Глава 7-16: Вэньсинь, Ву Хи!
«Эх! Почему всем женщинам семьи Дунфан выпадает такая горькая доля?», – обращаясь к небесам, сказала госпожа Дунфан. Выражение её лица было мрачным, и она тяжело вздохнула: «В императорских семьях не должны рождаться девочки, и замуж выдавать за героев дочерей тоже не нужно! Девушки, которые замуж вышли за героев… много страдают, сильно устают… Вы должны запомнить, последующие поколения девушек семьи Дунфан должны выходить замуж за простых мужчин, и ни в коем случае не за героев! Они должны жить простой жизнью, в гармонии со своим мужем до конца своих дней! Я не желаю, чтобы они без памяти влюблялись в кого-нибудь! Если такое произойдёт, то их жизням придёт конец, всей семье Дунфан придёт конец…»
Это всё, конечно, лишь слова, но есть ли в этом мире хоть одна женщина, которая не хотела бы выйти замуж за великого героя? Все хотят, чтобы их мужчина был тем, кто затмевает всех вокруг, кому поклоняются другие.
Если девушку поставить перед выбором: простой мужчина и герой Цзюнь Ву Хи? Будьте уверены, большинство девушек выберут жизнь в страданиях, но с настоящим героем, и никто не пожелает заурядной жизни с простаком.
Как может неотразимая красавица стать женой обычного человека? Лучше уж вообще замуж не выходить. Взять в пример Мэй Сюэ Янь – если бы она не встретила Цзюня Мосе, то, спустя годы, она молча вернулась бы в лес, одиночество превратило бы её в лёгкий ветерок, и так бы она и осталась там. Она бы предпочла такой исход, чем жизнь с заурядным человеком…
Именно поэтому издавна у всех красавиц складывается очень горькая судьба!
Долгое время стояла гробовая тишина, и, наконец, госпожа нарушила её, слабо помахав рукой и произнеся следующие слова: «Вы, проводите Мосе повидать свою мать…», – и затем она вновь замолчала, опустив голову и совершенно не двигаясь….
С глаз её катились слёзы, слёзы любящей матери…
Они уже вернулись, а она по-прежнему сидела неподвижно. Хоть она сидела далеко от входа, но Цзюнь Мосе и Мэй Сюэ Янь услышали звук капель, капающих на землю…
Многие из нас ненамеренно заставляют страдать своих матерей…
Но мы не хотим этого, мы не хотим, чтобы наши матери страдали…
Перед ними раскрылся тихий дворик.
Этот дворик был ограждён высоким забором, вокруг всё-всё покрыто толстым слоем снега, кроме одного небольшого участка, там всё ещё зелено и спокойно… А ещё там распустилось несколько цветков.
Как только входишь туда, сразу ощущаешь их аромат и атмосферу спокойствия…
«Ты заметил… На протяжении 10 лет снег тает в этом дворе», – Дунфан Вэньчин говорил совершенно серьёзно: «В те годы, сестра не могла встать с постели, спала глубоким сном. Мать же не жалела ничего, чтобы собрать все нефриты, распространяющие тепло и закопала их в этом дворике… Неизвестно сколько она их купила и сколько закопала, но через пол года у нашей семьи больше не осталось ни гроша… Но мать не сдалась, так как она знала, что сестре нравится, как распускаются эти цветы, когда вокруг всё зеленое и цветёт. Она надеялась, что это ускорит выздоровление сестры».
Цзюнь Мосе вдруг вспомнил, что раньше семья Дунфан была очень состоятельна, и его интересовало, почему же сейчас они живут в такой нищете… В его груди закололо и разгорелось пламя, он перестал дышать, ему захотелось плакать…
Эти нефриты, они же бесценны! Размером с палец руки, если повесить его себе его на шею, то всю зиму можно проходить в лёгких летних одеяниях! Но семья Дунфан отдала огромные деньги за эти нефриты и все их закопали в этом дворе…
Всё это лишь для той, что спала крепким сном, и вряд ли могла это почувствовать…
В этом дворике было одно небольшое здание, оно было очень чистым и безмолвным, когда туда входишь, появляется ощущение, что входишь в картину, словно во сне…
Двое слуг молча появились в дверях, поклонились. Дунфан Вэньчин махнул рукой: «Не нужно церемоний, этот молодой господин и его невестка приехали навестить сестру, ваша помощь здесь не нужна, уходите».
Служанки тряслись от волнения. Они подняли головы, их глаза были полны слёз, они не сдержали эмоций, увидев Цзюня Мосе: «Сын… сын наконец-то… приехал навестить свою мать… Надеемся, это её обрадует», – сказав это, они, всё также плача, вышли из шатра.
«Эти двое были служанками твоей мамы… После того, как она вернулась, лишь они двое целыми днями прислуживали ей…», – сказал Дунфан Вэнчин.
Цзюня Мосе очень растрогала эта сцена, он посмотрел на их удаляющиеся силуэты и произнёс: «Большое вам спасибо…», – однако служанки не обернулись, они лишь опустив головы и ускорили свой шаг, всё так же плача…
Дунфан Вэньцзянь и Дунфан Вэньдао и слова не проронили с тех пор, как вошли, они словно чего-то опасались, и были осторожны в каждом своём движении…
Цзюнь Мосе огляделся по сторонам – хоть вещей было и немного, но они занимали половину пространства, при этом были очень аккуратно сложены…
Десять лет здесь жил полуживой человек, однако неприятного запаха не было. Более того, здесь пахло цветами.
Сердце Цзюня Мосе наполнилось разнообразными чувствами, вместе с Мэй Сюэ Янь они проследовали по лестнице вверх за Дунфан Вэньчином. Дунфан Вэньцзянь и Дунфан Вэньдао не осмеливались пойти за ними, они боялись оставлять госпожу одну внизу….
Дойдя до спальни, они почувствовали аромат, ударивший им в нос. Дунфан Вэньчин сказал: «Её кровать… она сделана из самого большого куска нефрита….»
Цзюнь Мосе был потрясён!
Он слегка приоткрыл дверь, Дунфан Вэньчин тихим голосом сказал: «Сестра в комнате, она… там…», – его голос сорвался и он тяжело вздохнул.
Цзюнь Мосе и Мэй Сюэ Янь подняли головы, они задрожали от волнения.
Они знали, что входят в комнату матери Цзюня Мосе, но из-за солнечного света, кроме кровати, они ничего разглядеть не могли.
Женщина лежала на спине, накрытая одеялом. Лица оттуда было не видно, однако спала она довольно-таки безмятежно… На её груди лежало что-то очень крохотное, что-то похожее на изумрудный куст из нефрита. Этот предмет излучал свет… Тело Дунфан Вэньсинь безмятежно лежало, оно уже было усохшим и сморщенным…
По стенам были увешаны картины, Цзюнь Мосе прошёлся по ним взглядом и вдруг разрыдался!
Цзюнь Ву Хи!
Это всё были портреты его отца!
Цзюнь Ву Хи в военной форме, Цзюнь Ву Хи на поле боя，Цзюнь Ву Хи, скачущий на коне，Цзюнь Ву Хи в повседневной одежде，Цзюнь Ву Хи с мечом на поясе，улыбающийся Цзюнь Ву Хи，морщащий брови Цзюнь Ву Хи，Цзюнь Ву Хи, который сердится，нежный Цзюнь Ву Хи, молодой Цзюнь Ву Хи，Цзюнь Ву Хи средних лет…
На каждой картине была тщательно проработана каждая деталь, что делало их словно живыми, словно Цзюнь Ву Хи живой и был на этих картинах. Создавалось впечатление, что он сам лично присутствовал там, сидел, ходил взад-вперёд и жил со своей любимой.
Можно было почувствовать его характер через эти картины.
Каждый взгляд со всех картин устремлялся на небольшую кровать, на женщину на этой кровати, но ей всё ещё было мало, ей всегда будет мало… Его взгляд был слегка потёртым, но продолжал смотреть туда… так было вечно, непреложно!
«Сестра ещё могла двигаться, когда только вернулась… Она не спала три дня и три ночи, всё рисовала эти картины. Она никого не слушала, словно была одержима этой идеей. Но при этом с виду была абсолютно безмятежна, иногда смеялась, иногда плакала, потом выбрала места на стенах, куда их повесить, затем повесила… Тогда все подумали, что она уже больше не будет рисовать… Когда она нарисовала последнюю картину, у неё уже совершенно не оставалось сил. Вокруг много людей присматривали за ней, но никто не смотрел ей в глаза. Однако стоило только взглянуть как тут же в них видели Цзюня Ву Хи, словно он стоит прямо там, в её глазах…»
Голос Дунфан Вэньчина стал твёрже: «Всё это время она молчала, но в один день вдруг заговорила. Все сразу обрадовались, но… как только она договорила, она закрыла глаза и больше их не открывала… вплоть до сегодняшнего дня… Целых десять лет она не открывала своих глаз!»
У Цзюня Мосе всё расплывалось перед глазами из-за слёз. Он лишь разглядел одно полотно с иероглифами над головой Дунфан Вэньсинь, и это было единственное место в комнате, где не висела картина…
«Всё, что мне нужно в этой жизни – Ву Хи
И во всех последующих – Ву Хи
Мой Цзюнь Ву Хи
Я и Ву Хи
Там, где Вэньсинь,
Там и Ву Хи!
Все в жизни для меня – Ву Хи
И после смерти – лишь Ву Хи».
Жена Цзюня Ву Хи и мать Цзюня Мосе – Дунфан Вэньсинь – спокойно спала. Казалось, что уголки её губ расплылись в лёгкой улыбке. Ей снился её любимый – Цзюнь Ву Хи, который никогда не бросал её, всегда за ней присматривал, разговаривал с ней… Они жили во взаимной любви, и прожили так до старости… Но всё лишь в её снах.
Там, где Вэньсинь, там и Ву Хи! Вэньсинь и Ву Хи, Ву Хи и Вэньсинь! Хоть и в реальности его уже не было, но он всё ещё продолжал жить в её голове, и будет там жить всегда…
Именно поэтому она не просыпалась, там она была счастлива… очень счастлива… Она не желала просыпаться… никогда… ведь как только она проснётся, его не станет…
Она уже теряла его и не переживет этого во второй раз.
Несмотря ни на что, она не хотела просыпаться! Она закрыла своё сердце для этого.
Цзюнь Мосе ещё никогда не был таким обессиленным, его качало в разные стороны, затем он свалился на стул, слёзы ручьями текли из его глаз
Это всё не укладывалось у него в голове. Всё его тело пробрало чувство под названием любовь!
Что такое любовь?
Если хотите узнать ответ на этот вопрос, вам стоит лишь взглянуть на эту женщину лежащую на той маленькой кровати.
Любовь — это когда до смерти,
Любовь — это когда по жизни с ней идешь.
Любовь – это, вы уж мне поверьте,
Когда ты ради этого на веки вечные уснёшь.
Вот как она его любила. Ее любовь была ни с чем не сравнима. Никто не сможет заменить его, никогда и ни в одной вселенной!
В её сне эта любовь всё ещё продолжает жить… и будет жить до тех пор, пока небо не опустеет и не состарится земля, пока моря не высохнут и камни не сгниют!
Женщины – они такие, все свои чувства направляют на одного человека!
Особенно это свойственно необычайным красавицам… Они обладают невиданным упорством, их чувства вечны!
Поступать так, как поступила мать Цзюня Мосе, очень жестоко по отношению к своим близким, очень эгоистично… Но Дунфан Вэньсинь не подумала об этом… Ей не было всё равно на маму или на сына, или на других кровных родственников….
Просто её сердце опустело, оно умерло… она была не способна думать…
Дунфан Вэньчин, вытирая слёзы, тихонько вышел…
Мэй Сюэ Янь уткнулась в плечо Цзюня Мосе и тоже тихонько плакала… Кто бы смог сдержать слёзы в такой ситуации?
Тем более, что они с Мосе сами влюблены друг в друга очень сильно.
Мэй Сюэ Янь представляла… А что если бы на всех этих картинах был Цзюнь Мосе, а в постели лежала она…
Боль пробрала её сердце так, что она не могла говорить…
Цзюнь Ву Хи и Дунфан Вэньсинь… Бесподобный герой и невероятная красавица!
Присутствие Цзюня Мосе и Мэй Сюэ Янь нисколько не разрушило атмосферу этой комнаты. Вэньсинь всё ещё умиротворенно лежала и на её лице всё ещё была улыбка счастья, а взгляды портретов Ву Хи всё ещё были направлены на его любимую жену…
На каждой картине взгляд был разный. На одном его взгляд выражал полное спокойствие, на другом он словно улыбался в ответ на капризы его жены, на третьем словно сердился на неё за непослушание, на следующем его взгляд нежно смотрел на жену, которая сладенько спала. Но при этом какой бы то ни был взгляд, в каждом читалась сильная любовь…
Хоть физически Ву Хи там не было, но его дух был с ними, наполняя всё пространство комнаты… Хоть физически Вэньсинь была здесь, но её душа была далеко от них, и все её чувства покинули тело. Они были где-то там, с Цзюнем Ву Хи… они следовали за ним повсюду…
Цзюнь Мосе сидел, сложа руки, ощущая любовь своих родителей. Вдруг ему пришли в голову вопросы, на которые он не знал ответы: Что же делать? Как мне действовать? Какой выбор мне нужно сделать?
Он надеялся, что силы башни Хунцзюнь помогут ему разбудить Вэньсинь… Разбудить, а дальше что? Что потом? Цзюнь Мосе места себе не находил! Ведь там они счастливы вместе… Он не знал, что будет лучше для его матери.
Перед тем как она уснула, её сыновья были живы и здоровы, а сейчас она проснётся и узнает, что из трёх её сыновей двое уже мертвы? Ты позволишь ей вынести такое после того, как она проснется?
Разве не станет ли её жизнь адом после такого?
В той жизни Цзюнь Мосе был сиротой, в этой же, после ранней кончины отца, у него осталась лишь мать… Мать спала, но она всё ещё была жива… Цзюнь Мосе всегда надеялся… для него всегда было важно… Сколько раз он представлял себе их встречу. Что он почувствует, проникнув в душу матери? Теплоту? Счастье? Спокойствие?
Это было очень трудным решением…Что было уготовано Цзюню Мосе?
Мама! Мамина любовь! В обеих жизнях я так о них мечтал. Я прокручивал в голове нашу будущую встречу миллион раз…И неужели у меня этого никогда не будет?
Цзюня Мосе пошатывало, он медленно подошёл к кровати, опустился на колени, тихонько взял мать за руку, его сердце обливалось кровью из-за безграничной боли…
Что же… Что же мне делать? Кто подскажет??
Ему было очень плохо, он страдал, но не мог вымолвить ни слова… Он лишь молча спрашивал: Мам… как мне следует поступить? Чего ты хочешь? Мам…?
Он выдавил из себя лишь слово «Мама», его душа разрывалась на части. Он ведь так желал этого, он мечтал об этом… и всё напрасно?
Я не могу так! Я не могу так жить! Просто не могу!
Цзюнь Мосе беззвучно рыдал, опустив голову… Слезы лились, как из ведра… они были едкими… боль прожигала его сердце, его страданиям не было конца…
Как же мне тяжело!
http://tl.rulate.ru/book/10/403441
Использование:
💦😔💦