— Вестник Ведущий подтверждает: все носимое вооружение приведено в полную боеготовность.
Пятнадцать штурмовиков кружили над зоной десантирования менее чем в сотне метров от земли и ниже зоны поражения Тиранидских зенитных подразделений. Земля вокруг боевых порядков Пятой когорты Храмовников была зачищена огнем тяжелых болтеров.
— Орел Ведущий принял, Вестник Ведущий. Мы спускаемся для высадки.
— Ожидайте, Орел Ведущий.
Лисандер отчаянно пытался привлечь внимание пилота его птички, без координации высадка могла превратиться в затяжной фарс или того хуже — привести к дружественному огню.
— Орел Ведущий, Смерть – Два – Зеро – Альфа рекомендует установить связь с уцелевшими частями на поверхности.
Командир Приносящих Смерть усмехнулся про себя, он почти видел, как Ревинус бьет себя по - . Его руки взметнулись в стороны, упираясь в корпус, когда нечто врезалось в броню кормы.
— Доклад.
— Горгулья-самоубийца, сэр.
Лисандер пару раз моргнул. Он слыхал доклады о горгульях, делавших подобное, но думал о таком как об ошибках очевидцев. Очевидно, что это не так.
Он повернулся на своем сиденье влево, чтобы взглянуть в иллюминатор, затем отдернулся назад, когда очередное создание врезалось в бронированное окно, омыв его пламенем, когда её внутренние органы вспыхнули от контакта с кислородом.
Пятнадцать штурмовиков кружили против часовой стрелки, тысячи зарядов тяжелых болтеров пронзали грунт, Лисандер почти чувствовал удовлетворение бортовых стрелков, когда они проводили линии смерти через орду на земле. Эффект был опустошающий: удар напалмом, а потом зачистка болтерами. Стандартная процедура, но все равно... столь впечатляющая. Он мог почти слышать крики радости на земле, пока его птичка спускалась ниже к потрепанным в боях, но все же живым космодесам Пятой когорты Храмовников.
Пламя от напалмовых бомб было еще высотой по пояс, когда первый Громовой Ястреб приземлился.
Брат-Оптио Кедрон был одним из немногих живых, кто еще стоял на ногах, когда пришел огонь. Помощь была неожиданной, поразительной и крайне, крайне желательной. Он сплюнул полный рот крови на воняющую землю и вложил свой плазмопистолет в магнитную кобуру, не понимая, насколько раскалено было оружие, даже когда кобура стала тлеть. Он был весьма благодарен тому, что генокрады оставили ему хотя бы одну руку, и возблагодарил Императора, что он последовал рекомендациям Темных Ангелов и сменил болтпистолет на плазмо. Менять магазины в середине рукопашной только одной рукой было бы весьма не просто.
— Что это за хрень?
— Ну прямо мои слова, брат.
Кедрон увидел Брата-Легионера Цецилия, перезаряжающего свой болтер. Жаль, что молодой космодесантник не может вставить себе также легко свою отсутствующую ногу, как он вставляет тридцати зарядный магазин в оружие. Цецилиус вел огонь последние двадцать минут сидя. Стрельба в порядках Пятой затихала; они отбросили тиранидов.
Кедрон поправил себя: "Не Пятая отбросила Тиранидов".
Что бы там за чудо не послал Император, оно сбросило напалмовые бомбы. Пятой повезло, что технически она все еще жива. Пламя вокруг них стало утихать, и Кедрон услышал рев двигателей, прорывающийся сквозь вой пламени. Он посмотрел наверх, когда голоса вокруг стали звучать громче, и добавил к ним свой, когда черный громовой ястреб проплыл над головой.
Глубокий, рокочущий голос с металлическим оттенком раздался позади него, когда Древний-Центурион Красус, лишенный оружия и потерявший ногу, заговорил:
— Что это, Брат-Оптио?
Кедрон, командир отделения, обернулся к дредноуту с мрачной улыбкой.
— Громовые Ястребы, Древний.
Он обернулся обратно в направлении двигающихся штурмовиков и заговорил снова, уверенный, что старый дредноут простит его неучтивость:
— Много Громовых Ястребов, Древний. Некоторые с нашим крестом, на других — лямбда Ликурга.
На земле первым оказался Ревинус. Он трусцой повел подразделения Храмовников с Triarius, сам же во главе его. Приносящие Смерть и Храмовники развернулись веером по периметру Пятой и начали прочесывать местность, пока черные Громовые Ястребы наматывали зловещие, ленивые круги наверху.
Четкий голос Брата-Центуриона был слышен по всему полю боя, хоть и полыхало в его сердце горе от гибели столь многих братьев:
— Легионеры Пятой, кто среди вас старший брат?
Многое рассказали Ревинусу несколько мгновений молчания. Люциниус был мертв или, по крайней мере, без сознания. Как и его заместитель старший брат-оптио.
Тишина. Никто не ответил. Не слышно было четких команд. Когорта была на волосок от гибели.
— Я, Брат-Центурион, — Брат–Оптио, с отсутствующей ниже локтя правой рукой, вышел вперед. — И я жутко рад вас здесь видеть, сэр.
Несмотря на мрачность обстановки Ревинус заулыбался.
— Не мог же я позволить вам присвоить себе все лавры? Не так ли?
Рябью смешков разнеслось веселье, частично погасшее, когда другой Громовой Ястреб Приносящих Смерть прогрохотал над ними.
— У нас мало времени. Все в Ястребов. Наши или Приносящих Смерть, не важно. Забирайте товарищей, мы никого здесь не оставим — ни живых, ни мертвых. На Наздагад вернутся все.
Кедрон улыбнулся под шлемом и кивнул.
— Сэр, ваши люди могут доставить наших раненых и мертвых на корабль?
Ревинус кивнул.
— Да, ты свое отвоевал, космодесантник. Загружай когорту.
Линзы шлема встретили взгляд Ревинуса, и они поняли друг друга.
— Ни одного, сэр.
— Ни одного, брат-оптио.
Кедрон кивнул; полу высказанное обещание сделано.
— Пятая когорта, загружаемся!
Способные передвигаться космодесантники пятой когорты двинулись как один, направляясь к штурмовикам. Кедрон смотрел, как они уходят. Оптио Храмовников задерживал взгляд, пока они садились в транспорт.
Восемнадцать, вместе с ним — девятнадцать. Император всемогущий.
Он посмотрел налево и увидел пару Громовых Ястребов Приносящих Смерть и еще один Храмовников, садящихся на другой стороне пламени. Увидел бегущих от них Апотекариев, выкрикивавшего приказы Ревинуса и то, как его когорта разбегается и помогает забраться в транспорт раненым. Видел Ликургийского Технодесантника, обсуждавшего с коллегой из Храмовников, как наилучшим образом перенести Древнего-Центуриона Краса. Но не видел своего коммандера.
"Где Люциниус?"
Всё в животе у Кедрона опустилось. Командер был наставником Кедрона все то время, что тот сражался за орден. С тех самых пор, как он присоединился как инициат сто двадцать с лишним лет назад.
Кедрон был рожден в табстве на Титикусе-7, сын раба и сам раб. Пришли орки и смели испытывающих нехватку всего СПО планеты. Ударный крейсер Темных Храмовников Spatha проходил мимо и принял сигнал с планеты. Они покончили с атакой в обычной манере Астартес. И Люциниус обратил внимание на пацана-раба, убившем ножом Ноба Гоффов.
Темные Храмовники были лучшим, что когда-либо происходило с ним. Кедрон как скаут служил в когорте Люциниуса, хотя технически был частью десятой. Его раздуло от гордости когда Брат-Центурион сам посвятил его в члены Пятой, человек, которого Кедрон мог бы назвать «отцом», если бы это было можно. И там, он продвинулся от Брата-Легионера до Брата-Оптио. Гнеус был превосходным космодесантником, но он все равно погиб. Слишком много орочьего огня пришлось на его броню. Так Кедрона повысили еще раз, отдав ему чужое место.
Эти слова внезапно застряли у него в горле — чужое место.
Внезапное, тошнотворное, но очень реальное чувство появилось у него внутри, когда он увидел, как один из Апотекариев Ликургийцев машет своим товарищам Храмовникам и затем Технодесантнику, зовя к себе.
Ревинус спрашивал: «Легионеры Пятой, кто среди вас старший брат?»
Кедрон ответил, шагнув вперед. Шагнув вперед, заняв чужое место. Боль от его отсутствующей руки была ничем по сравнению с болью в сердце.
Боль. Вселенная — это твердая белая боль. Столь много боли, что даже казалось — её не было вовсе. Кажется, все вокруг ритмично пульсировало в странных отрывистых двойных ударах.
Белое.
Слепящая боль, столь много боли, что она окутывала теплым, почти приятным ощущением в своем постоянстве.
Белое.
Разве он не должен услышать Императора? Мертв ли он?
Он не знал.
Но, пришло ему на ум, раз он задает вопросы, значит, что он, скорее всего, не мертв. Он пытался хоть что-то рассмотреть. Хоть что-то. Но не получилось.
Он не знал, то ли это из-за белой раскаленной боли, текущей по его венам, из-за которой он был в постоянной агонии, или потому что не было на что смотреть, или вообще — были ли у него еще глаза.
И тишина. Тишина была глобальной. Ни звука. Ничего, кроме всеобщего пульсирования. Время проходило, в этом он был уверен. Сколь много и как быстро, он не знал.
Он передвигался. Не то чтобы он знал каким образом, но агония сконцентрировалась в одной точке, затем стала перемещаться по телу и, наконец, стала ритмичным покачиванием, отличным от снова начавшегося пульсирования.
Он знал, что двигался способом, перераспределяющим саму агонию. По каким-то причинам он нашел это очень смешным, поэтому и начал смеяться. Захлебывающимся, хрипящим смешком, богатым на сверх насыщенную кислородом кровь, смущая двух апотекариев, пытавшихся перенести его в ожидавший Громовой ястреб.
Ревинус посмотрел на горизонт: казалось, что тот двигался. На самом деле это было и так, и не так. Сам по себе горизонт был недвижим. Двинуться он мог, только если планетарная кора была бы подвергнута высокоинтенсивной орбитальной бомбардировке. Что, как понимал Ревинус, к несчастью, не могло быть причиной. Хотя сейчас планетарная бомбардировка была бы желательна… Тем не менее горизонт, насколько мог видеть глаз, был во всех направлениях покрыт самым настоящим морем из Тиранидов. Так что... да, горизонт двигался.
— Что думаешь?
Размышления Ревинуса прервал Лисандер. Спокойный, как всегда. Ревинус украдкой взглянул на него через правое плечо; глаза мужчины смотрели на ту же самую картину, что и Ревинус, и казалось, он не был даже слегка обеспокоен.
— Я думаю, что это будет интересный разбор полетов. Пятой понадобятся годы на восстановление. И новый командир.
— Брат-Оптио кажется достаточно знающим.
— Кедрон? Протеже Люциниуса? Да, он компетентен. Весьма даже. Хоть и молод для Центуриона.
— Он лучший из того, что осталось от этой когорты, Брат.
Ревинус кивнул; Лисандер был прав.
— Это не мне решать.
— Брехня.
Ревинус был в таком замешательстве, что впервые за годы у него не нашлось остроумного ответа.
— Прошу прощения…
— Брехня, брат, — то, что ты мне только что сказал. Куча брехни.
Ревинус прищурился, посмотрев на Приносящего Смерть. Лисандер выходил за границы вежливости с такими разговорами, и они оба знали это.
— Объяснись, брат.
Лисандер открыто посмотрел на Ревинуса и позволил глазам того на пару секунд встретить свой собственный взгляд, прежде чем ответил:
— Брат-Центурион. Брат. Ревинус. Мы в зоне боевых действий высокой интенсивности. Ты и вправду собираешься мне рассказывать, что повышение в боевой обстановке обладателя наивысшего звания из выживших пятой когорты будет отозвано по возвращению на Наздагад? Потому что если этот Оптио наполовину настолько компетентен, насколько кажется, и хотя бы вполовину, как думает о нем Люциниус, то тогда его одобрят в любом случае.
Молчаливая пауза затянуласьь. Не тишина. Слишком много всякого происходило вокруг двух космодесов для того, чтобы назвать это тишиной.
Снова заговорил Лисандер:
— Ну, брат, хочешь знать, что я еще думаю?
Ревинус закрыл глаза. Интонация голоса Лисандера немало ему сказала о его мыслях даже прежде, чем тот озвучил их. Рокот его низкого голоса намекал на это.
— Нет.
Лисандер притворно прочистил кашлем горло.
— Так и думал, что ты это скажешь. Так что я проигнорирую это и все равно выскажусь.
Ревинус медленно кивнул. Он все это понял еще до ответа.
— Брат-Центурион, я думаю, что нам предстоит крайне непростой подъем на орбиту.
Ревинус посмотрел на Лисандера, затем проследил за взглядом Приносящего Смерть. Глаза, зоркие настолько, что могли бы устыдить ястреба, осмотрели лежащий перед ними район. Были видны дюжины различных видов Тиранидов, которых офицер Храмовников быстро выбросил из головы, прежде чем сосредоточился на одном из созданий, на которых намекал Приносящий Смерть.
Создание было похоже на шестилапую луковицу. За исключением того, что мерзость в форме луковицы слабо светилась сине-зеленым. Тирандская противовоздушная оборона. Непростой подъем на орбиту — и правда.
— Идеи?
Лисандер поморщился. Были на выбор три варианта, ни один из которых не был особо удовлетворительным.
— Можем атаковать их антивоздух с земли — вариант первый. Можем перед рывком на орбиту провести предварительную зачистку — вариант второй. Ну и вариант третий — это жжем движки и надеемся, что они промажут.
— Хреновые варианты, в каждом присутствует шанс, что нас пожгут.
Лисандер нахмурился на слова Храмовника, слишком уж он был прав.
Лязг позади двух космодесов почти заставил их дернуться, и они развернулись, чтобы увидеть, как три технодесантника пытаются загрузить в один из штурмовиков сильно поврежденный саркофаг дредноута. Несколько десятков космодесов помогали раненым забраться в транспорт, пока два командира наблюдали за тиранидами.
Солнце опустилось немного ниже, и яркий свет, искаженный проходом через грязную атмосферу, лег на их лица яростной краснотой. Лисандер поднял руку, прикрывая глаза, Ревинус прищурился. Секунды шли, и они наслаждались дружеским присутствием, пока их умы перебирали возможности.
Первым высказался Ревинус:
— Наземная атака, и в итоге придется биться с каждым Тиранидом на планете.
Лисандер кивнул и добавил:
— Если попытаемся взять штурмом их зенитки с воздуха, то по нам будут вести огонь и те, которых мы еще не заметили.
— Тогда прямиком наверх?
Лисандер снова кивнул.
— Так точно, брат. Прямо вверх со всех ног.
Ревинус посмотрел на своего боевого брата.
— Увидимся на орбите.
— Так точно, брат. Береги себя.
Ревинус насмешливо улыбнулся, разворачиваясь, и отправился к штурмовикам.
— Беречь себя, брат? Я не пилот. Я предаю своё тело и душу Императору и молюсь, чтобы он позволил мне продолжить служить Ему.
Лисандер мысленно пожал плечами. Ревинус был прав, он просто должен довериться Императору. Лисандер сплюнул на землю по пути к Громовому Ястребу.
Проклятое атмосферное загрязнение. Но он знал, проклиная тысячелетия развития Имперской промышленности, что шипящий плевок был вызван отнюдь не качеством воздуха. И Приносящий Смерть также знал — было кое-что, что они могли сделать для того, чтобы намного облегчить свое возвращение. Оружие древней разработки, старое и ужасное, из рассвета человеческих полетов в космос, которое могло бы жестоко отомстить Пожирателю миров. По стандартам Имперского Флота оно особо не выделялось, но примененное на поверхности, било будь здоров. Космодесантники никогда не использовали его на планетах с атмосферами. Не то, чтобы Лисандер мог понять почему. Орбитальная бомбардировка считалась приемлемой. Так почему не это?
Уничтожение — специализация человечества и стиль Империума. Они были приспосабливающимися, изобретательными, жестокими, жуткими созданиями… Тираниды все еще не могли сравниться с людьми в полном уничтожении.
Пятнадцать Громовых Ястребов прогревали двигатели. Были загружены остатки пятой когорты и никого позади не оставили. Не особо беспокоящая мысль пришла к Кедрону, что тела забрали не из-за уважения к павшим. Для Темных Храмовников тело было просто телом и ничем более. У них не было никаких особых обрядов для использования тел, за исключением прогеноид.
Вся когорта, живая и мертвая, была в громовых ястребах, потому что силовые доспехи были очень ценной собственностью, которую космодесы смогут восстановить. Правда, сейчас это было бы затруднительно, но пятнадцать минут, потребовавшихся для погрузки раненых и мертвых, особой роли не играли. Технодесантникам это время нужно было ещё и для того, чтобы загрузить дредноута на Ястреба и подготовить его к полету.
Кедрон все еще привыкал к состоянию «Я всё еще жив». Правда. Он уже настроился на встречу с Императором и приготовился дорого продать свою жизнь. В первый раз. Затем еще раз откуда ни возьмись (точнее, из вро де бы сине-коричневого) пришло спасение. Теперь им надо было просто выбраться. А это может быть не просто. Вылет, чтобы помочь СПО Ичара был жестковат. Теперь же Тираниды окружают их со всех сторон.
Хоть у них теперь и пятнадцать громовых ястребов в отличии от шести, с которых они высаживались. Может им будет проще сделать то… чтобы они не собирались сделать. Но в этом он не был уверен.
Кто бы мог подумать? Великолепная координация. Приносящие Смерть и Темные Храмовники вместе. Кроме того Кедрон сильно подозревал, что следующим Центурионом Пятой будет он. Ведь никогда не верил, что такое может произойти. Никогда к этому не стремился. Для него было достаточно просто быть братом-легионером. Но стоя у рампы Громового Ястреба и обводя взглядом клочок земли, на котором билась Пятая когорта, он знал, затем увидел и присмотрелся внимательней, сначала к Лисандеру, затем к Ревинусу.
Больше никого не было снаружи штурмовиков. Ревинус посмотрел на Кедрона и кивнул, затем развернулся и направился в свой ястреб. Кедрон, держась за гидравлический шток, поддерживающий рампу, смотрел, как на Ястребе вспыхнули мощные двигатели и подняли судно с земли.
Он медленно покачал головой, когда взлетела птичка, глядя на участок почерневшей грязи, за который они так цеплялись.
"Столь многие", — подумал он. — "Столь многие. И ради чего?"
Построение начало подъем, когда первые заряды сине-зеленой биоплазмы взмыли в ночное небо, с обманчивой мягкостью направляясь к штурмовикам космодесанта, пока слепящая белая вспышка не превратила каждое живое существо в радиусе десяти километров в пепел.
В тот день на поверхности Ичара-4 среди облаков что само же и породило, солнце родилось и умерло.
http://tl.rulate.ru/book/7427/137860
