Глава 2.1. Знаменитые деятели Цзянху
Во внутреннем дворе Яньмэня члены из различных сект вели бесконечные дискуссии. В это время в гостевых покоях на заднем дворе Тан Лицы не спеша ходил взад-вперёд, скрестив руки за спиной. Тёплый весенний воздух заполнил внутренний двор, утопающий в цветущих персиковых деревьях, в дополнение, он был украшен нежными оттенками цветов груши и абрикоса. Явление потрясающей красоты.
В одной из комнат Чи Юнь, быстро теряя терпение, только что скормил Фэнфэну половину пиалы рисового супа. Он негодовал от того, что этот мужчина легкомысленно взял опеку над малышом, сам же не заботился о нём, а переложил обязанности по уходу на него, Чи Юня. Если бы он не вмешался, младенец попросту бы умер с голоду! Он выглянул в окно и увидел небо потрясающего голубого цвета и воздушные белые облака, дул слабый ветер. Если бы не все эти неотложные дела, требующие его внимания, наверняка это был бы идеальный день, чтобы заняться разбоем подальше отсюда.
Тан Лицы стоял под грушевым деревом, а его взгляд был прикован к другому грушевому дереву, расположенному в глубине внутреннего дворика. Его правая рука покоилась на животе, а сам он стоял молча и не подвижно. Небо было ясным, и на его лице появился на удивление здоровый румянец. Однако глаза выражали целый водоворот сложных эмоций, таких замысловатых, что невозможно было определить, был ли он счастлив или печален.
— Весна чудесна, цветы благоухают, а ты… ты в мрачном расположении духа, — невозмутимо произнёс голос, донёсшийся из-за калитки во дворе. —Если такой человек как ты отягощён проблемами, тогда всему остальному миру не остаётся ничего кроме как подойти к краю обрыва и спрыгнуть со скалы вниз, утопиться в море, повеситься, перерезать себе горло - в общем, сделать всё возможное, чтобы встретить свой конец.
—Ветерок довольно приятен, — произнес Тан Лицы с усмешкой. — Он даже принёс сюда такое почитаемое божество, как ты.
Чи Юнь взглянул на вновь прибывшего, не узнавая его. Как и Чи Юнь, незнакомец был во всём белом, но на его одеянии были вышиты отчётливые надписи. Слова, что были вышиты на ткани, гласили:
«Многие любят свежесть утреннего румяна,
когда всё красиво и идеально.
Мне же нравится лёгкость, безмятежность,
ночная растрёпанность, небрежность.
Ведь нефритовая заколка в волосах
напоминает мимолётный душистый аромат,
что благоухает
когда восходит белоснежная луна,
освещая прохладные небеса».
(прим.автора: стихи из поэмы Цзян Цзе (1245-1301).
Его впечатляюще белоснежные волосы были искусно убраны назад и подвязаны серебристой лентой, украшенной жемчугом и нефритом. Он был воплощением непринуждённой элегантности и утончённой грации. Хотя его возраст было определить не просто, но глядя на его черты лица можно было предположить , что ему едва исполнилось двадцать лет.
—Почему ты в мрачном расположении духа? — спросил, улыбнувшись, мужчина в белом.
Тан Лицы слабо выдохнул:
—Когда ты планируешь вернуть долг серебром, который мне должен? Сюэ Сяньцзы, я искренне недоумеваю, что усилий убийцы Ши Тинхэ хватило для того, чтобы вытащить тебя на встречу со мной.
Чи Юнь был застигнут врасплох этими словами. Этот поразительный мужчина с белоснежными волосами перед ним был не кто иной, как легендарный Сюэ Сяньцзы, чье имя десятилетиями прославлялось в мире боевых искусств? Сколько же ему тогда лет?
Сюэ Сяньцзы неторопливо подошёл ближе, лукаво улыбаясь.
—Аналогично, я тоже никогда бы не подумал, что гибель Ши Тинхэ выманит тебя, неуловимый седовласый лис, из укрытия. Это не совсем твой почерк, не правда ли?
—Да неужели? И каков мой почерк, по-твоему? — спросил Тан Лицы, улыбка играла на его губах.
Сюэ Сяньцзы медленно обошёл его по кругу, скрестив руки за спиной.
— Твой почерк довольно-таки очевиден, его можно описать одним словом: вероломство, — заявил Сюэ Сяньцзы.
— Да ну?
— Твоё единственное “да ну” и есть то самое доказательство твоего вероломства.
—Ты мне льстишь, — сказал Тан Лицы и остановился на мгновение, а затем продолжил. —Сюэ Сяньцзы, что именно насторожило тебя в смерти Ши Тинхэ?
Сюэ Сяньцзы сорвал цветок с грушевого дерева, смакуя его аромат.
—И мой ответ, конечно же, деньги, — сказал Сюэ Сяньцзы.
Тан Лицы незаметно усмехнулся, явно довольный ответом.
—Внушает тревогу тот факт, что кто-то получает приличную выгоду от продажи яда. Они накапливают вызывающее беспокойство количество богатства,— Сюэ Сяньцзы сказал, покачивая головой.
Тан Лицы кивнул.
—Именно. Если значительный объём средств сосредотачивается в малопродуктивных отраслях, то деньги, необходимые для основных видов деятельности, таких как земледелие, ткачество и металлургия, иссякнут. Со временем это приведёт к дисбалансу, и другие отрасли неизбежно пострадают.
—Так вот что тебя выманило.
—Выманило? Я выступил за справедливостью мира боевых искусств, за достаток простого народа, — сказал Тан Лицы. На секунду он остановился, а затем продолжил.
— Кстати, Сюэ Сяньцзы, когда ты планируешь вернуть мне долг?
В комнате послышался смешок Чи Юня. Сюэ Сяньцзы бережно поправил нефритовую ленту, украшавшую его волосы.
—Совершенно безвкусно поднимать вопрос о деньгах, когда восхитительные весенние цветы в полном цвету, ты так не думаешь? Давай обсудим это в более подходящее время.
—Если ты захочешь оказать мне услугу, — сказал Тан Лицы, — погасишь свой долг в три тысячи таэлей.
Сюэ Сяньцзы издал вялое “о” и поднял глаза, заложив руки за спину.
—Я не заинтересован в работе, которая непомерно тяжёлая, утомительная или же не имеет ничего общего с красивыми, молодыми девушками. Что касается всего остального я весь внимание.
Тан Лицы одарил мимолетной улыбкой.
—Всё просто: тебе только нужно найти кое-кого для меня.
—И кого ты ищешь? — Сюэ Сяньцзы чуть сощурился. — Возможно, красивую молодую особую?
—Верно. Я предлагаю тебе три тысячи таэлей серебром, если ты определишь точное местонахождение Бай Сучэ, которая также известна как «Миньюэ Тяньи» (прим. автора:Лунный шелк). Она дочь Бай Юймина из рода Бай. Молодая, сногсшибательная красавица с аппетитной фигурой .—По рукам, — произнёс Сюэ Сяньцзы. — Но если она полностью не будет соответствовать твоему описанию, то моя цена за работу шесть тысяч таэлей.
Тан Лицы улыбнулся и махнул рукой.
—Без проблем.
—Итак, почему же ты ищешь её?
—Потому что её днём с огнём не сыщешь.
Сюэ Сяньцзы задумчиво хмыкнул.
—Существуют люди, которых даже ты не можешь найти. Любопытно. Позволь откланяться.
С этими словами он запрыгнул на стену, озаряя улыбкой всех вокруг. Изумленные крики “Сюэ Сяньцзы” эхом отразились снизу, когда он грациозно исчез вдалеке.
Мужчина оставался таким же позёром, как и всегда. Тан Лицы лишь покачал головой.
Чи Юнь выскочил из комнаты:
— С какой это радости ты нанял этого старого развратника искать мою жену? Может он и стар, как мир, но он точно знает толк в женщинах.
—Потому что ты сам не смог найти ее, — ответил Тан Лицы.
Лицо Чи Юня покраснело от гнева, но он растерялся, не зная, что ответить.
—Успокойся, — добавил Тан Лицы. — Скверный характер не к лицу мастеру боевых искусств. Самообладание - ключ ко всему, без него ты никогда не усовершенствуешь свои навыки.
Услышав это, Чи Юнь ещё больше закипел от гнева. Если бы он только мог задушить Тан Лицы на месте! Как раз в тот момент, когда напряжение достигло своего пика, нежный голос позвал снаружи:
—Учитель?
Дверь открылась, и Чжун Чуньцзи вошла в комнату.
—Твой учитель уже ушёл, — улыбаясь, сказал Тан Лицы.
Чжун Чуньцзи склонила голову.
—Я подозревала это. Таков уж мой учитель.
Чи Юнь скользнул по ней взглядом. Очевидно, Сюэ Сяньцзы взял эту ученицу под своё крыло из-за ее красоты. Однако, эта её красота пропадала даром, потому что она относилась к “праведникам” – что, по мнению Чи Юня, было совершенно напрасно. Он не мог понять, как Сюэ Сяньцзы пришёл к наставничеству такой упрямой и наивной ученицы.
Чжун Чуньцзи продолжила:
—Господин Тан, Дядя Цзян и Даос Цинхэ вычислили крота в Яньмэне. Но мужчина потерял рассудок из-за отравления и покрыт красными пятнами. Дядя Цзян арестовал его и пытается получить от него сведения.
—Правда? — сказал Тан Лицы. — Какое несчастье.
Хотя его слова прозвучали с сожалением в голосе, вкрадчивая улыбка на лице подвергла сомнению его искренность.
Чи Юнь презрительно фыркнул.
—Делаешь вид что тебя это заботит?.
Пока они были поглощены беседой, голубая вспышка в проёме двери привлекла их внимание.
—Сестра Чжун, у нас посетитель Юй Цифэн, — выкрикнул Гу Ситань.
Юй Цифэн? Тот самый “ Король Меча”, который потерпел поражение от Ши Тинхэ в Обществе Мечников Центральных Равнин ? Чи Юнь фыркнул ещё раз. Он также озабочен смертью Ши Тинхэ? Для Юй Цифэня, кончина Ши Тинхэ должна быть не чем иным, как благословением.
Гу Ситань сложил руки перед собой в почтительном жесте.
—Я приглашаю вас всех в главный зал для встречи гостя.
Они прошли к главному залу, где оказалось было полным-полно людей. Гости и ученики Яньмэня выстроились прямыми рядами, и каждый хотел удостоиться хотя бы мимолётного взгляда прославленного Короля Меча. Посреди моря завистливых взглядов широким шагом шёл мужчина с мечом за спиной. Он был выше и крупнее чем большинство собравшихся, его мускулистая фигура была гармонично сложена. Смуглым цветом лица и особым красно-коричневым нарядом он явно выделялся среди толпы в зале.
Цзян Фэйюй шагнул вперёд, чтобы поприветствовать его.
—Присутствие Короля Меча облагораживает наше скромное собрание. Будьте любезны, присядьте.
Юй Цифэн окинул взглядом всех в зале, и каждый, на кого он смотрел испытывал благоговейный страх. Безусловно, Юй Цифэн умел вызвать уважение, ничего не делая для этого; его аура была всеподавляющей.
—Вы слишком великодушны, Господин Цзян, — произнёс Юй Цифэн сдержанным тоном. Его взгляд скользил по лицам людей в зале, пока не остановился на Тан Лицы.
—Я слышал, в Яньмэне был пойман шпион, замешанный в смерти Ши Тинхэ. Я пришёл сюда, чтобы увидеть его собственными глазами. Должен признаться, я впечатлен тем, что тебе удалось обеспечить присутствие Главы Дома Ваньцяо по этому случаю.
«Глава дома Ваньцяо?» - в тот момент, когда Юй Цифэн произнёс эти слова, зал взорвался изумленными вздохами и гулом голосов.
«Глава дома Ваньцяо? Как это возможно?»- Гу Ситань задался вопросом про себя. Его взгляд метался по комнате, но не мог найти ни кого, кто бы подходил для этого.
Помимо нынешнего императора, титул самого богатого человека, несомненно, принадлежал Главе дома Ваньцяо. Эта торговая империя, торговавшая всем, начиная от драгоценностей и шёлка и заканчивая винами, расширила свой бизнес повсеместно всего лишь за три года. Их богатство было настолько огромным, что могло бы соперничать с богатством маленькой страны. Но до сих пор, что весьма любопытно, почти никто в мире боевых искусств не знал личности таинственного Мастера.
« Если Глава дома Ваньцяо находится здесь, а я ничего не знаю об этом, для репутации Яньмэня, который известен своей осведомлённостью, это будет серьезным ударом»- думал Цзян Фейюй. Затем он обратил внимание на взгляд Юй Цифэня, который зацепился за Тан Лицы, что несказано удивило его. « Мог бы юный мастер Тан Лицы быть тем самым…?»
—Как ты выяснил, что я и есть Глава дома Ваньцяо? — спросил Тан Лицы с неуловимой улыбкой на губах, не утруждая себя отрицанием этого утверждения.
Зал снова взорвался рокотом изумленных голосов. Чи Юнь взирал на Тан Лицы с холодным, но в то же время торжествующем выражением лица.
Юй Цифэн спокойно проговорил:
—Ты носишь на своём запастье серебряный браслет, очищающий кости. Этот древний артефакт бесценен, он предположительно имеет способность отгонять зло и приносить удачу. Ходят слухи, что он является ценной собственностью дома Ваньцяо. Кто ещё, кроме самого Мастера, позволит себе носить столь примечательную вещь так небрежно?
Глаза всех присутствующих мгновенно устремились к запястью Тан Лицы, на котором он действительно носил серебряный браслет с замысловатыми узорами. Трудно было поверить, что такое скромное на первый взгляд украшение являлось бесценным. Лицо Чжун Чуньцзи озарил румянец, но оно молниеносно побледнело, когда она тихо отругала себя за то, что раньше не признала значимость браслета.
Гу Ситань размышлял про себя –«Так вот почему Чи Юнь внимает каждому слову Тан Лицы. Он настоящий Мастер дома Ваньцяо. Но зачем кому-то, кто одновременно является и королевским зятем, и процветающий торговцем, лично вмешиваться в дела Цзянху?»
—Итак, даже Король Меча, кажется, осведомлен об отравлении Ши Тинхэ, — сказал Тан Лицы с улыбкой. — Мы всё разделяем общее настроение. Да, я вмешался, но лишь из праздного любопытства. Нет нужды так глазеть на меня.
Услышав это, Цзян Фейюй опешил. Тан Лицы не был членом мира боевых искусств, но он имел наглость бросить вызов Юй Цифэню, тонко намекнув на собственную значимость.
Раздражение вспыхнуло и погасло в глазах Юй Цифэня, но его лицо оставалось невозмутимым.
—У меня от природы большие глаза. Я не намеревался выказывать неуважение Мастеру дома Ваньцяо.
Тан Лицы отплатил ему снисходительной улыбкой.
—Король Меча слишком великодушен.
Юй Цифэн перевёл свой взгляд и посмотрел вверх когда спросил:
—Где в данный момент задержанный шпион ?
—Мужчина содержится в третьей камере, — сказал Цзян Фейюй. — Мы уже проконсультировались у искусных лекарей для изучения действия яда, которому он подвергся. Его сложно и трудно нейтрализовать. Странно то, что этот яд, похоже, раскрывает спрятанные резервы силы и выносливости в тех людях, на которых он воздействует.
—Так вот как Ши Тинхэ обезоружил меня на собрании Общества Мечников! —пробормотал Юй Цифэн. Его лицо оставалось невыразительным, но в голосе слышалась затаённая обида, от которой у слушателей мурашки побежали по спине.
Пока он говорил, отчаянные крики эхом доносились из внутренней части здания.
—Мастер! Мастер! — мужчина, восклицая, выбежал из коридора, — Го Цзя убит!
—Что? —лицо Цзян Фейюй побелело. — Как это произошло? Где была охрана?
—Брат Чжан старший и брат Чжан младший… оба… пали от рук наёмного убийцы, — запинаясь, произнёс вестник, а потом и вовсе рухнул на колени. — Мы подвели вас…
Юй Цифэн холодно отметил:
—Какой абсурд , Яньмэнь приглашает храбрых воинов со всего света Цзянху для обсуждения Пилюли Девятисердечного Демона, а в её собственных стенах убивают людей.
—Моей секте очень стыдно за это, — сказал Цзян Фейюй с грустной улыбкой. Группа людей поспешно направилась в третью камеру.
Чи Юнь и Тан Лицы остались стоять на месте, наблюдая, как толпа ринулась к третьей камере. Зал, до того заполненный людьми, стал зловеще пуст.
Неожиданно Чи Юнь заговорил:
—Молодой Господин... (прим.автора: В этом случае Чи Юнь называет Тан Лицы «шао е» (少爷) вместо общего «гун цзы» (公子), что также обычно переводится как «молодой господин». В традиционной китайской культуре слуги, служащие или даже младшие члены семьи могли использовать этот термин для обращения к молодому наследнику мужского пола.)
Тан Лицы хмыкнул в подтверждение и тихо вздохнул.
—Так ты ещё помнишь…
Он не закончил предложение, но смысл был ясен: “Так ты всё ещё помнишь, что я твой Молодой Господин”. Чи Юнь пользовался этим обращением, когда был слугой в доме семьи Тан. Годы, проведённые в мире Цзянху, изменили его, и он часто называл себя
« Лао-цзы» (прим.автора: лит. « Старик»), но первоначальное обращение всё равно проскальзывало в трудные времена.
Чи Юнь иронично усмехнулся:
—Тебе не кажется подозрительным, как быстро Юй Цифэн прибыл и как под руку был убит шпион Яньмэня?
Тан Лицы ответил:
—Если он быстро прибыл, это говорит о компетентности Короля Меча. Если шпиона убили в срочном порядке, скорее всего он сам напросился. В чём проблема?
Чи Юнь холодно уставился на него.
—Ты можешь хоть когда-нибудь быть серьёзным?
На лице Тан Лицы мелькнула лукавая улыбка.
—Я всегда серьёзный…
В это время поднялся переполох в задней части здания.
—К чести упомянутым способностям Короля Меча, он, возможно, нашел убийцу, — начал было Тан Лицы, но прежде чем он успел закончить, Чжун Чуньцзи влетела в зал, воскликнув:
—Господин Юй уже нашёл убийцу Го Цзя. Мужчина признался, что кто-то в маске прошлой ночью подкупил его убить Го Цзя за десять тысяч таэлей.
—Неужели? Король Меча действительно оправдывает свою легендарную мудрость. Я по-настоящему впечатлён, — изрёк Тан Лицы.
Лицо Чжун Чуньцзи озарила сияющая улыбка, она определённо была в восторге от быстрой поимки преступника.
Чи Юнь, однако, холодно отрезал:
—Убийца несомненно…
—Несомненно заслужил эту участь, — прервал замечанием Тан Лицы.
—Точно, — воскликнула Чжун Чуньцзй. — После признания Мастер Юй казнил его одним ударом меча. Все в Яньмэне выражают глубокую признательность за его решительные действия.
Не в силах больше сдерживаться, Чи Юнь вскипел:
—Что за чушь собачья! Да он явно был мелкой сошкой…
Чжун Чуньцзи в замешательстве сдвинула брови. Она не могла понять, почему Чи Юнь был так раздражен, ведь Юй Цифэн сделал такое великое дело. Тан Лицы хитро улыбался.
В этот момент толпа, которая собралась в зале, начала расходиться. Юй Цифэн возвышался в центре, как журавль среди цыплят, с мечом, гордо закинутым за спину. Тан Лицы подошёл к нему и отвесил лёгкий поклон.
—Я слышал, Король Меча покончил с убийцей. Это действительно повод для празднования. Я устраиваю банкет в Павильоне Хуамей сегодня вечером. Не окажете ли Вы честь нам своим присутствием на весёлом пиру?
Юй Цифэн взглянул на него и разразился тёплым смехом.
—Приглашение от Мастера дома Ваньцяо? Да кто же откажется? Сегодня мы будем пить до упаду!
Тан Лицы также пригласил Цзян Фейю, Гу Ситань и других, они все с энтузиазмом приняли приглашение. Атмосфера в зале стала праздничной и дружелюбной. Только Чи Юнь стоял в стороне, явно недовольный, наблюдая за происходящим холодным взглядом.
***
Луна и звезды ярко сияли высоко в небе, а лёгкий, успокаивающий ветерок сопровождал этот свет в небе.
Павильон Хуамей, самая прославленная таверна в округе Янь, стояла над Потоком Северных Ворот. Пока гости наслаждались едой и напитками, спокойный звук бегущей воды прерывался кваканьем лягушки или всплесками рыб, дополняя настроение утончённым, элегантным оттенком.
За главным столом сидели герои, созванные в Яньмэнь, во главе с Юй Цифэнем и Тан Лицы рядом с ним. Остальные присутствующие в Яньмэнь, заняли столы, стоящие вокруг. Гости и хозяева свободно общались, а комната была наполнена звоном чаш и оживлёнными беседами. Однако, атмосфера стала мрачной, когда речь зашла о безответственном использовании яда Ши Тинхэ, который подверг опасности и себя, и других. Презрение к вредоносному препарату было единодушным и ощутимым.
В коридоре, ведущем в зал, где пировали, стоял высокий человек в белых одеяниях, облокотившись на стену. Чи Юнь просто смотрел на небо, предпочитая не присоединяться к празднеству.
Ручей за Павильоном Хуамей было кристально чистым, его берега украшали крошечные белые цветы. Царила весна, мягкий лунный свет отражался в плавном танце вод полноводного ручья. Картина была умиротворяющей и прекрасной. Чи Юнь, однако, взирал на неё отрешенным взглядом. В прошлом, ночью, подобной этой, он бы уже устремился к Горе Хонмей, чтобы пить со своей бандой братьев и играть в азартные игры.
—Брат Чи, — раздался голос у него за спиной. Шаги приближающегося мужчины были ровными, дыхание контролируемым – явные признаки мастера боевых искусств.
Даже не поворачивая головы, Чи Юнь небрежно ответил:
—Гу Ситань, не так ли?
Приближающийся мужчина в синих одеждах и аккуратно завязанными назад волосами, и правда был Гу Ситанем.
—Почему ты не внутри? — спросил Чи Юнь с прохладными нотками в голосе. — В зале полно отличной еды, прекрасного вина и выдающихся воинов.
—Я уже выпил круговую, — ответил Гу Ситань, держа кубок вина в руке. — Выпивка не мой конёк.
—Хех, — сухо хмыкнул Чи Юнь.
Гу Ситань продолжил:
—Удивительно, что Господин Тан, этот утончённый, воспитанный мужчина, определённо умеет выпивать.
—Если бы ты смог напоить этого седовласого лиса, я бы сказал что тогда ты бы и океан смог выпить, — изрёк Чи Юнь ледяным тоном.
—Седовласый Лис? — поднял бровь Гу Ситань и неуловимо улыбнулся.
—Не слышал никогда? — Чи Юнь бросил на него косой взгляд .
Гу Ситань покачал головой.
—Я путешествую по Цзяньху уже десять лет, но мне нет ещё и тридцати. Я уделяю внимание настоящим проблемам, а не сплетням.
Затем Чи Юнь поделился нашумевшими столичными сплетнями. Нынешний Императорский Тесть, Тан Вейцян, отчим Тан Лицы, нашёл молодого человека в своём колодце более трех лет назад, дал ему имя Тан Лицы и усыновил. Этот таинственный молодой человек часто покидал столицу, и ходили слухи, что он был либо лисой, превратившейся в человека, либо другим сверхъестественным существом. Никто не смел ему перечить.
Услышав это, Гу Ситань усмехнулся: — Понятно…
Он помолчал, собираясь с мыслями.
—Вообще-то, у меня есть сомнения о происшедшем сегодня. Заметил, что и ты не присоединился к пиршеству. Похоже и у тебя есть какие-то подозрения?
—О чём ты думаешь? Любопытно, а кто предложил 10 десять таэлей за чью-то голову? — в голосе Чи Юня звенело безразличие. — Или дело в том, что у кого-то были такие хорошие связи, что они убили Го Цзя, в тот момент, когда Юй Цифэн ступил на земли Яньмэня?
— На самом деле о том и о другом — Гу Ситань едва улыбнулся. —И, возможно, есть ещё один вопрос: Го Цзя умер, потому что Господин Юй слишком сильно жаждал услышать то, что тот хотел сказать или же потому что не хотел позволить ему говорить?
Чи Юнь захихикал.
—Может, ты и создаешь другое впечатление, но ты довольно-таки глубокий мыслитель, так ведь?
—Едва ли, — ответил Гу Ситань, подойдя к перилам, чтобы взглянуть вниз на текущий ручей. — Мир боевых искусств претерпевает изменения. Я думаю, отравление Ши Тинхэ – это лишь верхушка айсберга. По-видимому, в дело вовлечена куча людей, если будем копать глубже, то, вероятно, найдём нечто ещё более чудовищное. На убийстве наёмного преступника господином Юйем ничего не закончилось.
—Ты напуган? — фыркнул Чи Юнь. — Честно говоря, я не знаю и не люблю большинство из этих так называемых «фигур» из Цзянху. Жду - не дождусь, когда вспыхнет заварушка, которая раскроет и покажет людей такими, какие они есть.
Гу Ситань вздохнул.
—В Цзянху всё не так просто… — он оглянулся на комнату. — Но я озадачен: что скрывается за решением господина Тана устроить пиршество для господина Юйя?
— Честно? Не имею ни малейшего представления. Господин Тан сам себе на уме, он выглядит невинным и наивным, однако он настоящий волк в овечьей шкуре. Да кто знает, что творится в его голове? — сказал Чи Юнь.
—Как по мне, господин Тан правильно держится, он не показался мне человеком с дурными намерениями. Он Глава дома Ваньцяо, и его поддержка будет неоценимой, если мы намерены дальше изучить состав пилюли Девятисердечного Демона. Я только опасаюсь, что он исчезнет из поля зрения, как только заподозрит, что втянут в большие неприятности.
Пока оба мужчины, охваченные красотой луны и воды, стояли снаружи, гости уже опрокинули не одну круговую с напитками. Юй Цифэн бросил взгляд за окно и тихо пробормотал:
—А почему Чи Юнь не присоединяется к нам?
Несмотря на то, что Тан Лицы изрядно выпил, цвет его лица оставался сияющим, лишь легкий румянец проступал на щеках.
—Возможно, он опять чем-то недоволен, — вздохнул он. — Чи Юнь немного замкнут. И выглядел он особенно несчастным, когда Король Меча убил виновника. На самом деле я не могу понять почему.
—Что? Он считает, что не нужно было убивать преступника? — спросил Юй Цифэн.
—Я не уверен, — ответил Тан Лицы, — Каждая жизнь имеет ценность, если можно избежать убийства, лучше и не совершать его.
Юй Цифэн ответил с едва заметным презрением:
—Подобная жалость присуща только женщинам. Если ты такой мягкотелый, то как ты ведешь дела в торговле?
—А посторонним нечего совать свой нос не в свои дела, - сказал Тан Лицы, подавляя распространяющий запах алкоголя зевок.
Сидящий рядом Цзян Фейю озвучил:
—Кажется, Господин Тан изрядно выпил. Я провожу его обратно в покои. Пожалуйста, продолжайте без нас.
Юй Цифэн легонько хлопнул Тан Лицы по плечу, отчего тот резко упал на своё место. Дремота как будто бы всё больше охватывала его, поэтому Тан Лицы положил голову на стол и начал засыпать. Цзян Фейюй помог ему подняться, поклонился собравшимся гостям и увёл его.
Как только они покинули зал, Чи Юнь забрал Тан Лицы из рук Цзян Фейюйя, а Гу Ситань предложил последнему вернуться к гостям и их развлекать. Затем они сопроводили Тан Лицы в его покои в Яньмэне.
После того, как они привели и уложили Тан Лицы в его спальню, Гу Ситань не удержался от замечания:
—Ты утверждал, что Господин Тан умеет пить, но что-то я сомневаюсь в этом.
Чи Юнь бросил резкий взгляд на Тан Лицы, который неуклюже развалился на кровати.
—Я чушь не говорю, мои слова на вес золота— хоть бери да в банк неси.
Он свирепо посмотрел на мужчину на кровати.
—Вставать собираешься или нет?
—Если я встану, мне конец, — сказал Тан Лицы с закрытыми глазами и мимолетной улыбкой на губах. — Ты тоже выпил вина, Гу Ситань. Ты совсем ничего не заметил?
Застигнутый врасплох, Гу Ситань немедленно пустил по меридианам внутреннюю энергию, и его выражение лица поменялось.
—Вино было отравлено!
Тан Лицы открыл глаза.
—Не беспокойся, это всего лишь небольшая порция мышьяка. С твоим уровнем внутреннего самосовершенствования он не причинит серьезного вреда.
Гу Ситань внутренне съежился. Доза, возможно, была крошечной и едва уловимой, но яд в теле никогда не был чем-то хорошим. Тан Лицы казался настолько безразличным, как будто речь шла о лишней щепотке соли или перца.
—Кто стоит за отравлением?
—Ранее вечером слуга Павильона Хуамей, которого недавно наняли на работу, получил взятку в 10 тысяч таэлей, чтобы отравить вино для сегодняшнего пиршества. Дозировка была небольшая, чтобы она оказалась смертельной, нужно было бы выпить 10 кувшинов вина, — терпеливо объяснил Тан Лицы, сохраняя приятную улыбку. — Я уверен, Юй Цифэн быстро поймёт, что вино отравлено, быстро определит, кто это сделал и, возможно, вынудит признаться о человеке в маске, который заплатил за отравление.
Гу Ситань ужаснулся.
—А разве эта тактика не похожа на расправу над убийцей Го Цзя? Может, один и тот же человек пытается отравить всех в Яньмэне?
—Хитрый и умный человек не станет рисковать и пользоваться одной и той же уловкой дважды, особенно после смерти Го Цзя, — парировал Чи Юнь, бросая при этом острый, пронзительный взгляд на Тан Лицы. — Так что же ты задумал?
—Есть только одна вещь в моей жизни, которую я на дух не переношу, — сказал Тан Лицы с играющей улыбкой на губах.
— И что же это могло бы быть? — спросил Гу Ситань.
—Ненавижу, когда люди пытаются перехитрить меня.
— Я думаю, что большинство людей чувствуют тоже самое, — сказал Гу Ситань.
—Именно. Я ничем не отличаюсь от большинства, — сказал Тан Лицы.
— Я не могу с уверенностью сказать человек ты или какой-то там демон, — заговорил Чи Юнь ледяным тоном. — Всё, что я действительно хочу знать, так это ты отравил вино?
Гу Ситань, вздрогнув от вопроса, лишь услышал как Тан Лицы подтведил : — Да.
—Что за игру ты здесь ведешь? Планируешь отравить кучу мастеров боевых искусств, чтобы сделать себе имя? — сказал Чи Юнь, насмехаясь дальше над этой идеей.
Удобно откинувшись назад, Тан Лицы закрыл глаза, его лицо его было обрамлено роскошным шёлком и атласом постели. Всё ещё сохраняя улыбку на лице, он произнёс:
—Вы оба подозреваете, что за поступками Юй Цифэня стоит что-то большее, чем кажется на первый взгляд, не правда ли?
—Верно, — сказал Гу Ситань. — Определённо есть факты, от которых глаза на лоб лезут, но у нас нет ни одного серьёзного доказательства.
—Если кто-то нанимает убийцу за день до приезда Юй Цифэня, то ясно как день, что в Яньмэне всё ещё есть крот, — заметил Тан Лицы. — А так как никто из нас точно не знает, кто это, вовремя устроенная смерть Го Цзя может быть подстроена и Юй Цифэнем, и кем-то другим, так ведь?
—Именно так, — кивнул Гу Ситань.
Тан Лицы продолжил:
—Фактически, вопрос стоит не в том, мёртв убийца или жив, потому что со смертью Го Цзя мы потеряли своё превосходство. А в это время все в Яньмэне приветствуют Короля Меча как героя. Чи Юнь и ты явно недовольны положением дел, однако бессильны изменить что-либо, верно?
Гу Ситань снова кивнул.
Тан Лицы одарил присутствующих лукавой улыбкой.
—Поскольку мы не можем предъявить обвинение без доказательств, будет глупо отдаляться от Короля Меча. Идея устроить пиршество, чтобы завоевать его расположение, была как нельзя кстати. Но почему бы нам не добавить пару изменений в план? Это всего лишь часть игры, ты так не думаешь?
После секунды замешательства Гу Ситань понял: у Тан Лицы отсутствовали прямые доказательства причастности Юй Цифэня к смерти шпиона, чтобы замести следы. Итак, он приказал слуге в таверне отравить всем выпивку. Это обеспечивало гарантию, что в независимости от того, был ли Юй Цифэн настоящим организатором преступления, он будет вовлечён в это дело хотя бы из-за того, что появился на пиршестве и пил отравленое вино. Выбранный способ имел зловещее сходство с убийством Го Цзя, заставляя остальных подозревать, что за ним стоит один и тот же преступник, тем самым каждый оставался начеку. Истинный зачинщик поймёт, что его подставили, но после того, как он выпьет яд и поймает слугу, всё, что он выяснит это лишь то, что “человек в маске предложил 10 тысяч таэлей”. Они так и не раскроют, кто стоит за отравлением - Тан Лицы или кто-то другой. Это была проигрышная игра для всех, очень похожая на ту в которой они оказались сегодня.
Гу Ситань хихикнул:
—Господин Тан, каким хитрым ни был ваш план, мышьяк всё-таки смертелен. При употреблении в больших количествах он может убить.
Тан Лицы усмехнулся:
— Если ты собираешься кого-то отравить, это может быть смертельно опасно. Кстати, Король Меча, кажется, беспокоиться о тебе, Чи Юнь. Я уже поставил его в известность о твоём недовольстве. Так что не стесняйся отпускать колкости. Если даже всё закончится дракой или оскорблениями, он не воспримет это на свой счёт.
Застигнутый врасплох таким откровением, Гу Ситань закашлялся в смятении.
Чи Юнь ответил с холодком:
—На тебя это совсем не похоже, да?
—Обычный жест любезности, и ничего более, — ответил Тан Лицы со скромной улыбкой.
Все трое мужчин понимали что поставлено на карту. Если за убийством Го Цзя действительно стоит Юй Цифэн, и он поймёт, что Чи Юнь его подозревает, он определенно сделает ход. Откровенное признание Тан Лицы, по сути, подставило Чи Юня, в качестве приманки, чтобы они могли подтвердить свои подозрения. Если бы на Чи Юня напали, то подобное покушение лишь обличило бы Юй Цифэня как преступника. А поскольку Юй Цифэн тоже должен был это понимать, всё это готовило почву для игры с высокими ставками. Все ждали, пока кто-то из них осмелится сделать первый шаг.
—Павильон Хуамей, должно быть, уже в хаосе, — сказал Гу Ситань, делая паузу, чтобы собраться с мыслями. — Мы оба, Господин Тан и я, выпили отравленое вино, а вот Чи Юнь и глоточка не сделал. План таков: Чи Юнь и я возвращаемся назад чтобы помочь остальным и разобраться во всём. Мы заявим, что обнаружили яд и вернулись, чтобы поймать преступника. Господин Тан, будьте любезны, останьтесь здесь и отдыхайте.
С улыбкой на лице и закрытыми глазами, Тан Лицы небрежно махнул рукой.
— Пожалуй, я останусь здесь и отдохну.
http://tl.rulate.ru/book/100880/4642685
Использование:
