04. Визит (4) – 22 глава
В тени родинка под левым глазом Роджерса была особенно заметна.
Ришель неосознанно кивнула. Роджерс, приподняв уголки рта, взял её руки в свои.
— На самом деле мне не очень нравится семья Отис.
Секрет, который он захотел ей рассказать, действительно был неожиданным. Глаза Ришель широко раскрылись.
— Вы ведь совсем недавно говорили, что чувствуете себя членом семьи.
— Это правда. Но, леди Ховард, в мире существуют не только семьи, в которых заботятся друг о друге и любят близких так же сильно, как самих себя. Есть жестокие семьи, в которых люди причиняют друг другу боль только потому, что являются семьёй.
«В мире существуют не только семьи, в которых заботятся друг о друге и любят близких так же сильно, как самих себя».
Эти слова глубоко тронули сердце Ришель.
Роджерс невозмутимо продолжил:
— Я приехал в Бертранд ради своего друга. Ради друга, который искренне заботился об Отисах больше, чем кто-либо другой.
— Ва-ваш друг?
Он ответил улыбкой. Ришель поняла, что он имел в виду, и почтила память покойного минутой молчания.
Роджерс продолжал, глядя на розы у качелей.
— Я работаю в Бертранде уже довольно давно, но до сих пор не понимаю, почему он был так очарован Отисами. Да и с молодым мастером Аланом я не очень-то лажу. Возможно, вы уже заметили.
Только сейчас она поняла, почему в тот день, когда они встретились в саду, залитом утренним солнцем, он цинично назвал Алана Отиса «раздражающим». Он произнёс это голосом, в котором почему-то чувствовался холод.
— Понимаю. Теперь, когда вы это сказали, я понимаю.
Ему всё надоело. Отис, Бертранд.
— Ну, я пока не собираюсь уходить.
Холодный воздух мгновенно рассеялся, будто был сном. Роджерс, сложив руки в замок, посмотрел на Ришель. Он всегда был вооружён лучезарной улыбкой, но сейчас выглядел как мальчишка, чистым и непорочным.
— Вот секрет, который я хранил. Теперь, когда я сказал это вслух, то чувствую себя намного лучше, чем мог себе представить. Интересно, может быть, я всё это время хотел кому-то рассказать об этом? — спросил себя Роджерс угасающим голосом, посмотрев на Ришель. Потом он слегка улыбнулся. — А что насчёт леди Ховард?
— Меня?
— Секреты, заботы, которые глубоко засели в вашем сердце… Вам когда-нибудь хотелось рассказать кому-то о них?
Её секрет, заботы.
Хотелось ли… ей рассказать кому-то о них?
Ришель посмотрела на затянутое облаками небо, через которое пробивался лучик солнечного света. Ответ пришёл быстро.
Не было. Ни разу.
Если быть точным, она даже не думала, что сможет кому-то довериться.
Роджерс тихо заговорил с безучастно смотревшей в небо Ришель:
— Попробуйте сделать вид, что разговариваете сами с собой. Можете считать меня просто мебелью. Или вот этим розовым кустом.
Роджерс прикоснулся к розе размером с детское личико.
Вместе с ветром ранней весны до неё донёсся аромат роз. Ришель немного улыбнулась, а затем стиснула губы. Что-то сжалось у неё в груди и распёрло тело. Знакомое ощущение. Но сейчас был в первый раз, когда она взорвалась сразу после этого. Слова, как осколки, полетели с её языка, и она не могла остановиться.
— Раньше всё было идеально, — как только она произнесла эти слова, дальше всё пошло легко. Как будто она с нетерпением ждала этого дня, одно слово следовало за другим. — Моя мать племянница виконта Олифанта, а мой отец был землевладелец. Они глубоко любили друг друга и меня, своего единственного ребёнка. Они хотели дать мне только самое лучшее.
— Это были хорошие времена.
— Верно.
Ришель опустила глаза и уставилась на свои грубые руки. Как и сказал Роджерс, это были хорошие времена.
— Ховарды были достаточно зажиточными, но ничего выдающегося. С тех пор, как я поступила в школу-интернат, мои мать и отец часто стали ссориться… После этого отец занялся бизнесом.
Она узнала об этом только после смерти отца. Он больше не мог позволить себе любовь к роскоши и жадность своей жены, поэтому был вынужден заняться бизнесом. Ради своей жены, которую всё ещё безумно любил. В конце концов, семья Ховардов была разрушена. После смерти отца у нас остались только особняк и небольшой участок земли. Его дочери и жене больше нечего было оставить.
У неё на мгновение перехватило дыхание. Роджерс молча слушал. Ришель с решимостью во взгляде продолжила говорить:
— А потом умер мой отец… и мы с мамой потеряли всё из-за дальнего родственника Ховардов. Позже я узнала, что в праве наследования Ховардов было оговорено, что наследником должен быть мужчина. Это условие поставил мой прадед, который не ладил со своей дочерью.
— Ого.
— Ситуация была настолько тяжёлой, что я не смогла нанять адвоката, чтобы получить право на наследство. У меня не было никакого трастового фонда. В конце концов моя семья оказалась на улице… Вот тогда-то и начались мои конфликты с матерью. Она хотела сохранить свою прежнюю богатую жизнь, но это было невозможно.
— И что же вы сделали, леди Ховард?
— Что я могла сделать своей любимой маме? Я плакала и умоляла. Искала способы заработать больше денег, даже если для этого пришлось бы меньше спать.
Ришель сглотнула слюну.
— Иногда я просто подумывала о том, чтобы продать себя богатой семье, как и говорила моя мать.
Она впервые заговорила об этом. Об этом не знали даже её лучшая подруга Маргарет и взрослый, которому она больше всего доверяла, её наставница.
Глаза Роджерса, слушавшего эту историю, потемнели.
— Леди Ховард.
— Конечно, я быстро отбросила эти мысли. Вместо этого я стала избегать разговоров со своей матерью.
— …
— Я избегала, отворачивалась, убегала и в конце концов проделала весь этот путь до Бертранда, убеждая себя, что это лучший способ сохранить отношения с моей матерью. Но на самом деле я просто выбрала самый удобный вариант.
По мере того, как слова слетали с губ, её ненависть к себе становилась ещё более явной. Она чувствовала горечь на кончике языка.
— Верно. Я всегда была занята тем, что сохраняла мир. Не только со своей матерью, но и когда возникали трудности.
Когда появлялись проблемы, она избегала их. Когда возникал конфликт, она отворачивалась. Она просто выбирала путь, который не мог сильно изменить её жизнь, и шла по нему. Она обманывала себя, говоря, что является пацифисткой. Но, в конце концов, она просто боялась столкнуться с проблемой лицом к лицу и таким образом пострадать.
Да. Вот так же она поступила и с Аланом Отисом – сбежала.
Ришель наклонилась вперёд, сцепив руки.
— Это действительно трусливо… и убого.
— Постойте. И почему же это «убого»?
Это был неожиданный ответ. Ришель взглянула на Роджерса. Он смотрел на неё сверху вниз, вздернув подбородок.
— Мир восхваляет смелость противостоять кризисам и конфликтам лицом к лицу, потому что крайне редко кому-то это удается. Если смотреть правде в глаза, конфронтация не решает всех проблем, а скорее только ухудшает ситуацию.
— …
— Тогда что же делает большинство людей? Это зависит от того, где находится их центр.
— Центр?
— Если человек сосредоточен на себе, — Роджерс стукнул её по лбу, — тогда он ставит свои интересы на первое место. Когда он сталкивается с проблемой, то пытается найти из неё выход, который принесёт ему пользу. В то время как тот, чей центр находится в другом человеке…
На этот раз длинные прямые пальцы Роджерса легонько коснулись тыльной стороны ладони Ришель.
— Независимо от того, причинён ему вред или нет, или нанесена душевная рана, он действует только ради этого человека. Иррационально и ненормально.
— …
— Конечно, не стоит уделять слишком много внимания кому-то. И вы знаете такого человека. Того, кто считает себя самым важным в мире, кто присваивает себе все заслуги и перекладывает всю вину на других. А потом, когда немного пострадает, ведёт себя так, будто он самая большая жертва.
Роджерс поднял руку и заправил распущенные волосы Ришель ей за ухо.
— Трусливый и убогий – слова, которые подходят именно таким людям, леди Ховард. Это человеческий инстинкт – избегать конфликтов и сводить к минимуму свой собственный ущерб. Напротив, я думаю, что леди Ховард замечательный человек.
— Какой же я замечательный человек?
— Чтобы объективно оценить себя, требуется столько же мужества, сколько и для того, чтобы открыто противостоять конфликту. Большинство людей живут, оправдывая себя: «У меня не было выбора».
Белые пальцы нежно скользнули по покрасневшим глазам. Роджерс улыбнулся.
— Это естественно – ставить себя на первое место и дорожить собой. Оглядываясь назад и размышляя о тех очевидных решениях, вы становитесь лучше, и именно поэтому это здорово. Леди Ховард не труслива и не убога.
В груди поднялась горячая волна, из-за которой заслезились глаза.
Ришель, кусая губу, подняла затуманенный взгляд к небу. Это был первый раз, когда она сказала то, что на самом деле чувствовала, и впервые всё осознала. Оказывается, ей очень хотелось поделиться с кем-нибудь своей тревогой. Она хотела, чтобы ей всего лишь раз сказали, что она не плохая. Услышав эти слова, она подумала, что сможет выбраться из тьмы. Смущающее, но обнадеживающее осознание заставило её сердце плакать. Свежий ветер касался зияющей дыры.
Такого ощущения она не испытывала уже очень давно.
Прим. ред. Всю прошлую главу я подавляла желание взять в руки арматуру, но в этой главе приятно удивил Роджерс, хотя я всё ещё ему не доверяю, хе.
Прим. пер. Аналогичное желание.
http://tl.rulate.ru/book/102689/4229394
MiniMin (читатель/культиватор основы ци)
22 июня 2024 в 15:09
1
Использование:
