Отец и сын обменялись веселым взглядом.
"Но позвольте мне сказать, что вернуть Конохе хоть какое-то подобие порядка было нелегкой задачей. Дело в том, что я столкнулся с похожей дилеммой, хотя и в меньшем масштабе. Мне пришлось решать, кто заслуживает большего внимания, кто заслуживает финансовой помощи, кто больше нуждается в и без того перегруженных работой генинах? Мелочи по большому счету, но они имели огромное влияние на отдельных людей. Очень многие люди лишились средств к существованию из-за моих строгих правил в отношении торговли. Очень многие мирные жители пострадали; некоторые даже умерли, потому что я попросил медперсонал отдавать предпочтение тяжелораненым ниндзя". Минато вздохнул: "Многие были вынуждены жить в шатких временных домах, потому что я не мог выделить достаточно средств на восстановление зданий, не имеющих приоритета".
Наруаки кивнул: "Делайте то, что лучше для Конохи".
Минато наклонил голову в сторону: "Не совсем. Нужно двигаться в том направлении, где вероятность потерь и последствий твоих действий минимальна". Он откинулся на спинку кресла и рассеянно посмотрел на потолок: "Если бы я не стал строго регулировать торговлю, что бы произошло?"
Младший Намикадзе нахмурился: "Импорт предметов первой необходимости продолжался бы. Торговцы требовали бы защиты для себя и своих товаров, и мы не смогли бы так легко выделить ниндзя".
Йондайме кивнул: "И почему, по-вашему, я приказал медицинскому персоналу отдавать предпочтение ниндзя?"
На этот раз ответ Наруаки был быстрым и решительным: "Ниндзя нужны для защиты Конохи в нестабильной послевоенной обстановке. Безопасность в то время должна была быть жесткой и бдительной. К сожалению, в такие времена гражданские лица были не так важны, как ниндзя".
"Именно так. В конечном счете, эти действия навредили Конохе. Мы потеряли несколько важных гражданских кланов, уйдя в другие деревни. Однако в тот момент это было лучшее решение, которое я мог принять". Йондайме признался: "Выбирай то, что тебе кажется более важным, Наруаки. Не пытайся решить все". Ты сказал, что благодаря вторжению Суны-Ото мы обрели очень хороших союзников в Суне, а твой друг Гаара встал на правильный путь. Тебе нужно подумать обо всех задействованных элементах. Орочимару, смерть Сандайме, смерть Казекаге, вторжение в Коноху, множество загубленных жизней..."
Наруаки поморщился и вздохнул: "Я понимаю".
Йондайме грустно улыбнулся: "Не стоит так расстраиваться, Наруаки. Я понимаю, что ты хочешь помочь своему другу, и настоятельно рекомендую тебе это сделать. Разве что-то мешает тебе помочь Гааре, не вмешивая в это всю эту историю с вторжением Суны-Ото? Что мешает тебе подружиться с Цунаде и попытаться помочь ей справиться с хеймофобией? В будущем ты знал их очень близко; используй это знание, чтобы помочь тебе связаться с ними сейчас". Он с усмешкой потрепал Наруаки по волосам: "Я не говорю, что это будет легко, но не думаю, что тебя это останавливало раньше".
Наруаки в ответ усмехнулся: "Нет... нет, не останавливало".
Йондайме встал и улыбнулся: "Ну вот и все. Тебе не нужно повторять то, что случилось, в точности так же. Кто знает? Возможно, ты найдешь лучший способ решить те проблемы, которые видишь". Он постучал по лбу Наруаки: "Смотри под ноги".
АНБУ насмешливо хмыкнул: "Так вот откуда он это взял. Какаши действительно первоклассный подражатель".
Йондайме рассмеялся.
Наруаки, казалось, почувствовал заметное облегчение, но он неосознанно нагрузил Минато своими мыслями. Когда АНБУ покинули комнату, Хокаге откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.
Голубые глаза бросили взгляд на большую фотографию на стене перед ним, и на губах Каге появилась мрачная улыбка. "Это был достаточно хороший отцовский совет, Кушина?" - тихо спросил он, - "Достаточно хороший, я думаю, для такого неопытного человека, как я".
Фотография, разумеется, ничего не ответила, и Минато закрыл глаза.
Он не знал, гордиться ему или огорчаться тем, как он справился со смертью Кушины. Когда-то, когда ему приходилось отправлять ее на задания, он с ужасом думал о том, что она может быть ранена.
Одна только возможность ее гибели вызывала у него кошмары.
Но когда эта возможность стала реальностью, его реакция оказалась совсем не такой, как он ожидал.
Он ожидал, что сломается. Он ожидал, что ее смерть сделает его беспомощным и неспособным жить дальше.
Но этого не произошло.
Их профессия была такова, что он много раз думал о том, что может потерять ее на поле. Каждый сценарий был более ужасным, чем предыдущий. Одного представления о ее потере было достаточно, чтобы его затошнило.
Но этого не произошло.
Не прошло и недели, как слезы высохли. Уже через месяц он перестал содрогаться при мысли о ней. Он думал о ней каждый день, но это не причиняло ему боли. Он ожидал, что утонет в своей печали, но одного взгляда на ее фотографию было достаточно, чтобы даже в самые тяжелые дни на его лице появлялась улыбка.
Иногда она снилась ему, причем сны были настолько яркими и подробными, что он был одурачен. Он ожидал, что проснется с ней рядом.
Когда его постель оказывалась пустой, он не испытывал разочарования, а лишь чувствовал себя счастливым от того, что встретил ее во сне. Она не выходила из его мыслей, как будто она никогда не умирала, а только стала невидимой для его чувств.
Он не думал о том, что "если" и "почему". Он не чувствовал сожаления. В конце концов, она умерла, спасая их ребенка. Она пожертвовала своей жизнью ради сына, который дал им привилегию называться родителями.
Не было никаких сожалений. Каждый раз, когда он держал Наруто на руках и заглядывал в его яркие и любопытные глаза, каждый раз, когда он мельком видел Кушину в Наруаки, он чувствовал ее присутствие. Она все еще была рядом, давала ему силы и поддержку, хотя он не мог ни видеть ее, ни говорить с ней. Она была в его сыновьях. В их наследии.
Иногда он задумывался, не случилось ли с ним чего. Он видел, как многие люди просто ломались и тонули в саке, пытаясь преодолеть свою потерю. Он видел, как ненависть, обида превращали лучших людей в чудовищ.
Но он так спокойно принял смерть Кушины.
Было ли это естественным? Неужели он любил ее меньше? Почему он не мог горевать как нормальный муж? Она была центром его жизни с тех пор, как он понял, что испытывает к ней, и даже раньше.
Почему ее потеря не оставила после себя зияющую дыру, которую невозможно заполнить?
Иногда он чувствовал себя виноватым, думая, что недостаточно любит ее, потому что ее смерть не сломила его от горя.
Однако бывали дни, когда мысль о ней все еще вызывала в нем то всеохватывающее чувство любви и привязанности.
Кушина была не способна причинить ему горе ни в жизни, ни в смерти. Он чувствовал лишь блаженство. Блаженство от того, что знал ее, любил ее; блаженство от того, что получил возможность быть ее мужем и любовником.
Делало ли это его любовь к ней менее сильной?
Он не знал, и это беспокоило его больше, чем он хотел бы признать.
Вздохнув, он встал со своего места, решив на сегодня удалиться. Однако не успел он сделать и шага в сторону своей комнаты, как по дому разнесся громкий, требовательный крик. Он застыл на месте, глядя в потолок, и бросился вверх по лестнице, услышав громкий стук и несколько проклятий.
Он ворвался в детскую, где находился его грудной сын, и остановился, широко раскрыв глаза и сбивчиво дыша.
http://tl.rulate.ru/book/101001/3470713
Готово:
Использование:
