Зато через пару минут в больничное крыло влетели Рон с Гермионой, спеша урвать пару минут, пока мадам Помфри не выгонит их снова — медсестра была категорически против посещений, но Гарри таки упросил ее позволить ему поговорить с друзьями.
— О, Гарри! — воскликнула Гермиона, поздоровавшись с Седриком. — Мы так волновались за тебя! Дамблдор ничего не объяснил, только повторил несколько раз, что ты в порядке.
— А потом пришел Снейп и вообще выгнал нас из кабинета директора! — пожаловался Рон. — Но с тобой же, правда, все в порядке?
— Да, все нормально, — улыбнулся Гарри: у него на душе посветлело, когда он увидел друзей.
— Расскажешь нам, что же произошло?
— Рон! — шикнула на него Гермиона. — Ты же слышал, что говорила мадам Помфри: никаких волнений!
— Не думаю, что разговор с вами навредит мне больше, чем встреча с Волдемортом, — тихо заметил Гарри.
Рон и Гермиона потрясенно замолчали.
— Не возражаешь, если я расскажу им все? — обратился Гарри к Седрику.
— Нет, конечно. Люди должны знать, что происходит. Из спора Дамблдора и Фаджа я понял, что Министерство не собирается признавать возможность его возвращения.
— Что? — Гарри на секунду лишился дара речи. — Но почему?
— Без понятия, — пожал плечами Седрик и поправил подушку, устраиваясь поудобнее.
На Гарри уставились три пары глаз, и он начал рассказывать обо всем с момента входа в лабиринт. При словах о портале Гермиона охнула, а Рон даже рот открыл от удивления. Седрик все больше хмурился, явно сопоставляя слова Гарри с собственными воспоминаниями. Он болезненно поморщился, но все же промолчал, когда дошли до того момента, когда в него запустили Авадой. Зато Рон с Гермионой наперебой начали задавать вопросы; не дожидаясь ответов, принялись рассуждать вслух, а потом смущенно замолкли под укоризненными взглядами. Гарри, стараясь не упустить никаких деталей, закончил рассказ, не умолчав и о поведении Фаджа. Некоторое время Рон и Гермиона молчали, осмысливая услышанное.
— Значит, Тот-Кого-Нельзя-Называть все-таки вернется, — нахмурился Рон.
— Так считают и Дамблдор, и тот человек. Интересно все-таки, кто он, — вздохнул Гарри.
Гермиона смешно наморщила лоб.
— Говоришь, его голос показался вам обоим знакомым? Ума не приложу, кто из известных нам волшебников может обладать таким могуществом!
— Мы тоже ломали над этим головы, — несколько покровительственно усмехнулся Седрик, — но так ничего путного и не надумали.
Ребята еще некоторое время проговорили, а потом мадам Помфри все же попросила Рона с Гермионой удалиться.
Гарри снова задремал и проснулся, когда солнце уже село. Седрик, кажется, спал, а медсестра куда-то отлучилась. Было тихо. Гарри уставился в окно, снова и снова прокручивая в памяти недавние события.
Седрик шевельнулся и открыл глаза. Потянулся.
— Кажется, я выспался на неделю вперед, — пробормотал он.
— Ты, видимо, впервые попал в цепкие руки мадам Помфри, — усмехнулся Гарри.
— Ну да. Я же не герой, чтобы влипать в истории, и не любитель набедокурить, чтобы страдать от последствий своих же шалостей.
— А меня ты к какой из этих категорий относишь? — полюбопытствовал Гарри. Ему оказалось неожиданно легко общаться с Седриком.
— К обеим. Но ты гриффиндорец, тебе по статусу положено.
— Гриффиндорец… Скажи, а если бы я попал, скажем, в Слизерин, то мне полагалось бы быть хитрым?
— Наверно, — пожал плечами Седрик. — Шляпа же распределяет по факультетам в зависимости от характера и склонностей.
— Она хотела отправить меня в Слизерин, — вырвалось у Гарри.
— Да? — искренне удивился Седрик. — Никогда бы не подумал. Ты же постоянно ссоришься со слизеринцами.
— Ну да. А сейчас я подумал, а что бы было, если бы я тогда не начал с ней спорить, а согласился бы? Неужели меня бы тоже считали Темным магом? Я… извини, — смутился Гарри. — Не знаю, что на меня нашло.
— Ничего страшного. Сказать по правде, я не думаю, что Слизерин плохой факультет. Просто он ставит во главу угла хитрость и хладнокровие.
— Абсолютно верное замечание, — в тишине больничного крыла негромкий голос показался раскатом грома.
Седрик и Гарри машинально нацелили палочки и облегченно вздохнули, когда увидели, что перед ними стоит знакомый Незнакомец.
— Постоянная бдительность! — он вздохнул и продолжил с неподдельным сожалением: — Досадно, что занятия у вас вел не настоящий Грюм. А теперь он вряд ли согласится остаться в Хогвартсе.
— А почему бы вам не учить нас, сэр? — осторожно спросил Гарри и внутренне напрягся, ожидая отповедь.
— Не думаю, что Дамблдор допустит типа вроде меня обучать детей.
— Снейпа же допустил, — тихо проворчал Седрик: ему, как и всем, доставалось от желчного зельевара.
Незнакомец усмехнулся:
— Десять баллов Хаффлпаффу! Но одно дело Снейп, а другое — я. Вы ведь даже лица моего не видели — вдруг я вообще Пожиратель Смерти?
— Тогда вы могли бы убить нас еще там, на кладбище.
— О да! Победитель Мальчика-Который-Выжил и Того-Кого-Нельзя-Называть! Сомнительная слава, Гарри, не находишь? Впрочем, — резко посерьезнел он, — вы правы. На этой войне я против Волдеморта и его прихвостней.
— То есть, вы за Дамблдора? — обрадовался Гарри. Ему становилось жутко от одной мысли о том, что столь могущественный волшебник может быть его врагом.
— Нет, я просто против Волдеморта. Третья сторона, если угодно. Хотя в сложившейся ситуации скорее четвертая, — Незнакомец опустился на кровать Гарри, закинув ногу на ногу.
— Четвертая?
— Волдеморт, ему противостоит Дамблдор, Министр пытается усидеть в кресле… Три стороны уже есть.
— Но разве мы не должны объединяться против общего врага?
— Должны, Седрик, должны. Однако я далеко не всегда одобряю методы уважаемого директора. Но это уже совсем другой разговор, а сейчас я пришел, чтобы вкратце рассказать о произошедшем. Думаю, Дамблдор, как всегда, решил, что детям лучше дать строго отмеренную порцию информации?
Седрик и Гарри дружно закивали. И если Седрик еще мог узнать что-либо от родителей, то Гарри светила пространная лекция о добре и любви, не содержащая никаких фактов.
— Так вот, — собрался с мыслями Незнакомец. — Барти Крауч-старший во время Первой войны с Волдемортом весьма активно боролся с Пожирателями, быстро шел вверх по карьерной лестнице и очень скоро стал главой Аврората. Его методы были, мягко говоря, негуманными: Азкабан при малейшем подозрении, зачастую без суда и следствия. Однако в то неспокойное время такое поведение было редкостью: все панически боялись Волдеморта, Министерство кишмя кишело вольными и невольными предателями и, естественно, агрессивная борьба приветствовалась обывателями. Краучу даже прочили пост Министра магии. Но в один далеко не прекрасный день его сына поймали во время нападения. И Крауч-старший упек в Азкабан собственного ребенка. Его репутация, конечно же, была безнадежно испорчена, в должности его понизили, в общем, он потерял почти все…
http://tl.rulate.ru/book/99979/3407178
Готово:
Использование: