Хуа Динцзун был крайне удивлен, с чего это вдруг Хуа Манман вернулась?
Он хотел было задать еще вопросы, когда услышал топот шагов.
Сразу после этого в поле зрения Хуа Динцзуна появилась сама Хуа Манман.
Она по-прежнему была в красном платье с широкими рукавами и вышивкой золотыми нитями, талия плотно затянута, черные волосы высоко подняты, юбка развевалась при ходьбе, а кольца звенели, словно спустившаяся на землю богиня, ослепительная.
Хуа Динцзун на мгновение потерял дар речи.
Хотя вторая дочь, которую он помнил, тоже любила носить яркие платья, она никогда не одевалась с такой кричащей роскошью.
Всего за мгновение Хуа Манман уже достигла ворот родового зала.
Она поприветствовала вначале пожилую госпожу и госпожу Хэ, а затем вошла в родовой храм, воззвав отчетливо и ясно:
«Отец».
Хуа Динцзун все еще держал трость в руке, но его выражение лица заметно смягчилось.
«С чего это ты так неожиданно вернулась?»
Хуа Цинцин стояла на коленях на холодном твердом полу, ее стройное изящное тело оставалось прямым, ее чистое лицо выглядело изможденным, губы чуть побледнели, но взгляд оставался твердым.
Как зеленые сосны и вечнозеленые кипарисы, даже перед лицом холода, ветра и снега они остаются вечнозелеными.
Кажется, она не ожидала, что вторая сестра вдруг вернется, и невольно взглянула на нее.
Но Хуа Манман на нее не смотрела.
Хуа Манман поджала губы и недовольно промычала:
«Сегодня князь Чжао женится на Хань Жужэнь. Я огорчена, поэтому хочу вернуться и расслабиться, чтобы не оставаться во дворце князя».
Хуа Динцзун нахмурился, выражая свое неодобрение:
«Ты уже замужем, с чего бы тебе так капризничать?
Мужчине позволительно иметь трех жен и четырех наложниц. Тебе следует продемонстрировать свою выдержку второй хозяйки особняка Чжун Аньбо, не будь такой мелочной».
Хуа Манман: «Мне все равно, мне просто не по себе».
Хуа Динцзуна очень раздражала ее непокорная строптивость, но он ничего не мог с ней поделать.
Если бы это произошло раньше, он все еще мог проявить отцовское величие и проучить ее.
Но теперь, когда она стала женщиной князя Чжао, ему приходится считаться с лицом князя Чжао, поэтому он не может говорить слишком резко.
Он сказал, сдерживая гнев:
«Сначала выйди вон, у меня еще есть дела, позже обсудим».
Хуа Манман преувеличенно воскликнула, как будто только что увидела Хуа Цинцин, которая стояла на коленях рядом с ним.
«Что случилось с моей сестрой? Почему ваше лицо выглядит таким нездоровым?»
Хуа Цинцин поджала губы и ничего не сказала.
Хуа Динцзун сердито сказал: «Дело твоей сестры тебя не касается, тебе следует поторопиться и уйти».
Хуа Манман закатила глаза и игриво спросила:
«Отец так зол, не потому ли, что сестра хочет развестись с Сун Дином?»
Выражение лица Хуа Динцзуна изменилось: «Откуда ты знаешь об этом?»
Хуа Манман торжествующе сказала: «Я не только знаю, что сестра собирается разводиться, но и знаю, почему она хочет развестись!»
Когда Хуа Цинцин услышала это, она поспешно остановила ее:
«Вторая сестра, не говори глупостей, это касается меня и Сун Дина, не вмешивайся!»
Теперь, когда вторая младшая сестра вышла замуж, если пустить слух, что у нее роман с Сун Дином, это сильно повредит ее репутации.
Именно поэтому, как бы ни допрашивал и ни принуждал Хуа Динцзун Хуа Цинцин, она лишь говорила, что больше не любит Сун Дина, и ни разу не обмолвилась ни единым словом ни о своей второй сестре с самого начала и до конца.
Она не хотела, чтобы ее вторая сестра впутывалась в этот водоворот.
Хуа Манман не собиралась исполнять ее желание.
Хуа Манман намеренно подняла подбородок и надменно сказала:
«Могу говорить все, что захочу, ты не можешь мне указывать!»
http://tl.rulate.ru/book/65584/3991023
Использование:
