Готовый перевод Otherworldly Evil Monarch / Злой монарх: Глава 7-020: Человек, которого любит мать!

Глава 7-20: Человек, которого любит мать!

Мэй Сюэ Янь тихо появилась в доме. Поглядев на пробудившуюся Дунфан Вэньсинь, она невольно обрадовалась, но, взглянув на Цзюня Мосе, невольно почувствовала, как у неё защемило сердце.

При одном взгляде было ясно, до какой степени он был ранен, она упрекнула себя в глубине души: Но это ведь спектакль, игра…

Выглядело это так, как будто он на последнем издыхании…

Мэй Сюэ Янь знала важность Дунфан Вэньсинь в сердце Цзюня Мосе. Вероятно, в этот момент Цзюнь Мосе настолько жаждал материнской любви, что даже Мэй Сюэ Янь было этого не понять.

Мама!

До чего же священное имя, сердце Цзюня Мосе словно сковывали два великих демона…

Почему ты бросила меня тогда? Почему? Неужели ты не знала, что я так к тебе стремился? Пусть бы даже ты била и ругала меня, но я человек, у которого есть мать, я не сирота…

Во всем мире нет никого, кто бы не боялся меня, я уже бессмертная легенда!

Только вот кто знает, какая боль у меня в сердце? Потому что до конца своих дней, я не сам не знаю свою семью, свой род…

В этом мире я словно лишний, хотя и превосходный человек, имеющий великолепную славу, но… у меня нет прочной основы…

Я жадно нуждаюсь в матери, в материнской любви…

Кто сможет понять, до какой степени я в этом нуждаюсь? Ночью, мне снится сон: шелестит осенний ветер, мне трудно уснуть, в каждом доме огни, все семьи собрались праздновать новый год…

А я? На всём своём пути я странствую в одиночестве. Когда бывало такое, что меня сильно обидели, я мог бы прийти, прижаться к матери и тихо плакать, став в этот момент слабым и позволить матери заботиться о себе…

И даже не для самой так называемой заботы, а чтобы почувствовать связь между матерью и ребёнком…

И пока мать ещё не исчезла, она всё ещё в этом мире, а просто очень долго спит, словно живой мертвец, я воспринимаю себя как Цзюнь Мосе…

Но… я твой сын!

Я… я мечтаю о материнской любви…

Цзюнь Мосе заблудился…

В ту минуту, когда Дунфан Вэньсинь очнулась, он наконец-то успокоился и забылся…

В счастливом забытьи…

Вдруг увидев девушку невероятной красоты, полностью облачённую в белое, с взглядом, полным тоски и заботой смотрела на его сына, Дунфан Вэньсин машинально спросила: «Что это за девушка?».

«Кто эта девушка? Она – твоя невестка! Это жена Мосе!», – с обидой сказала старая госпожа: «Вэньсинь, ты уже стала свекровью… возможно немного позже, и внуки появятся…»

«Невестка? Жена Мосе?», – Вэньсинь испуганно смерила взглядом Мэй Сюэ Янь, но, в конце концов, удовлетворённо заулыбалась, добродушно спросив: «Девушка, как твоё имя?»

Лицо Мэй Сюэ Янь тотчас же залилось краской, и она шёпотом произнесла: «Меня зовут Мэй Сюэ Янь»

«Как можно жену Мосе называть простой девушкой!», – Дунфан Вэньсинь с улыбкой посмотрела на Мэй Сюэ Янь. Чем больше смотрела, тем больше испытывала удовлетворение.

У сына действительно хороший вкус, она ещё красивее меня в молодости…

«Девушка…», – Мэй Сюэ Янь проскрежетала зубами, испытывая некоторую неловкость, но ещё больше сконфузилась, испытав некоторую радость.

«Хорошая, хорошая, сноха… любо посмотреть! Мосе с детства был капризным ребенком. Чтобы быть с ним, тебе нужно быть снисходительной Мэй Сюэ Янь», – Дунфан Вэньсинь улыбалась, крепко сжав руку Цзюня Мосе, со слезами на глазах, удручённо сказала: «Да… я уже стала свекровью… скоро буду нянчить внуков… если бы Ву Хи знал это, он так бы обрадовался… нужно поскорее ему об этом сообщить…»

Старая госпожа печально вздохнула!

«Держать на руках внуков…», – Дунфан Вэньсинь неожиданно сморщила брови, а потом встала, улыбаясь: «Мосе самый младший и уже нашёл жену? Мою и Мочоу наверняка уже женаты или, по крайней мере, имеют избранниц? А-а-а-а… я лезу не в свое дело… эти двое? Не пришли?»

«Что ты спешишь?», – наигранно засмеялась старая госпожа: «Это дом семьи Дунфан, Мосе столько всего пережил, пока добрался… Ты разве не знаешь, в каком захолустье мы живём…»

«Эх!», – Дунфан Вэньсинь медленно присела. Хотя в сердце почувствовала, что что-то не так, но это чувство тут же улетучилось, и она заулыбалась: «Я совсем забыла… до нас же расстояние почти семнадцать тысяч ли. И правда очень далеко. В свои лучшие годы, я проходила несколько тысяч ли по горной дороге… И встретила кое-кого… это был Ву Хи, он с несколькими людьми тащил на себе раненого сослуживца и искал лекаря. Того солдата укусила змея, но, к счастью, они встретили меня… в противном случае, было бы столько мороки…

Я ещё не знала, что он мой будущий избранник… В тот день стояла жара, солдаты так вымотались на той дороге… Но Ву Хи, чтобы спасти жизнь раненого брата, с периодичностью раз в несколько часов отсасывал яд из раны… Это, в конце концов, и послужило нашей встрече. В противном случае, солдат бы уже давно скончался. В глубине души я была очень тронута тем, что он генерал, но оказывал такую услугу простому солдату… это просто восхитительно…»

Взгляд Дунфан Вэньсинь стал задумчивым, уголки рта взметнулись необычайно ласково, словно она опять вернулась в то время.

Несмотря на то, что Дунфан Вэнсинь десять лет была в летаргическом сне, её мысли были устремлены на то, что было до этих десяти лет. Она не знала, что за десять лет так много изменилось, что у людей в комнате уже нет дома… если говорить о ней, то в её душе по-прежнему была скорбь, к тому же её воспоминания были такими чёткими…

Старая госпожа тяжело вздохнула, открыла рот, совершенно не зная, как её утешить. Она лишь сказала: «Давай, для начала, вернёмся к твоему сыну! Твой сын не получил ещё даже капли твоего внимания. Подождём, когда он поправится и вернёмся к этому вопросу…»

Дунфан Вэньсинь в ужасе задрожала, заботливо взглянув на сына. Её словно опьянили знакомые черты лица, она тихо нагнула голову, прижалась лицом к лицу Цзюня Мосе и произнесла: «Мой хороший сын… плоть от плоти Ву Хи… ты должен поправиться… три сына… мои три сына… три сына…»

Старая госпожа вздохнула с облегчением, взглядом приказав Дунфан Вэньцзиню с товарищами выйти.

Старушка встала и произнесла: «Подожди, когда Мосе станет лучше, Вэньсинь! Ты должна извиниться перед матерью! Ты была непочтительной к матери, так долго… ты… ты… эх!», – тяжело вздыхая, она вышла из комнаты.

В комнате остались только три человека: Дунфан Вэньсинь, Мэй Сюэ Янь и Мосе…

Находясь в беспамятстве, Цзюнь Мосе мучился, но он так прижался к матери!

Следующие несколько дней прошли для Цзюня Мосе словно в раю…

Дунфан Вэньсинь почти всё время заботилась о нём, даже спала на маленькой кроватке рядом с сыном. Каждый раз кормила его своими руками. Цзюнь Мосе сначала чувствовал себя плохо, капризничал, но под чуткой заботой Дунфан Вэньсинь быстро принял поражение и не сопротивлялся. В конце концов, во всём этом найдя радость…

Растворяясь в крепких материнских объятиях, наслаждаясь её заботой, вдыхая её прекрасный запах, он ощущал чувство счастья. Мосе, впервые за много лет почувствовал, что значит быть счастливым! Что такое быть неразрывно связанным с кем-то!

Как приятно иметь мать! Тепло, уютно, весело, комфортно! Как будто во всём мире не найдётся столько прилагательных, чтобы описать свои чувства!

Я… я Цзюнь Мосе… Наконец-то у меня есть мать! Я тоже человек, у которого есть материнская любовь! – в душе Цзюнь Мосе испытывал невероятный подъём.

Все эти дни, он каждый день разговаривал с матерью, рассказывая ей, какой опыт он получил на своём жизненном пути, каким он был избалованным и расточительным не был, как заставлял людей гневаться, опасаясь, что мать будет его ругать, но потом, всё же, осторожно рассказывал…

Потом слушал как мама рассказывала о том, какой он был непослушный в детстве, начиная с момента, когда он был ещё в животе, о том как они познакомились с отцом, как они полюбили друг друга, как жили вместе, любили и оберегали друг друга.

В этот момент Цзюнь Мосе очень внимательно слушал, Мэй Сюэ Янь тоже сидела рядом, слушала и улыбалась…

Но странным было то, что Вэньсинь никогда не упоминала о печальных событиях, рассказывая только радостные моменты, вплоть до того, что Цзюнь Мосе, даже расстроился. Она совсем мало упоминала о его брате Мочоу… когда Цзюнь Мосе в первый раз целенаправленно упомянул об этом, она искусно отвела тему разговора в сторону, и не возвращаясь к этому больше…

Несмотря на то, что на её лице по-прежнему оставался отпечаток грусти, и в глазах пролегала глубокая печаль, но перед Цзюнем Мосе она никогда не проявляла грусти, каждую минуту внимательно заботясь о сыне. Она крайне тщательно заботилась о его питании и питье, вплоть до того, что оберегала каждый его волосок, словно хотела возместить за один день десятилетнюю нехватку материнской любви, обрушив её на сына.

Беззаветно, всем сердцем изливая свою любовь на сына…

Цзюнь Мосе даже подумывал: А что если… а что если это могло бы быть всегда? От этого он почувствовал легкую грусть.

За последние несколько дней в дом Дунфан приходило множество людей, но каждый раз они уходили в спешке, даже старая госпожа не была исключением, потому что все они боялись смотреть в глаза Дунфан Вэньсинь… Порой её глаза были наполнены скорбью и недоверием. К тому же, столкнувшись с недоверием, даже старая госпожа, так и не решалась сообщить ей об истинном положении вещей.

Каждый раз Дунфан Вэньсинь задумчиво останавливалась перед дверью, глядя с беспокойством и непониманием, всё больше и больше чувствуя тревогу…

Цзюнь Мосе тоже был проницательным и чувствовал, что на сердце Дунфан Вэньсин лежит тяжесть и глубокая печаль! Несмотря на то, что она никогда не проявляла свои чувства, изо всех сил их скрывая, но Цзюнь Мосе всё равно это понимал!

Цзюнь Мосе, в конце концов, всё-таки решил рассказать правду…

Вместо того, чтобы обременять своё сердце тем, что и так было всем понятно без слов, лучше уж рассказать ей правду. После того как она проплачется и изольёт свою печаль, ей будет намного легче. Для Цзюня Мосе было невыносимо смотреть изо дня в день на унылую и подавленную мать.

Конечно, для этого Цзюню Мосе требовалось большое мужество. К тому же Мэй Сюэ Янь как-то сказала, что невыносимо больно смотреть на его мать…

http://tl.rulate.ru/book/10/405814