Выпрямите талию. Поднимите подбородок и не сжимайте лицо. Чу Цзинь Яо старалась следовать указаниям Цинь И и неуклюже отрабатывала приветственные позы. Втайне она думала, что, хотя Ци Цзэ и говорил, будто у него плохой характер, на самом деле, когда он преподавал, он проявлял терпение, исправляя каждую её ошибку и даже не ругая её.
— Не трясись, — сказал он.
— Я тоже не хочу дрожать, — с трудом произнесла Чу Цзинь Яо. — Но я не могу это контролировать.
Цинь И, казалось, был доволен своей ученицей, которой повезло учиться у него. Несмотря на неуклюжесть, Чу Цзинь Яо проявляла упорство и сразу же старалась исправлять ошибки. Она превосходила всех этих болтливых дворцовых женщин.
— Сделай перерыв, когда устанешь, — сказал Цинь И.
На лбу Чу Цзинь Яо выступил пот, но она покачала головой.
— Нет. Я только что сделала правильные движения. Если я отдохну, тебе всё равно придётся меня поправлять. Я буду держаться в этой позе, пока не запомню её.
Когда Цинь И это услышал, Чу Цзинь Яо произвела на него впечатление. Он не ожидал, что она окажется такой стойкой. Какая нормальная молодая леди захочет усложнять себе жизнь? Как только Чу Цзинь Яо убедилась, что запомнила движения, она упала на землю и быстро постучала себя по икрам.
— Это так больно, — жаловалась она.
Цинь И хотел сказать ей не сидеть на полу, а не задирать юбку, ведь это было более некорректно, чем неправильное приветствие. Однако, увидев её побелевшие губы, он решил воздержаться от замечаний. После небольшого отдыха Чу Цзинь Яо встала и сказала:
— Давайте продолжим практиковаться.
— Хорошо, — ответил Цинь И, наблюдая за её смущённой фигурой. — Я научу тебя сидеть. Подойди к табурету и сядь.
— Хорошо! — воскликнула она и поспешила к круглому табурету, на котором лежала парчовая подушка. Сидеть стало намного удобнее, и её слегка дрожащие ноги почувствовали облегчение. Через некоторое время Чу Цзинь Яо не удержалась и спросила:
— Что дальше?
Цинь И, едва сдерживая вздох, ответил:
— При приветствии, кроме поклона, важно учитывать сказанное. Разные люди говорят по-разному, и даже если это один и тот же человек, в разных ситуациях могут быть разные приветствия.
Чу Цзинь Яо кивнула, понимая.
— Ты женщина, потому твой этикет упрощён, — продолжал Цинь И. — Если ты случайно ошиблась с благородными, можешь объясниться. Особенно в Шаньси, где, кроме семьи Чу, не так много больших семейств. Обычно это лишь те, кто может тебя обидеть, но никогда не ты — не стоит быть чрезмерно стыдливой. Когда старшие рядом, не обращай внимания на ровесников, позволяя им приветствовать тебя. Главное — следить за теми, кто ниже по положению.
Чу Цзинь Яо смутно почувствовала, что тут есть какая-то хитрость. Что значит, не заботиться о равных? Даже если её сверстницы приветствовали её, она не смела бы принять это.
— Почему важно обращать внимание на тех, кто ниже? — спросила она скромно.
— Подчинённых нужно использовать как следует. Не всё можно делать самой. Нужно уметь использовать людей, контролировать их и иногда притворяться глухонемым. Это важно во дворце. Например, сегодня в комнате твоей матери горничная, раздвинувшая шторы, была готова наказать слуг за тебя. Эта женщина определённо испытывает угрызения совести, так что ты можешь воспользоваться её моментом.
Чу Цзинь Яо была удивлена:
— Ты провёл со мной целый день и так много понял?
— Я хорошо разбираюсь в людях. Мне не потребуется даже дня, чтобы понять их, — произнёс Цинь И с недовольным тоном. — Слушай внимательно и не вмешивайся.
— Да, — быстро согласилась Чу Цзинь Яо. Она считала себя достаточно умной, а Ци Цзэ всего лишь недавно стал духом нефритового кулона. Но он оказался даже лучше её в понимании жизни. Чу Цзинь Яо была поражена. Неужели дух её кулона столь умен?
— Ты говорила о том, чтобы использовать Чжан Маму… Что ты имеешь в виду? — спросила она.
— Ты знаешь, как проявлять жалость, так зачем же здесь запутываться? — холодно ответил Цинь И. — Иди, прояви жалость и поплачь перед ней. Она — Мама внутреннего двора, и её мучает совесть по отношению к тебе. Ей достаточно лишь махнуть рукой, и твоя жизнь станет легче. Например, о двух горничных в твоей комнате.
— Ты имеешь в виду Шан Ча?
Цинь И слегка улыбнулся:
— Ты не глупая и, по меньшей мере, поняла три из десяти.
Чу Цзинь Яо улыбнулась. Добиться комплимента от Ци Цзэ было непросто. Она вздохнула, улыбнулась и сказала:
— В деревне я видела многих, кто скрывает предательство и действует хитро. Шан Ча несравнима с соседской тётушкой в умении прятаться. Если бы я не попросила Дин Сяна запереть парчу, Шан Ча непременно воспользовалась бы тем, что я не понимаю, как кроить одежду, и даже скрала бы много моих вещей! Но Дин Сян честная, так что оставить её у себя — нормально.
— Да, — согласился Цинь И. Позже он добавил: — Тебя действительно поглощает богатство.
После своих слов Цинь И сам немного удивился. Он ведь просто шутил, а теперь разговаривал с маленькой девочкой?
— Это богатство не меня поглощает. Сколько стоит парча! Даже Старшая Молодая леди и Четвёртая Молодая леди улыбаются, когда её видят. Они используют столько хорошего материала, и чтобы завоевать их расположение, надо постараться.
Чу Цзинь Яо не заметила в Цинь И ничего странного и говорила с улыбкой. Цинь И почувствовал себя запутанным, но, услышав её слова, больше не задумывался о своих мыслях и возразил:
— Тебе очень нравится парча?
— Конечно! — отвечала она. — Кто бы не любил вещи, сверкающие как облака?
Цинь И просто ответил со звуком «да» и не продолжил. Однако он задумался, что, когда вернётся, поручит людям отправить партию этого Чу Цзинь Яо, и это будет не на его имя.
Чу Цзинь Яо вспомнила, как выглядела парча, и улыбнулась.
- Цвет парчи прекрасен, да и сама она простая. Будет выглядеть стильно. Мне нужно сшить лишь короткую куртку, чтобы встречать гостей. Остальное я хочу отправить старшей сестре. Она отдала мне два комплекта одежды на глазах у всех, и мне страшно думать, как ей будет трудно в семье мужа. У меня нет недостатка в одежде, поэтому я хочу отдать это ей. А когда в следующем году у нее родится племянник, из этой парчи можно будет сшить ему одежду.
Цинь И некоторое время молчал, прежде чем спросить:
- Тебе так нравится эта парча, зачем же ее отдавать?
- Я внезапно переехала в резиденцию маркиза из фермерской семьи. Я должна быть довольна тем, что больше не живу в бедности, и что у меня есть люди, которые ждут меня. Хотя отец меня оставил и, похоже, не переживал, я все равно благодарна ему. Без него, была бы у меня такая жизнь сегодня? У него есть все, и я не знаю, как ему отплатить, так что могу лишь медленно обдумывать это в будущем. А вот старшей сестре я могу помочь прямо сейчас!
Чу Цзинь Яо думала о семье, с которой провела тринадцать лет, и в ее глазах появилась ностальгия. Хотя семья Чу была ей родной, за эти годы она искренне относилась к семье Су как к своей. Вспоминая прошлое, тихо произнесла:
- Отец Су и мать Су всегда относились ко мне недоброжелательно. Я думала, что это из-за того, что я женщина и у меня сложный характер. Теперь я понимаю, что на самом деле они всегда знали, кто я. Они любили свою настоящую дочь и перевели ее в резиденцию маркиза, чтобы та наслаждалась комфортом. Я понимаю их, ведь трудно жить в бедности. Позволить дочери наслаждаться удачей - естественно. Но я не могу простить того, что они нашли нужным пожертвовать мной! Я была разлучена с родными, и, хотя вернулась, для них стала чужой. Кто должен извиняться за то, что разрушил мою жизнь? Моя семья вырастила меня, и я ценю их усилия, не собираюсь забывать об этом, но я не могу продолжать быть послушной, выполняя их просьбы. Я стала молодой леди из рода маркизов, у меня нет нужды в еде и одежде, но не желаю помогать своим приемным родителям. Вы считаете меня эгоистичной?
Цинь И слушал спокойно. Эта ошибка много лет назад разрушила две семьи. Даже если всё станет на свои места, раны не заживут быстро. Более того, больше всего пострадала Чу Цзинь Яо. Она была насильственно разлучена с семьей Су, покинула привычное окружение и после возвращения переживала трудности новой жизни, сталкиваясь с равнодушием и отвержением. И кто из родителей Су, или даже Чу Цзинь Мяо, заплатил за это? Никто. Цинь И успокоил себя этими мыслями. Смягчив голос, он сказал Чу Цзинь Яо:
- Ты уже проделала большую работу. Твои благодарность и недовольство четко определены, и в твоем сердце живет доброжелательность. Это прекрасно.
Чу Цзинь Яо вытерла слезы, тихо катившиеся по щекам. Погрузившись в воспоминания, она снова наполнилась слезами, но на губах её всё же играла слабая улыбка.
- Хотя отец Су и мать Су плохо относились ко мне, а Су Шэн всегда издевался, у меня были и хорошие люди. Старшая сестра знала, что я не из семьи Су, и не говорила мне добрых слов, но каждый раз, когда было холодно и нужно было стирать одежду, она всегда просила меня набрать воды. Говорила, что недовольна, когда я делала это медленно, но я знала, что она расстраивалась, увидев, что я мерзну. Каждый раз, когда отец Су напивался, он избивал людей, и именно она брала на себя его гнев, отправляя меня косить траву. Она не была мне близка и родня, но я искренне ценю то, что она так много для меня сделала.
Говоря это, у Чу Цзинь Яо подкатило к носу, но, знав, что Цинь И не любит, когда кто-то плачет, она быстро моргнула и сдержала слезы.
- Теперь, когда моя жизнь стала лучше, я не могу оставаться безучастной. Я сделаю все возможное, чтобы дать ей немного денег, чтобы ей больше не приходилось стирать зимой.
Цинь И долго молчал. Ему редко приходилось утешать женщин, а жалобы других он вообще не слушал. В его мире царили величественные стены Дворца, почтительные обитатели, дни, наполненные пением и танцами, и женщины, по внешности превосходящие предыдущих, но чьи сердца были ядовитыми, как у скорпионов. Он видел много плачущих женщин, но те умели плакать, как груши под дождем, до некоторой степени идеальные. Это был первый случай, когда он спокойно слушал женщину, рассказывающую о своих страданиях. Хотя он всегда ненавидел плачущих, на этот раз, глядя на Чу Цзинь Яо, он не испытывал отвращения. Через некоторое время он произнес:
- Парча слишком дорога. Даже если ты передашь её старшей сестре, есть риск, что она не сможет ею воспользоваться. Это может даже привлечь неприятности.
- Я знаю это. Но у меня нет других денег. Этот рулон парчи — моё единственное богатство.
- Это не беда. Вытри слезы и не думай об этом.
- Как можно не думать? – Чу Цзинь Яо удивилась. – Если я не буду помнить об этом, деньги что, сами свалятся с небес?
Цинь И внезапно спросил:
- А если ты встретишь могущественного человека с высоким статусом... скажем, более высокого ранга, чем твой отец, Чу Цзин?
- Если он готов помочь, могу ли я принять это как должное? – произнесла она, слегка коснувшись нефритового кулона кончиками пальцев.
- Ты только что пришла в этот мир и, естественно, думаешь о том, чтобы быстро достичь небес. Но я должен сказать, такие мысли нехороши. Если человек полагается на гору, она может рухнуть. Если кто-то зависит от человека, тот может уйти. Даже если этот человек могущественен, нельзя полностью надеяться на других. Полагаю, мне стоит тщательно следить за тобой, иначе ты можешь стать жертвой обмана!
- Только за мной? – с недоумением спросила она.
- Эй! Почему только за тобой? Я не смею ничего больше сказать, но вполне достаточно, чтобы защитить тебя.
Цинь И мягко усмехнулся, когда Чу Цзинь Яо продолжила:
— В будущем тебе придётся слушать меня, иначе я не буду заботиться о тебе.
Цинь И нашёл это забавным. Рассмеявшись, он не стал поправлять Чу Цзинь Яо, а сосредоточился на другом:
— Я пришёл в этот мир не просто так. Ты знаешь, как правильно говорить?
— Я говорю это для твоего блага, — ответила Чу Цзинь Яо, опасаясь, что у Цинь И могут возникнуть неправильные мысли о том, чтобы быстрее добиться успеха, рискуя собой.
Цинь И усмехнулся:
— Только ты можешь беспокоиться обо мне... Иди и бережно храни парчу. Если она тебе нравится, оставь её себе. Не стоит переживать о деньгах или о своей старшей сестре.
Его мягкий тон воспринимался с вниманием. Чу Цзинь Яо, почувствовав его доброту, сказала:
— Хорошо. Тогда с этого момента я буду полагаться на тебя.
Чу Цзинь Яо пошутила, но быстро забыла об этом. Цинь И не стал опровергать её слова. Она не понимала, что скрывается за этой шуткой. У неё не было никаких идей относительно дела Су Хуэй. Она только что вернулась домой и не могла уверенно стоять на ногах, как могла бы помочь своей старшей сестре? Она боялась, что до того, как её вещи вынесут из резиденции маркиза, слуги уже всё разделят, и это создаст проблемы для неё. Она осознавала эту логику. Дело Су Хуэй нельзя было торопить; экономить на нём было невозможно. Ей оставалось лишь медленно осваивать этикет молодой леди под руководством Цинь И.
На самом деле все отношения в мире были взаимосвязаны. Раньше Чу Цзинь Яо не имела никаких связей и не могла понять суть происходящего. Но теперь, с помощью Цинь И, она быстро училась. Для непрофессионала изучение этикета занимало бы целый день, тогда как совет от инсайдера был неоценим. Благодаря острому зрению Цинь И и усердной работе Чу Цзинь Яо, за десять дней она добилась значительных успехов. Даже горничные мадам Чжао утверждали, что Пятая Юная Леди словно переродилась. Хотя её навыки были не такими хорошими, как у других юных леди, достаточно было взглянуть на её осанку, чтобы понять, что она уже овладела основами. В вопросе одежды и украшений все женщины были наделены естественными талантами. Чу Цзинь Яо быстро освоилось с макияжем, и Цинь И был весьма впечатлён.
После сложного периода адаптации Чу Цзинь Яо снова шла по извилистому коридору резиденции маркиза, и в её сердце больше не было бездонной тоски. Во время трудных испытаний её мать не заботилась о ней, она не могла даже мельком увидеть своего отца, и никто из её родственников не хотел иметь с ней ничего общего. Единственным, кто действительно помог ей, был Цинь И, с которым она недавно познакомилась. Ранее Чу Цзинь Яо мечтала о том, чтобы быть ближе к матери, но та не желала даже смотреть на неё. После пережитого трудного периода у неё больше не оставалось сильного чувства тоски по мадам Чжао. Это произошло потому, что время, когда ей больше всего нужна была мать, миновало.
Чу Цзинь Яо была одета в короткую тёмно-зелёную куртку с стоячим воротником, на лацкане которой красовалась пряжка цвета Жуйи. Под ней была светло-зелёная юбка с переплетающимися цветочными узорами и сапоги из кроличьего меха. Медленно подходя к И Ань Юань, она шла с прямой осанкой, расправив плечи. Каждый шаг был в меру ровным: ни слишком быстрым, ни медленным.
Когда она вошла во внутренний двор, слуга, подметающий территорию, остановился, чтобы поприветствовать её. Чу Цзинь Яо замерла, кивнув горничным и слугам с улыбкой. Следуя учению Цинь И, она старалась быть немного сдержанной и не делать излишне широких жестов. Однако её глаза были светлыми и выразительными, а в последние дни она немного накрасила лицо, придав своему острому лицу яйцевидную форму. Когда она улыбалась, в глазах сверкали искорки, а ямочки на щеках едва просматривались. Это было так мило, что трогало сердца окружающих.
Увидев Чу Цзинь Яо, горничная тоже радостно улыбнулась, и морщины на её лице почти исчезли. Несмотря на печальный жизненный опыт Пятой юной леди, она была из тех, кто любил улыбаться, и с ней было легче общаться, чем с Четвёртой юной леди. Старшие всегда предпочитали яйцевидное лицо Чу Цзинь Яо, её высокий рост и улыбчивый характер. После обмена приветствиями в внутреннем дворе занавески раздвинулись, и появилось полтела Цю Е, которая улыбнулась:
— Услышав смех издалека, я поняла, что это Пятая Юная Леди. Заходите скорее, Юная Леди!
Чу Цзинь Яо сохранила улыбку и вошла в комнату через веранду, не спеша. Заходя, она слегка повернулась, чтобы не задеть занавеску, но быстро выпрямилась. На протяжении всего процесса её тонкая шея оставалась прямой, без горбатых жестов. Цю Е, увидев это, вздохнула с облегчением. Когда Пятая Молодая Леди только пришла, она немного дрожала и съёжилась, что было простительно для человека из маленькой семьи. Но теперь, глядя на её внешний вид, можно было только удивляться, как она изменилась. Даже старшая дочь в старейшем доме не смогла бы продемонстрировать такую гармоничную улыбку и спокойную осанку, как она. Это было вдохновляюще.
С тех пор, как Чу Цзинь Яо повстречала Цинь И, она больше не приходила рано утром за приветствиями. Если кто-то устал, то другие не запомнят его хороших сторон, так зачем переживать? Затем она стала вести себя как Чу Цзинь Мяо и Чу Цзинь Сянь, приходя только в соответствии с расписанием. Не слишком поздно и не раньше, чем мадам Чжао проснётся, чтобы ей не пришлось долго ждать.
Но сегодня Чу Цзинь Яо была застигнута врасплох, когда вошла в комнату. Отец тоже здесь? Увидев маркиза Чан Сина, Цинь И вспомнил, что забыл о том, что каждое первое и пятнадцатое число месяца мужчины остаются на ночь с официальной женой. Чу Цзинь Яо вернулась во второй половине января, и никто не знал, чем он занимался, раз не остался у мадам Чжао первого февраля. Так Чу Цзинь Яо узнала о правиле «достоинства главной жены» только спустя месяц.
Цинь И тайно сделал подсчеты. Чу Цзинь Яо вернулся домой почти на месяц. Он также практически месяц провел в бессознательном состоянии.
Месяц... Хотя Цинь И никогда не обсуждал это, беспокойство все равно не покидало его. Находясь в отключке так долго, даже среди своих преданных последователей, было трудно не насторожиться. Нужно было найти решение.
http://tl.rulate.ru/book/71382/4325456
Использование:
