— Мари, нам точно сюда?! — спросил Такеру, несясь по улицам Серого города.
Канария бежала рядом, а Мари парень нес на руках.
По воздуху они добрались бы до лаборатории значительно быстрее, но так их мог засечь враг, поэтому ребята решили добираться туда пешком, и парню волей-неволей пришлось нести девушку на руках.
Теперь же она с довольным хихиканьем прижималась к груди Такеру и вопроса даже не услышала.
— Хе-хе, хе-хе-хе… В Академии Магии я собиралась обойти остальных и выбиться в лидеры, но весь месяц проигрывала маленькой девочке… А сразу после возвращения вдруг такое блаженство. Хе-хе-хе-хе-хе… Вот оно — счастье!
Канария со всей силы ущипнула Мари за нос.
— Ай! Ты фто деаешь?! — со слезами на глазах схватилась за нос девушка.
— Хватит мечтать. Не то место. Ты правильно нас ведешь? — повторила вопрос Такеру Канария.
Мари насупилась.
— Хм-м-м… Нам же в Пятую лабораторию? Нам точно сюда, верьте мне.
— В прошлый раз ты тут заблудилась, так что веры тебе нет… — обеспокоенно произнес Такеру.
Девушка явно смутилась.
— Н-не переживай. Я тогда заблудилась только потому, что мы шли под землей. Не сворачивайте с этой улицы и скоро увидите лабораторию.
Её чрезмерная уверенность только сильнее взволновала парня.
Когда Нагарэ рассказала ему, чем сейчас занимается 35-й взвод, он тотчас отправился на помощь .
«Если противник — тот самый враг Отори… я хочу быть там. Я обещал быть рядом… Поэтому не могу позволить ей сражаться одной».
Они провели вместе много времени, и застывшее сердце Оки наконец начало оттаивать. К тому же Такеру обещал взвалить на себя половину её бремени и всегда быть рядом.
Он должен быть с ней, когда Ока совершит свою месть.
Канария искоса взглянула на Такеру, которого все сильнее одолевало беспокойство.
— А что будем делать после того, как все кончится? На чью сторону встанем?
— Эй! Не сейчас! — воскликнула Мари.
— Не тебя спрашиваю, — огрызнулась Канария.
— Заберем наших и пока что присоединимся к президенту. У оппозиции вроде бы есть укрытие, туда и направимся, — ответил Такеру.
— Сколько у них людей?
— Точно не знаю… Там полно отщепенцев из разных организаций: Вальгаллы, Комитета Этики, Инквизиции. Вот когда узнаем все от президента, тогда и будем решать.
— Без плана, значит… Ну, мне-то без разницы, если смогу встретиться с Икаругой Сугинами. — Девушка со смешанными чувствами отвернулась и опустила взгляд.
Такеру уговорил Канарию встретиться с Икаругой и забрал с собой во внешний мир. Он хотел любой ценой исполнить ее желание.
Но для начала нужно было кое-что прояснить.
— Хочу вам кое-что сказать, — негромко начал юноша.
Девушки посмотрели на него.
— Впредь нас будут окружать враги. Нам предстоит многое сделать. И по большей части это мои проблемы…
— …
— …
— Чтобы спасти Кисеки, нам придется сразиться с Инквизицией. Иначе говоря, выступить против всего мира. — Такеру остановился и с решительным видом продолжил. — Поверьте, я очень благодарен за вашу помощь. Но если окажемся в смертельной опасности… в первую очередь заботьтесь о себе.
— …
— …
— У вас есть цели, вам нельзя умирать. Так что постарайтесь выжить любой ценой, самыми трусливыми или подлыми методами, — закончил юноша и вновь сорвался с места.
Мари с Канарией со вздохом посмотрели на него.
— Я не собираюсь спасать тебя. Нет. Но одну вещь все же скажу.
— Я поняла, что ты хочешь сказать. Такая речь как раз в твоем духе. Но можно я кое-что скажу?
Такеру озадаченно взглянул на девушек.
— Сам об этом не забудь! — в один голос воскликнули те.
Вот уж что правда, то правда.
***
Площадку перед въездом в Пятую лабораторию расчистили. Снесли здания и убрали обломки, чтобы для удобства добычи антимагических материалов разместить здесь шахту.
Усаги разгружала джип и слушала отчеты товарищей.
— Вижу трех эйнхериев в переулке к юго-юго-западу от лаборатории. Направляются к тебе.
— Пятеро на старом шоссе к юго-востоку. Будут примерно через минуту.
— Ясно, — спокойно ответила Усаги двум спригганам-разведчикам.
Девушка выгрузила из джипа огромный запас патронов и зарядила созданную Икаругой винтовку.
Только теперь, еще раз осмотрев оружие, она заметила выгравированное название: «Клык кролика».
— Усаги, повторю еще раз… Без моей поддержки нормально стрелять оно не сможет. Пока все нормально, но я не знаю, что может случиться через минуту… Если винтовка перестанет работать, тут же убегай, — предупредила ее Икаруга через оружие.
— Поняла… Кстати, из него правда можно стрелять и обычными, и антимагическими пулями? — спросила Усаги.
Икаруга хихикнула.
— Можно. Нанороботы что угодно в любой материал переделают. То же серебро, свинец или золото можно превратить в мифрил или вайс кристалл.
— Даже не верится… Но раз уж ты так говоришь, значит, так и есть.
— Это искусственное магическое наследие, так что порох ему не нужен, но на случай истощения магической силы оно может стрелять и с помощью него. Только оно быстро перегревается, так что осторожнее.
Искусственное магическое наследие из нанороботов… Голова кружится от одного только упоминания. Если Инквизиция узнает о нем, их всех тут же отправят в тюрьму.
Еще и эта серая и радужные пули в отдельном кейсе…
Усаги бросило в дрожь, когда она прочитала их описание.
Радужные ладно, но серую пулю ей использовать совершенно не хотелось. Спригганов на крыши многоэтажек она отправила именно на случай, если придется ей воспользоваться.
— Они скоро будут у тебя! Стреляй, мы их отвлечем!
Сразу после отчета Усаги задрожала от напряжения, но тут же легонько вздохнула, останавливая дрожь. Затем поставила винтовку на сошки и прильнула к прицелу.
В центре главной улицы, где к ней с обеих сторон примыкали улицы поменьше, появились восемь эйнхериев.
— Из чего броня противника?
— Адамантий.
— Ясно. Преобразование, далиум.
Оружие слабо затряслось. Видимо, в этот самый миг обычные патроны превращались в далиумные.
Усаги решила подпустить противников на триста метров, а потом подстрелить всех разом.
«Еще пять секунд, — спокойно начала отсчет Усаги. — Четыре, три, два, один… Сейчас!»
Стоило ей закончить, как на врага с крыш полетел град пуль. Когда эйнхерии застыли в воздухе и повернулись к источнику, Усаги открыла огонь.
Девушка прицелилась в центр группы противников и спустила курок.
В тот же миг из дула с громоподобным ревом вылетела пуля и насквозь пробила одному из эйнхериев плечо.
Прицел сместился, однако Усаги не обратила на это внимания.
— Прости, я еще не закончила подстройку.
— Не проблема, — коротко отозвалась девушка-снайпер и открыла беглый огонь по противнику.
Из восьми эйнхериев она сбила пятерых, еще одному оторвала ноги.
«На два миллиметра ниже центра».
Усаги поправила прицел, затем определила скорость ветра и вычислила траекторию пули.
«Сюда».
Эйнхерии выстрелили в нее из рельсотронов.
Магические пули пролетели совсем рядом с девушкой и разнесли стену за ней. Однако даже под угрозой быть заваленной Усаги не закрыла глаза и продолжала целиться.
А затем задержала дыхание и несколько раз выстрелила. Все пули попали точно в цель — в головы эйнхериям.
Усаги чуть опустила взгляд и посмотрела на винтовку. Ствол при выстреле не подбрасывало, однако отдача ужасала — девушке казалось, что у нее выбито плечо. Она не ожидала, что при стрельбе с помощью магической силы отдача будет так сильна.
С мощностью проблем не было никаких. Винтовка одним выстрелом могла уничтожить магического драгуна. Это и возможность менять антимагический материал пуль делало ее идеальным оружием для снайпера.
— Винтовка слегка норовистая, но хорошая.
— Естественно, я же ее для тебя делала.
— Жаль только, что отдача такая большая, а выстрелы громкие…
На шум к лаборатории стянутся и остальные силы противника.
И действительно, из переулков вдоль главной улицы показались новые враги. Пятеро.
— Когда они будут близко друг к другу, используй пулю авроры.
Усаги напрямую зарядила пулю и выстрелила в группу противников.
Переливающаяся всеми цветами радуги пуля попала одному из эйнхериев в грудь, заставив того повалиться на спину. Как только он коснулся земли, из-под брони вырвалась магическая сила авроры, поглотив остальных.
— Что от магии Никайдо и ожидалось.
Пуля авроры. Как намекает название, это магия Мари, которую влили в поглощающий магию материал и превратили в моменталку. Видимо, ведьма помогала Икаруге с созданием нового оружия незадолго до того, как вместе с Такеру покинуть Академию Антимагии.
Пули авроры и сами по себе отличались огромной мощью, а в таком виде стали еще разрушительнее. Спригганы тоже прекрасно справились с отвлечением противника, благодаря чему первую атаку удалось отбить.
Однако враги тоже были не дураки, и на звуки битвы стало стекаться все больше и больше сил.
Три эйнхерия применили защитные заклинания и, игнорируя спригганов, устремились к Усаги.
— Подствольный гранатомет используй.
Усаги зарядила гранаты в подствольный гранатомет. Это были обычные дымовые гранаты, однако нанороботы в винтовке тут же начали их переделывать.
Девушка подпустила врага на пятьдесят метров, а затем выстрелила из подствольника по зданиям вдоль дороги.
В воздухе тут же повисла красноватая дымка, на которую эйнхерии не обратили никакого внимания.
Затем Усаги выстрелила далиумными пулями. Несмотря на то, что противника закрывали защитные заклинания, все пули попали точно в цель. Содержимое гранат превратилось в алое золото, обладающее высоким антимагическим действием, которое повисло в воздухе разъедающей магическую силу пылью и нейтрализовало защитные заклинания эйнхериев.
Пока что Усаги и спригганам удавалось защищать вход в лабораторию.
«Есть! Такими темпами мы как-нибудь продержимся до возвращения Отори!»
Стоило ей так подумать, как…
— Дракон! Усаги-тян, беги! — раздался в наушнике истошный вопль одного из спригганов.
Мгновением позже здание, на крыше которого он находился, рухнуло как игрушечное.
Усаги оторопела от того, что жизнь ее товарища оборвалась в мгновение ока.
Из-за разрушенного здания выполз громадный трехголовый механический дракон.
Несмотря на малое количество голов, это вне всяких сомнений была упоминаемая в мифах гидра.
И это механическое чудовище сейчас медленно ползло к девушке. Времени колебаться не было. Усаги дрожащими руками зарядила оставшиеся пули авроры и исстреляла их все до единой. Однако особого вреда столь огромному телу они не нанесли. Снайперу катастрофически не хватало патронов, чтобы сразить гидру.
— Заряжай пулю с антивеществом!
— Н-но я тогда попаду по своему!
Второй спригган по-прежнему оставался в здании рядом с противником. Его непременно зацепит.
Усаги про себя решила, что ни при каких условиях не станет использовать эту пулю, и приготовилась отбиваться обычными патронами, как вдруг за одной из голов гидры что-что взорвалось.
Чудище развернулось.
— Усаги-тян… стреляй. — Второй спригган вышел из многоэтажки, отбросил бесполезный теперь однозарядный гранатомет и принялся поливать гидру огнем из пулемета. — Стреляй! Не остановим ее здесь — все будет впустую!
Девушка растерянно наблюдала, как у сприггана заканчиваются патроны, и тот достает пистолет.
Мгновением позже она заметила, что к нему уже мчатся новые эйнхерии.
— Как друг прошу!
Усаги с горестным видом подняла голову, быстро достала сияющую серым пулю из сумки, зарядила, затем положила дрожащий палец на спусковой крючок, прицелилась в расплывающуюся от слез в глазах драконью спину и…
— Есть!
Выстрелила.
Пуля вылетела из дула за мгновение до того, как гидра выдохнула в сприггана магическую силу.
Когда она попала в чудовище, все поле зрения заволокло грязновато-белым светом, имя которому — разрушение.
Это была «Катастрофа», то самое заклинание, которое с помощью эльфийских клеток применила Икаруга, чтобы помешать проведению эксперимента по возрождению темных эльфов. Во время превращения в эльфа она сохранила часть клеток и позже поместила антивещество в вакуумную головку пули.
Ударная волна швырнула Усаги об стену, из-за чего девушка чуть не потеряла сознание.
— Гх… Не спать!..
Усаги подхлестнула себя и поднялась, опираясь на винтовку, затем настороженно посмотрела на превратившиеся в груду обломков здания, над которыми повис дым.
От противников не осталось и следа. «Катастрофа» стирает всё, любой материал.
Однако сил противника не стало меньше. За горой обломков виднелись две механические виверны, которые не отрывали от Усаги взгляда холодных неживых глаз.
— Особые пули кончились! Броня противника из орихалка! Поменяй материал!
— …
— Сугинами? В чем дело?!
— Прости, Усаги. Похоже, пришла моя очередь, — напряженно произнесла Икаруга. Сердце Усаги забилось быстрее. — Ведьма сейчас стоит передо мной и улыбается.
Икаруга была спокойна. Она в любой ситуации оставалась равнодушной.
Усаги всегда было с ней сложно, потому что она не могла понять настроение подруги.
— Выживи, Усаги. Хотя бы ты как надо призна…
Ее голос резко прервался, и винтовка в руках Усаги перестала дрожать.
— Сугинами? Сугинами!
Ответа не последовало. Лишь холодная винтовка лежала у нее в руках.
Усаги переполнило отчаяние.
— Как будто я… проиграю!..
Однако она все равно перезарядила магазин и стиснула рукоять.
Спригганы доверились ей, сдаваться нельзя. Ока непременно спасет Икаругу. Так что ее задача — защищать вход.
Пока остаются пули, работает винтовка, пока она еще жива, она будет сражаться.
Она дождется возвращения Такеру.
— Я защищу друзей!
Усаги стиснула зубы и открыла беглый огонь из винтовки.
Механических драконов мифриловые пули даже не оцарапают. Усаги и так это знала, но отступить не могла.
Дракон раскрыл пасть, расправил крылья и взлетел, готовясь выдохнуть магическую силу.
А затем…
— Кусанаги Морохарю — Ямата-но Ороти!
Лазурный силуэт в миг разрубил его на восемь частей.
— «Пуля авроры»!
Радужная магическая пуля врезалась в бок второй виверны, которая тоже готовилась к реву. Огромная туша пошатнулась, и драконий рев ушел в сторону.
— Кусанаги Морохарю — Камакиридзака!
После чего с неба упала голубовласая тень и отрубила ей голову.
Механический дракон взорвался, рассеяв вокруг себя магическую силу. Усаги оторопела от того, что двух драконов уничтожили за долю секунды.
«Я что, сплю?»
Посреди огня и дыма от взрыва она увидела юношу.
— К-как же… Быть не может… — Усаги положила винтовку на землю и, обливаясь слезами, нетвердой походкой направилась вперед. С каждым шагом она шла все быстрее, и вскоре уже бежала. — Долго!.. Как же ты долго!
Девушка бежала к юноше, который отправился куда-то далеко, где с ним было не связаться, и которого она так хотела увидеть снова.
Юноша убрал лазурный меч в ножны и величаво повернулся к Усаги, которая…
— Похоже, мы вовремя. Ты как, Уса… А?!
Прыгнула к нему в объятия почти с пяти метров.
Такеру тут же отменил облик охотника на ведьм и подхватил девушку.
— Оп… У-усаги? — Юноша слегка растерянно потрепал по голове девушку, которая зарылась лицом в его грудь.
Покрасневшая Усаги со слезами на глазах прижалась к щеке Такеру.
— С возвращением… Кусанаги… — с облегчением в голосе приветствовала она парня.
Тот, несмотря на растерянность, мягко улыбнулся и еще раз погладил ее по голове.
— Я вернулся. Прости за опоздание.
Такеру сам с трудом сдерживал слезы.
Тут к нему сбоку вдруг подошла девушка в шляпке и тоже обняла.
— Я верну-у-улась, Такеру.
Парень растерянно взглянул на Мари, с которой они вроде как и не разлучались.
— Э-э…
— Что?
— Просто… Ты чего?..
— Эй! Ты сейчас должен и меня по голове потрепать! Давай! — потребовала Мари.
Такеру волей-неволей пришлось и ее по голове погладить.
— Так-то лучше! — Девушка довольно улыбнулась и выпятила грудь.
Юноша непонимающе посмотрел на нее.
Усаги выпустила Такеру из объятий, вытерла слезы и посмотрела на Мари.
— Как же я рада, что с тобой все в порядке, Никайдо… Правда, очень, — сказала она и обняла Мари.
Та сначала слегка удивилась, но тут же широко улыбнулась и обняла Усаги в ответ.
— Агась, я вернулась, Усаги-тян. Как и обещала.
Усаги не стала отталкивать Мари, которая принялась тереться щекой о ее щеку, и вновь облегченно улыбнулась.
Канария скептично наблюдала за их радостным воссоединением.
— Так у тебя гарем, Такеру?
— Н-не говори так! Мы просто рады встрече с друзьями!
— Мне-то без разницы, просто здесь не лучшее место, — отвернулась Канария.
Усаги вопросительно посмотрела на нее.
— Э-э… А ты кто?
— Подробности потом. Я — друг. Главное, запомни это. Такеру, время.
Такеру кивком поблагодарил ее за напоминание и положил руку на плечо Усаги.
— Президент вкратце обрисовала ситуацию. Где Сугинами и Отори?
— Сугинами попала в плен. Отори отправилась в лабораторию, чтобы вызволить пленных и уничтожить генератор барьера.
Юноша на мгновение прищурился.
— Ляпис, — позвал он своего партнера. Девочка тут же появилась рядом. — Найди Отори и Сугинами.
— Уже нашла. Сугинами-сама в подвалах под центральной башней вместе с другими пленными. Отори-сама в данный момент направляется туда.
— Спасибо, очень помогла.
— И еще кое-что. С тыла к нам приближается подкрепление противника. Все участники неожиданной атаки на лагеря Инквизиции переключились на лабораторию… на нас. Судя по всему, они догадались о нашей цели. Хаято Курогане-сама уничтожил большую часть вражеских сил, но их все равно предостаточно.
Усаги понурила голову.
Из Икаруги прямо сейчас выпытывают информацию.
Такеру, видимо, заметил, что ее вот-вот сломит от волнения, и положил руку ей на голову.
— Не волнуйся. Я спасу ее.
— Кусанаги…
— Успокойся. Мари, Канария, простите, но… — начал он, однако девушки уже повернулись к нему спиной.
— Поняла. Нам остаться здесь, да? Спаси их и возвращайся.
— М. Надо просто защищать вход? Мари, не мешайся под ногами.
— Не хочу слышать это от бесполезной эльфийки.
— Б-бе-бесполезной?! Ты назвала меня бесполезной?! С чего я вдруг бесполезная?!
Мари создала магическую диаграмму, а Канария обнажила Леватейн — и все это не переставая переругиваться.
Такеру вновь повернулся к Усаги.
— Прикрой их, Усаги. Доверяю это место вам.
Девушка немного поколебалась, но затем чуть прикусила губу и уверенно кивнула.
— Спаси Отори и Сугинами.
— Ага. Положись на меня, — заверил ее Такеру и повернулся к башне, после чего вытянул вперед руку и закрыл глаза.
— Сокрушим их, Ляпис.
— Как скажешь, носитель.
Такеру медленно выдохнул и произнес слова силы, давая сигнал к началу боя.
— Summis desiderantes affectibus — Malleus Maleficarum!
Усаги проводила взглядом юношу в лазурных доспехах и приготовилась к новой битве.
***
Подземелья Пятой лаборатории —полигон для исследования живучести различных мифологических существ. По виду он напоминает овальную арену для сражений с кровоподтеками и бороздами от когтей на стенах.
В центре «арены» стоял огромный кристалл, по поверхности которого струились написанные будто бы чернилами символы. Его магическая природа была очевидна с первого взгляда.
На стуле рядом с низко гудящим кристаллом сидела девушка, болтая ногами словно ребенок. Она с упоением читала потрепанную книгу, лежащую на коленях, и что-то напевала себе под нос.
Книга называлась «Канарейка и ее семья».
— Счастливая канарейка отправилась на небеса… Какая чудесная история. — Девушка закрыла книгу и бережно провела рукой по обложке. — Обожаю счастливые концовки… Люди должны умирать с улыбкой на устах. Вы ведь тоже так считаете? — с улыбкой огляделась Хохотунья.
Пол вокруг нее был залит кровью и завален внутренностями. Всюду лежали изуродованные, будто бы изгрызенные дикими зверями тела. В этой мешанине очевидно было лишь одно: эти люди сами разрывали себя и других на части.
Помимо инквизиторов виднелось и приличное количество чистокровных колдунов, большая часть которых подчинялась Мимулюс Валленштейн, Хохотунье.
У всех на лицах застыла вымученная улыбка во весь рот.
— Смерть с улыбкой это… счастье, не так ли?
Мертвые не ответили на ее ласковый вопрос.
Безумная убийца Хохотунья убивала людей из самых лучших побуждений. Эту идеологию сломленной морально и физически девочке вбили в «Клетке красной бабочки».
— Ты должна улыбаться, как бы тяжело тебе ни было, иначе не попадешь на небеса, — мягко внушали «воспитатели», после чего избивали ее.
— Бог принимает только тех, кто умирает с улыбкой на губах. Для человека нет большего счастья, чем умереть с улыбкой, — говорили «воспитатели» и заставляли ее убивать других.
Они прекрасно понимали, как думает ребенок, и атрибут ее магической силы.
Атрибут «Сияние» — это магия усиления, она не годится для убийства.
Однако поднятое до предела усиление тоже может лишить жизни. Когда девочка за мгновения до смерти раскрыла свой истинный потенциал, из нее было решено воспитать профессиональную убийцу. Чтобы она не считала убийство чем-то плохим, ей внушили, что это благое дело, и обучали так, чтобы она думала, что поступает хорошо.
В результате получилась безумная убийца, с которой даже сама «Клетка» не знала, что делать.
Ее приучили никого не убивать без приказа, однако после распада «Клетки» уже никто не мог остановить ее ‘’благотворительные дела’’. Чтобы извлечь выгоду из ее уникальных способностей, Вальгалла запечатала ее память и воспитала ее как чистокровную ведьму.
На поле боя Элиза ее отправила просто для того, чтобы избавиться.
Хохотунья была оружием, с которым даже Вальгалла не могла совладать.
Она желала, чтобы люди умирали улыбаясь. Она хотела, чтобы все умерли мучительной смертью с улыбкой на губах. Для Вальгаллы она была еще более проблемной ведьмой, чем Одержимый, поскольку убивала всех без разбора, следуя одной лишь идее.
— Когда эта битва закончится, я отправлюсь следом за вами. Если я умру с улыбкой, то… отправлюсь на небеса, не так ли? Туда, где нет боли. — Хохотунья осознала, что плачет, и выдавила улыбку. — Нельзя плакать… Я наконец-то нашла ту, кто убьет меня… Если в этот момент я буду улыбаться, то обязательно окажусь на небесах. — Девушка перестала плакать, в ее взгляде вновь зажглось пламя надежды. — Еще чуть-чуть… Уже скоро она придет сюда, — она воздела руки и задрала голову, словно стремясь показать свою надежду.
В тот же миг в помещение, залитое кровью и заваленное трупами, влетела девушка, которую она так ждала.
***
В подвале Ока поняла, что под ногами у нее пустое пространство, и пробила пол колом, после чего спрыгнула вниз. В месте ее приземления образовалась небольшая воронка.
При виде залитого кровью пола она задумалась, что же здесь случилось, подняла голову и посмотрела на противника.
Хохотунья сидела на стуле и лучезарно улыбалась.
— Я ждала тебя, Ока.
Ока поднялась и медленно направилась к ней.
Это было уже второе их столкновение.
— Где пленные? — спокойно спросила девушка, хоть ее ненависть никуда и не делась.
— Здесь, у тебя под ногами.
— Здесь мало тел. Так где они? — требовательно спросила Ока, не поддаваясь на провокацию.
Хохотунья с улыбкой поднялась со стула.
— Можешь не сдерживать себя. У меня мурашки по коже от твоей жажды крови. Я прекрасно понимаю, что ты хочешь отомстить.
— …
— Но почему ты не улыбаешься? Почему не радуешься возможности убить своего злейшего врага? Ты ведь рада, что нашла меня, не так ли?
— …
— Знаешь, после этой операции от меня все равно решили избавиться. Так что вот, давай, стреляй. Раз уж на то пошло, я решила позволить тебе убить меня. Только улыбайся, когда будешь стрелять. Пусть на твоем лице не будет гримасы ненависти. Ну же, улыбайся.
Ведьма развела руки и шагнула к Оке, будто хотела обнять ее.
Человек с омерзительной улыбкой стоял в шаге от девушки. Оке хотелось сейчас же пристрелить Хохотунью. Разорвать ее на части, чтобы она испытала еще большие мучения, чем семья Оки.
Однако она не стреляла, потому что пришла сюда спасти пленных. К тому же кое-что не давало девушке покоя.
— Хочу спросить у тебя кое-что.
— И что же?
— Ты правда Хохотунья?
— Неужели лицо своего врага забыла? — недоуменно переспросила ведьма.
— Нет. Ты — мой заклятый враг, убивший мою семью.
— Тогда о чем ты вообще спрашиваешь?
— Я не спрашивала, враг ли ты мне. Мне интересно, правда ли ты та безумная убийца, о которой я слышала.
Хохотунья озадаченно склонила голову.
— Хохотунья, которую я знаю, просто сумасшедшая, — спокойно продолжила Ока.
— Я не сумасшедшая. Просто хочу, чтобы все умирали с улыбкой на губах. Если человек умирает с улыбкой, он отправляется на небеса. Я просто хочу, чтобы все это поняли, — раскрыла свою безумную причину для убийства ведьма.
С этих слов Ока убедилась, что имеет дело с опытной безумной убийцей, которая совершала ужасные преступления.
— Верно. Сейчас ты не сумасшедшая. Безумец с целью ‘’не стал бы желать своей смерти’’. — Щека Хохотуньи едва заметно дернулась. От Оки это не укрылось. — Ты сказала, твоя цель — дарить людям радостную смерть. Тогда почему ты хочешь умереть? Почему подначиваешь меня убить тебя? В мире ведь еще полно охваченных отчаянием несчастных страдающих людей. Странновато для безумца умирать, не придя к ним на помощь, не находишь? — указала на нелогичность ее действий Ока.
Изначально Хохотунья была безумной, но что-то изменило ее.
Ока достала письмо и прижала его к груди ведьмы.
Та под напором подалась чуть назад и раскрыла письмо.
— Это прощальное письмо одного человека, которое нашел один из моих товарищей. Если верить содержанию письма, этот человек запечатал твои воспоминания и воспитал тебя в правильном ключе. Я права?
— …
— А затем он отчаялся из-за того, что не смог изгнать тьму из твоей души и застрелился на глазах у любимой дочери. — Ведьма опустила глаза на письмо, и Ока насела еще сильнее. — Но его старания не пропали зря. Ведь ему удалось привить тебе правильные ценности и показать, что такое счастье для нормальных людей.
Хохотунья подняла голову и безучастно посмотрела на Оку.
— Ты хочешь умереть, потому что не можешь смириться с воспоминаниями Хохотуньи. А раз так — ты точно не сумасшедшая, просто нормальному человеку подобное не вынести. Раскаяние, боль, чувство вины, сожаление… Вот что ты сейчас испытываешь. Поэтому и хочешь умереть, — прямо заявила девушка, тыкнув пальцем ведьме в грудь.
— …
— Ты уже не Хохотунья. Ты всего лишь жалкая преступница Мимулюс Валленштейн, которая когда-то была ею. — Ока ухмыльнулась и презрительно посмотрела на Хохотунью… на Мимулюс. — Хватит притворяться сумасшедшей. Мне даже убивать тебя расхотелось, — добила она.
Тень легла на лицо ведьмы, и она резко сжала предсмертную записку. Плечи ее задрожали, девушка едва слышно всхлипнула.
Но, пусть и в остаточном виде, личность Хохотуньи в ней сохранилась.
Девушка тут же ухмыльнулась и громко расхохоталась.
— Ах-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Глупая девчонка… Что ты несешь? Я — Хохотунья. Не хочешь меня убивать? Отлично, я буду жить! И отправлю тебя на небеса с улыбкой! Ты права, это и есть моя цель!
Ведьма отрастила красные бабочкины крылья и отскочила от Оки.
Пол под ногами девушки задрожал, и жалюзийные двери вдоль стен полигона резко открылись.
Из-за них выскочили десять магических драгунов, из которых прямо таки хлестала ужасающая магическая сила.
— Уо-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о! — в унисон взревели эйнхерии.
Их оглушительный рев звучал слишком органически для механического тела. На доспехах проступили и запульсировали похожие на сосуды линии. Искусственные мышцы взбугрились настолько, что, казалось, сейчас разорвут броню.
Все это доказывало, что их усилили магической силой «Сияния». С ним даже безымянные эйнхерии представляли большую опасность.
«Заклинание усиления «Атакующее сияние»… Уничтожь ядро заклинания».
Ока оскалилась и создала на руках колья.
Тогда же на нее со всех сторон с неимоверной скоростью бросились эйнхерии. Они были почти так же быстры, как Такеру Кусанаги в Сомато.
Стоило девушке моргнуть, как противник уже был рядом.
«Не бойся. Ты сейчас вампирский истинный предок — повелительница мифологических существ».
Влад был прав. На данный момент не только тело, но и мозг Оки нечеловеческие.
Вампиров, как и драконов, называют повелителями мифологических существ, однако не из-за опасности, которую они несут, а из-за их репродуктивных способностей.
Но силы апостолов и истинных предков не одно и то же.
До Охоты на ведьм существовала раса, представители которой пили кровь и хотели уничтожить человечество. Существа вроде эйнхериев тянулись к ним, как мотыльки к огню.
Кольями на локтях Ока с легкостью остановила рельсотроны, которыми на нее замахнулись два ближайших эйнхерия. Спереди к ней тут же подлетел еще один с занесенным оружием, но девушка пинком отправила его обратно.
Эйнхерий сшиб двух собратьев, и они вместе отлетели к противоположной стене.
Еще пятеро приближалось со спины.
Усилилось не только обоняние Оки — усилились все пять ее чувств. Она не только знала, что будет делать враг, но понимала, как его остановить.
Она отбила два рельсотрона, резко обернулась и выпустила колья.
Отсеки для кольев с диким лязгом скользнули к запястьям, и вылетевшие оттуда два огромных кола пробили двух эйнхериев насквозь.
— Ха-а-а!
Ока махнула кольями на манер меча и отбросила остальных противников.
«Эх, заклинание пронзать не будешь, да?» — удивленно спросил Влад.
Ока не стала расслабляться, ведь уничтожила всего двух врагов.
— Пленные должны быть где-то рядом, лучше обойдусь без площадных заклинаний.
«Верно подмечено. Сокруши их клыками».
— Это я и собиралась сделать.
«Но помни: когда закончится кровь, ты перестанешь быть вампиром. У тебя осталось десять минут», — предупредил Влад.
— Ясно. Тогда закончим с ними побыстрее!
Ока приготовила коломёт и бросилась в атаку на трех откинутых к стене эйнхериев: взмыла в воздух, оттолкнулась от потолка и как метеор понеслась к земле, затем занесла руку над головой и применила «Вампира».
Эйнхерии без дела тоже не сидели: с ужасающим ревом принялись палить в нее из магических рельсотронов прямо из-под обломков.
В мощи их магические пули не уступали кольям Влада. Вот только попасть в Оку было не так просто.
— !
Девушка изогнулась, сменив траекторию полета и уклонившись от пуль, после чего пронзила двух эйнхериев клыками.
Пули врезались в потолок и взорвались, на полигон посыпался град обломков.
«Лучше не затягивать, иначе они все тут разнесут», — решила Ока и вновь взмыла к потолку, выцеливая противников.
Шестеро оставшихся навели на нее рельсотроны.
«Не позволю!»
Ока тут же превратила отбойники в пистолеты и осыпала врага валахскими кольями.
С пистолетами мощь кольев возрастала в пять раз. Девушка попала точно в стволы рельсотронов и рассеяла заряжающуюся там магическую силу. Ударная волна разметала ее волосы, но Ока не отрывала взгляда от затянутого дымом полигона.
Мгновением позже из сопел всех шести эйнхериев вырвался дым, и они подскочили в воздух.
Обезоруженные, они пошли врукопашную.
Ока быстро превратила пистолеты в отбойники и приготовилась обороняться.
Первого эйнхерия она просто пронзила колом. Тут со спины напали еще трое — их она ударила ногой с разворота, сосредоточив в ступне магическую силу.
— «Кровавые чары»!
Это заклинание работало в небольшом радиусе, поскольку предназначалось для ближнего боя, но позволило девушке ударом ноги как лазером рассечь противников надвое.
«Еще двое!»
Ока по инерции развернулась на пол-оборота и взлетела к потолку. Один из противников тоже подскочил в воздух и левой рукой схватил ее за ногу.
Девушка попыталась пяткой разнести ему голову, но слегка промахнулась и лишь пробила механическое плечо. Руку она ему отсекла, но полностью не уничтожила.
Эйнхерий со всей силы подтянул ее к себе уже правой рукой, заломил руки, после чего они оба потеряли равновесие и на огромной скорости рухнули на землю.
— Кх!
И даже после этого эйнхерий ее не выпустил. Послышался треск разрываемой искусственными мышцами брони, и магический драгун издал похожий на смех скрежет.
Ока, опасаясь его движений, взлетела к потолку и зависла там.
Эйнхерий создал огромную магическую диаграмму.
Девушке хватило одного взгляда, чтобы понять его намерения.
Враг применил заклинание, которое концентрировало всю магическую силу в теле, после чего выплескивало ее наружу. Называлось оно «Взрыв».
Эйнхерий собрался взорвать себя и обрушить на полигон лабораторную башню.
— Не позво-о-олю-у-у-у-у-у!
Ока ускорила свой кровоток, ее голубые глаза стали алыми.
На доспехах эйнхерия появились трещины, тут же расширились, и Ока разорвала искусственные мышцы и металлические кости, после чего взмыла к потолку. Там она рассеяла механизмы на руках, создала на правой огромный отбойник и замахнулась на противника, который собирался взорвать себя.
— «Носферату»!
Кол пронзил героя и разорвал его на части, которые упали рядом с Хохотуньей.
— …
Ведьма все это время сидела на стуле и с улыбкой наблюдала за битвой Оки.
Она не отвела от девушки взгляда, даже когда рядом посыпались обломки эйнхерия.
Ока, распахнув крылья, приземлилась перед Хохотуньей и приставила к ее лбу пистолет.
— Бесполезно. Магией усиления ты меня не одолеешь.
Девушка была права. Как бы сильна не была магия усиления, она, в конце концов, лишь для поддержки. Она не предназначена для боя. Тем более против Оки, которая в данный момент вообще не человек.
Серийным магическим драгунам с ней не справиться.
— Твоя правда… Ты сильна, признаю.
— …
— И что дальше? Как поступишь? Убьешь меня?
Ока стиснула зубы и зажмурилась, пытаясь унять бешено стучащее сердце.
Она долгие годы стремилась отомстить и теперь спрашивала себя, стоит ли отказаться от этой цели и оставить ведьму в живых.
— Нет. — Девушка отбросила ненужные сейчас эмоции и выбрала способ, который позволял и отомстить, и спасти друзей. — Отпусти заложников и сдавайся. Я не стану убивать тебя. Ведь именно этого ты и хочешь.
— …
— Убийство того, кто жаждет умереть, — это не месть. Ты сгниешь заживо в самой дальней камере запретной зоны.
Хохотунья заулыбалась как ребенок, который увидел игрушку.
— Ясно… Ты упорно не желаешь признавать свои чувства. А могла бы просто с улыбкой убить меня и дело с концом. — Хохотунья медленно подняла голову и посмотрела на Оку пустым взглядом. — Что ж, придется напомнить тебе о твоей трагедии.
Ока отвлеклась на кривую, слишком искаженную для улыбки ухмылку Хохотуньи и не предвидела внезапного удара.
От резкой боли в пояснице девушка утратила дар речи. Ошеломленно обернувшись через плечо, она увидела черноволосую девушку в белом халате и с отсутствующим взглядом, которая и вонзила в нее серебряный нож… Это была Икаруга Сугинами.
— Суги… нами?..
Икаруга обратила бледное лицо на Оку.
А затем…
— Улыбайся, — повелела Хохотунья.
И Икаруга послушно скривила губы в улыбке, после чего вытащила нож.
Вместо крови из раны посыпался пепел.
Силы оставили Оку, и девушка рухнула на колени.
«Духовное серебро!» — раздраженно воскликнул Влад.
— Именно, естественный враг всех вампиров. Твоя подруга невероятна. Она может из чего угодно сделать что угодно. Чудесная способность, — усмехнулась Хохотунья.
Она встала со стула, подошла к Оке и обхватила руками ее лицо, после чего сотворила у себя за спиной алые бабочкины крылья.
— Ты явно недооценила магию усиления. Она действительно только для поддержки, но, если разобраться, с ее помощью можно делать что угодно.
— Гх…
— Заглушать движения. Рассеивать запах. Даже скрывать присутствие человека. А если заглянуть еще глубже… — Ведьма отстранилась от Оки, обняла Икаругу со спины и усмехнулась. — С помощью древнего заклинания «Последний приказ» можно свободно управлять чужим телом.
«Последний приказ» — это заклинание поддержки, которое появилось с развитием магии усиления во время древней войны. Заклинание «Хозяин-Раб», которое пыталась применить Мефистофель, считается его прототипом, однако действуют они по-разному. Оно захватывает не разум, а тело, благодаря чему магической силы требуется очень мало.
С помощью этого бесчеловечного заклинания раненных и не способных двигаться солдат против их воли вновь отправляют в бой. Некогда один диктатор-обладатель атрибута «Сияние» с его помощью лишил свободы множество людей и основал страну. Магическую формулу этого запретного, как и «Установка», заклинания потомкам не передают.
В базе данных Инквизиции оно тоже не упомянуто. Оно не очаровывает и не подменяет личность, оно просто позволяет напрямую управлять чужим телом. Ужасная сила, которая лишает свободы.
И Хохотунья сама открыла его среди всей той боли и отчаяния, что ей довелось вкусить.
— Небольшим вмешательством в мозг я могу изменить то, что видит человек. Сейчас эта девчонка видит в тебе свою погибшую сестру.
— !
— Это заклинание не влияет на разум. Прекрасно, правда? Ведь если разум свободен, то и боли нет, верно? Потому-то и надо улыбаться вопреки страданиям, — воодушевленно пояснила Хохотунья.
— Ис… ка… — позвала свою сестру Икаруга, сжимая покрытое прахом оружие.
Сейчас ей казалось, что она ударила ножом именно Иску, а не Оку.
Ока устремила жажду крови на своего заклятого врага, который собирался заставить ее подругу повторить ее судьбу.
Обычный человек от подобной раны в пояс сразу скончался бы. Одна почка рассыпалась прахом. Но нужно было встать, чтобы остановить девушку перед ней.
— Так-то лучше. Но это еще не всё, — сверкнула глазами Хохотунья.
Ведьма радостно провела по губам пальцем, и в то же мгновение мир перед глазами Оки полностью изменился.
Полигон исчез, превратился в обычный дом. Ока стояла в гостиной с телевизором, диваном и столом.
Это место она не забудет никогда.
Два трупа на полу. Залитый кровью ковер.
И Хохотунья, которая обнимает ее младшую сестру со спины.
— Как?! — ошеломленно спросила Ока.
— Моя магия теперь действует и на тебя, — ответила ведьма.
Хохотунья дотрагивалась до нее, когда она упала на землю после удара Икаруги. Должно быть, тогда она и применила «Последний приказ».
Теперь Ока видела в Икаруге свою любимую младшую сестренку.
Событие, с которого все началось, повторялось вновь. Ока вновь лишилась дара речи от отчаяния, а Хохотунья улыбалась точно так же, как в тот раз.
— Прекрати… — дрожащим голосом выдавила Ока, когда поняла намерение ведьмы. — Не надо!
— Не могу, — грустно усмехнулась Хохотунья.
А затем рука Оки, в которой она держала пистолет, двинулась сама собой и навела дуло на Икаругу, которая сейчас казалась девушке ее младшей сестрой.
— Если я повторю те события, ты точно не захочешь оставлять меня в живых, верно?
— !
— Думаю, когда она умрет, ты поймешь, сколько еще печали этому миру принесет мое существование.
Ока вновь ощутила себя как в тот раз. Сколько бы она ни просила, ее не слушали. Сколько бы она ни боролась, тело ее не слушалось. Оно подчинялось приказам, которые ему через заклинание посылала Хохотунья.
А затем ведьма произнесла…
— Улыбайся.
Тьма поглотила сознание девушки. Ее охватило отчаяние.
«Неужели мне опять придется пережить это?»
Неужели она опять лишится смысла жизни и будет существовать лишь ради мести? Сейчас у нее есть юноша, который изменил всю ее жизнь, и товарищи, которых она может назвать друзьями. Они растопили ее застывшее сердце тем же теплом, что в детстве дарила ей семья.
«Неужели я опять собственными руками лишу себя этого? Ни за что!»
— У-у… А-а-а-а-а! — Ока оскалилась и воспротивилась приказам Хохотуньи. Напрягла все свои вампирские силы, чтобы не дать мышцам двигаться. — Больше я ничего… не потеряю!
«Я не стану улыбаться. Не стану убивать. Буду бороться всем своим существом. С Мефисто было то же самое. Мое тело только мое. Я никому его не отдам. Жить или умереть, убивать или оставить в живых, улыбаться или нет — мне решать!»
— Ты… так сильно сопротивляешься, — удивилась Хохотунья.
Никто и никогда прежде не мог сопротивляться «Последнему приказу», ведь телом управляло не сознание, а мозг. Не душа, а нервы.
Хохотунья не могла поверить, что кто-то смог подобное.
В ее взгляде появилась зависть. «Будь я таким же благородным человеком с чистой и сильной душой, сложилась бы моя судьба иначе?» — читалось в ее глазах.
Ведьма стерла улыбку с лица, прищурилась и посмотрела на ладонь.
— Если бы… Если бы ты родилась с магической силой, а я без… Поменялись бы мы сейчас местами?
— Гх-х-х…
— Признаю. Ты права. Я хочу умереть. Мои воспоминания запечатали, и я начала с чистого листа… Меня воспитали как обычного человека. Хохотунья и новая я — одна личность. Когда печать спала, я не забыла о своем воспитании как Мимулюс. Нынешняя я воспитана правильно. — Лицо Хохотуньи перекосило. Ее губы дрожали, широкая улыбка полностью исчезла. — Потому это так невыносимо. Мои деяния делают из меня обычную маньячку. Я не могу просто свалить все на «Клетку» и продолжать жить. Мне страшно закрывать глаза. Каждый раз я вспоминаю ту адскую жизнь и обучение. Исправиться после всего содеянного? Искупить вину? Я просто не могу. Я сама ничего не понимаю! Я действительно люблю убивать людей и заставлять их улыбаться перед смертью и считаю, что они отправляются на небеса. Но в то же время я понимаю, насколько это неправильно, какой это грех! Понимаешь ли ты мои мучения?! Понимаешь, каково держаться меж двух крайностей?! Эти воспоминания появляются и не исчезают! Я просто не могу простить себя за содеянное! — с рыданиями призналась Хохотунья. — И если я воспроизведу те события, ты убьешь меня… Ведь так? Скажи, что я права! Прошу, скажи это! — в отчаянии замотала головой ведьма.
В ее сознании явно царил полнейший хаос. Добропорядочный человек и безжалостный маньяк-убийца — две несовместимые личности разрывали сознание Мимулюс на части. В ее голове царил настоящий ад. Как Мимулюс Валленштейн, которая выросла в любви и получила достойное образование, она просто не могла позволить жить другой себе, Хохотунье.
Но Ока не прислушивалась к исповеди ведьмы. Не считала нужным.
«Бред какой. Корчишь тут из себя невиновную, смешно аж. И это она меня так разозлила? Я знаю, что «Клетка» над ней измывалась и превратила в убийцу. Знаю, что у нее с головой не все в порядке. Но прощать ее не собираюсь. Она не ребенок и больше не сумасшедшая. Она начала с чистого листа и выросла в окружении отцовской заботы. Так почему она осталась Хохотуньей? Все настолько просто, что аж смешно, — уголки губ девушки чуть приподнялись. — Ладно. Нужна моя улыбка? Получай».
— Мы с тобой никогда бы не поменялись местами! Достойный человек?.. Да ты слабачка! Бесхребетная трусиха, которая не решается на искупление и только ждет смерти! — накинулась на ведьму Ока, хоть тело ее до сих пор и не слушалось. — Достойный человек постарался бы искупить свою вину! А что ты?! Опять бросилась убивать по чужой указке! Проиграла воспоминаниям Хохотуньи!
— Замолчи… Ни слова больше!
— Ты так и не вырвалась из клетки! Если бы ты правда считала свои поступки неправильными, то сдалась бы! Но вместо этого ты опять принялась за старое и захотела, чтобы я тебя рассудила! Да насколько же ты трусиха?! Ты не стала опять Хохотуньей, но и Мимулюс не осталась — ты превратилась в обычную никчемную преступницу!
От такого напора Хохотунья попятилась и закрыла лицо руками. А затем…
— Улыбайся! Улыбайся, улыбайся, улыбайся, улыбайся, улыбайся, улыбайся, улыбайся, улыбайся, улыбайся, улыбайся-а-а-а-а-а-а-а-а! — заорала она, смотря между пальцев.
Ее крылья затрепетали, и в воздухе возникла огромная белая магическая диаграмма.
У Оки резко потемнело перед глазами.
Всё погрузилось во тьму. Все пять чувств отключились, как будто кто-то выключил телевизор. В душе Ока боролась, но на деле не могла найти сил.
И все же она продолжала бороться во тьме, в которой не слышала даже своего дыхания.
«Еще не конец. Не сдаваться. Нет. Нет. Нет. Нет, нет, нет, нет, нет. Я еще не защитила их. Я обещала выжить».
Перед глазами пронеслись воспоминания из жизни.
Лица дорогих ей людей исчезали во тьме.
Усаги, Икаруга, Мари, родители с младшей сестрой и Такеру, который протягивал ей руку.
Ока потянулась к исчезнувшей иллюзии и закричала. С губ ее не сорвалось ни звука, свобода к телу не вернулась, а тьма, казалось, заполнила и разум, но Ока все равно выкрикнула его имя.
— Такеру!
Даже без чувств она понимала, что по щекам у нее бегут слезы.
«Хочу увидеть его. Хочу снова идти рядом. Хочу быть с ним. Не хочу быть одна. Мне одиноко».
Она испытывала это с самого его исчезновения. Сколько бы она ни сосредотачивалась на защите товарищей, игнорировать холод одиночества не могла. Она и подумать не могла, что без него ей будет так одиноко.
— Таке… ру!
Она всегда храбрится и только в такие мгновения честна с собой. Какая же она жалкая. Но ничего не поделаешь.
Ей хотелось, чтобы он хотя бы в конце был рядом.
Поэтому вместо того, чтобы звать на помощь, она просто кричала его имя.
— Таке… ру!
Потому что хотела, чтобы он был рядом.
— Такеру!
Ока изо всех сил кричала имя юноши, что обещал быть рядом с ней.
И…
— Ока!
Юноша ответил на ее зов.
Едва прозвучал его голос, как к девушке вернулись все пять чувств, и все вокруг охватило сумеречное пламя.
Юноша храбро и яростно спрыгнул прямо в центр ее горького воспоминания и вонзил меч в пол, создав магическую диаграмму.
Ударная волна от его приземления разметала волосы Оки.
Все сдуло, нет, пожрало в мгновение ока.
Магия Хохотуньи, невыносимо горькая иллюзия… все втянулось в лазурный клинок.
И в центре всего этого поднялся рыцарь в лазурных доспехах, вытащил меч из пола и направил его на ведьму, после чего обратился к Оке:
— Прости, задержался.
И только теперь Ока поняла, что это все не сон.
— Куса… наги?
— Ага, я самый. Обещал же.
— …
— Рад, что успел, — улыбнулся девушке Такеру.
У Оки словно гора с плеч свалилась. Необъяснимое тепло заполнило грудь. Поддавшись охватившим ее чувствам, девушка невольно расплакалась. После напряженной жизни на поле боя облегчение, которое принесло появление Такеру, подействовало на нее как наркотик. Голова пошла кругом, мысли спутались.
Вот всегда он так. Вечно заставляет ждать и прибегает на помощь в последний миг.
— Хитрый ты… — прошептала покрасневшая Ока, стыдливо опустив заплаканное лицо. — Всегда появляешься тогда, когда другие слабы, — укорила она Такеру, вытирая слезы.
— Разумеется. Я примчусь откуда угодно, если потребуется, — совершенно серьезно заверил ее юноша, отворачиваясь.
Больше Ока ничего не смогла сказать. Сейчас ей просто хотелось оставить все ему.
— Ты еще кто? Тоже убить меня пришел? — устало спросила Хохотунья, отодвигаясь от Икаруги.
Такеру пристально посмотрел на нее.
Ведьма радостно осклабилась, ощутив его жажду крови, но юноша, вопреки ее ожиданиям, отвел меч и отошел Оке за спину.
— Не знаю, на что ты там надеешься, но не мне решать, убивать ли тебя.
Ока удивленно посмотрела на него. Парень ответил ей уверенным взглядом и легонько кивнул.
— Решение за тобой.
— Кусанаги…
От давления в его словах у девушки мигом затряслись руки.
Хохотунья вспылила:
— Прекрати, она не собирается меня убивать! Раз так, я заставлю вас убить друг друга! Победитель убьет меня!
Закрывая одной рукой глаз, ведьма пальцем другой провела по губам.
В воздухе опять повисла магическая диаграмма «Последнего приказа».
— Бесполезно, — холодно произнес Такеру, и полигон вновь охватило сумеречное пламя.
«Чары Рагнарёка».
Запретная сила, которая нейтрализует и поглощает любую магию.
Пламя сожгло заклинание Хохотуньи еще до его активации, а затем, взревев, поглотило и магическую силу в устройстве барьера.
Влад, видимо, предвидел применение чар, поэтому отменил вампирский облик Оки и заставил пистолет исчезнуть.
«Кх-х… Надоедливая Мистелтейнн! Предупреждать надо!»
Это пламя было естественным врагом и всех Пожирателей реликтов. В декабре Влад попал под его действие и сильно пострадал, лишившись почти всей магической силы.
Взгляд механических янтарных глаз Такеру обратился на Хохотунью.
— Ближайшие десять секунд магию ты применять не сможешь. Дождись своей участи.
Приговоренная ведьма молча содрогнулась в пламени, которое, казалось, способно сжечь даже душу.
— …
Ока достала из набедренной кобуры пистолет и крепко сжала рукоять.
Девушка колебалась. Расквитается ли она за свою семью, оставив Хохотунью в живых? А за спригганов, чистокровных колдунов и многих других жертв, которые погибли самой жестокой смертью? Неужели ее убийство — не лучшее средство почтить их память?
К тому же убийство принесет ей удовлетворение. Или нет? Сможет ли она счастливо жить после?
Конечно нет.
«Тогда лучше…»
Ока приподняла руку и попыталась навести дрожащее дуло на Хохотунью. Внезапно Такеру положил руку поверх ее руки на пистолете.
— Правильного ответа просто нет… Со мной также было. Будет тяжело, что ни выбери. Но не ври себе. Это не ради других, это ради себя. Ока, чего ты хочешь?
— Я…
— Прицеливание оставляю тебе, но… — Такеру ненадолго замолк, посмотрел на ведьму и продолжил, — курок спущу я.
От тепла его руки у девушки невольно побежали слезы.
Такеру собирался сдержать свое обещание разделить с ней бремя.
Ока прислонилась к его груди и горько улыбнулась.
А потом тоже положила палец на крючок.
— Давай сделаем это вместе.
— …
— На половину я не согласна. Отныне и впредь… всё… я хочу делить с тобой всё.
— …
— Всё… вместе.
Такеру молча кивнул, после чего они прицелились и вместе спустили курок.
http://tl.rulate.ru/book/101721/3793475
Готово:
Использование:
