Монстр, вот кем он был. Когда-то Кисаме называли Монстром Скрытого Тумана, еще когда он был одним из мечников, до того, как он получил прозвище Бесхвостый хвостатый зверь. Однако сейчас он считал это имя более подходящим для существа, стоящего перед ним. Красная кожа, испещренная венами, белые глаза без радужки, окутанные мерцающим ореолом быстро испаряющегося пота.
Майт Гай был чудовищем.
Атака этого человека разрушила его водяной купол, испарив жидкость под действием силы трения его ударов. Кисаме, возможно, смог бы нанести ответный удар, если бы не следующая атака мужчины. Он создал нечто вроде воздушной ударной волны, которая сокрушила все на своем пути. Кисаме поступил разумно в этой ситуации и избежал этой техники любой ценой. Легче сказать, чем сделать. Самопровозглашенный Зеленый Зверь все еще искал его, и, скорее всего, не нашел только потому, что полностью слился с Самехадой и был неотличим от самого меча.
Он заставил клинок снова двинуться вперед, медленно, но верно пробираясь к стене. Он замер, когда над ним пронеслась еще одна группа АНБУ, выглядевшая среди хаоса не более чем странным, выброшенным оружием.
"Мой враг!" возвестил грозный голос, и если гибриды человека с мечом могли дрогнуть, то Кисаме сделал хорошую попытку. "Мы еще не завершили нашу кульминационную битву за господство! Это бегство очень немолодо!"
Он вздохнул с облегчением, когда над головой пролетел спандекс. Его не нашли, просто этот человек был таким буйным. Он снова побежал вперед, держась в тени. В таком виде он должен быть совершенно необнаружим, даже самые мощные сенсоры не зарегистрируют его как живую сигнатуру чакры. Но это не успокоило его нервы, так как противник продолжал метаться над головой, лихорадочно ища его.
Повернув за угол, он увидел странное, но приятное зрелище.
"Тоби?"
Нара и Хъюга оказались раздражающей комбинацией. Молодые люди, выглядящие нелепо в своих бронежилетах джоунинов, тем не менее, были способны держать его в обороне. Без своего Джионгу он мог стать жертвой одной из многослойных ловушек Нара. Им удалось заполучить его сердце молнии, а с сердцем ветра, которое сейчас находилось в его груди, это отрезало две из его лучших комбинаций. Очевидно, парень знал об этом, так как предотвратил любую попытку вернуть сердце воды и поменять его местами.
Хъюга должен был быть более управляемым, теперь, когда он знал о маленьком трюке с ее руками. Нужно было лишь предугадать, куда она нанесет удар, и прикрыть это место толстыми узлами джионгу. Они легко рассеяли силу, но прежде чем он успел схватить девушку и оторвать одну из этих досадных маленьких рук, Сарутоби бросился вдогонку. Он уже доказал, что его траншейные ножи могут пронзить джионгу насквозь, если они достаточно уязвимы.
Признание того, что он медленно изнашивается, не было признанием поражения. Еще более неприятным было то, что ему пока не удалось убить ни одного охотника за головами, но между Хъюгой, Потребителем ветра и Нарой с его безупречной командной работой с Яманакой и Акамичи не было никаких возможностей. Он зарычал, почувствовав приближение еще одной группы шиноби, вероятно, одного из отрядов АНБУ, освободившихся после внезапного исчезновения вызванных Пейном животных.
Он заставил две свои внешние маски взлететь вверх, слившись в единую массу извивающихся черных шнуров. Они одновременно выдыхали двойные потоки воды и пламени, покрывая местность пеленой обжигающего тумана. Очевидно, Нара ждал чего-то подобного: он использовал тусклое освещение, создаваемое туманом, чтобы зафиксировать конструкцию Джионгу на месте.
"Хяаааа! Чо Байка но Дзюцу!"
Акамичи вырос в двадцать раз больше своего первоначального размера, возвышаясь над окружающими домами, когда он свел руки вместе. Какудзу едва спас свое огненное сердце, отделив его от своего собрата, чувствуя, как тот разбивается в небытие. Он слишком много терял от этого и ничего не получал взамен, а это был просто плохой бизнес. С этими мыслями жилистое тело его оставшегося внешнего сердца раздулось, как воздушный шар, а затем выпустило каскад огня на улицы внизу. Используя это как прикрытие, Какудзу бросился прочь.
Тактическое отступление.
Он едва успел завернуть за угол, как почувствовал, что кто-то положил руку ему на плечо. Он напрягся и повернулся, чтобы ударить его в грудь, но почувствовал, как весь мир исказился и закружился, стремительно поглощаемый тьмой.
Он выкрикнул кровавое проклятие, в котором было больше крови, чем слов. Заостренные деревянные колья, казалось, пронзали каждый дюйм его тела, лишая всякой возможности двигаться. Это были не иллюзии, а настоящее, твердое дерево, которое отнимало даже его бессмертные силы. Деревянный человек был болью. Без капли крови, которую Хидан мог бы украсть, он мог бы быть и стулом, если бы только мог на него повлиять.
Он даже не представился, просто занялся своими делами в той жуткой, молчаливой манере, которая присуща АНБУ. Это продолжалось недолго, и вскоре последний жрец Яшина оказался погребенным в глубокой яме, образованной техникой дотон, и больше походил на игольницу, чем на человека. Он заставил себя поднять голову, разрывая собственную плоть о деревянные шипы, и уставился на человека в маске. Он также не смог как следует выплеснуть свою ярость, потому что шип прошел через его затылок и заставил открыть рот.
Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина закончил цепочку ручных печатей. Стены его затонувшей тюрьмы предупреждающе вздрогнули, а затем медленно сомкнулись, стремясь полностью закрыть его. В тот самый момент, когда тьма уже готова была поглотить его, он почувствовал неестественное движение воздуха. Он успел заметить оранжевую вспышку и вращающийся красный глаз, прежде чем мир ушел у него из-под ног. Земная тюрьма закрылась с тяжким стоном, лишившись своего узника.
Тоби, улыбаясь, пронесся через сцены хаоса и раздора. Пусть Акацуки и было мало, но их сила соответствовала силе целой армии. Вокруг него сновали шиноби, пытаясь остановить разрушения, обыскивая разрушенные или затопленные здания в поисках гражданских лиц, которые не успели вовремя эвакуироваться. Раненые спешили к различным пунктам оказания экстренной помощи на носилках или на чем-либо другом, что могло подойти.
Многие другие лежали в тихих уголках, мертвые. Жертвы любого из разрушительных путей членов красного облака. Вот один лежал с глубокими вырезами в трех экземплярах на груди - работа Хидана. У другого была оторвана рука - несомненно, Какузу решил, что он не стоит того, чтобы наживаться на нем. Ожоги он приписал Дейдаре, вероятно, в первом залпе безумного бомбардировщика. Возможно, Пейну и не удалось бы поймать Кьюуби, но разрушения, нанесенные Конохе, запомнились бы.
Если ему повезет, это может даже разжечь борьбу за власть. Нет ничего лучше, чем отвлекать внимание от более серьезной угрозы мелкими разборками алчных лидеров ниндзя. Он снова переместился; переходить из измерения Камуи в измерение стало так же легко, как дышать. Он появился на улице в нескольких кварталах от того места, где Дейдара сражался с тем человеком. Ками, как заманчиво было бы просто появиться у него за спиной и ударить его в спину.
Но нет, он отказался от этого мира и от всей боли и обид, которые с ним связаны.
Шиноби Конохи заметил его плащ и набросился, пытаясь проткнуть его мечом. За маской Тоби закатил глаза от удивления, когда лезвие прошло прямо сквозь его тело, не встретив никакого сопротивления. Потеряв равновесие, мужчина стал легкой добычей для куная в шею. Он упал, харкая кровью, глаза его все еще были расширены от замешательства.
Он перевел взгляд обратно на конфликт, и уже мог сказать, что Дейдара быстро теряет темп. Повреждение его руки было слишком сильным, и он безжалостно пользовался этим. Блондин пытался продемонстрировать какой-то шедевр, который Тоби не знал; хотя, учитывая схему ива-нина, этот "С4" должен был быть, по крайней мере, мощнее, чем его "С3". Тоби воочию убедился в его разрушительных способностях, и должен был признать, что если бы марионетка Джинчуурики не поймала его, половина Конохи была бы уничтожена в одно мгновение.
Дейдара слишком увлёкся моментом и заметил гендзюцу слишком поздно. Какаши уже нейтрализовал глину здоровой порцией чакры Рейтона и собирался покончить с Нюк-нином. Тоби решил было вмешаться, но тут Дейдара резко сорвал с него плащ. Это стало последней каплей для его руки, и несколько окровавленных сухожилий, удерживающих ее на месте, были разорваны. Мужчина, казалось, почти ничего не замечал в своем безумном состоянии, разжимая рот на животе.
Тоби уже начал отходить, когда он объявил о своем намерении использовать себя в качестве бомбы, но был опережен. Даже когда бывший Ива-нин начал исчезать, поглощенный своей темнеющей сетью чакры, маленький черный шарик, в который он превратился, завихрялся и искажался. Тоби, нахмурившись, вернулся в реальность. Как смеет Какаши так использовать свой глаз? Как он посмел загрязнить Мангекё, рождённую в результате жертвоприношения Рин?
Дейдара исчез из реальности, и Тоби последовал его примеру. Он был слишком зол и не знал, что ему делать, если он не уйдет немедленно. Он должен был пойти и проверить Итачи, единственную переменную во всем этом. Потеря Дейдары - это одно, но он не мог допустить, чтобы эта часть его плана сорвалась. Он, конечно, знал, что Учиха проигнорирует Пейна в пользу своих личных дел с братом.
Собственно, он на это и рассчитывал.
Сасукэ стал бы таким полезным инструментом, если бы его правильно... поощрили.
Было очень жаль, что никто не видел их борьбы. Со стороны это было бы хорошим зрелищем. Однако в гуще событий Итачи понимал, что один неверный шаг может привести к катастрофе. Он хотел, чтобы брат победил его, чтобы это стало наследием Учиха, а не ужасные планы, которые вынашивал его отец. Однако это еще не могло произойти. Во-первых, на плече брата все еще оставалось то пятно - маленький кусочек змеи.
Он не был полностью уверен, что произошло в том лесу три года назад, но мог предположить, что именно Наруто запечатал проклятую метку. Это было смешанное благословение. Если Сасукэ не знал об этом, он не мог поддаться искушению и использовать его. Но это также означало, что его будет очень трудно снять. Оставалась еще одна проблема, но над ней он уже работал.
Полоса черного огня поглотила его иллюзорную копию, и он позволил гендзюцу исчезнуть. Он увидел, что почти беззаботно прислонился к дереву, хотя на самом деле находился на другой стороне поляны.
"Твое видение исчезает, младший брат? Насколько плохим оно стало сейчас? Ты, кажется, хорошо осведомлен о доблести Мангекё, но какую цену ты посчитал достаточной для этой силы?" Он позволил, чтобы на губах его клона появилось что-то вроде безумной ухмылки. Это было выражение, которое он никогда бы не сделал добровольно: слишком маньячное. "Свет в моих собственных глазах почти погас, поглощенный ценой Шарингана". Видно было, что Сасукэ это задело. Его раздражала мысль о том, что Итачи, казалось, все еще так далеко впереди него, хотя он практически ослеп.
"Но ведь у тебя есть эти глаза, не так ли, младший брат? Ты ведь тоже прочитал сообщение на планшете".
Сасукэ напрягся, и Итачи тут же понял, что так оно и есть. Это было не то знание, которое легко забыть или проигнорировать.
"И знаешь, почему я посоветовал тебе обрести эти глаза? Потому что только другой Мангекё может вернуть свет моим собственным. Твой, младший брат".
Сасукэ начал, увлекшись речью Итачи, и не заметил, насколько близко подошел старший брат, пока Итачи не поднял пальцы в нескольких сантиметрах от его лба. Он в панике взмахнул рукой, чидори инстинктивно потекла по его лезвию. Но Итачи, которого он пронзил насквозь, был лишь иллюзией, а настоящий Итачи появился сзади и вступил с ним в стремительный поединок с кунаем.
Это продолжалось недолго. Его маленький монолог, как и было задумано, напугал Сасукэ. Он специально создал его так, чтобы вызвать в воображении самые ужасные образы, чтобы задеть брата. Паникующий шиноби недолго продержится в схватке даже с равным противником, а Сасукэ все еще был далеко не ровня Итачи. Он ловко уклонился от парирования и внезапно оказался позади младшего подростка, порезав ему заднюю часть ног.
Ничего страшного, что не заживет через некоторое время, но сейчас это полностью лишало Сасукэ мобильности. Он медленно продвигался вперед, идеально следуя в ногу с младшим Учихой, пытавшимся отползти назад. Только когда Сасукэ прижался спиной к дереву, они оба приостановились, и звук хлопка пробил напряжение, как стекло.
"Браво!" радостно воскликнул Тоби. "Я не видел такой хорошей драмы со времен последнего фильма о принцессе Гейл". Он наклонил голову, когда оба Учиха повернулись, чтобы посмотреть на него, один холодно, другой без понимания. "О, не обращайте внимания. Пожалуйста, продолжайте, я полагаю, мы как раз подошли к хорошей части?"
"Мадара", - ледяным тоном поприветствовал Итачи. "Что тебе нужно?"
Сасукэ в замешательстве посмотрел на брата. Ни один настоящий Учиха не пропустил бы имя своего самого известного, или печально известного, предка.
"О, ничего особенного. Хотя, я должен возразить против траты такого..." Он взглянул на Сасукэ, и тот вздрогнул, увидев Шаринган, медленно вращающийся в единственном глазном отверстии маски, - "...естественное юное дарование. Полагаю, ты не против передать его мне? Я бы не смог научить молодого Учиху истинной силе нашего клана, не так ли?".
"Это не твое дело", - предупредил изгнанник, сузив глаза.
Тоби, или Мадара, просто рассмеялся, беззаботно шагая к нему. "О, но я не согласен. У меня большие планы на юного Сасукэ, как только мы добьемся от него правды, конечно". Единственный видимый глаз сузился, когда тон Мадары внезапно потемнел. "И ты не сможешь остановить меня, Итачи, ты не сможешь спрятаться от моих глаз. Болезнь почти достигла своего полного развития, и я готов поспорить, что сейчас тебе трудно даже стоять". Его глаза, казалось, светились в вечернем свете. "Сколько тебе осталось после такого напряжения? Дни? Часов?"
Итачи продолжал хмуриться, но не опровергал его. По правде говоря, боль была почти невыносимой, и он весь бой сдерживал кашель. Ни малейшая капля боли не прошла мимо его стоического фасада.
"Так что нет, пожалуй, я побеседую с юным Сасуке-куном. Возможно, его свет лучше зажечь заново?"
Он повернулся, положил руку на плечо Сасукэ, и тот сразу же начал искажаться.
Итачи ударил.
Это произошло так быстро, что Тоби успел лишь широко раскрытыми от недоверия глазами посмотреть на светящийся оранжевый меч, появившийся из его груди. Итачи так долго ждал этого момента, так и не открыв силу своего Сусано'о человеку, который, как он подозревал, не был Мадарой, но знал, что он почти так же опасен. Меч Тоцука был только его секретом, ни одна живая душа не знала о его способности запечатывать все, что угодно.
Все, что ему было нужно, это один момент уязвимости, когда Мадара думал, что победил, и не мог использовать свою неосязаемость. Итачи тренировался, тренировался и тренировался в высвобождении Сусано'о за доли секунды, и все это ценой ухудшения состояния своих глаз. И все ради этого момента. Итачи впервые за много лет улыбнулся искренне, с мрачным удовлетворением, наблюдая, как Мадара, или кто он там был, затягивается обратно в свою тыкву Сусано'о, проклятый на вечное блуждание в пьяном ступоре.
Он почувствовал, как что-то теплое стекает по его щеке, и понял, что это кровь. Нагрузка от его сусано'о была слишком велика для его изможденного тела. Ноги подкашивались, но он знал, что все равно должен закончить номер. Он рванулся вперед, с безумным рвением глядя в глаза Сасукэ.
"Твои глаза... мои... младший брат". Дыхание стало резким, и он уже почти достиг ноги Сасукэ. "Только... мои... Сасу... ке..."
Его дрожащая рука, наконец, отказала, и темнота надвинулась на его зрение, когда он вживил последнее гендзюцу в своего брата, даруя Сасукэ последний дар и гарантируя его ненависть. Это был единственный выход, и он надеялся, что брат не заметит слез, смешавшихся с кровью на его щеках. Учиха Итачи больше ничего не знал, он умер, вытянув руку в сторону последнего живого Учихи, лицом в грязь.
Смерть шиноби.
"Малыш? Ты здесь, малыш? Пора вставать."
Наруто открыл глаза и застонал, чувствуя себя так, словно на него упал дом. Укоренившиеся инстинкты заставили его посмотреть вверх, проверяя положение солнца. Прошло не более пяти минут с тех пор, как он упал без сознания. С тех пор как он...
Он посмотрел вниз на свою руку, или то, что раньше было его рукой, и почувствовал, как в горле поднимается желчь. Он заставил ее отступить и отвернулся, чувствуя легкое головокружение. В его руке было что-то зажато - таблетка крови. Он проглотил ее без протеста и тут же почувствовал, как она начинает действовать, снимая холод и слабость. Когда он, наконец, снова почувствовал себя в форме, он посмотрел на обрубок своей бывшей конечности и скорчил гримасу.
"Какого черта ты намазал мне руку?" Что-то коричневое и склизкое было намазано на рану, оно, казалось, остановило кровотечение, но от него пахло ржавчиной и кишками животных.
"Жабье масло, и радуйся этому", - сказал Джирайя, поднимая блондина на ноги. "Это масло обладает невероятными восстанавливающими свойствами".
"Какие невероятные?" тут же спросил Наруто, и Джирайя поморщился, пожалев о своих словах.
"Не настолько невероятные. Прости, малыш, даже если бы мы нашли твою руку, в этой деревне нет ни одного медика, который смог бы ее прикрепить". Он потер затылок. "Может, Цунаде сможет... нет, не стоит думать о том, что было бы, если бы". Что-то незнакомое промелькнуло в его лице. Чувство вины? У Наруто сейчас не было ни сил, ни темперамента, чтобы пытаться расшифровать чужие эмоции. Он на мгновение замешкался, пытаясь дотянуться до куртки не той рукой. Он посмотрел на него, прежде чем использовать свою хорошую руку, чтобы взять солдатскую таблетку.
"Парень, я не уверен, что тебе стоит..."
Наруто проигнорировал его и засунул капсулу в рот, вздохнув, когда почувствовал, как боль уходит, сменяясь внезапным приливом энергии.
"Наруто, принимать кровяные пилюли и солдатские пилюли в быстром порядке вредно для здоровья, и я уверен, что ты это знаешь".
"Да, но знаешь, что еще вредно?" раздраженно ответил блондин. "Потерять руку. Но я полагаю, что сегодня мы попробуем всевозможные вещи. А теперь поторопись. Прошло не так много времени, так что мы еще можем успеть".
"Догнать? О чем ты говоришь, малыш, Акацуки больше нет. Они поднялись и исчезли несколько минут назад".
"Пейн! О ком еще я могу говорить? Он должен был быть поблизости, чтобы управлять своими марионеточными телами, не более чем в миле от нас. Возможно, это наша единственная возможность догнать его". Он уже двигался, неуверенно скользя по обломкам и пытаясь привыкнуть к своему новому равновесию.
"Наруто, малыш, не дави на себя. Нага... Пейн, наверное, уже давно ушел, если ты просто..."
Он остановился, когда Наруто внезапно налетел на него и ткнул его в грудь.
"Прекрати. Хватит. Меня. Малышом! Теперь ты будешь вести себя как легендарный саннин, которым ты должен быть? Или будешь стоять с беспомощным и виноватым видом? Если первое, то иди, схвати Хъюгу, скажи им то, что они должны знать, и помоги мне найти этого парня, пока он не успел перегруппироваться и повторить все это снова, потому что, если ты, блядь, не заметил, у меня есть только столько рук, чтобы потерять их!".
К концу тирады он тяжело дышал, глядя прямо в расширившиеся глаза Джирайи. Когда тот замер, как олень, смотрящий на огненный шар, он с отвращением отвернулся.
"Если нет, то иди помоги другим ниндзя, ищущим среди обломков. Я не позволю этому случиться снова". Он нашел то, что искал: неповрежденное тело Дэми, лежащее недалеко от Тендо. Он осмотрел его и кивнул. В его руке засветился чакра-скальпель, и он сделал чистый разрез на левой руке марионетки. Ему пришлось на мгновение сосредоточиться, отыскивая в памяти тенкецу, но в конце концов он смог протянуть несколько нитей чакры от левого плеча, соединив их с рукой.
Получилось грубовато и коряво, но пока сойдет. Ему повезло, что Дэми был создан как идеальный двойник его хенге, поэтому рука была почти пропорционально идентична настоящей, хотя и немного тяжелее. Пальцы тоже двигались не так изящно, и он не мог ничего почувствовать, но, по крайней мере, у него снова были пальцы.
Удовлетворенный, он поднял голову и увидел, что на него смотрит Джирайя. Он разрывался между впечатлением от упрямства Наруто и беспокойством по поводу состояния подростка. Не совсем безосновательно, ведь Наруто сейчас работал на коктейле из адреналина, праведного негодования и наркотиков.
"Дело почти наверняка дойдет до драки К... Наруто, у тебя хоть марионетки остались?". Он побледнел под ровным взглядом подростка. "Ладно, глупый вопрос, у тебя всегда есть марионетки. Но я не шучу. Если это тот, о ком я думаю, то нас ждет чертовски тяжелая битва".
"Тяжелее, чем эта? Сомневаюсь. Если я что-то и знаю о кукловодах, а я знаю о кукловодах многое, так это то, что все мы прячемся за своими марионетками не просто так. Если этот парень использует доверенных лиц, - он указал на место, где все еще бесцеремонно лежало тело Тендо, - то он делает это потому, что они сильнее его. Или он боится. В любом случае, я не отступлю. А ты?"
Жабий мудрец колебался лишь мгновение, прежде чем покачал головой, его лицо превратилось в маску мрачной решимости.
"Хорошо, я схвачу ближайшего Хъюгу и пойду, но только я. Никто больше не должен подвергаться риску из-за этого".
Наруто нахмурился. "Черта с два. Этот парень пытался похитить меня и вырвать Кьюуби из моего живота. Потом он отнял у меня руку. Какие бы личные дела ты тут не решал, мне плевать. Я ухожу". Он несколько неловко скрестил руки, все еще привыкая к отсутствию чувствительности левой руки. "А теперь поторопись и найди Хъюгу, пока мои таблетки не подействовали".
Наруто не очень-то верил в провидение или судьбу. Тем не менее, он подумал, что это было чертовски удачное совпадение, когда Джирайя встретил его у стены деревни со знакомой головой с фиолетовыми волосами.
"Угадай, с кем я столкнулся?" поприветствовал беловолосый мужчина, не обращая внимания на дискомфорт, который он все еще ощущал.
Хината не обратила никакого внимания на его необычное оживление, быстро улыбнулась Наруто, а затем показала на лес. "Тот, кого ты ищешь, все еще близко, я все еще вижу его чакру в воздухе". Она замешкалась на мгновение. "Он тот, кто вызвал все это? Их лидер?" Затем она посмотрела вниз, и ее глаза расширились. "Наруто, твоя рука!"
Он заставил себя не смотреть и просто отмахнулся от нее своей хорошей рукой. "Ничего страшного. Пойдем, если он все еще близко, у нас мало времени, прежде чем он уйдет". Он перемахнул через стену, заставив двух других последовать за ним.
Хината быстро зашагала рядом с ним, поглядывая на его самодельный протез, пока вела их дальше в лес. Он жалел, что Джирайя не смог найти буквально любого другого Хъюгу. Сейчас ему это было совершенно ни к чему.
"Я же сказал, что со мной все в порядке, Хината", - он попытался бесстрастно усмехнуться, но, видимо, вышло натянуто. "Ты же знаешь, как хорошо я управляюсь с конечностями, я смогу быстро сделать новую, лучшую руку". Ну, как только он разберется с беспорядком в своем рухнувшем здании. Проклятье, он почти успел забыть об этом. Он снова взглянул на нее, заметив, что ее беспокойство, похоже, сменилось беспокойством. "Что случилось?"
Она посмотрела вниз, кривя губы. "Так много людей... Я прошла мимо стольких мертвецов. Я... я думала, что привыкла к этому, после войны, но я узнала так много из них... так много невинных". Она подняла на него глаза, и он был искренне удивлен, увидев, что в уголках ее глаз собираются слезы. "Как кто-то мог это сделать? Почему кто-то это сделал?"
Джирайя выбрал этот момент, чтобы сделать шаг вперед, лицо его было нехарактерно серьезным.
"Его зовут Нагато, и прежде чем мы встретимся с ним, ты должна кое-что узнать".
Потребовалось около пяти минут бега, чтобы добраться до пещеры, где Нагато решил обосноваться. Наруто был прав, он находился менее чем в миле от деревни, в выдолбленной впадине под огромным деревом. Этого времени Джирайе хватило, чтобы рассказать им обоим о своей истории с этим человеком. Ребенок, которого он нашел в Аме-но Куни с легендарными глазами и двумя другими сиротами, его решение найти и обучить их, а затем он узнал, что они умерли.
Наруто благоразумно умолчал о том, что Конан до сих пор запечатана в свитке в его куртке.
Первой задохнулась Хината, которая увидела мужчину задолго до них. Когда они спустились в пещеру, Наруто понял, почему. Нагато был похож на оболочку человека. Он был опасно истощен, тонкая кожа на его ребрах была натянута. Его впалые щеки почти скрывала копна тусклых рыжих волос, а в вертикальном положении его удерживала только какая-то огромная машина, которая охватывала нижнюю часть его тела, выполняя роль больших, похожих на краб, ног.
Наруто поразило, что этот человек вообще был еще жив, а десяток или около того стержней чакры были воткнуты в его спину, как какая-то непристойная пародия на перья дикобраза. Для человека, претендующего на звание бога, это выглядело так, словно сильный ветер мог его опрокинуть. Единственное, что в нем хоть отдаленно пугало, - это глаза со стальными кольцами, которые, даже несмотря на тело инвалида, светились энергией. Эти же глаза внимательно рассматривали каждого из них, когда они вышли в тусклое отверстие, освещенное лишь несколькими полосками света, проникающими сквозь корни наверху.
"Джирайя-сенсей", - прохрипел он. "Пришел, чтобы прикончить меня? Уверяю вас, даже с этим хрупким телом я не уйду тихо".
"Ответы Нагато", - ответил Джирайя, в его тоне прозвучала мольба. "Я просто хочу понять, что все это значит. Что случилось с вами тремя? В последний раз я слышал, что вы были мертвы, а теперь я узнал, что вы возглавили Акацуки?"
"Говори за себя", - прорычал Наруто, направляя свою деревянную руку на калеку. "Я здесь, чтобы прикончить тебя. Ты напал на мою деревню, пытался убить меня и сумел отнять мою руку".
Нагато с усмешкой посмотрел на него, очевидно, гораздо более выразительно, чем его скомандованные тела. "Джинчуурики. Ты даже не представляешь, какие планы ты разрушил своей инфантильной борьбой".
Наруто лишь оскалился в ответ, обнажив зубы. Его обычно первоклассный самоконтроль был тщательно растоптан смесью травмы и истощения. Он хотел только одного - убить этого ублюдка, вернуться домой и начать заново строить все то, что ему пришлось разрушить. Он пришел бы один, если бы думал, что сможет сделать это в одиночку. А так, если Джирайя не был на борту, то в его состоянии он мало что мог сделать.
Он положил руку ему на плечо и посмотрел на него с такой же мольбой.
"Пожалуйста, Наруто, позволь мне разобраться с этим". Когда блондин безропотно согласился, он снова повернулся к своему бывшему ученику. "Какие планы, Нагато? Для чего все это могло понадобиться?"
Глаза Риннегана на мгновение сузились, а затем слегка смягчились.
"Мир, сенсей. Именно то, к чему вы учили нас стремиться. Именно то, что Яхико отстаивал каждую секунду, когда мы боролись против тирании Ханзо. Именно к этому стремились Акацуки с момента своего создания".
"Мир?" прошептала Хината, не в силах больше молчать. "Ты называешь эту ненужную бойню миром?" В ее тоне прозвучало необычное тепло, и Наруто понял, что он может быть не одинок, если решит пойти на поводу у Джирайи. "Как ты можешь оправдывать убийство стольких невинных людей?" Она даже не вздрогнула, когда Нагато обратил на нее все свое внимание.
"А сколько погибло, когда Коноха и Кумо вели войну? Шиноби проповедуют, что они держат гражданских, покупателей, вне линии огня. Но скажите мне? Что происходит с крестьянами, когда их поля сжигают, чтобы подорвать доходы даймё? А как насчет купцов, вынужденных ехать по неохраняемым, усеянным бандитами дорогам, потому что мост - слишком важный путь снабжения? Не говори мне о невинных жизнях, ты, хёуга. Что ты знаешь о голоде или жизни в холоде, потому что два человека, чьих лиц ты никогда не увидишь, решили, что определенная полоса земли стоит того, чтобы залить ее чужой кровью?".
Он вытащил одну из своих рук из машины с влажным хлюпаньем, только для того, чтобы захлопнуть ее перед собой.
"Я пытался создать что-то реальное, что-то, что продлится долго. Не фантастический мир из ваших книг, сэнсэй, а что-то, чего действительно можно достичь".
"Через смерть и насилие?" спросил Джирайя, разрываясь между грустью и неверием.
"Через понимание", - ответил Нагато. "Только люди, испытавшие боль, могут понять необходимость мира. С помощью Джинчуурики я мог бы создать оружие настолько мощное, что даже одно его применение объединило бы мир в общем понимании."
"Это не мир, Нагато, это страх", - заявил Джирайя, в его голосе все еще звучала грусть, но в нем уже чувствовался стальной оттенок. "И что дальше? Ты не Бог, ты не можешь жить вечно. Что будет, если кто-то другой завладеет твоим оружием? Что будет, если его снова используют?"
"Вы думаете, я такой недальновидный, сэнсэй? Я вполне допускаю, что оружие будет использоваться неоднократно". Джирайя в шоке сделал шаг назад, а тот продолжал, не обращая внимания. "Я понимаю человеческую природу, присущие нам жадность и скупость, которые сдерживают нас. Люди забудут урок. Боль померкнет в памяти. Затем оружие будет использовано снова, кем-то, кто не понимает, и это создаст новый мир. Постоянный цикл, в котором всего несколько тысяч жизней погибают мгновенной, безболезненной смертью". Он снова посмотрел вниз, осмеливаясь встретиться взглядом с Джирайей.
"Вот почему я был благословлен этими глазами, чтобы передать свой мир миру от того, кто понимает его страдания".
Над дуплом воцарилась придушенная тишина, и Наруто разбил ее, фыркнув.
"Ты правда думаешь, что это сработает?" Он только еще больше разозлился за время всей этой диатрибы. "Из-за этого нелепого плана я потерял руку? Теперь я не просто зол, я чертовски оскорблен". Нагато повернулся, чтобы ответить, но блондин не дал ему шанса. "Ты ни черта не понимаешь в человеческой природе. Конечно, мы жадны и эгоистичны, и то, что ты описал, возможно, сработает... сначала. Но ты упустил кое-что чертовски важное о людях. Мы действительно ненавидим, когда нам говорят, что делать".
Он покачал головой, стиснув зубы, чтобы его язык не стал более цветистым. "Ты думаешь, что какое-то оружие заставит весь мир смириться и жить дружно, как счастливые кролики? Вы заблуждаетесь. Мы бы постоянно сражались, чтобы уничтожить его. Чтобы уничтожить того, кто его использовал. Вы бы не прекратили войну, вы бы просто изменили ее". Он указал на Нагато, на этот раз своей хорошей рукой. "Признай, ты понятия не имеешь, сработает ли это вообще. Когда ты делаешь что-то подобное..."
Он сделал глубокий вдох и взял себя в руки, голос затих. "Когда ты делаешь что-то подобное, ты никогда не видишь всех возможных последствий, и уж точно не можешь это контролировать. Ты думаешь, что твои глаза делают тебя другим? Тогда все, что они сделали, это ослепили тебя". Он потянулся к куртке и достал свиток, отпихнув Джирайю, когда тот снова попытался взять его за плечо.
"Пожалуйста, Наруто, не надо доводить дело до насилия".
"Нет, сенсей", - отозвался Нагато, глядя на блондина с необыкновенной силой. "Я думаю, что да. Очевидно, что ты никогда не поймешь мое видение. Ты никогда не поймешь ответственность, которую я несу". Он вытащил вторую руку из аппарата, сложив ладони вместе в таранную печать.
"Разве недостаточно крови было пролито сегодня?" взмолился Джирайя.
Наруто нахмурился, а Хината медленно опустилась рядом с ним в тайдзюцу. Нагато сделал первый шаг, хлопнув в ладоши перед собой.
"Kuchiyose no jutsu!"
Облако дыма, возникшее вокруг него, было достаточно большим, чтобы соперничать с вызовом босса, но появившееся существо не было гигантской жабой. Оно имело пропорции человека, но с серо-каменной кожей и вытянутым, безглазым лицом. Девять глаз жутко выпучивались из каменной ткани, два из них были закрыты. Оно скрючилось вокруг Нагато, почти заполнив своей массой тесное пространство. На мгновение показалось, что он неуверенно завис над ними, затем он посмотрел вниз на трех шиноби и закричал.
Оно бросилось вперед, достаточно большое, чтобы раздавить их каждой из своих огромных рук. Пространство заполнилось еще одним взрывом дыма, и что-то встретило его. Руки Асуры сцепились с руками существа, и ей удалось удержать его, несмотря на огромную силу. Однако она уже была сильно повреждена: половина ее груди была вмята последней атакой Тендо, а дерево ее рук издавало протестующие стоны.
Наруто не хватило лишь мгновения, и они с Хинатой бросились вперед. Его правая рука поднялась вверх, выпуская струю концентрированного пламени из механизма, прикрепленного к руке. Он безвредно расплескался о барьер из чистой силы, но был достаточно хорошим отвлекающим маневром для Хинаты, чтобы перепрыгнуть через него, спустившись вниз с пальцами, светящимися чакрой. Из плеч Нагато вырвались еще четыре руки, подражая Шурадо своей механической природой.
Шести рук было более чем достаточно, чтобы отбить каждый удар дзюукена. Несмотря на свой хрупкий, ослабленный вид, Нагато был чрезвычайно быстр. Одна из дополнительных рук вырвалась вперед, схватила Хинату за запястье и грубо швырнула ее назад через ложбину. За ней последовал стержень чакры, сформированный из воздуха другой рукой и брошенный за долю секунды.
Он был пойман в воздухе и врезался в грудь Нагато.
Истощенный мужчина попятился вперед, кровь брызнула у него изо рта. Он растерянно моргал, глядя на черный стержень, торчащий из его сердца, а затем непонимающе посмотрел на Джирайю.
"Прости, Нагато... но ты зашел слишком далеко".
Джирайя отпустил стержень, поймав своего бывшего ученика, когда тот упал назад, больше не поддерживаемый своей машиной.
"С-сэнсэй, я... я пытался, сэнсэй", - слабо пробормотал Нагато, кровь лилась из его раны. "Яхико... Я никогда не хотел..."
"Я знаю, Нагато, я знаю", - тихо прошептал старший мужчина, медленно позволяя телу Нагато откинуться назад, когда его глаза опустились. "И мне жаль, что меня не было рядом с вами тремя, как должно было быть". Но Нагато уже не было, тусклые глаза смотрели в никуда. Джирайя закрыл их рукой, позволив своим собственным закрыться на мгновение в молчаливом извинении. Над ними застыло существо, вызванное Нагато, а затем исчезло в очередном облаке дыма.
Джирайя вздохнул, встал и повернулся к Наруто и Хинате. Последняя почтительно опустила голову, хотя и не совсем понимала, почему. Первая наблюдала за Джирайей и за тем, как необъяснимо удлинились красные татуировки под его глазами.
"Вам двоим пора возвращаться в деревню, после всего этого будет много работы". Он глубоко вздохнул, оглянувшись на тело Нагато. "Я разберусь со всем здесь."
Наруто хотел задать ему вопрос о внезапном ощущении силы, которое медленно исчезало вокруг саннина, но Хината взяла его за руку и повела прочь.
"Пойдем", - сказала она со слабой попыткой улыбнуться. "Им понадобятся все руки, которые они смогут получить".
Он колебался, но потом позволил увести себя, оставив старшего мужчину оплакивать его. Даже он не был настолько глухим. Он попытался улыбнуться, хотя был уверен, что улыбка получилась такой же пустоватой, как и улыбка.
"Да, потому что если у меня что-то и есть, так это много рук".
http://tl.rulate.ru/book/70806/2032675
Использование:
