Глава 45. Ты все еще хочешь выдать дочь за монаха?
После того, что случилось с У Цзиншу, госпожа У не осмелилась задерживаться в храме Чунгуан, опасаясь, что слухи могут просочиться наружу. А ведь если пойдет хотя бы шепоток, погибнет не только У Цзиншу, под угрозой окажется будущее и второй ее дочери!
Остался вопрос, что делать с монахом Чанцзином. Госпожа У хотела было дать ему умереть, но решила, что прямо сейчас это был не вариант, в конце концов, он был последней надеждой Цзиншу.
Войдя в комнату, где заключили монаха, она остановилась и опустила взгляд на коленопреклоненного мужчину. Он был действительно красив, хорошо бы, если бы у него было благородное происхождение, но, увы, он был лишь монахом, лишенным корней!
– Госпожа моя, я не знаю, как это случилось, я тоже стал жертвой чьих-то козней, – взмолился Чанцзин, случайная жертва несчастья.
– Даже если тебя подставили, факты остаются фактами, и ты не можешь избежать ответственности, – процедила госпожа У.
Чанцзин молча уткнулся лбом в пол, готовый принять ответственность, он даже монашество оставит, чтобы жениться на благородной барышне, если ему позволят. Ему казалось, что это лучшее решение, и все же только что кто-то посоветовал ему бежать. Но он не поверил, что семья У убьет его, зато сам кое-что запланировал.
Госпожа У, по правде, была на распутье и не знала, что и делать, нервно расхаживая по комнате, кусая губы. Чуть погодя, она сказала:
– Теперь, когда все закончилось, мы вернемся домой. Оставайся в храме, позже я пришлю за тобой.
Сейчас это было единственное, что она могла сделать. Она не могла ни убить Чанцзина, ни запереть его на долгий срок, его отсутствие встревожит старших монахов и в храме поднимется шум. Стоило предложить ему что-то, на что он мог надеяться, чтобы успокоить ситуацию.
Чанцзин вздохнул с облегчением, по крайней мере, сейчас его жизнь была вне опасности.
Найдя временное решение, госпожа У с двумя дочерями поспешила домой. У Цзинъюнь ее не волновала, сейчас их отношения были уже открыто враждебны и она не собиралась больше изображать из себя заботливую мамочку.
Всю дорогу У Цзиншу тихонько всхлипывала. Госпожу У разрывало между яростью от того, как бессильна ее дочь, и сочувствием тому, как бедняжка пострадала. Она понятия не имела, что делать дальше.
Но это и не важно, главное, она не позволит У Цзинъюнь, этой зловещей твари, уйти безнаказанной.
Карета вернулась в поместье У к вечеру. Госпожа У не пошла к себе во внутренний двор, а сразу направилась в кабинет У Гаоляна. Представ перед мужем, она тут же разразилась слезами.
У Гаолян в жизни ее такой не видел, изумившись, он спросил, в чем дело. Нервно всхлипывая, госпожа У перечислила события, произошедшие с ними в храме Чунгуан, намеренно избегая упоминания собственных схем и обвиняя в невезении У Цзиншу У Цзинъюнь.
От ее рассказа у У гаоляна голова закружилась, он чуть не упал.
– Что ты говоришь такое? Наша Цзиншу… и монах?..
Сквозь рыдания госпожа У истово закивала, вдобавок утверждая, что это все проделки У Цзинъюнь, и умоляя мужа занять ее сторону, когда он, размахнувшись, отвесил ей пощечину. Дрожа от гнева, У Гаолян ткнул в жену пальцем и закричал:
– Я доверил тебе отличную дочь, а что ты сделала? Она теперь… она…
– Господин! – игнорируя боль, пронзившую ее голову, госпожа У схватила его за рукав. – Нашу Цзиншу подставили, она жертва…
Но У Гаоляна не трогали ее слезы и мольбы. Он какое-то время мерил комнату шагами, заложив руки за пояс, и, наконец, спросил:
– Как поступили с монахом?
Госпожа У не ожидала этого вопроса. Разве не должен он был спрашивать, кто навредил его дочери, а? Всхлипывая, она ответила:
– Господин, но ведь Цзиншу причинили вред, она…
– Дура! – вскричал У Гаолян. – Самое важное сейчас – скрыть то, что случилось, не дать и слову просочиться наружу! Скажи, что ты сделала с монахом?!
Испугавшись этой вспышки гнева, госпожа У чуть помедлила с ответом, но рассказала, что именно оказала и сделала Чанцзину. Выслушав, У Гаолян снова назвал ее дурой и крикнул, зовя слугу.
Тут же в кабинет вошел его доверенный человек и У Гаолян тихо отдал ему несколько приказаний. Слуга быстро развернулся и покинул их. Госпоже У удалось услышать, что муж приказал убить Чанцзина.
– Но, господин мой, что будет с Цзиншу, если он умрет?
Муж одарил ее недоверчивым взглядом.
– Ты правда хочешь, чтобы твоя дочь вышла замуж за монаха?
– Но…
– Никаких «но», – оборвал ее У Гаолян. – Значит ли это, что госпожа хоу и Сяо-шицзы знают, что случилось?
Госпожа У кивнула, и он снова начал расхаживать по кабинету. Тут в дверь постучали и с той стороны раздался голос У Цзинъюнь.
– Отец?
– Войди! – нетерпеливо велел ей У Гаолян.
У Цзинъюнь подавила холодный смешок, собралась с духом и толкнула дверь. Без единого слова она повалилась перед У Гаоляном на колени.
– Бесполезно, ты опоздала признать свою вину, – прошипела госпожа У. У Цзинъюнь проигнорировала ее бормотание, обратившись напрямую к отцу:
– Отец, в храме Чунгуан госпожа хоу сказала, что хочет разорвать помолвку между нашими семьями.
У Гаолян хранил молчание, окинул дочь критическим взглядом. Хотя его жена и обвинила ее в том, что случилось с У Цзиншу, он сомневался. Он в них обеих сомневался.
– Отец, – продолжила У Цзинъюнь, не обращая внимания на его скептический взгляд, – прямо перед госпожой хоу мама обвинила меня в том, что я нанесла вред сестре. После того, что с ней случилось, госпожа хоу заявила, что… что поведение членов нашей семьи – недостойное, и что она, – тут у Цзинъюнь начала всхлипывать, – что она разрывает помолвку… Папа, поместье хоу отвергло меня, как же мне теперь жить!
У Гаолян сощурился, словно и не слыша ее плача. Его не волновало ни целомудрие Цзиншу, ни отказ от Цзинъюнь, только как вынудить госпожу хоу и ее сына молчать о случившемся.
Закончив размышлять, он велел У Цзинъюнь подняться. Она тут же встала.
– Госпожа хоу сказала, когда она объявит о разрыве помолвки?
– Через три дня, – утерла слезы У Цзинъюнь.
– Господин мой, – увидев, что У Гаолян перестал говорить о Цзиншу, госпожа У обеспокоилась и спросила, указывая на У Цзинъюнь: – Наша Цзиншу пострадала из-за нее, разве ты ничего не сделаешь?
– Мама, ты продолжаешь говорить, что сестра пострадала из-за меня, но как это случилось? Разве можешь ты доказать это?
– Могу или нет, – ответила госпожа У, – допросить твоих служанок – и мы узнаем правду.
– Мама, ты хочешь выбить из них признание?
– Довольно, – прервал их спор У Гаолян, его гнев можно было руками потрогать. – В такой важный момент вы все еще спорите? У вас стыда нет? Разве вы не поняли еще, в какой сложной ситуации мы оказались? Если люди узнают о сегодняшнем происшествии, все вы обречены. Убирайтесь прочь!
Госпожа У стиснула зубы от злости и вышла из кабинета, не прощаясь. У Цзинъюнь, наоборот, перед уходом почтительно поклонилась отцу. Снаружи ее ждала мачеха, устремив на нее взгляд острый, как нож. У Цзинъюнь обидно рассмеялась, проходя мимо.
– Маленькая дрянь, ну погоди у меня, – бросила ей в спину госпожа У.
– Если я, девица, дрянь, кто же твоя дочь, спутавшаяся с монахом? – бросила в ответ У Цзинъюнь прежде, чем окончательно уйти.
Ее мачеха за все эти годы так и не поняла характера ее отца. Все, что он ценил, было репутация и карьера, а до остального ему дела не было.
http://tl.rulate.ru/book/103339/4270013
Использование:
