— Если он тебе нравится, можешь оставить себе, — произнёс Гекко Куройору, не сводя глаз с Шинъю.
Эти слова заставили всех присутствующих замереть.
Гекко Куройору, один из Восьми Цветков Конохи, готов унизить себя, чтобы задобрить Шинъю? Это было выше их понимания.
— Благодарю за предложение, но мы все проголодались, не будем терять времени, — отказался Шинъю, качая головой.
Лицо Гекко Куройору вытянулось, он явно был задет.
— Гекко-сама, не принимайте близко к сердцу, — тихонько произнесла Узуки Югао, — у Шинъю уже есть Самехада и Райкири, ваш клинок с чакрой, конечно, неплох, но вряд ли его заинтересует.
— Мечи Семи Шиноби-Мечников Тумана? — изумился Гекко Куройору, а затем услышал изумлённые возгласы вокруг.
Шинъю сверкнул глазами, и в них вспыхнул Мангекьё Шаринган.
Левой рукой он схватил мёртвого горного барана и подбросил его в воздух.
Правой рукой, в которой он держал короткий клинок с чакрой, он молниеносным движением сделал несколько надрезов.
Присутствующие не успели и глазом моргнуть, как баран был ловко разделан Шинъю на части.
Если бы нужно было описать происходящее одним словом, то подошло бы только «виртуозно».
В мгновение ока три барана превратились в куски мяса разного размера, которые с глухим стуком упали в двухметровый котёл с бульоном.
Ещё когда Узуки Сэйго принёс трёх горных баранов, Шинъю решил удивить всех блюдом китайской кухни — бараниной, приготовленной на пару, — ведь эти аборигены ничего, кроме лапши и мяса на огне, в жизни не пробовали.
К тому же, благодаря тому, что Шинъю разделал мясо с помощью молнии, весь сок остался внутри, а значит, баранина, сваренная с кровью, будет ещё вкуснее.
— Что это за блюдо? Какой странный способ приготовления!
— Да брось ты, ты на главное внимания не обращаешь! Использовать изменение природы чакры и ещё Шаринган, чтобы разделать барана, да ещё так быстро и ловко — обычному человеку такое не под силу.
— Да он же прирождённый мясник, застрявший в теле ниндзя!
Все вокруг были ошарашены.
Особенно Учиха Фугаку.
Он и представить себе не мог, что Шинъю будет использовать легендарный Мангекьё Шаринган в качестве кухонного ножа.
Узнай об этом Учиха Мадара, он бы точно кровью истек.
Однако, когда Учиха Фугаку заметил, как нахмурился Шинъю, в его голове мелькнула ещё более абсурдная мысль.
— Неужели он хочет использовать огненную технику?
Как только он это подумал, все увидели, как Шинъю начал складывать печати.
— Искра!
Обжигающая чакра вырвалась из лёгких Шинъю и мгновенно вскипятила бульон с бараниной.
Конечно, со стороны это выглядело странно.
Однако присутствующие были ниндзя, и, видя, насколько точно Шинъю контролировал свою чакру, они едва не вытаращили глаза.
Слишком мало чакры — и техника не сработает.
Слишком много — и вся баранина взорвётся.
То, что Шинъю удалось вскипятить бульон, не спалив мясо, не смог бы повторить, пожалуй, даже Намиказе Минато.
Как только вода закипела, Шинъю вылил весь бульон с кровью и залил чистую воду, продолжив варить мясо.
Он нарвал где-то поблизости пучок сочного дикого лука, добавил горсть перца и палочку сосны, которую приготовил заранее, и накрыл котёл крышкой. Ароматный пар окутал поляну.
Осталось только посолить — и можно подавать на стол.
— Принесите мне камень, — попросил Шинъю.
Узуки Сэйго, не мешкая, принёс большой плоский камень.
Шинъю положил камень в костёр, а когда тот раскалился, смазал его бараньим жиром. Камень зашипел.
Затем Шинъю ловко раскатал тесто для лапши по горячему камню.
Снова раздалось шипение, лепешка пропиталась бараньим жиром, и Шинъю посыпал её сверху зелёным луком.
Лепёшка с зелёным луком была готова.
Осталось только нарезать баранину тонкими ломтиками и завернуть их в лепёшки.
Вкуснятина!
Шинъю испек больше сотни лепёшек, а когда баранина была почти готова, открыл крышку, и аромат мяса распространился по всей округе.
На поляне воцарилась тишина.
Шинъю обернулся и увидел, что Узуки Сэйго и остальные столпились вокруг котла, вытаращив глаза.
Они жадно вдыхали аромат баранины и сглатывали слюну.
Если бы не страх перед Шинъю, они бы уже давно набросились на котёл.
Шинъю закатил глаза, завернул себе несколько кусков баранины в лепёшки и, под жадными взглядами голодных ртов, выбрался из толпы.
— Угощайтесь, — сказал Шинъю. — Я вам показал, как это делается.
Голодные, как волки, ниндзя тут же набросились на еду.
— Я первый! Какого чёрта ты меня толкаешь?!
— Эй, Улан, ты чего? Забыл, что я твой старший брат? Давай, подвинься!
— Да пошёл ты! Даже родная мать мне не указ, когда дело касается еды!
— Оставь мне хоть немного, а то драться будем!
Аромат настоящей китайской кухни, где гармонично сочетаются самые разные специи, покорил не только их обоняние, но и вкусовые рецепторы.
Взглянув на эту кутерьму, Шинъю безнадёжно покачал головой и подошёл к Узуки Югао и Шизуне.
— Угощайтесь, — сказал Шинъю. — Должно быть вкусно.
— Ха-ха, похоже, я, старик, немного испортил всем аппетит, — Узуки Сэйго с завистью посмотрел на Минато и тоже присоединился к борьбе за еду.
— Спасибо тебе, Шинъю! — проговорил Инукадзе, с трудом прожевав лепёшку. У него во рту было ещё две, а в руках — целых три. Видимо, ему пришлось повоевать за свою порцию. — Никогда бы не подумал, что ты умеешь готовить такие необычные блюда. Той, что выйдет за тебя замуж, очень повезёт.
Говоря это, он многозначительно подмигнул Узуки Югао и Шизуне, отчего девушки покраснели ещё сильнее.
Они опустили головы и молча принялись за еду.
— А мне?
Намиказе Минато удивлённо посмотрел на предложенную Шинъю лепёшку, а затем взял её.
— Шинъю, если ты вернёшься в Коноху и откроешь ресторан, от посетителей отбоя не будет. Даже Ичираку Рамен останется не у дел.
— Знаешь, мне очень странно, ты всегда был таким незаметным, а тут вдруг стал все уметь. Я даже не знаю, как к этому относиться.
С этими словами согласился и Учиха Фугаку.
Шинъю покачал головой и усмехнулся.
— Наверное, это хобби. Долго притворялся овцой, пора и львом побыть.
Намиказе Минато и Учиха Фугаку переглянулись и замолчали.
Раз уж Шинъю не хотел распространяться о своих талантах, расспрашивать его было бесполезно.
После ужина атмосфера стала более непринуждённой.
Ниндзя из Конохи, поначалу относившиеся к Шинъю с опаской, теперь смотрели на него с симпатией.
Вот она, сила китайского застолья!
— Уже поздно, я пойду отдохну, — сказал Шинъю, отряхнулся и первым удалился.
Все кивнули ему на прощание.
Никто не заметил, как ушли Гекко Куройору и Гекко Хаяте.
http://tl.rulate.ru/book/99387/4271487
Готово:
Использование:
