Тем временем Талия безуспешно пыталась оживить свой новый браслет. Она вертела его, постукивала, трясла, надевала на лодыжку, швыряла в стену, размахивала над головой, крича: — Зевс! — Ничего. Рода нервно расхаживала по комнате. Ее зеленые глаза, обычно лучистые, теперь казались дикими, безумными. Она бросилась в ванную, плеснула себе в лицо водой, пытаясь успокоиться, но тщетно. Чувствуя, что вот-вот сорвется, она вернулась в комнату.
— Рода, — Талия положила руку ей на плечо.
Рода напряглась, словно натянутая струна: — С нами все будет в порядке.
Она стиснула губы: — Мне здесь не нравится. — Ее голос звучал напряженно. Она чувствовала себя загнанной в клетку, и это ее бесило!
В голубых глазах Талии заблестело понимание: — Я знаю, ты ненавидишь замкнутые пространства. Потерпи еще немного, ладно? Мы выберемся отсюда, — сказала она, звуча уверенно.
Рода проворчала, крепко обнимая ее. Талия прижала ее к себе. Дочь Посейдона оценила это, Талия всегда умела ее успокоить.
Талия перевела взгляд на Люка, и Рода последовала за ее взглядом. Они встретились глазами и поняли, что у них иссякли идеи. Тогда в их сознание проникли слова Хэла Грина. Все полубоги начинали с надеждой. У всех были планы побега. Все они потерпели неудачу. Люк сжал плечи, хмурясь, сосредоточенно. Он не мог допустить этого. Они с Талией и Родой пережили слишком многое, чтобы сдаваться сейчас. Но ради всего святого, он не мог придумать, что еще можно попробовать.
Хэл подошел и жестом указал на клавиатуру.
— Давай, — удрученно сказал Люк, и они поменялись местами. Времени оставалось мало, и он набрал текст: "Я попробую прочитать будущее".
Талия нахмурилась: — Я думала, ты сказал, что это слишком опасно.
"Это не имеет значения", — напечатал Хэл. "Люк прав. Я трусливый старик, но Аполлон не может наказать меня хуже, чем уже наказал. Возможно, я увижу что-то, что поможет тебе. Талия, дай мне свои руки".
Он повернулся к ней, и Талия заколебалась. За пределами квартиры лейкроты рычали и скребли когтями по коридору. Звучали голодными. Талия положила свои руки на руки Халсиона Грина. Старик закрыл глаза и сосредоточился. Он поморщился, затем сделал дрожащий вдох. Он поднял глаза на Талию с выражением сочувствия. Он повернулся к клавиатуре и долго колебался, прежде чем начать печатать.
"Тебе суждено выжить сегодня", — напечатал Хэл.
— Это... это хорошо, да? — спросила Талия. — Почему ты выглядишь таким грустным?
Хэл уставился на мигающий курсор. Он напечатал: "Когда-нибудь ты пожертвуешь собой, чтобы спасти своих друзей. Я вижу вещи, которые... трудно описать. Годы одиночества. Ты будешь стоять высокий и неподвижный, живой, но спящий. Потом ты снова вздохнешь. А потом, когда-нибудь, ты снова найдешь свою семью".
Талия сжала кулаки. Она начала говорить, потом зашагала по комнате. Наконец она хлопнула ладонью по книжным полкам: — В этом нет никакого смысла. Я пожертвую собой, но буду жить. Спать? Ты называешь это будущим? У меня... у меня даже нет семьи. Только мама, и я ни за что не вернусь к ней.
Хэл поджал губы. Он напечатал: "Мне жаль. Я не контролирую то, что вижу. Но я не имел в виду твою мать".
Глаза Роды расширились, когда Талия почти уперлась спиной в портьеры. Она поймала себя как раз вовремя, но голова у нее кружилась, как будто она только что сошла с американских горок.
— Талия? — спросил Люк так мягко, как только мог. — Ты знаешь, о чем он говорит?
Она посмотрела на него загнанным взглядом, и Люк не понял, почему она выглядит такой взволнованной. Он знал, что она не любит говорить о своей жизни в Лос-Анджелесе, но она говорила ему, что была единственным ребенком, и никогда не упоминала о родственниках, кроме мамы.
— Талия... — тихо сказала Рода, но дочь Зевса оборвала ее.
— Рода, помолчи, — прошипела она, но в ее глазах роилась неуверенность. Нет, нет, она смотрела, смотрела! Повсюду, на самом деле, но его нигде не было.
— Забудь об этом. Навыки предсказания Хэла заржавели, — сказала Талия, но было слышно, как даже она сама себе не верит.
Рода просто придвинулась к ней, чтобы помочь успокоиться.
— Хэл, — сказал Люк, — должно быть что-то еще. Ты сказал нам, что Талия выживет. Как? Ты видел что-нибудь про браслет? Или про козу? Нам нужно что-то, что поможет.
Он печально покачал головой. Он напечатал: "Я ничего не видел о браслете. Прости. Я немного знаю о козе Амалтее, но сомневаюсь, что это поможет. Коза выхаживала Зевса, когда он был младенцем. Позже Зевс убил ее и использовал ее шкуру для изготовления своего щита - эгиды".
Люк нахмурился: теперь он помнил эту историю. Она казалась важной, хотя он не мог понять, почему.
— Итак, Зевс убил свою собственную маму-козу. Типичный поступок бога. Талия, ты знаешь что-нибудь о щите?
Она кивнула, явно испытывая облегчение от смены темы: — Афина приделала к нему голову Медузы и покрыла все небесной бронзой. Они с Зевсом по очереди использовали его в бою. Это отпугивало их врагов.
Мальчик не понимал, как эта информация может помочь. Очевидно, что коза Амалтея ожила. Такое часто случалось с мифологическими чудовищами - в конце концов они вновь появлялись из ямы Тартара. Но почему Амалтея привела их сюда? Люку пришла в голову плохая мысль. Если бы с него содрал кожу Зевс, он бы точно не был заинтересован в том, чтобы помогать ему дальше. Более того, он мог бы отомстить детям Зевса. Может быть, именно поэтому Амалтея привела их в особняк.
Хэл Грин протянул руки к Роде. Его мрачное выражение лица говорило о том, что настала ее очередь для гадания. Талия, казалось, бросила на Роду взгляд, как бы говорящий, что оно того не стоит. Но дочь Посейдона отпустила руку подруги и, сделав смелый шаг вперед, протянула руки. Хэл взял ее маленькие ладошки в свои, и на его лице появилось еще одно сосредоточенное выражение. Через минуту или две он отпустил их, так как на его лице появилось выражение жалости. Это совсем не обрадовало Роду. Хэл повернулся к компьютеру и напечатал: "Ты тоже выживешь сегодня. Чтобы пройти путь, полный бед, на котором гнев будет твоим бичом. В объятиях Смерти и даже хуже, ты потеряешь того, кого называешь братом".
Рода вздохнула и повернулась к своим голубоглазым друзьям с обеспокоенным взглядом: — Как мило. — Она слабо рассмеялась. Она надеялась, что у нее там нет братьев, потому что для них это было отстойно. Люк так не думал, но ведь у Роды не было брата, верно? Но опять же, когда пророчества были ясными?
Старик, с лица которого, казалось, стекала сама старость, посмотрел на светловолосого мальчика и протянул к нему свои дряхлые руки. Люка охватил ледяной ужас. После услышанного о судьбе Талии и Роды, он не хотел знать свою собственную. Что, если они выживут, а он нет? Что, если все они останутся в живых, а Талия, как предрекал Хэл, пожертвует собой ради них? Мысль о такой жертве была невыносима.
— Не надо, Люк, — прошептала Талия, голос её дрожал от подавленной ярости. — Боги были правы. Пророчества Хэла никому не помогут.
Она все еще не могла прийти в себя после слов Роды, которые не добавили ей веры в способности Хэла. Старик моргнул своими мутными глазами, словно пытаясь прогнать наваждение. Его руки были настолько тонкими и хрупкими, что трудно было поверить, что в них течет кровь бессмертного бога. Он сказал им, что его проклятие сегодня закончится, так или иначе. Он видел, что Талия и Рода выживут. Если же он разглядел в будущем Люка что-то, что могло бы помочь, мальчик должен был попытаться. И с этими словами сын Гермеса снова протянул руки к сыну Аполлона.
Хэл сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Его куртка из змеиной кожи мерцала, словно собиралась рассыпаться в прах. Люк заставил себя успокоиться, чувствуя слабый пульс Хэла в своих пальцах — раз, два, три. Глаза Хэла распахнулись, он резко отдернул руки и в ужасе уставился на блондина.
http://tl.rulate.ru/book/105641/3747150
Готово:
Использование:
