Глава 31: Выживальщик
Северный бросил мимолётный взгляд, наблюдая, как схлестнулись два генерала. Это было тяжелое столкновение стали с сталью.
Несмотря на своё чудовищное естество, они владели примитивным оружием, а не рвали друг друга когтями и клыками.
Их битва была зрелищем, достойным созерцания. Удары рассекали воздух подобно дугам лунного света в безмолвную ночь, их стили были различными, но одинаково разрушительными.
За считанные секунды земля уже извергала каменные осколки в ответ на жестокую интенсивность их схватки.
К сожалению, Северному не представилась возможность наблюдать больше этой битвы, ибо столкновение послужило сигналом для обеих армий вступить в бой.
Враг устремился вперёд подобно неудержимому стаду буйволов, их гортанные боевые кличи сотрясали землю под их ногами.
Рабов беспощадно гнали вперёд, подгоняя оружием, заставляя их жертвовать собой ради королевства.
Стиснув зубы, Северный наблюдал, как орда чудовищ мчится к ним, словно обезумевшие кони.
«Неужели это конец для меня?»
— Моя история ещё даже не началась, чёрт возьми! — воскликнул он.
Северный отказывался даже думать о неминуемой гибели. Его прошлая встреча со смертью преподала ему важнейший урок, врезавшийся в его сознание и саму его суть: страх.
Он пульсировал в его венах, заставляя его сердце трепетать, но не делая его трусом.
Выживание в той передряге научило его, что нет ничего постыдного в отчаянном цеплянии за жизнь.
Смело принять смерть было бы глупо, и никому не следует стыдиться того, что он в ужасе цепляется за возможность выжить.
После того, как он чудом избежал хватки смерти, поглотив красные кристаллы, чтобы поддержать себя, Северный принял установку выживальщика.
Он будет делать всё, что потребуется, чтобы перехитрить беспощадные объятия смерти.
Он станет непобедимым, ублюдком, которому даже само выживание не сможет нанести поражение. Его брови хмурились, пока он отчаянно искал способ выбраться из этой надвигающейся гибели.
«Думай, думай, думай. Давай же, Северный, думай!»
Орда чудовищ всё ближе, линия рабов, стоящих перед ними, ждёт, когда их перебьют.
Страх и ужас были начертаны на лицах этих пленных существ. Сам Северный носил маску страха, но в нём таилась опасная искра, готовая вспыхнуть и затмить эти ужасные чувства.
Инстинктивно Северный сделал то, на что, как он думал, никогда не пошёл бы:
Когда орда чудовищ столкнулась с рабами, хлынула кровь, и оружие неистово размахивалось, разрубая беззащитных пленников.
В тот мимолётный момент, прежде чем линии соприкоснулись, Северный упал на землю, синхронизируя своё падение с ударом оружия одного из чудовищ.
Ему удалось упасть быстрее, чем достигло его оружие, хотя его расчёт был немного неточен, и в результате на его ранее незарубцевавшемся плече появилась неглубокая рана.
Оставаясь неподвижным на земле, Северный вынес тяжесть топчущих его чудовищ и падающих тел.
Он даже не дрогнул ни единым мускулом. Притворяться мёртвым было самым простым способом выбраться из этого кошмара.
Он пролежит здесь столько, сколько потребуется, пока война не закончится, и чудовища не отступят.
Тогда он поднимется и найдёт способ сбежать из этого адского царства. Он закалил свой разум и приготовился к остатку битвы, зная, что на него упадёт ещё больше тел и его будут топтать ещё сильнее.
Использование рабов в качестве живых щитов было стратегическим ходом. Это дало чудовищам Красной Шахты импульс, которого им не хватало.
Необходимость сосредоточиться на убийстве группы рабов, прежде чем добраться до их врагов, истощила сил противостоящих монстров, пусть и немного.
Но этого небольшого преимущества оказалось достаточно. Война стремительно переросла в жестокую бойню, эхо которой смешивалось с печальным ветром ночи.
Звуки безжалостного убийства напоминали меланхоличную симфонию, зловещую мелодию, которая разносилась по воздуху, окрашивая поле битвы мрачной и трагической атмосферой.
Воздух был насыщен металлическим запахом крови, смешанным с едким ароматом пота и страха чудовищ.
Некогда спокойная ночь была разрушена какофонией битвы, симфонией скрещенного оружия, агонизирующих криков и гортанных рёвов.
Затемненное небо служило мрачным фоном, его необъятное пространство было запятнано вихрями пыли и дыма.
Лишенное луны небо, дополнительно затемненное дымкой, удивительным образом отбрасывало таинственное свечение, усиливающее зловещую сцену внизу. Тени танцевали и извивались, отбрасывая на пропитанную кровью землю отвратительные силуэты.
Куда бы ни посмотрел, везде были картины немыслимой резни. Оторванные конечности и растерзанные торсы устилали землю, создавая отвратительный пейзаж из искалеченных тел.
Кровавые лужи расплывались, словно зловещие чернила, сливаясь в реку смерти, змеящуюся по полю битвы.
Гортанные крики раненых и умирающих тварей эхом разносились в ночи, перемешиваясь с триумфальными рёвами чудовищ из Красной Шахты.
Это было дисгармоничным хором, который, казалось, отдавался в самих душах тех, кому довелось быть свидетелями этого ужасного зрелища.
Над этой картиной довлели две свирепые сущности, возвышавшиеся над остальными с ощутимой аурой безжалостной силы.
Ночной Ужас, громадная фигура, обладал как грубой мощью, так и удивительной проворностью, делая его грозной силой на поле боя.
Его противник был не менее грозен, сражаясь с Ночным Ужасом удар за ударом, демонстрируя молниеносные рефлексы и текучие движения, которые выдавали в нём отчаяние.
Этот вражеский генерал разделял некоторое сходство с Ночным Ужасом, будучи подобно ему бипедальным чудовищем.
Однако его клювообразные морды, украшенные тремя пылающими глазами с каждой стороны, и острые, игольчатые зубы, скрытые в его устрашающих челюстях, отличали его.
Его змееподобный язык то и дело высовывался, придавая ещё более жуткий оттенок его и без того отвратительной внешности.
В отличие от тёмной шерсти Ночного Ужаса, это чудовище хвасталось гладкими серыми чешуями, обвивавшими его мускулистое тело, словно титанические кольца питона.
Его хвост, увенчанный острым металлическим концом, был напитан смертельным ядом, который безжалостно поражал, но так и не смог найти бреши в проворной защите Ночного Ужаса.
Мастерство Ночного Ужаса на поле боя было очевидно в том, как он легко маневрировал в схватке между двумя генералами.
Его движения были расчётливы и точны, словно он сам хореографировал эту битву, используя каждую возможность для нанесения смертоносных ударов.
С каждым взмахом оружия он демонстрировал превосходство как в силе, так и в изящности, подавляя своего противника непрекращающимся натиском.
Вражеский генерал, хотя и соответствовал мощным атакам Ночного Ужаса молниеносными рефлексами и ослепительной скоростью, в его движениях ощущался подспудный дух срочности.
Генерал кружился и двигался с исступлённой энергией, словно движимый отчаянным желанием взять верх.
Его удары исполнялись с нотками беспечности. Он бросался в схватку с яростью, граничившей с отчаянием, стремясь воспользоваться любой представившейся возможностью.
Движения генерала, хоть и стремительные и проворные, были непредсказуемыми. Он метался и увёртывался, его атаки становились размытым вихрем движений, словно надеясь преодолеть Ночного Ужаса одной лишь скоростью и яростью.
Несмотря на мастерство и настойчивость вражеского генерала, в его действиях сквозило скрытое разочарование.
Его удары, столь быстрые и мощные, недоставало точности и изящества выверенных движений Ночного Ужаса.
Казалось, он хватается за соломинку, отчаянно пытаясь найти слабость в неприступной обороне Ночного Ужаса.
Каждая неудачная попытка лишь усиливала его отчаяние, подталкивая его к ещё более интенсивным усилиям, чтобы прорвать защиту своего противника.
http://tl.rulate.ru/book/106475/3876947
Готово:
Использование:
