной работой в Атланте уже больше года, но не видел никаких доказательств этого. То есть, если не считать Мотокава.
Я отправляюсь в переулок, где нахожу маленькую дверь без опознавательных знаков. Я спускаюсь на несколько лестничных пролетов и через затхлый коридор…
…и войти в офис Мотокавы.
Большая группа мускулистых мужчин и ухмыляющихся дам заполнила зал, некоторые из них пили пиво или играли в бильярд, некоторые читали задания.
И прямо в центре комнаты, во главе большого пустого обеденного стола, стояла она.
Она бросает на меня холодный, пустой взгляд своим единственным функционирующим глазом.
Принц-наемник Юрий Мотокава.
Еще до того, как я встретил R8PR и получил свои необычные способности, я слышал о Мотокава. Ветеран войны, женщина, потерявшая руку и обе ноги в результате взрыва бомбы во время битвы за Хьюстон, женщина, ставшая владелицей огромного криминального бизнеса, преследующего Атланту около пятнадцати лет.
Происхождение ее прозвища — загадка, и я слышал дюжину слухов о том, как оно появилось, но не шутка в том, что Принц-Наемник — одна из передовых сил в подполье Атланты.
Несмотря на шрамы на лице, бледно-белый правый глаз и три металлические конечности, она отлично выглядит для сорокалетней. Если бы я не знал лучше, я бы сказал, что она была ближе к моему возрасту. Хотела бы я иметь такую чистую кожу.
Она существует с тех пор, как небесный рельс, это один из способов взглянуть на это. Так же приспособление в городе, как что-нибудь может быть.
— Ты знаешь, почему я здесь, — говорю я ей.
Ее ответ быстрый. — Нет, не знаю.
Гробовая тишина воцаряется во всей комнате. Головорезы и негодяи со всего зала поворачиваются к нам лицом.
Несколько мужчин начинают приближаться ко мне, стремясь лишить меня любого шанса на побег, но Мотокава машет руками, и они ослабляют бдительность.
«Скажи мне, почему», — говорит она.
«Ваши люди пришли в мой дом, разрушили его и напали на меня, потому что думали, что я убийца из социальных сетей».
«Вы знаете, что я не обсуждаю контракты с третьими лицами, — говорит она. «Обычно я не в курсе конкретных действий, которые мои клиенты требуют от моих сотрудников».
Это никуда не годится.
Я покончил со всеми этими скромными играми в слова. Я просто хочу сразу перейти к делу и продолжить свою чертову жизнь.
— Позвольте мне упростить, — говорю я. — Я спас твою задницу в прошлый раз. И ты не хочешь тратить ценные ресурсы, преследуя меня, когда прекрасно знаешь, на что я способен. Мы не должны быть врагами. Поэтому мне нужно знать, кто нанял вашего человека, Марко Маркуччи, и почему я стал мишенью, и я хочу, чтобы мне возместили ущерб, нанесенный моему дому».
«Враги мы или нет, не на мое усмотрение», — говорит она. — Это зависит от моих контрактов.
Мотокава поворачивает голову к одной из своих сотрудниц, еще одной женщине средних лет с короткими волосами, и наклоняется к ней вплотную. Они начинают говорить взад и вперед по-японски. По тону я могу сказать, что их дискуссия напряженная, но я, очевидно, не могу разобрать, что они говорят.
Женщина отступает, и Мотокава снова поворачивается ко мне.
«Я не делаю исключений из правил для своих клиентов, — просто говорит Мотокава. «На самом деле я могу предположить, что вы узнали о моей причастности к вашему нападению только потому, что мистер Маркуччи был неряшлив. Будьте уверены, он больше не будет работать у нас».
В этой сфере бизнеса это не означает ничего хорошего.
«Мне нужна твоя помощь», — умоляю я, пытаясь сохранить самообладание, когда меня окружают десятки людей.
«Вы хотите, чтобы я помогла вам, но вы хотите большего, чем я могу предложить», — говорит она.
Юрий Мотокава.
Ты знаешь что я хочу. Но вы не сможете согнуть даже самый легкий код.
Это почетно и возмутительно.
«Но.»
Она поднимает свою роботизированную руку на стол и кладет ладонь на подбородок, чтобы подумать.
Мужчины и женщины вокруг меня кажутся смущенными тем, что какой-то тощий молодой человек может войти в комнату их босса и выдвинуть требования, не будучи избитым до смерти. Пара из них, похоже, готова наброситься на меня даже вопреки ее приказам.
Я чувствую, что потею всю воду, которую я потребляю за неделю. Даже если случится самое худшее, я отказываюсь поднять кулак на кого-либо, на случай, если они увидят мои ужасные пятна от ямы.
«Но, — добавляет Мотокава. «Я должен вам услугу, как вы и я оба помним».
Ага.
Она точно мне должна.
— Я скажу вам, где вы можете найти мистера Маркуччи. Из-за того, что ему не удалось получить информацию, его недавно перевели на другую работу по тому же контракту, и он стал охранять штаб-квартиру кампании «Отозвать Эпштейна». Я не скажу вам клиент, и я не буду платить вам. Но вы можете делать с мистером Маркуччи все, что хотите, потому что теперь он свободный агент».
— Спасибо, Принц Наемников, — говорю я.
«Мы перестанем преследовать вас до конца срока действия этого контракта», — говорит она. — Но это будет единственная услуга, которой мы обменялись. Никаких исключений, никаких переделок после этого не будет. После этого мы квиты».
«Я понимаю.»
«Если вы решите продолжать вмешиваться в дела моих сотрудников, они, не колеблясь, убьют вас».
— Это всего лишь бизнес, — говорю я.
Я улыбаюсь.
Выражение ее лица остается нейтральным.
Не говоря больше ни слова, я разворачиваюсь и ухожу с места работы Мотокавы.
http://tl.rulate.ru/book/106547/3818849
Использование:
